Три шага от кровати до окна, завешенного плотными шторами, и три шага в обратную сторону. Бесшумная поступь — привычка выработанная годами службы — не нарушает тишину спальни, да и всей квартиры в целом. Чуткий слух улавливает только шум воды в ванной. Тяжелый взгляд возвращается к черному пакету внутри выдвинутого ящика комода.
Какаши взъерошивает все еще влажные волосы на затылке, ругается под нос, и проклиная свое любопытство, решается подойти к таинственному пакету. Он нашел его случайно. Забыл, что после переезда Сакуры, там теперь хранятся ее вещи. И весь прошедший день думал, что в нем.
Он знал логотип магазина, и не мог остановить поток предположений. Память так услужливо напомнила, как неделю назад Сакура намекнула ему, что вовсе не против разнообразить их сексуальную жизнь. Мысли разбегались в сторону от идей, что она могла купить. Игрушки? Что-то для обездвиживания? Хотя им обоим нужно было очень постараться, чтобы в процессе не применить силу и не избавиться от пут. Какаши ухмыльнулся, для таких игр им пришлось бы использовать что-то из снаряжения для блокировки чакры, чтобы обездвижить друг друга. Или там могло быть просто новое белье. Несомненно, сексуальное, но всего лишь белье.
Чуть подрагивающие пальцы коснулись ручек пакета.
Вдох.
Пластик шуршит в руках. Какаши сглатывает и нетерпеливо запускает руку внутрь. Кожи касается мягкая, гладкая ткань. Она чуть слышно скрипит между пальцами.
Выдох.
Он немного успокаивается. На секунду задумывается, что наверное было бы лучше увидеть белье сразу на Сакуре. Но любопытство берет свое и Какаши медленно тянет вещь на себя. Красная ткань блестит в свете одинокой лампочки люстры. Слишком большой кусок ткани для женских трусиков. Хатаке удивленно моргает и помогает себе второй рукой, чтобы развернуть странное нечто.
Странное нечто оказывается короткой латексной юбкой на завязках. Он с интересом вертит ее в руках. Шнуровка в треугольных разрезах спереди и сзади. Также спереди два дополнительных разреза со шнурками, обещающих открыть соблазнительный вид на ноги. Воображение Какаши работает быстро и красочно. Только от представления Сакуры в этой красной вещице, и мысли о ее стройных бледных ногах, член встает, натягивая ткань штанов.
Какаши осторожно, практически любовно, откладывает юбку на кровать. Расправляет складки и смахивает несуществующие пылинки. Рука снова ныряет во внутренности пакета. В этот раз длинные пальцы подцепляют сразу две вещи.
В свете лампы бликует то, что, наверное, можно было бы посчитать топом. Вот только прикрыть он способен только лишь плечи, да верхнюю часть спины. Вниз от сжатых на ткани пальцев тянутся шнурки, на которых насажены два красных квадрата. Назвать это недоразумение бюстгальтером язык не поворачивается. Но Какаши уверен, что на небольшой груди Сакуры он будет смотреться просто чудесно.
Он жмурится в удовольствии от вспыхнувшей картинки в голове. Раскладывает вещи на кровати рядом с юбкой, составляя из них комплект. Трясет за уголки пакет, добавляя картинке оставшиеся пазлы: белую повязку на глаз, подвязку и шапочку с черным крестом, который так же украшает подвязку и левую «чашечку бюстгальтера».
Окинув взглядом предполагаемый «костюм медсестры», Хатаке нахмурился. До этого момента, наряд был в его представлении просто сексуальным комплектов одежды. Он находился в одной позиции с тем черным бельем, которое Сакура надевала только, чтобы подразнить мужчину в спальне, но никогда для повседневной носки. Красиво и возбуждающе, но не практично.
Сейчас же костюм предполагал ролевую игру, участвовать в которой желания не было. Им обоим в жизни хватало ярлыком, связанных с их профессиональной деятельностью. В конце концов, если он захочет игру «врач-пациент», перетекающую в горизонтальное положение, Какаши может просто явиться в кабинет Сакуры.
Лицо обдало жаром, когда в голове всплыла сцена с их последней подобной «игрой». Тогда они едва не попались — забыли поставить печать шумоподавления. И он все еще не купил новую настольную лампу взамен той, которую нечаянно смахнул со стола в порыве страсти. Да и стол требовал замены. Одна его ножка может и не пережить повтора ситуации.
Кончики пальцев прошлись по гладкой ткани. Почему-то мысль, что кто-то может вкладывать сексуальный подтекст в профессию его девушки раздражала. С другой стороны, Сакура купила это для того, чтобы разнообразить их сексуальную жизнь, и он не мог отказать ни одной ее прихоти.
Чертовы кресты, без них все было бы проще.
Какаши прислушался, вода в ванной еще шумела, и у него было время скрыть последствия своего любопытства. Сложить вещи в пакет, и спрятать в глубине ящика комода. Или…
Хатаке потер подбородок, обдумывая внезапную идею. Взвешивая все за и против. До смешного абсурдно, и до нелепого интригующе. Какаши не мог не рискнуть. В конце концов, Сакура сама хотела чего-то новенького.
Нервный смешок сорвался с его губ. Пара быстрых шагов и дверь в комнату закрыта. Он рискует не услышать, когда Сакура выйдет из ванной. Но это было лучше, чем если она все увидит на подходе к спальне.
Сердце набатом отдается в ушах, оглушая. Какаши не нервничал так даже на самых сложных миссиях, а сейчас не может унять дрожь в руках. Он одновременно стягивает с себя домашние штаны и нижнее белье, небрежно отпихивая ногой под кровать. Пальцы подрагивают, когда Хатаке максимально расслабляет все завязки на юбке. Ткань скрипит, но растягивается, облепляет словно вторая кожа.
С трудом, но мужчина все же завязывает концы шнурков, не позволяя им выпрыгнуть из люверсов. Шнуровка на бедрах впивается в кожу при каждом движении, принося едва ощутимую боль. От нее странно приятно, и Какаши на секунду задумывается, что им с Сакурой стоит попробовать шибари. Он не прочь в очередной раз быть плененным ей, а она всегда была хороша в связывании и обездвиживании.
С подобием бюстгальтера приходится повозиться. Ему не сразу удается определить, как туго должны быть закреплены завязки. Пару раз квадраты, предназначенные для прикрытия — в его случае — разве что сосков, съезжают на живот. Один раз Хатаке перетягивает сильнее чем нужно, но в итоге находит оптимальную длину для фиксации шнуровки.
Подвязка тянется лучше юбки, и практически не передавливает мускулистое бедро. Какаши шумно выдыхает и подходит к шкафу, чтобы взглянуть в зеркало на одной из дверей. По пути захватывает оставшуюся фурнитуру костюма. Взгляд скользит по собственному отражению, но не поднимается выше шеи.
Хатаке пока не понимает стыдно ему заглянуть в собственные глаза, или он боится увидеть там возбуждение. Ткань, что должна прикрывать пах, оттопырена, и Какаши чувствует себя настоящим извращенцем. Ворвись сейчас в комнату АНБУ со срочным донесением, и весь образ почитаемого Хокаге можно смело смывать в унитаз. Мужчина прячет на мгновение лицо в сгибе локтя, чувствует, как горит лицо.
Вдох. Выдох.
Повязка на левом глазу привычна и не привычна одновременно. Чепчик выглядит неуместным красным пятном в светлых волосах. И все же ловя собственный взгляд, Какаши на долю секунды ловит себя на мысли, что еще не поздно повернуть назад. Оставить это одной из своих извращенных тайн. Сделать вид, что ничего не было. Но дверная ручка едва слышно скрипит, лишая последней возможности унести секрет в могулу.
Какаши успевает — отскочить от шкафа в середину комнаты и прикрыть вставший член рукой с зажатой тканью мини жакета, который не смог бы надеть при всем своем желании.
— Чем ты тут занимаешься за закрытыми дверями?
Сакура толкает дверь вперед. Смотрит себе под ноги, пока на ходу сушит полотенцем отросшие волосы. На ней белая футболка не по размеру, из-под которой выглядывают черные слипы. Такая домашняя, что ему становится стыдно за свое представление, но пути назад уже нет. Она поднимает на него свой взгляд, и Какаши перестает дышать. Кровь шумит в ушах, подгоняемая взбесившимся сердцем.
— Какого черта…
На выдохе. Так тихо, что внутри у него все обрывается.
Ему хочется отшутиться, но все на что его хватает это нервно выдать:
— Сакура, я нашел эту форму в твоем шкафу.
Она никак не реагирует, каменным изваянием замерев на пороге спальни. И в отчаянии Какаши выдавливает из себя улыбку и все-таки шутит:
— Если бы ты надевала ее чаще, я бы тоже чаще навещал тебя в больнице.
Голова Сакуры клониться к плечу, и Хатаке жадно следит за любим движением девушки. Ее щеки вспыхивают румянцем, который горячей волной заливает даже кончики ушей. Привычный травянистый взгляд становится оттенка изумруда. В глазах любимой мужчина без труда узнает зарождающийся отблеск возбуждения. Вдоль позвоночника Какаши прокатывается волна мурашек.
Ох, он знает этот взгляд.
Сакура принимает его игру, и Хатаке лучше быть готовым к последствиям.
Полотенце, которым девушка сушила волосы, опадает у ее ног. Сакура делает первый шаг к Какаши, и он смущенно отшатывается назад. Тонкий указательный пальчик стучит по розовым губам, зеленые глаза оценивающим взглядом блуждают от головы до ног и обратно, заставляя знаменитого Копирующего ниндзя чувствовать себя неловко. Сакура усмехается, признаваясь самой себе, что латексный костюмчик на покрытом шрамами мужском теле смотрится до абсурдности прекрасно.
Харуно становится вплотную к мужчине, заставляя того напряженно сглотнуть и прирасти ногами к полу. Она тянется рукой к миниатюрному чепчику.
— Мне вполне комфортно в стандартном белом халате, — куноичи поддается чуть назад, чтобы заглянуть в практически черные от возбуждения глаза. — Но вот если бы достопочтенный Хокаге-сама носил это под своей белой накидкой, я бы чаще навещала его в резиденции.
Девушка прокрутила пару раз головной убор на пальце и отшвырнула тот в сторону. Холодные пальцы невесомо пробежались по напряженной мужской руке к плечу. Хрупкая ладошка легла на крепкую шею, Сакура отчетливо чувствовала под своей рукой чужой скачущий галопом пульс. Куноичи привстала на цыпочки, преодолевая разницу в росте.
Горячее дыхание мазнуло по подбородку Какаши, обожгло сухие губы, которые он поспешно облизнул.
Нервозность и неловкость после поимки на горяченьком практически отпустили, однако пелена возбуждения только усиливалась в мужской голове. Какаши инстинктивно сжал девичью талию и потянулся к сладким губам. Он наслаждался тем, как пальцы Сакуры путаются в его волосах. Однако она не собиралась оправдывать чужие ожидания. Мягкие губы мазнули по гладко выбритой щеке на пути к уху.
— Не знала, что ты настолько любопытный.
Аккуратные белые зубки оставили легкий укус на мочке уха Какаши, из-за чего возбуждение пробежалось приятной волной по его напряженной спине. Девичьи пальчики подцепляет тонкую резинку глазной повязки, возвращая Хатаке полноценное зрение. Повязка бесцеремонно откидывается в сторону, и Сакура пробегается по образу мужчины очередным оценивающим взглядом. Какаши плавится под ним, готовый стечь к ногам любимой бесформенной лужицей.
Он вздрагивает — короткий ноготок Сакуры царапает кожу на его груди, когда ее указательный палец проскальзывает под нижнюю ленту импровизированного лифа. Она очерчивает линию от одного красного квадрата к другому. Словно дразня, на мгновение забирается под латексную «чашечку», царапает сосок.
Член болезненно дергается, сильнее приподнимая плотную ткань юбки. Какаши отбрасывает кофту, что все это время с силой сжимал в кулаке. Освободившуюся руку опускает на девичью талию, желая притянуть к себе Харуно еще ближе. Так, чтобы почувствовала, что с ним творит вся эта ситуация.
Что Сакура творит с ним.
Едва успевает провести кончиком носа от основания шеи вверх, задыхаясь смесью природного запаха девушки и персикового геля для душа. Сакура упирается руками в его грудь, отталкивая от себя. Правая рука Харуно остается на мужской груди, фиксируя сумасшедший бег чужого сердца, указательный палец левой начинает свое медленное движение вниз. Какаши в блаженстве прикрывает глаза, чувствуя ненавязчивое движение острее, и как под нежной подушечкой пальца содрогаются мышцы пресса.
Рука Сакуры замирает у шнуровки юбки всего на секунду, кажущейся мужчине вечностью, а затем движение возобновляется. Оно отдается в ушах Хатаке слабым скрипом ткани и ударами собственного сердца. Член подергиваниями реагирует на прикосновения, и Какаши шумно выдыхает.
Серые глаза медленно открываются, заостряя все внимание на лице напротив. Один только взгляд на то, как Сакура склоняет голову к покатому плечу, как румянец играет на ее щеках отзывается в нем всепоглощающим желанием коснуться.
Быть в ней. Дышать ей.
Грудь Харуно вздымается часто-часто, отзеркаливая тяжелое дыхание Какаши. С влажных — от частого облизывания — губ так и норовят сорваться колкие пошлости. Но вариантов так много, что они путаются между собой в туманной голове, оседая на кончике языка. Сакура переминается с ноги на ногу, чувствуя как прохладный воздух комнаты холодит горячие бедра и промокшую ткань трусиков. Желание тугим узлом скручивает нутро, заставляя хотеть большего.
Костяшками двух пальцев введет вверх по члену спрятанного под тканью, вырывая первый хриплый мужской стон. Какаши кажется, что он уже на грани, что если девушка коснется его напрямую, то сразу же кончит. Сакура скользит правой ладонью к широкому плечу, жмется ближе, даря спасительный поцелуй. Горячий язык скользит по искусанным губам, которые поддаются Харуно без лишних раздумий. Влажный глубокий поцелуй лишает рассудка, заставляет тонуть Какаши в острых ощущениях.
Тонуть в своей щенячьей любви к Сакуре.
Она разрывает поцелуй, кусая припухшую нижнюю губу напоследок. Хатаке хочется вернуть прикосновения чужих губ, чувствовать еще и еще влажный пожар ее языка, но он покорно принимает любые действия Сакуры.
Куноичи вкладывает крохи чакры в ладонь на мужском плече, подчиняя тело своего Хокаге слабым давлением. Какаши опускается на колени у ее ног, обжигает поцелуем впалый живот сквозь ткань футболки. Мужчина игнорирует собственный дискомфорт от впивающихся в кожу шнуровок на узкой юбки. Когда кончики пальцем покалывает от желания коснуться Сакуры, все мелочи уходят на второй план.
Холодная девичья ладонь обжигает своим прикосновением подбородок Хатаке. Он вскидывает голову вверх, молчаливо ждет приказа своей госпожи. Податливо размыкает губы, когда большой палец Сакуры трепетно проводит по ним, и беспрепятственно позволяет проникнуть внутрь. Язык заботливо очерчивает выпирающую косточку, проминается под нежным давлением подушечки пальца. Медленные посасывания отзываются в Харуно прерывистыми вздохами, а в купе с прикосновением мозолистых пальцев к бедрам, вырываются сладкими стонами.
Сакура освобождается от жаркого плена мужского рта и путается в светлых волосах пальцами. Становится невыносимо душно от горящего внутри возбуждения. Она хочет чувствовать Какаши на каждом участке своего тела, поэтому без промедления тянет футболку за подол вверх. Одежда ненужной кучкой падает у ног, и Харуно хочется поежиться от перепада температур. Прохлада комнаты оседает мурашками на теле.
Мужские пальцы невесомо пробегаются по молочной коже от острых коленей до упругих ягодиц, нетерпеливо впиваются в них, притягивая ближе. Какаши оставляет обжигающий влажный поцелуй на внутренней стороне бедра Сакуры. Цепляется слухом за каждый ее сдавленный стон, пока собственный язык выводит ведомые только ему узоры.
Девушка нетерпеливо переминается с ноги на ногу, и Хатаке тут же исполняет немую просьбу — подцепляет хлопковую ткань трусиков, стягивая вниз. Сакура переступает вещицу, пятится назад в поисках опоры. Прохладная поверхность шкафа холодит лопатки, но это вызывает только новую волну приятных мурашек вдоль позвоночника.
Харуно впивается томным взглядом в Какаши, и он в который раз за этот вечер задыхается от переизбытка эмоций, вызываемых ею. Он трясущейся рукой тянется к завязкам лифа, сдавливающим грудь при каждом жадном вдохе.
Темный, пожирающий взгляд прикован к Сакуре, которая наслаждается реакцией мужчины. Она манит к себе пальцем, и он не в силах противиться. Какаши неловко перебирает коленями по холодному полу. Он не уверен, что ноги удержат в вертикальном положении, если попытаться встать.
Хатаке целует правую коленку, прежде чем опустить ее на свое плечо. Проходится языком по внутренней стороне бедра, утопая в сладких стонах Сакуры и ответной дрожи ее тела. Влажным движением касаясь половых губ, Какаши издает тихое шипение — Харуно с силой стискивает его волосы. От непреднамеренной грубости девушки изнывающий от желания член вновь дает о себе знать, прося уделить ему внимание. Но Хатаке упорно игнорирует это чувство, сосредотачиваясь целиком и полностью на Сакуре.
Она тяжело дышит и недовольно мычит, когда Какаши прикасается к клитору на короткое мгновение, поспешно возвращаясь к половым губам. Его язык выписывал восьмерки и зигзаги, прошелся широким движением снизу вверх, и наконец, остановился в такой требующей ласки точке.
— К-какаши…
Сипло. На выдохе.
Пальцы безжалостно сжались на светлых волосах, когда Хатаке провел двумя пальцами по малым половым губам, собирая влагу. Он медленно ввел пальцы внутрь, заставив Сакуру содрогнуться. Мужской язык ускорил свое движение, а пальцы внутри нее согнулись. Девушка откинула голову назад, затылок болезненно соприкоснулся с дверцей шкафа, но даже это не помогло отрезвить помутненный желанием рассудок. Сакура притянула голову Какаши ближе, поддаваясь бедрами навстречу. Мужчина сжал ее ногу сильнее, предчувствуя надвигающуюся разрядку.
Харуно ахнула, когда первый импульс оргазма ударил по напряженному телу. Какаши удерживал клитор губами, чувствуя, как внутренние стенки влагалища сжались вокруг его пальцев. Он осторожно опустил ногу Сакуры. Девушку била крупная дрожь, и Хатаке перехватил ее за талию, для лучшей поддержки.
От обилия естественной смазки мужские пальцы легко выскользнули из Харуно. Все еще оставаясь чувствительной, она слабо вздрогнула и замерла — Какаши поцеловал ее живот, упираясь в него лбом. Сакура устало провела по мужской голове — одновременно благодаря и прося прощения за то, что так нещадно обошлась с его волосами.
Хатаке выдохнул, обжигая нежную кожу девушки на подрагивающем животе. Ему болезненно необходимо было кончить. Член все это время приятно терся о латекс юбки, распаляя до предела. Но Сакура все еще отходила от сладкой неги, и Какаши не мог заставить себя прервать оседающее теплотой в зеленых глазах наслаждение.
Мужчина поерзал, усиливая давление натянутой ткани на член. И его шумный выдох привлек внимание Сакуры. Припухших розовых губ коснулась хитрая улыбка. Аккуратная девичья стопа опустилась на промежность Какаши, заставляя его вздрогнуть. А когда ножка Сакуры пробралась под подол, он не смог сдержать стона.
Упираясь в член большим пальцем, Харуно повела ногой вверх, задирая юбку выше. Набухший с отчетливым переплетением вен член подрагивал от возбуждения. Сакура остановилась, отодвинув красную ткань достаточно, чтобы та не мешалась.
Какаши сглотнул, наблюдая за тем, как девушка проходится по ладони юрким языком, обильно смачивая ее слюной. Завороженно следит, как Сакура опускается перед ним на колени. И несдержанно стонет, когда она сжимает член, ведет вверх, затем вниз, сжимает второй рукой яички. Харуно касается губами основания напряженной мужской шеи, играется языком, чувствуя солоноватый вкус его кожи.
Дыхание учащается вторя ускорению девичьей руки. Хатаке содрогается, в бессилии упираясь головой в плечо Сакуры. Невесомо целует в шею, трется носом, вдыхая пропитавшую спальню смесь запахов.
Какаши нравится, как его собственный запах мешается с нежным ароматом Сакуры, и наслаивается на витающие в воздухе нотки секса.
— Люблю тебя.
До нее он еще никогда не был так счастлив.
***
Какаши задумчиво уставился в зеркало, указательный палец прошелся по фиолетовому синяку у основания шеи. Стоило ли просить Сакуру тратить чакру на такой пустяк как засос? Хатаке отрицательно покачал головой. Это было определенно не той проблемой, что требовала лечения. Оторвавшись от разглядывания следов несдержанности куноичи, мужчина перевел взгляд на узкую спину. Сакура ежилась от холода квартиры, спешно надевая поверх любимого красного ципао старенький домашний свитер.
Мужчина тяжело вздохнул. Она опять отключила дополнительный обогреватель, подстраиваясь под комфортный для Хатаке температурный режим, и игнорируя собственную потребность в тепле. Какаши осмотрелся, высматривая нелепые ядовито-зеленые тапочки в форме лягушек — подарок Наруто на ее день рождение. Найдя тапочки под кроватью, Хатаке поставил их перед ногами Сакуры, которая нехотя обулась. Она явно не любила этот подарок. И мужчина готов был поспорить на тысячу рё, что Харуно сама же отправила тапки пылиться под кровать.
— Какие планы на сегодня? — он отошел обратно к шкафу, роясь в нем в поисках свитера.
Сакура придирчиво рассматривала его вчерашний наряд, сейчас бесформенным нечто лежащим на кровати.
— Схожу за новым комплектом, — она подняла юбку, внимательно вертя ту в руках. — Этот ты растянул.
— Я думал, мы закончили на время с экспериментами.
Какаши подошел ближе, откинув приготовленный свитер и маску на покрывало, и посмотрел через плечо девушки на вещи.
— Вообще-то, это был костюм для наших традиционных посиделок, — Сакура вернула к остальным частям костюма растянутую юбку. — В этот раз темой стали вещи из секс-шопа.
— О!
Только и смог выдавить из себя мужчина, вспоминая, что раз в два месяца Сакура покупала какие-нибудь странные для нее вещи. Однажды, он застал ее примеряющей кигуруми девятихвостого. Тогда Харуно долго возмущалась, что убьет Ино за этот кошмар, как только увидит. Какаши же подумал, что Сакура выглядит невероятно мило.
Сакура резко крутанулась на пятках, и обвила руками его оголенный торс. Зеленые глаза опасно потемнели. Хатаке сглотнул, предчувствуя неладное.
— Я тут подумала, если я все равно пойду туда, — она стиснула его крепче в объятиях. — Там было очень красивое кружевное боди, — девушка на мгновение замолчала, заставляя напрячься Какаши сильнее. — Оно имеет широкий размерный ряд, и идеально подошло бы тебе.
Ее большие зеленые глаза смотрели на мужчину с щенячьим блеском, лишая его всех сил для отказа.
— Сакура… — Какаши предпринял слабую попытку сопротивления.
— Пожалуйста?
Все слова застряли в горле. Разве он мог пойти против ее желаний, когда она так умоляюще смотрела на него.
Какаши тяжело вздохнул, и кивнул в знак согласия. Радостный писк на мгновение оглушил его. Сакура разорвала объятия и встала на носочки, ее теплые губы коснулись щеки мужчины.
— Ты не пожалеешь!
Он наблюдал, как Харуно перемещалась по комнате, весело подпрыгивая. Она запихивала обратно в пакет испорченный им костюм. Какаши поспешил надеть маску, скрывая счастливую улыбку.
Пожалеет?
Никогда.
Даже если в голову Сакуры придет самая безумная мысль для их сексуальной жизни. Он никогда не пожалеет ни о чем, что они сделают вместе. И Хатаке всегда будет готов ей уступить.
Какаши проиграл любую битву с Сакурой еще в тот момент, когда она сказала «Люблю».