Чёрное небо усыпали бриллианты звёзд; их тусклый свет иных миров падал на вечные снега, что окружили Бруму, и заставлял серебриться покров земли. Вековые ели сторожили покой своими великанскими фигурами. Ночь молчала: не дул ветер, затаились в свои логова звери, ни один путник не нарушал тишину долины - лишь рыдания раздавались около старой хижины.
Сорози рыдала на снегу, закрыв лицо руками. Чёрные одежды запачкала кровь стычки в Гробнице, но это не было важно. Важно было то, что Сорози вернулась в Эпплвотч и убедилась, что увиденное ею несколько часов назад - не иллюзия. Он действительно мёртв. Изрезан на куски и осквернен, несмотря на свою невиновность. Данмерка завыла. Предательство! Как она была слепа! Если бы её глаза не были затуманены, если бы она была быстрее, если бы Беламона разоблачили, если бы... Так много "если", и все они ведут к тому, что Люсьен погиб. Погиб ужасной смертью, которой не пожелаешь и врагу.
Она вспомнила, как коснулась его щеки в первый и последний раз. Как он растаял в ней, понимая, что его Душительница - единственная, кому он может доверять. Перед её глазами вновь появилось его смягчившееся лицо и нескончаемая боль из-за Братства и, может, из-за того, что он отправляет её навстречу опасности, а сам бежит. Она вспомнила, как приблизилась, как он подался вперёд, как их губы соединились. Снова почувствовала горячую слезу на щеке, так и не поняв, кому из них она принадлежала. Вспомнила, как после этого поцелуя Люсьен коснулся губами её лба, желая удачи. Как она посмотрела на него в последний раз.
И снова перед её глазами встал изуродованный труп ещё недавно прекрасного мужчины, она почувствовала под ногами лужу крови, а в нос ударил ужасный запах. Нет, она не войдёт в хижину снова. Не сможет. Не вынесет. Вытерев слезы и крепко обняв себя, Сорози уставилась на небо. Да, звезды все ещё ярко сияют как в те дни, когда всё было хорошо, но как же ужасен мир под ними в этот вечер.
Она встала и посмотрела на хижину в последний раз. Столько горя и боли, столько жестокости... только смерть и кровь остались в этом месте. Никому не будет хуже, если оно перестанет существовать. Призвав магию Разрушения к себе, Сорози коснулась двери ладонью, и пламя начало расползаться по домику. Она отошла и наблюдала, как старое дерево быстро вспыхнуло, и дым поспешил унести с собой все, что осталось от Люсьена Лашанса, Уведомителя, как никто преданного идеалам Братства.
Сорози проследила за тем, чтобы огонь проглотил абсолютно все. Терпеливо смотрела, как балки дома обваливаются, как языки пламени обнимают новую пищу. Когда от обители смерти остался лишь пепел, она сказала:
- Слава Ситису.
И ушла.
Ей показалось, что в момент, когда она отворачивалась от пепелища, над ним мелькнула голубая тень, но обернуться не было сил. Слышащая села на верного коня и помчала прочь, вытирая слёзы с глаз.
Призрак Люсьена Лашанса, впервые явившийся на Тамриэле, смотрел ей вслед. Он бы тоже плакал, если мог.