Послеобеденное солнце припекало оголённые плечи, просачиваясь сквозь ветви поредевших деревьев. Чёлка и выбивающиеся из-под протектора пряди неприятно липли к коже. Сакура раздражённо оттянула ворот ципао, жадно глотая напоследок прохладу леса. Шаг, и перед ней открылся великолепный вид на зелёное море с разноцветными вкраплениями цветов. Дух перехватило, и Сакура на мгновение забыла об усталости, о том как резко лямки походного рюкзака впивались в кожу. Забыла причину, по которой решила отправиться за травами сама, а не отправить кого-то из подчинённых. Прохладный ветер ласковым порывом прокатился по коже, запутался в отросших волосах. Харуно прикрыла глаза, глубоко дыша. А когда снова осмотрела периметр, первичная эйфория прошла. Вдалеке она приметила то, что осталось от входа в бывшее убежище Орочимару. Одно из многих, что сейчас были разрушены или брошены своим хозяином. Солнце всё ещё припекало неприкрытые участки тела. А мысли хаотично вились, запутывая и без того забитую чем надо и не надо голову.
Сакура в пару длинных шагов оказалась в центре широкой поляны: объёмный рюкзак, наполненный пробирками и пакетами для образцов, сбросила с плеч; неторопливо поправила перчатки, присаживаясь ближе к земле. Ладони осторожно раздвинули траву, глаза внимательно осмотрели землю. Цунаде давно рассказывала ей, что в этих местах рос редкий цветок — белый сэннин. Сакура прекрасно помнила, как в первый раз услышав название, не сдержалась и громко фыркнула. На ум сразу пришёл Сэннин Моодо Наруто. Тогда же она получила болезненный подзатыльник, каких не получала даже в начале своего обучения. А ведь тогда она уже была уважаемой куноичи, гордостью своей шишо и героиней войны. Сакура негромко рассмеялась, вспоминая недовольный взгляд Цунаде, когда она всё же продолжила и сказала, что белый сэннин, это обоюдоострый меч. Из него можно сделать как и противоядие практически от чего угодно, так и сильнейшую смесь, от которой нет спасения. И самая главная вещь, запомнившаяся Сакуре из того разговора, это то, что цветок трудно собирать из-за его крошечного размера. Именно поэтому она сейчас здесь, ползает на коленях среди травы в поисках настолько редкого растения, что впору заносить его в мифы и легенды Страны Огня.
Спустя час бесполезных поисков, Сакура едва сдерживала себя, чтобы не разнести поляну. Идея с кардинальной сменой ландшафта нравилась ей всё больше с каждой проведённой минутой под палящим солнцем. Оно, словно насмехаясь над ней, не спешило спрятаться за облака или хотя бы припекать не так сильно. Вернувшись к рюкзаку, в котором тут же была найдена фляжка с водой, Сакура устало обвела взглядом окрестности. Ещё недавно нетронутое человеком благоухающее зелёное море выглядело потрёпанным и несвежим. Хмыкнув, она отпила большой глоток и тут же выплюнула. Вода нагрелась, поднимая раздражение Сакуры на новый уровень.
Духота постепенно отступала, Харуно приняла более удобную позу. Сложив руки на коленях, она опустила на них голову. Высокие стебли травы качались на ветру в убаюкивающем танце. Злиться смысла не было. Она изначально знала, что найти белый сэннин невозможно. Даже если он когда-то и рос в этих местах, у Орочимару было много времени и людских ресурсов, чтобы найти его и не оставить ни одного образца другим. Злиться смысла не было. Потому что эта миссия нужна была просто для галочки. Только для предлога, чтобы на время скрыться подальше от раздражающих, но притягательных глаз, которые видели её насквозь. И когда всё пошло не так? Сакура не знала. Возможно, когда поняла, что устала ждать Саске. Или когда она сдавала отчёт Хокаге, а её взгляд то и дело останавливался на губах, спрятанных за маской. Сакура действительно никак не могла понять когда. Но она была уверена наверняка, что ей нравится Какаши. Однако, что делать со своими чувствами тоже не имела ни малейшего понятия. Особенно, когда он смотрел на неё так, будто всё знал. Так, будто это было взаимно. И это пугало. Сакура не была готова рискнуть узнать правду, скрывающуюся за вечным насмешливым взглядом. За маской, что кажется приросла к нему с годами, став второй кожей, и неотъемлемой частью его жизни. Ведь если она ошиблась. Надумала. Харуно не вынесла бы ещё одной безответной любви. Тяжелый вздох сорвался с искусанных губ. Сбежать на заведомо провальную миссию было так по-детски. Так необходимо.
Жара начала спадать, ветер приносил всё больше прохлады. Сакура продолжала вглядываться в горизонт, когда за спиной уловила едва заметное колыхание знакомой чакры. Ладони сжались в кулаки. И это было единственное, что выдавало её напряжение. Размеренно вдыхая и выдыхая, Сакура чакрой контролировала даже своё сердцебиение, готовое сбиться в любую секунду. Он больше не выдавал себя, бесшумно приближаясь со спины. Она знала, что это Какаши. И с трудом признаваясь самой себе, ждала его. Знала и ждала, но всё равно вздрогнула, когда его хрипловатый голос с каплей присущей ему лености прозвучал над головой.
— Теряешь хватку… А если бы это был не я?
Сакуре понадобилась вся её выдержка, чтобы не вздрогнуть. Она была уверена, что смешинки в его интонации коснулись и глаз, расплылись сеткой неглубоких морщинок.
— Как по мне, это Вы потеряли сноровку, Хокаге-сама, — знала, что Какаши ненавидит, когда она обращается к нему так официально, но не смогла отказать себе в возможности подразнить его. Задрала голову вверх, смело встречаясь с его наигранно обиженным взглядом. — Если хотели застать меня врасплох, Вам следовало лучше скрывать свою чакру.
Взгляд Какаши стал для неё нечитаемым. А в следующее мгновение он одним порывистым движением стёр её дружелюбную улыбку. Хатаке лишь наклонился вперед, не сводя с неё внимательный взгляд. Между их лицами было не больше десяти сантиметров. И Сакура честно пыталась дышать ровно. Сердце почти не оглушало её своими ритмичными ударами.
— Если бы я хотел застать тебя врасплох, то пригласил бы на свидание.
Слишком серьезный для шутки голос и обжигающий взгляд. Сакура позволила себе на секунду утонуть в потемневшей серости, прежде чем шумно сглотнуть. Повела тело в сторону, разрывая зрительный контакт. Оттолкнулась ладонями от земли, помогая себе подняться на подрагивающие от напряжения и длительного нахождения в одной позе ноги.
— Что Вы здесь делаете, Какаши-сенсей?
Сакура натянуто улыбается, скрывая внутреннее волнение. И старается увести разговор в другое русло.
— Прячусь от работы?
В голосе смех, и от глаз бегут сеточки. Какаши смотрит на неё сверху вниз, привычно ссутулившись и засунув руки в карманы брюк.
— Мне жаль Шикамару и АНБУ, которые должны охранять вас.
Сакура заглядывает за его спину, уверенная в том, что личная охрана сбилась с ног в его поисках, а Нара проклинает за сброшенные на него обязанности.
— С Шикамару я договорился, а АНБУ иногда нужна встряска.
Она снова не может понять, шутит он или нет. Почему с ним последнее время так сложно? Или это она все усложняет? Сакура не знает, а узнать боится. Всё, в чём она уверена, это в желании, чтобы его не находили чуть дольше. И ей уже не так жалко Шикамару и АНБУ. В конце концов, Харуно уже наперед знает, что Нара получит выходной, который потратит на свидание с Темари. А АНБУ? Ну, они должны были ожидать, что Шестой всё ещё остаётся Какаши Хатаке, который когда-то служил в АНБУ и знает их работу возможно даже лучше, чем они сами.
— И все-то Вы продумали, — шепчет едва слышно. Сакура разворачивается, чувствует, как её отросшие волосы хлещут о чужой жилет. Бросает через плечо: — Раз Вы здесь, как насчёт помощи?
В голосе наигранное веселье, когда внутри всё обрывается, стоит почувствовать, как он пропускает между пальцев тонкие пряди её волос. И разочароваться мгновение спустя, когда Какаши выпускает волосы из рук, а её тело тут же делает шаг вперед. Разрывая болезненное наваждение. Но он следует за ней. Шаг в шаг.
— Разве белый сэннин не миф?
Какаши говорит преувеличенно заинтересованно, словно и не он подписывал разрешение на миссию. Словно не знал, что так и будет. Знал. Он знал. Осознание накрывает с головой. Какаши знал, что она не найдет цветок. Как и то, что Сакура пойдет сама и главное одна. Харуно резко остановилась, отчего Какаши, следующий за ней по пятам в сторону разрушенного убежища (место для поисков, что она оставила напоследок), едва успел затормозить. Сакура резко развернулась. На дне зелёных глаз полыхнуло раздражение. Харуно надоели эти кошки-мышки. Ей так многое хочется спросить. И так многое сказать. Но она лишь прикрывает глаза, отступая от него на шаг назад.
— Сакура!
Открывает глаза тут же. Лицо у Какаши испуганное, и его плохо видно за белой дымкой. Сакура дезориентирована, поэтому не успевает ничего предпринять. Слышит только оглушающий хлопок. Чувствует только кольцо теплых рук. Какаши прав, она потеряла хватку.
***
В ушах звон. И ей страшно открывать глаза. Если Какаши пострадал из-за неё. Если снова закрыл собой. Если… Сакура с трудом проглотила вязкий ком в горле.
— Сакура? — обеспокоенный голос и нежное касание мозолистой ладони к её макушке. Такой родной и успокаивающий жест. — Ты в порядке?
— Да, а т… Вы?
— Ну, это как посмотреть.
Если бы она плохо знала, то решила бы, что в привычных расслабленно веселых нотках ей слышится смущение. Из-за этого ей кажется, что собственные ощущения возвращаются медленной, но яркой вспышкой осознания их положения. Сакура понимает, что сжимает его жилет. Что её голова касается чужой, прерывисто вздымающейся груди. Что его нога зажата между её бедер. Открывать глаза становится не столько страшно, сколько стыдно. Один глубокий вдох, и протяжный выдох.
Сакура открывает глаза медленно, встречая взглядом серость жилета. Голову поднимает тоже неторопливо. И внутренне сжимается, теряя такое нужное тепло, когда Какаши убирает руку с ее макушки. Их глаза встречаются, и Сакура чувствует, как щеки начинают гореть. Близко. Он слишком близко. Настолько, что она может рассмотреть неровность шрама и то, что в серых радужках есть вкрапления черного. Так близко, что видно, как он напряжённо сжимает губы под маской, превращая их в тонкую линию. Так слишком для неё, что Сакуре с трудом удаётся удержать руки на груди Какаши, а не потянуться ими к дурацкому куску ткани, чтобы стянуть его и коснуться чужих губ своими. Отводит в спешке взгляд, внешне стараясь сохранять спокойствие. Она должна взять себя в руки. Должна оценить обстановку, а не мечтать о поцелуе с Хокаге.
— Это что за чертовщина?
Взгляд сперва впивается в коленку Какаши, скользит дальше по ноге, пока не останавливается на мужских сандалиях. Стопа упирается словно в воздух, как и левая ладонь Какаши. Воздух, но не воздух. Присмотревшись, Сакура замечает едва уловимые отсветы стекла, или материала близкого к нему. Прозрачные стены куба обманчиво дарят ощущение своей хрупкости.
— Скорее всего, Орочимару забрал не все свои игрушки с базы.
Какаши обманчиво спокоен. Она может сказать это по тому, как под ней напряжено его тело. Сакура в ответ кивает, молча принимая информацию к сведению. Ёрзает на твердом бедре, ища нужную позу для удара. Чувствует, что пространство внутри влияет на чакру, но не может не попробовать. Удар кулака со всей силы приносит только боль в костяшках пальцев.
— Перестань, Сакура, — Какаши перехватывает её ушибленную ладонь, ведет большим пальцем по сбитым костяшкам. Так трепетно и нежно, что ей становится невыносимо душно. — Это не то, с чем можно справиться грубой силой.
— Но ты говорил, что у любой техники есть слабое место, — Сакура так поглощена ощущениями от его прикосновений, что не замечает перехода на «ты» и как чужие губы растягиваются в усмешке.
— Да, говорил, — голос спокоен, но взгляд обжигает. — Однако эта ловушка смесь технологий и техники подавления чакры. Поэтому предлагаю расслабиться и подождать.
Его напряжённый взгляд умолял её остановиться. Сакура нахмурилась.
— Подождать?
— Даже если Орочимару забыл убрать ловушку, не думаю, что у него не осталось системы оповещения, что мышеловка захлопнулась.
Медленно. Словно все его силы уходили на что-то другое, на чём он старался сосредоточиться. Сакуре не нравился такой расклад, они же могли хотя бы попытаться.
— Хорошо, но сперва я попробую кое-что, — Сакура осмотрела свои и его бедра, стараясь не краснеть от очередного осознания, что она сидит на Какаши. — Вы сбежали от АНБУ без оружия? — её брови нахмурились сильнее.
— Ками, Сакура! Я не настолько безответственный человек, — его попытка то ли пошутить, то ли разрядить обстановку её не особо впечатлила.
Сакура молчаливо уставилась на Хатаке с протянутой рукой. Какаши тяжело вздохнул, переместил вес на левую руку. Сакура следила за каждым его движением в напряженном ожидании. Длинные пальцы подхватили брелок молнии. Харуно показалось, что время застыло, потому что в её глазах молния слишком медленно расстёгивалась. Она снова сглотнула, оглушая саму себя. Резкий звук, длинной в пару секунд, и на её раскрытой ладони лежит кунай. А Сакура теряется в мимолетном касании пальцев Какаши.
— Может, это сделаю я?
Ей же только кажется, что его голос надламывается? Что чёрных вкраплений в глазах становится больше.
— Нет, — собственный голос дрожит, предавая хозяйку, и Сакура с силой стискивает в руке кунай. — У меня больше свободы в действиях для размаха.
Она удобнее перехватывает оружие, целясь в верхний угол слева от себя. Металл с лязгом ударяется о преграду. Сакура наваливается всем весом, но лезвие лишь скользит вниз, не оставив ни трещины, ни даже царапины. Харуно порывисто возвращается в прежнее положение, не замечая, как Какаши всё больше напрягается, и отбрасывает бесполезный предмет в угол под его задранной вверх ногой.
Расстроенно сопит, хочет скрестить руки на груди, но теряет равновесие. Цепляется левой рукой за расстёгнутый жилет Хатаке, а правой упирается во внутреннюю часть чужого левого бедра. Съезжает по его ноге, на которой сидела ниже. Коленом касаясь паха. И замирает. Смущение, от которого она с таким трудом избавилась, накатывает вновь.
— Какаши…
Растерявшись, забывает про все уважительные приставки и суффиксы. Хочет спросить «что это?», хотя прекрасно знает ответ. Видит, как из-под маски выглядывает румянец. Как Какаши смущённо отводит взгляд в сторону. Таким она видит его впервые, поэтому проглатывает глупый вопрос, боясь спугнуть такого Хатаке.
— Прости, Сакура… ты могла бы не двигаться? — голос хрипит больше прежнего, приятными мурашками прокатываясь по телу. — Это не то, что я могу контролировать…
Сакура облизывает пересохшие губы, осознание его напряжённого состояния всё это время, заставляет её откинуть в сторону собственное смущение. Загнать все страхи в самый тёмный угол. Стиснуть сильнее жесткую ткань жилета и придвинуться ближе. Немного садистски улыбнуться, вслушиваясь в сдавленное шипение.
— Прости, Какаши, ты мог бы не двигаться? — с блестящими глазами придвигается ещё ближе, тянет руку к ненавистной маске и возвращает окончание его же фразы прямо в губы: — Это не то, что я могу контролировать…
Порывистое касание губ, сперва легкое, невесомое, мгновенно сменяется настойчивым напором. Она тонет в ощущениях, кончики пальцев покалывает, будто это она может контролировать стихию молнии. Тихо стонет от лёгких покусываний губ, и успевает едва глотнуть воздуха, когда Какаши притягивает её за шею ближе, углубляя поцелуй. Её пальцы едва успевают зарыться в пепельных волосах, когда первый стон тонет где-то между их губ. Сакура даже не понимает чей он. Вторая рука смело пробирается под черную водолазку, цепляя ногтями рельеф мышц. Какаши разрывает поцелуй с влажным звуком, предупреждающе шипит на её действия, оттягивая её голову назад за собранные волосы. С трудом, но контролирует силу, чтобы не сделать ей больно. Его горячие губы оставили дорожку быстрых поцелуев на открывшейся шее, и остановились у её основания. Сакура застонала, когда он провел языком по нежной коже, прежде чем втянуть её в рот. Она в панике закусила нижнюю губу и в отместку двинулась чуть вперед. Их мутные взгляды встретились друг с другом. Последующее касание губ слишком целомудренное по сравнению с предыдущими. Но куда более трепетное и личное, желавшее остаться только между ними.
— Сакура…
Она видела по взгляду, что он собирался сказать что-то важное. Что-то, что изменило бы всё. Но Какаши, потеряв опору в виде стены куба, неловко завалился назад, утягивая Сакуру за собой.
— Тц-тц, а вот и нашлась твоя пропажа, Ямато-кун, — Сакура не видела говорившего, потому что Хатаке спрятал её лицо за тканью своего жилета. Но голос могла узнать безошибочно. — А я то думал, что за мышка угодила в мышеловку, а это всего лишь достопочтенный Хокаге и милая ученица Цунаде. Развлекаетесь?
— На миссии, — Сакура удивилась тому, как его всего минуту назад надломленный голос сейчас мог звучать так спокойно. Она же все ещё не могла унять дрожь в руках, нервно сжимая его свитер. — А тут кто-то забыл забрать свои игрушки.
Какаши прожигал взглядом Орочимару, который во всю веселился в сложившейся ситуации. Одним кивком головы дал понять АНБУ и Ямато, чтобы они скрылись на время. Жаль, что со Змеиным Санином это не работало.
— Сакура, — совсем тихо, но так нежно, что у неё защемило в груди, — нам надо подняться.
Кивок в ответ. Сакура поднимается медленно, не желая расставаться с теплом его тела. Выпрямившись, она сразу идет к своему рюкзаку, игнорируя насмешливый взгляд Орочимару. За спиной послышался звук застегивающейся молнии. И холодное:
— Чтобы уже сегодня, тут не было никаких «забытых» устройств, Орочимару.
Что-то внутри Сакуры болезненно сжалось. Она побоялась обернуться назад и посмотреть на Какаши. Подхватив сумку, торопливо попрощалась. Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, зашагала в сторону ворот Конохи. По пути смущённо улыбнулась Ямато, а когда за спиной стихли голоса, перешла на бег.
Солнце уже не пекло, и вечерний ветер был куда прохладнее. Небо затягивало тучами, предвещая ночью дождь. Сакура плохо помнила, как прошла через ворота, как оказалась на своей улице. Как открывала квартиру. Рюкзак глухо стукнулся о пол. Руки всё ещё тряслись. Свежие воспоминания разноцветным калейдоскопом мелькали в памяти, заставляя щеки пылать румянцем. Она поцеловала Какаши. Они целовались. Теперь это казалось бредом. Сладким бредом, случившимся наяву, с последствиями которого разбираться было страшно.
Сакура тяжело вздохнула. Она устала. Подумает обо всем завтра, когда будет проклинать себя.
— И все-таки, ты потеряла хватку.
Она замерла на пороге комнаты. На подоконнике сидел Какаши в расслабленной позе, перелистывая страницы Ича-Ича. Весь его вид словно говорил, что он ждёт её тут уже давно. Сакура на мгновение даже растерялась от такой наглости, пробормотав привычное:
— Двери не просто так придуманы.
— Да, но я хотел застать тебя врасплох.
Хитро улыбнулся. Лучи морщинок разбежались от сощуренных глаз. Сакура сложила руки на груди, вздернув подбородок вверх.
— Помнится, кто-то говорил, что если он захочет застать меня врасплох, то позовёт на свидание.
Сакура не знала, хотела она уколоть его или лишний раз напомнить себе о произошедшем.
— Именно поэтому я пришёл, — он ловко спрыгнул с подоконника, в два шага оказавшись около нее. — Что выбираешь, кино, ресторан или…
Он не успел договорить, замер, когда его маску в очередной раз наглым образом стянули. Какаши не против, если это она. Если вместо места для свидания шепчет тихое «тебя», прежде чем робко поцеловать.