Не бери трубку

Телефон, как обычно, на беззвучном режиме, но не выключен. На его экране будильник соревнуется с чьим-то уж чересчур упорным номером, который красноречиво подписан в контактах, как "не бери трубку". Только с чёрным сердечком в конце.

Лин Вэнь знает, что телефон буквально разрывается безнадёжными криками в себя, и даже сквозь плотно сомкнутые веки видит, как снова и снова появляются кнопки "сбросить" или "ответить" с красивой фотографией, всплывающей посередине. Но она не спешит ни отвечать, ни сбрасывать, вместо этого лениво потягиваясь в тёплом одеяле, тесно обвивающем её уставшее тело.

Протирая слипшиеся глаза, Лин Вэнь наощупь ищет противный гаджет, что даже на беззвучном не даёт ей спокойно поспать хоть жалких три часа на диване, и невольно отвечает на звонок. Громкий вздох в трубку позволяет ясно понять собеседнику насколько она "рада" его слышать. Вместо всех заезженных до дыр фраз по типу "доброе утро" и уж тем более тупое "алло", от которого глаз начинает дёргаться.

— Лин Вэнь, ну наконец-то, я думал уже, что ты утопилась в чашке кофе, — звучит чужой тихий смешок возле уха, и девушка невольно вспоминает ту самую улыбку мужчины на фотографии. Получилось до тошноты искренне. Ей даже понравилось.

— Очень смешно, Пэй Мин, — отвечает она и недовольно морщит носик, снова слыша смех. — Чего тебе?

— Да так. Спросить хотел кое-что. Ты не видела случаем те часы, которые подарила мне на день рождения? Не могу найти их никак, — хмыкнув, спрашивает он и перекладывает телефон под другое ухо. На работу собирается, наверное, куда же ещё он может так спешить, чтобы бездельничать и валять дурака в дружном коллективе. А может и не на работу. Чёрт его знает.

— Ты действительно идиот? Звонить мне только для того, чтобы спросить, где твои часы? Ещё и из соседней комнаты? — закрыв лицо рукой, не верит до последнего в сложившийся абсурд Лин Вэнь, но мгновенно сдаётся: это слишком ожидаемо и удивляться только теперь у неё нет никакого права.

— Я просто боялся тебя разбудить, — почесав затылок, бросает первую попавшуюся на ум отмашку Пэй Мин и нервно улыбается.

— Тащи свою задницу ко мне, иначе я поднимусь сама, и ты пожалеешь, что не разбудил меня, — вполне спокойно проговаривает Лин Вэнь и аккуратно кладёт голову на подушку, словно её череп вот-вот взорвётся. — А теперь бросай трубку.

— Слушаюсь и повинуюсь, — громко открекает Пэй Мин, закончив телефонный разговор, и его голова почти в ту же секунду появляется в дверном проёме. Его распущенные волосы неаккуратно спадают на плечи и лицо, а в глазах, как обычно, горит слабая искра, что в любую секунду готова стать причиной целого пожара. Рубашка не застёгнута на все пуговицы до конца. На шее висит, будто петля, полосатый галстук. Противно. Хочется затянуть его настолько туго, чтобы он закашлялся, умоляя убрать руки. Но Лин Вэнь может только лениво бросить в него подушкой.

Пэй Мин лишь усмехается и ловит подушку обеими руками, обнимая её. Ему не остаётся ничего другого. Только стоять на пороге и молча смотреть на эту богиню. Которая, к слову, так устала, что даже проявить свою великую женскую силу не была способна совсем. Хотелось просто спать. Определённо дольше трёх часов. И желательно без Пэй Мина. Хотя...

— На столе твои часы, — говорит Лин Вэнь и, скрестив руки на груди под одеялом, внимательно наблюдает за мужчиной.

— Спасибо, — выдохнув, кивает Пэй Мин и, вернув часы на их законное место на своей руке, возвращает девушке подушку. Он склоняется над ней и смотрит прямо в глаза, замечая как уголок её губ плавно дёргается вверх.

— И что мне делать с тобой, — приподнимается она и всё-таки приводит рубашку и галстук на чужой шее в порядок. Но не душит. Сил нет.

— Любить? — приподнимает бровь Пэй Мин и, убрав прядь мешающих волос за ухо, склоняется ещё ближе, поцелуем касаясь лба своей богини, а следом и чуть вспухших от сонливости век. Снова шутит. Лишь бы не всерьёз. Но серьёзнее уже некуда.

— Устала я любить тебя, — пожимает плечами Лин Вэнь в ответ и гладит его по плечам. Сложно ведь любить такую неоднозначную личность. Но она пытается. И у неё даже иногда получается.

— Ясно всё, — растягивая слова, закатывает глаза Пэй Мин и целует снова, но в этот раз в приоткрытые покусанные губы. Медленно, словно пытаясь подольше насладиться моментом. И нехотя отстраняется, ощущая, как длинные ногти сквозь ткань белоснежной, идеально выглаженной рубашки слегка царапают кожу. И табун мурашек за воротником катится. Прямо как от осознания того, что на улице падает противный холодный дождь, а с ним ещё и фальшивый снег. Ведь Лин Вэнь тоже похожа чем-то на эту сырую погоду: обжигает холодными касаниями, но остатки внутреннего тепла так и рвутся наружу. До ужаса приятно.

— Что тебе уже ясно? — фыркает она и, опускаясь обратно на диван, что превратился в её личное гнездо, снова прячется в одеяле, которое пахнет домашним уютом и совсем немного чужим одеколоном. Ей, в принципе, очень даже нравится.

Даже зная, что в это одеяло её укутал Пэй Мин. Он же позволил выспаться у себя на коленях, печатая отчёты в плену глубокой ночи и допивая остывший кофе девушки. Ей этот напиток со сливками и чуть ли не смертельной дозой кофеина уже был не нужен. И так не помог.

Но на утро было бы неплохо сделать глоток или два кофейной гущи. Хоть каких-то несколько жалких крупиц, что найдутся на дне кружки. Или горький привкус на чужих губах, зубах и нёбе. С двумя ложками сахара, наверное. Как обычно.

— Тебе нужно отдохнуть, — серьёзно хмурится Пэй Мин и указательным пальцем щёлкает по кончику чужого острого носика, что мгновенно прячется под одеялом. И на виду остаются только глаза, пронзающие его своим чётким взглядом. Что словно молча говорят: иди, куда шёл, и не забудь вернуться домой.

Но мужчина не сдвигается с места и снова настойчиво целует в лоб, заставляя зажмуриться и отвернуться. Он смеётся в кулак, убирая с лица очередную непослушную прядь, и наконец движется к дверному проёму, уцепившись за дверную ручку.

— Я приготовлю твою любимую лазанью, когда вернусь. Не скучай, — говорит Пэй Мин напоследок, и Лин Вэнь фыркает, усмехаясь ему вслед. Конечно же, ей нравится домашняя лазанья, спору нет. Но, когда за её приготовление берётся этот Пэй, на кухне не то, что волшебство творится, а настоящие чудеса. В виде двух взрослых людей, измазанных с ног до головы мукой и томатным соусом.

Они ведь не всегда такие безупречные и здравомыслящие, которыми кажутся другим. Коллегам, знакомым, друзьям и даже родственникам. Потому что внутри у каждого из них спрятан огромный подвох. Забавный такой, иногда безумный и всегда невыносимый. Но до чёртиков родной.

Именно поэтому у неё в контактах Пэй Мин записан, как "не бери трубку". С чёрным сердечком в конце.