Как бы Фэн Хэпин ни уговаривал Шань Жэня отказаться от своей затеи, юноша был наделен упрямством, с каким сложно было потягаться.

Призрачный город не был создан для людей с чистой совестью или беззаботной, праведной жизнью. Если бы не затянувшаяся засуха, Фэн Хэпин и шагу бы не ступил в место, которого опасаются даже небожители, а уж тем более не решился бы наведаться к его хозяину. То, что он в благодарность решил построить храм для Хуа Чэна было лишь заложенной в характере старого господина необходимостью отплатить добром на добро. Шань Жэнь это прекрасно понимал, как и то, что его так просто никуда не отпустят.

Дядюшка Фэн своими глазами видел, как юноша рос в доме под боком, и за столько лет успел привязаться к нему, как к родному племяннику. Столько воды утекло с тех пор, как Шань Жэнь, маленький, вечно спотыкаясь о ступеньки у входа, бежал к чужому порогу и звал ещё не настолько старого господина в гости на чай. То было хорошее время для них обоих, но вспоминали они его редко, не желая почём зря лелеять прошлое, которое нельзя было вернуть назад.

Однако в этот раз всё было не как обычно. И не могло быть.

– Твоя матушка как-то по-особенному заваривала любой чай, – сказал Фэн Хэпин, опустив взгляд в почти опустевшую пиалу. – Я сколько раз не выпытывал в чем её секрет, сколько раз ни наблюдал за каждым её действием, когда она позволяла посмотреть, так и не смог сделать свой таким же вкусным. Помню, как пошутил один раз, что она обычную траву, сорванную у дома, может кинуть в заварник, а я попробую и приму её за чай лучших сортов. Так она посмотрела на меня так хитро, – он усмехнулся, – и сказала: «Господин Фэн, так это она и есть. А я всё думала, когда же вы догадаетесь, что у нас с мужем нет денег на чайные листья». Я тогда чуть этим чаем не захлебнулся, а она как засмеётся… «Видели бы вы своё лицо», сказала. Меня самого потом остановить было невозможно, так смеялся, что аж живот разболелся.

– Я тоже помню её чай, – Шань Жэнь говорил тихо, и пальцы его чуть крепче сжали глиняный сосуд. На мгновение ему показалось, что терпкость во рту заменил тот самый нежный, чуть сладковатый привкус, ворвавшийся прямиком из детства. – И такой, как она, делать не умею. Думаю, тут дело никогда не было в процессе, а в маме. 

Шань Жэнь давно понял, что всегда есть вещи, которые будут под силу лишь одному человеку. Будь то заварка особенного на вкус чая, почерк ремесленника, что проглядывался в его изделиях, или еле заметное, секундное движение воина во время выпада, не прописанное в учебных трактатах. На первый взгляд незначительные мелочи, в которую люди вкладывают частичку себя, становятся неповторимыми и оттого – бесценными. Можно биться головой об стену от досады, изучить рецепт до мелочей в попытках приготовить вонтоны такие же нежные, как у соседки, но не добиться ничего. Ещё одна загадка жизни и, в то же время, прекрасное напоминание о человеческой уникальности. Шань Жэнь знает, что нет таких же людей как он, нет таких как Фэн Хэпин.

И таких, как его мама, тоже нет и никогда не будет.

– Вот как. Так я, старый дурак, всё то время пытался добиться невозможного.

– Пока не попытаешься сам, не поймешь, насколько особенные вещи могут делать для нас другие люди, – рука Шань Жэня невольно коснулась ещё влажных волос, но он отдернул её, как только кончиком пальца задел ту самую вычурную заколку, которой перед приходом наспех убрал несколько прядей с лица.

Фэн Хэпин наверняка заметил это, но не сказал ни слова. Только опустил взгляд и тяжело вздохнул.

Шань Жэнь тоже втянул носом воздух и прикрыл глаза. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так неудобно в чужой компании. Напряжение витало в воздухе и оседало на голове, давило на грудь и сковывало движения. На душе было тяжело и совестно, но от своих намерений он не собирался отказываться.

– Я понимаю, что вы не хотите мне ничего говорить. И почему упомянули матушку – тоже.

– А-Жэнь, я…

– Я знаю.

Матушки Шань Жэня не стало уже очень давно, как и отца, и оба были Фэн Хэпину как родные. Пережить потери, которые нельзя было предотвратить, было очень тяжело, а теперь их единственный сын собрался в одиночку отправиться в место, из которого может не выйти живым.

У Фэн Хэпина был ключ от двери, и, если он даст его Шань Жэню, не значит ли это, что он своими руками позволит ещё одному дорогому человеку обречь себя на смерть?

Всё-таки семья в не самом обычном её понимании у старого господина когда-то была. Но по итогу по-настоящему рядом с ним остались лишь Шань Жэнь, у которого всё же была своя жизнь, которую Фэн Хэпин не собирался обременять, да невосполнимая пустота и крохотная, словно капелька утренней росы, надежда на перемены, способные скрасить остатки времени, отведенного ему на с каждым днём всё сильнее холодеющей под ногами земле.

– Я помню, с кем вы тогда ходили в Призрачный город, и мог бы спросить их, ведь им всё равно, куда я пойду и что со мной в итоге будет.

Фэн Хэпин поджал губы:

– И ты это сделаешь, если не добьёшься от меня ответа?

– Да.

– Значит, решение твоё окончательное, – тихо проговорил старик.

Шань Жэнь кивнул и встретился с ним взглядом. Фэн Хэпин молча смотрел на него, устало и обреченно, как смотрят на смертельно больных, когда узнают о недуге.

– Такой же решительный, как она. У меня против вас никогда не было и шанса, – Фэн Хэпин покачал головой и вдруг ударил кулаком по столу. Не сильно, но достаточно для того, чтобы дрогнули остатки чая в пиале. – Будь моя воля, запер бы тебя дома и не пускал за порог, пока не образумишься!

Шань Жэнь молчал, потому что не находил, что на это ответить. Просто ждал чужого решения, пока на душе скребли кошки.

– Я понимаю ради чего ты всё это затеял, но принять не могу. Как и ты принять не можешь, что... – Фэн Хэпин так и не смог договорить. Остановился на половине фразы и будто о чём-то задумался на мгновение, после чего обессиленно прикрыл глаза ладонью и проговорил: – Всё, демоны с тобой, я тебе всё расскажу, не нужно ни к кому больше ходить. Но для начала ты должен для меня кое-что сделать.

– Что же?

– Поиграть со мной в го перед уходом.

***

По дороге Шань Жэню встретилась повозка.

Запряжённая лошадьми, как у богатых господ из больших городов, она медленно двигалась в том же направлении, что и он – к окраине Призрачного леса, сопровождаемая ровным стуком копыт и треском деревянных колёс.

Пристроившись к краю дороги, Шань Жэнь запахнул выцветшую гранатовую накидку и поднял палку с висевшим на ней фонарём чуть повыше. В слабом свете он сумел разглядеть извозчика, сидевшего с опущенной головой. Даже когда повозка поравнялась с Шань Жэнем, его лица было не увидеть за широкополой соломенной шляпой.

Фэн Хэпин говорил, что жители близлежащей к лесу деревни рассказали ему о человеке, что возит людей «на ту сторону» за щедрую плату. Все, кто когда-либо пользовался его услугами, вернулись домой живыми и здоровыми, хоть и не всегда довольными, да вот только…

– Неужто мне сегодня так повезло? – извозчик приподнял голову, и из тени, падавшей на заметно вытянутое лицо, показалась кривая, жутковатая улыбка. Шань Жэню доводилось видеть такие раньше. Настораживающие, пропитанные какими угодно намерениями, но никак не благими. – Молодой господин, если вы заблудились, то советую вам развернуться и покинуть эту тропу как можно раньше, ну а если вы по делу, то за мешочек золота обеспечу вам приятную, а главное безопасную поездку!

Да вот только просил он столько, сколько Шань Жэнь не соберёт, даже если вся деревня вытрясет свои карманы до последнего медяка.

С трудом заставив себя улыбнуться, Шань Жэнь покачал головой:

– Откуда у такого бедняка как я будут такие деньги?

Губы извозчика сжались, улыбка превратилась в ухмылку, и он наклонился чуть ближе, выставляя перед светом фонаря слегка заострённый нос и прищуренные веки с темными глазами. Незнакомец обвёл Шань Жэня взглядом, оценивающим, каким богатые люди окидывают других, чтобы решить стоит ли человек их времени или ему нечего им предложить, и недовольно цокнул.

– И правда, видно поторопился я с удачей, – его голос сквозил нескрываемым разочарованием, но ухмылка так и не сходила с самодовольного лица. – Хотя деньги всегда можно украсть… или продать всё имущество… Я немало таких повидал. В жизни не поверю, что господин пришёл с пустыми руками! Если демонам ничего не предложить, то и на услугу рассчитывать не стоит, а ещё лучше начать молиться, чтобы домой отпустили целым.

– Вы правы, но, к сожалению, для вас у меня ничего нет.

– Хм… Вот как. Тогда хочу предупредить, что места здесь не самые дружелюбные. Дойти живым будет трудновато, но уверен, господин бегает быстрее особо беспокойных духов и найдёт себе хорошую компанию.

Несмотря на явное запугивание, извозчик в надежде сорвать побольше прибыли орудовал не пустыми угрозами, а реальным возможным развитием событий, отчего Шань Жэню делалось не по себе. Он не раз обдумывал слова Фэн Хэпина, думал о возможности повернуть назад, но потом вспоминал что ждёт его дома: лица соседей, сквозящие сочувствием или презрением, одинаковые серые дни и ожидание, что чудо произойдёт само собой. Шань Жэнь был терпеливым, но только тогда, когда знал, что от него ничего не зависит и сделать с этим тоже ничего нельзя. И как ему казалось, это не было одним из таких случаев, даже если опасность в итоге его поджидала смертельная.

Нужно уметь жить с последствиями собственного безрассудства.

– Долго ты там ещё болтать будешь? – из окна повозки показалась чья-то голова, но без света её было не разглядеть. Только по тону голоса, властному и надменному, можно было понять, что пассажир недоволен. – Я тебе заплатил не за то, чтобы ты вёл беседы с безумным отребьем!

Извозчик фыркнул и покачал головой:

– Вы, господин, похоже забываетесь, – он повернулся к своему собеседнику, и Шань Жэнь снова уловил угрожающие нотки в тоне голоса. – Сами ведь сказали, что уже заплатили, и будто не понимаете, что я сейчас могу спокойно выпереть вас из повозки на съедение призракам, а чтобы приехать не с пустыми руками, взять на ваше место это самое безумное отребье. Вы уехали никому, об этом не сказав, а люди из деревни будут знать, что я уехал с человеком и вернулся тоже с человеком. Моё дело не пострадает, и выслушивать чужое нытьё не придётся. Как вам задумка?

Пользуясь порядками этого места, где смерть не распознаёт бедных и богатых, а деньги лишь формальность, за которой прячутся кулаки и окровавленные лезвия клинков, извозчик может вот так просто нагрубить богачу. «И не боится же, что по возвращению в деревню этот человек прикажет своим подчинённым избить его до полусмерти», — подумалось Шань Жэню, не понимая бесстрашие это, самонадеянность или безумие.

На несколько мгновений воцарилось молчание. Но и этих мгновений хватило на то, чтобы услышать, как тишину прерывал лишь треск едва колышущихся на прохладном ветру высоких деревьев, пока ошарашенный чужой дерзостью мужчина, чьё лицо всё также было скрыто в ночной тьме, пытался переварить услышанное. На удивление, даже внутри повозки не горел свет, а значит до встречи с Шань Жэнем, у которого в руках был небольшой фонарь, чьего слабого света хватало только на то, чтобы хорошо видеть дорогу лишь на пару шагов вперёд, она ехала в полной темноте.

В конце концов, мужчина недовольно цыкнул и обратился к извозчику:

– Понял я, понял. Зачем сразу впадать в крайности? Езжай как душе угодно и не горячись ты так! Но знаешь, – его голос уже звучал не так смело и властно, а через мгновение вообще смягчился и приобрёл новые, заискивающие оттенки, – я могу тебе наверх заплатить мешочком серебряных, если мы немного ускоримся.

Шань Жэнь увидел, как извозчик довольно оскалился, явно услышав то, что хотел, и засмеялся:

– Вот это уже другой разговор! Сразу видно, что мой господин хороший торговец. Умеете договариваться. Что же, ваша взяла, – извозчик покрепче сжал поводья, намереваясь ускорить неторопливый шаг лошадей, и между тем, снова повернулся к Шань Жэню. – А вам, господин без гроша, спасибо и удачи!

Благодарил он, судя по всему, за то, что их с Шань Жэнем разговор стал одной из причин, по которой тот смог ещё подзаработать. Не успел Шань Жэнь и слова сказать, как по спине прошёлся холодок:

– Удача ему не понадобится, скупой ты проныра.

Стальной женский голос раздался сзади. Он сопровождался порывом колючего холодного ветра, пробирающего до мурашек, и сердце Шань Жэня на мгновение замерло от страха. Фонарь, висевший на палке, опасно покачнулся и едва не затух. Встретить женщину в таком месте хоть и нельзя было считать невозможным, будь она заклинательницей или такой же отчаянной путницей, но необъяснимая аура, с которой её голос влиял на окружающий мир, давила и вселяла ужас. На такое обычный человек не был способен.

Шань Жэнь медленно развернулся и не смог сдержать судорожного вздоха. Над дорогой, что пару мгновений назад было не разглядеть в темноте, летали ярко-синие огоньки, а под их светом медленно и бесшумно шагала группа людей.

– Ч-ч-что это за голос? – заикаясь, пролепетал торговец.

Извозчик тут же остановил повозку. И в отличии от своего пассажира, он не был напуган.

– Ох, похоже судьба благоволит вам! – сказал он весёлым голосом, и Шань Жэнь не мог поверить своим ушам. Что это за благословение, встретить толпу призраков в кромешной ночи? Тут только оставалось молиться на то, чтобы они оказались не свирепыми и согласились оставить его в живых. Между тем, извозчик, казалось, пребывал в прекрасном настроении. – А госпожа Ли, как всегда, не жалеет на меня лестных слов.

Призраки последовали примеру повозки и тоже остановились, а из толпы медленным шагом вышла высокая фигура. В синем свете огней удалось разглядеть женщину в красных одеждах.

– Проваливал бы ты поскорее, – женщина скрестила руки на груди, – и чтобы я скрипа твоей деревянной рухляди больше не слышала.

Извозчик хотел было ответить, но тут из окна повозки раздался дрожащий голос торговца.

– Г-г-гони отсюда, иначе денег своих не увидишь.

– Эх, каждый раз одно и то же, – извозчик разочарованно вздохнул и покачал головой, а затем поправил соломенную шляпу на голове, тряхнул поводьями и умчался вперёд, оставив Шань Жэня единственным незваным гостем в компании существ из другого мира.

Призраки тут же возобновили шаг и уже через пару мгновений обступили Шань Жэня, кидая на него кто заинтересованные, а кто – враждебные взгляды. Юноша крепко сжал палку с фонарём и прижал её к груди, настороженно разглядывая незнакомые лица.

— У него выражение лица странное. Ты потерялся? — обратился к нему призрак мужчины в потрёпанных одеждах учёного мужа. Он не выглядел старым, но и молодым юношей не был, а черты лица выглядели даже приятно, будто перед Шань Жэнем был очень бледный, но вполне живой человек.

— А может убьём его? — предложил другой, с более потрепанным видом и только одной рукой, на что сразу получил подзатыльника от женщины в красном.

— Сяо Чан, тебе лишь бы убить кого-нибудь. В мире людей не до конца развлёкся?

Сяо Чан потёр ушибленную шею своей единственной имевшейся рукой и оскалился:

— Тц, да я просто предложил! Ли Минъю, что ты сразу на меня кидаешься? — в хриплом голосе мужчины слышалась нескрываемая обида, которая женщину совсем не тронула.

Ли Минъю зло усмехнулась:

— При жизни духу не хватило наказать своего вероломного дядьку, а когда он тебе руку отрезал и бросил истекать кровью в реке, так от злобы сразу прыть появилась для того, чтобы после смерти убивать людей без разбору!

Сяо Чан сжал кулак и прорычал сквозь стиснутые зубы:

— Ты… не лезь не в своё дело!

Призрак в одеждах ученого мужа устало вздохнул:

— Снова вы за своё. У нас тут человек живой на дороге стоит, а вам лишь бы поругаться. Давайте пока временно забудем обиды и расспросим паренька. На бедняге лица нет, будто он духов впервые в жизни видит.

Ли Минъю недовольно фыркнула, но всё же не стала затевать новую перепалку с Сяо Чаном. Женщина сложила руки на груди и внимательно посмотрела на Шань Жэня, который не мог проронить ни звука и напряженно сжался, словно котёнок, которого загнала в угол стая голодных собак. Её лицо было бледным то ли от макияжа, то ли от того, что она была мертва, а губы и глаза – ярко-красные, словно капли свежей, ещё не запёкшейся крови.

— Так это значит, — Ли Минъю повернулась к призраку учёного мужа, — что он не заклинатель и не воин, то есть безобидный совсем?

Учёный муж пожал плечами:

— Не всё, что кажется нам безобидным, таковым является, поэтому проще будет поговорить и всё самим разузнать.

Все как один призраки повернулись к Шань Жэню.

Вот и они – последствия решений, которые нужно было принять и преодолеть, отбросив сожаления.

Сделав глубокий вдох, юноша сложил руки перед собой и, чуть заметно дрожа, почтительно поклонился:

— Этот смертный просит простить его за то, что прервал ваш путь своим присутствием. Я пришёл увидеть Князя Демонов и хотел бы попросить вас позволить пойти с вами в Призрачный город.