"Помоги мне! Слёзы мои утри.

Склей обломки моей вселенной,

Каплю веры оставь внутри".

«Помоги мне» – Город 312

От величественной фигуры градоначальника веяло не только его безграничной силой, но и властью, которой он, без сомнений, обладал. Не раз можно было услышать от людей, что Призрачный город был его империей, а кресло в игорном доме – троном, восседая на котором Хуа Чэнчжу превращался в настоящего императора и решал чужие судьбы. Однажды услышав такое сравнение, Хуа Чэн тихо хмыкнул и про себя подумал, что ироничнее и неправильнее государства было не придумать. Империя, в котором все поданные мертвы, залом суда является казино, а императором – настоящий демон во плоти. Судьба, перед которой склонялись все без исключения, как ни крути, больше всех нарушала устои трёх миров, и как бы ни хотелось, навек останется за это безнаказанной.

Серебряные наручи громко звякнули, ударившись о пол. Чуть прищурившись, в отражение зеркала смотрела пара кроваво-красных глаз. Короткий, но резкий взмах запястий и демон меняет обличье, как делал это тысячи раз до этого.

Наручи блестят, отражая свет висящих над потолком фонарей. Когда их обхватывают руки, мёртвенно-бледные, холодные, и поднимают их с пола, драгоценный металл встречает взгляд своего хозяина и превращается в скопление маленьких серебристых бабочек с витиеватыми крылышками, что тут же разлетаются во все стороны, едва касаясь ладоней и пальцев.

Хуа Чэн напоследок окинул взглядом собственное отражение и, заложив руки за спину, покинул свои покои. Неспешные шаги сопровождались гулким эхом в пустых коридорах одинокого дворца, а затем, когда подошвы чёрных сапог минули порог парадного входа, эхо сменили мягкий и глухой стук невысоких каблуков и шелест осеннего ветра.

В последнее время он зачастил наведываться в игорный дом, а виной всему были приближающиеся праздники и сопутствующие им беспорядки. Не то, чтобы демонический мир был спокойным местом в другие времена года, но проблем и головной боли точно прибавлялось, а казино всегда было неплохим источником сплетен и прекрасным местом для решения некоторых конфликтов.

На самом деле Хуа Чэну не стоило никаких усилий в одно мгновение оказаться в любой точке своих владений, но временами настроение было такое – требующее прогулки и размышлений. Иногда хотелось вновь присмотреться к месту, в котором он жил, пройтись по вымощенной камнем дорожке, что вела прямиком в сердце Призрачного города, и проследить за неизбежно темнеющим небом, за появлением первых звёзд, которых было почти не разглядеть из-за уличных огней.

По пути ему повстречался Инь Юй, который как раз спешно шагал в сторону дворца. Заметив градоначальника, тот почтительно поклонился и почти сразу молча удалился, не смея его задерживать. Поручений в середине осени тоже приходилось выполнять больше, чем обычно, но справлялся Инь Юй с ними всегда прекрасно, поэтому Хуа Чэн предпочитал не тревожить его ни разговорами, ни всегда казавшимися ему лишними формальностями, от которых всё равно не было никакого толку.

Рядом с дворцом обычно никто больше не бродил, но зато за его пределами народу – иногда рисовому зерну было негде упасть. Никто ни разу не видел истинного обличья своего градоначальника, но и не мог спутать его всеподавляющую демоническую ауру ни с чьей другой, от чего стоило тому ступить на утопающую в призраках улицу, как все тут же расступались и, не теряя своей живости, радостно и с благоговением приветствовали своего господина.

А в игорном доме его уже заждалось величественное кресло за пологом из красной ткани и длинный игровой стол, за которым, ведомые собственной удачей, решались чужие судьбы.

***

Внутри, как всегда, стоял шум. За большим столом сидели несколько призраков, что заканчивали партию в кости, пока остальные толпились вокруг и делали ставки, попутно подбадривая или ругая первых, и расступаясь перед служанками, что бродили вокруг стола и вели игру. Рядом с главным входом, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди, стоял Су Жэньсин, извозчик-проводник в соломенной шляпе. А раз он тоже был тут, то среди играющих демонов за столом затесался живой человек при деньгах.

Су Жэньсин ухмыльнулся, поймав на себе взгляд градоначальника, а затем кивнул ему и сложил ладони в приветственном жесте. Хуа Чэн давно понял, что его показательная вежливость не стоила и гроша, потому что такой тип, как он, не выражает искреннего уважения через слова и поклоны. В зависимости от обстоятельств язык проходимца был либо острым, как заточенный клинок, либо мягким и нежным, словно лепесток только-только распустившегося цветка. Опасные намерения таятся за ртом, что не говорит правду, когда ему удобно, но так как о тех самых намерениях Хуа Чэн был прекрасно осведомлён, кроме прилежного исполнения когда-то заключённой с Су Жэньсином сделки его больше ничего не волновало.

Предложенная тогда тем идея о перевозке людей в Призрачный город Хуа Чэну понравилась. Всё-таки многие торговцы не доходили до врат игорного дома живыми, даже несмотря на страх призраков перед своим градоначальником, а иногда дело доходило до столкновений с толпами смельчаков, что приходили отомстить за умерших и приводили с собой заклинателей, привлекая ненужное внимание небес и вызывая новый поток проблем.

Как показало время – всё было не зря. Людей начало наведываться больше, а конфликтов стало меньше, что поначалу вызвало удивление не только мира смертных, но даже небесных чиновников, распространивших беспокойные вести о том, что некоторые их состоятельные последователи всё чаще переставали наведываться в их храмы и вместо этого выбирали визит в обитель Короля Демонов. Ши Уду, молодой – но в то время ставший невероятно влиятельным – Повелитель Вод, был в ярости, когда понял, что верующие, до этого молившие его о богатствах и засыпая его храмы палочками благовоний, стали вместо этого просить его обезопасить их путь в игорный дом Хуа Чэна, но гордость не позволила ему устроить так ожидаемый всеми скандал.

Даже Хэ Сюань, однажды передавая тому свиток с новостями из небесной столицы, ненароком поднял эту тему. Хуа Чэн, в тот момент пробегая взглядом по чужим аккуратным заметкам, усмехнулся:

– Я слышал, что на юге началась очередная засуха, – и с каждым произнесённым словом его голос становился всё суровее. – Люди приходят ко мне в поисках денег на еду и воду, что втридорога продают в больших городах. Ши Уду и остальным небесным бездельникам не помешало бы подумать, как можно облегчить страдания своих преданных верующих, а не сетовать по тому, что те приходят сюда в поисках того, что боги им дать не могут. Раз никто из них не может нарушать небесный порядок и вмешиваться в жизнь смертных, то в том, что люди ищут спасения в мире демонов, моей вины нет.

В зале раздался чей-то победный крик. Не до конца раздвинув полог, Хуа Чэн обернулся в сторону стола и увидел, как один из призраков загребает руками раскрытые мешочки с серебром, пока остальные досадно причитали, а хорошо одетый мужчина средних лет сидел молча, с прикрытым кулаком ртом, и страшно хмурился. «Должно быть, это был торговец, которого привёл с собой извозчик», – подумал он и скрылся за газовой тканью полога.

Там, откуда он сидел, было удобно наблюдать за происходящим в большом зале, при этом не занимая слишком много места и не находясь в окружении огромной толпы. Красная занавеска помогала скрывать его облик от любопытных глаз, а зрением и ушами Хуа Чэна были бабочки, что невидимками прятались у каждого столба и порхали над столом, на котором те же призраки затеяли новую партию в попытке отыграть потерянные деньги.

Посетителей становилось всё больше. Торговец, похоже, смог вернуть преимущество, но временами он поглядывал на красные занавески, будто ожидая каких-то действий со стороны Хуа Чэна, но каждый раз его ждало разочарование. После окончания партии мужчина забрал половину лежащих на столе денег и встал со своего места.

Не выдержал всё-таки.

– В месте, откуда я прибыл тоже есть игорный дом, и если бы я захотел выиграть немного денег, то пошёл бы туда, а не преодолевал десятки ли, рискуя своей жизнью, – громко заявил торговец, привлекая внимание всех посетителей. – Довольно этих игр, я пришёл сюда, чтобы заключить сделку с Королём Демонов!

На мгновение во всём зале стало тихо. Кто-то из толпы медленно захлопал, и все присутствующие призраки тут же разразились смехом.

– Вечно вы, такие важные богатеи, приходите с одной и той же длинной речью, но произносите её с таким величием и красноречием, будто вас всех за зад укусил один и тот же зазнавшийся бог литературы, – сквозь смех проговорил один из сидевших за столом призраком и по игорному дому прокатилась новая волна хохота и визгов.

Лицо торговца сначала побледнело, а потом побагровело от стыда. Что-что, а спесь демоны своей простотой умели сбивать с завидным мастерством, вызвав невольную ухмылку градоначальника. Пару раз неловко кашлянув в кулак, мужчина снова подал голос, но звучал он уже не так уверенно и надменно:

– Не страшно, если речи мои вас не устраивают, но вы говорите, что многие приходят заключить сделку с Хуа Чэнчжу, а значит, и я могу?

– Значит, можешь, – спокойным голосом ответил за всех Хуа Чэн, чем сразу вызвал трепет всего зала. Сегодня он на удивление был в прекрасном расположении духа. – Чего ты хочешь?

Торговец сразу же выпрямился, будто ему дали палкой по спине, и поменялся в лице. Нервно потирая ладони, он усмехнулся:

– А вы и правда долго не церемонитесь, господин градоначальник. Моё желание для вас – как палец о палец ударить, а предложить взамен я готов любые деньги и часть своего имущества.

– Сначала назови желание, а потом начинай торговаться, – голос Хуа Чэна посуровел. – Неужели нынче торговцы называют цены и продают товар прежде, чем его показать?

Хуа Чэн и правда не любил долго церемониться, но ещё больше его раздражало, когда другие не выражались прямо и пытались добиться его расположения лестными речами. Торговец, осознав свою ошибку, казалось, выпрямился ещё сильнее, и на лбу его выступила испарина, которую тот тут же поспешил убрать вытянутым из рукава ханьфу платком.

– Никак нет, что за вздор? Я просто хочу, чтобы вы помогли мне избавиться от одного человека.

Хуа Чэн про себя хмыкнул.

– Ого, кто-то, совсем не подумав, перешёл дорогу этому богатому господину! Неужели так плох этот человек, что заслужил смерти от руки нашего градоначальника? – спросила длинноволосая служанка, что всё это время следила за ходом игры.

Торговец тяжело вздохнул и сжал руки в кулаки:

– Этот человек… скоро разрушит всё, что я смог построить честным трудом. Он не идёт на деловые уступки и скоро сведёт меня и мою семью в могилу! Может, он не так и плох, чтобы заслужить себе такую участь, но тут сами понимаете, господин градоначальник, – либо он, либо я!

– То есть ты проделал весь этот путь, чтобы попросить меня убить своего конкурента? – Хуа Чэн не сильно удивился такому ответу. – А самому это сделать кишка тонка?

– Да я пытался, но мерзавец вечно скрывается и боится за свою жизнь! Я стольких хороших убийц нанял, но их всех переловили и запытали до смерти. Если так пойдёт и дальше, один из них точно расколется и сдаст меня с потрохами. 

– Неуловимый получается? – заключил Хуа Чэн.

Торговец обреченно вздохнул:

– Неуловимый, господин градоначальник.

– Хорошо, тогда заключим сделку. Сыграем в кости. Выиграешь ты – умрёт этот твой неуловимый враг, а если выиграю я – умрёшь ты. Идёт?

Такие запросы в игорном доме были далеко не редкостью и оригинальностью не отличались. Но важно было то, готов ли человек заплатить за это нужную цену. Когда люди показывали свою настоящую сущность и насколько далеко они были готовы пойти ради своей цели, вот тогда и рождался настоящий интерес.

Торговец мгновенно побледнел и удивлённо распахнул рот:

– Т-т-то есть как это, умру я?

– Разве ты не сказал до этого, что «либо он, либо ты»? – спросил Хуа Чэн. – Если ты проиграешь, то этот человек не умрёт и в любом случае сведёт тебя и твою семью в могилу, так какая разница, случится это сейчас или потом?

Служанка, всё это время стоявшая рядом с торговцем, поставила на стол игральные кости и деревянный стакан с подставкой.

– Здесь люди ставят не только свои деньги, но свои конечности и даже жизни, – ласково проговорила девушка. – Если они, конечно, равноценны их желанию. Не хотите потерять свою, так можно поставить жизнь одного из ваших близких родственников. Чёт – проигрыш, нечет – победа. Вы готовы?

Глаза торговца налились кровью, он ударил кулаком по столу и возмущённо крикнул.

– Нет, я не готов! Ни свою, ни жизнь своей семьи ради какого-то негодяя. Нет!

С этими словами торговец выбежал из игорного дома под неистовый хохот всего зала. Су Жэньсин тут же направился вслед за ним, а на том месте, где тот стоял у стены, остались стоять не так давно пришедшие посетители, среди которых Хуа Чэн узнал Ли Минъю, известную в городе демоницу в свадебном платье. Рядом с ней стоял мужчина, тоже смутно знакомый, и молодой юноша, на удивление живой.

Одна из невидимых бабочек Хуа Чэна присела тому на макушку, откуда демон тут же её отогнал движением пальца, а несколько других настойчиво порхали у его пояса, практически не реагируя на приказы своего хозяина. Такое уже случалось раньше, но на то всегда было какая-то причина.

Тем временем, гул в зале не угасал.

– Хуа Чэнчжу, нам привести этого пройдоху обратно? – поинтересовались развеселившиеся демоны, готовые в любой момент нагнать беднягу-торговца и приволочь его назад.

– Не нужно, – ответил Хуа Чэн, не сводя взгляда с юноши, на вид простолюдина, что с серьёзным видом оглядывался по сторонам.

Тот внезапно сказал что-то Ли Минъю, отдал фонарь, внутри которого почему-то горел призрачный огонёк, в руки стоящего рядом с ними призрака, и направился в сторону игрального стола. Несколько бабочек последовали за ним, когда юноша подошёл к столу и обратился к служанке, и Хуа Чэн так и не смог понять, почему они так странно с ним себя ведут.

Юноша повернулся лицом к пологу и вежливо поклонился в знак приветствия, совершенно этим не впечатлив Короля Демонов.

– Господин градоначальник, я тоже пришёл заключить с вами сделку.

– Говори, – сказал Хуа Чэн, внимательно наблюдая за каждым движением незнакомца.

Что же с ним было не так?

Когда юноша вновь заговорил, голос его был спокойным, но было видно, что слова даются ему с большим трудом.

– Мне нужно найти одного человека.

Такие желания тоже не были чем-то новым, но тогда что?

– И кем тебе он приходится? – спросил Хуа Чэн, явно заинтересованный, но пока сам не понимая, чем именно. То ли это было поведение бабочек, то ли, то, как юноша был одет или то, что он явно пришёл сюда в сопровождении Ли Минъю. – Родственник, враг, возлюбленная?

Юноша отвёл взгляд и прижал руку к груди, не сказав ни слова. Демоны, толпившиеся вокруг тоже невольно затихли. Воздух пропитался тяжёлой аурой чистого отчаянья, что встречалась в этих стенах настолько редко, что даже самые шумные из посетителей затаили дыхание.

Наконец, незнакомец сделал глубокий вдох и подал голос:

– Его зовут Ша Сюаньинь. Полтора года назад он вернулся на северный фронт и пропал без вести. Ближе него у меня в жизни никого нет и, если будет нужно, я отдам вам за него мою душу.