Катализатор

Кто бы что ни говорил, а холодное зимнее утро порой бодрило лучше, чем идеально заваренный кофе.

Лин Тянь еще долгие десять минут преспокойно клевал носом в чашку, и даже терпкая горечь на языке была не в силах привести его в чувство. Остатки сна сковывали тело в приятных ватных тисках, и чем дольше молодой мужчина сидел без движения, тем глубже он проваливался в дрему. Но Лин Тянь отлично помнил и держал в уме мысль, что отсиживаться на теплом кухонном стуле, как пингвину на яйце, ему никто права не давал. А потому волей-неволей пришлось нести свою бренную тушу умываться, одеваться и выполнять все прочие ритуалы.

Как только Лин Тянь, подгоняемый спешкой и мизерным страхом опоздать на работу, выскочил на улицу, ветер сразу же отрезвил его, ударив по обеим щекам хлесткими колючими пощечинами. Трескучий мороз больно обжег кожу, и, зажмурившись, мужчина почти до глаз натянул серый палантин, жалея, что нет возможности укутаться в него полностью.

По тротуару Лин Тянь зашагал уверенной походкой альпиниста, разрезая вываленное снежное одеяло носками ботинок, от которых белые хлопья летели во все стороны. Конец ноября и первые дни студеного декабря не на шутку расщедрились. Прогноз погоды, конечно, обещал аномальное появление редких сугробов еще до начала зимы, но о ковре по колено никто не предупреждал.

Благо, вывернув из дворов, повстречались более-менее протоптанные дорожки. Приятно знать, что не ты один с раннего утра борешься с природной стихией.

Курс Лин Тянь держал к ближайшему городскому университету, и в душе он благодарил себя за то, что его выбор пал именно на этот относительно новый научно-исследовательский корпус. Вдалеке, на счастье, уже виднелись железные колья забора, которым обнесли вход с торца здания. Ветер в минусовую температуру хоть и обмел с него последний налет сонливости, но уже порядком надоел. Холодно! Лин Тянь вроде и оделся тепло, по погоде, а все равно замерз так, будто голышом в мороз побежал. То ли он от холодов за год отвык, то ли в нем мерзляк невовремя проснулся. Наверняка, когда зайдет в помещение, он еще продолжит трястись озябшим цуциком.

Да и хрен с ним, в общем-то, переживет как-нибудь, главное, что университет рядом. Снова спасибо отчаянному себе.

Ну и не только себе, что уж говорить. Велика заслуга брата, упросившего Лин Тяня податься в аспирантуру именно в его высшее учебное заведение. Сам Лин Тянь и без того подумывал после магистерской диссертации перевестись куда-нибудь с попутной целью найти на новом месте работу, совпадающую с его специализацией в химии. А тут так слезно уговаривали, стыдно отказаться.

Первый год аспирантуры он отдал себе на освоение. Лин Тянь рассчитывал заранее прощупать образовательную почву, прежде чем цепляться здесь за работу.

Но квартирная аренда сама себя платить не научилась, да и времени на самостоятельное обучение хотелось посвящать больше, а потому молодой мужчина избрал наилучшим вариантом податься на заочное отделение. В этом вопросе он не был принципиален. Два семестра Лин Тянь чувствовал себя вполне сносно, перебиваясь временной подработкой.

Следующим летом он невзначай озвучил идею ассистировать кому-нибудь из преподавателей, и предложение было встречено на ура, как кадровым отделом университета, так и младшим братом.

По правде сказать, немногим из преподавателей требовались помощники, но нашлась парочка, которым все-таки не помешала бы разгрузка. Один из таких оказался ведущим на приоритетном факультете — все той же химии, на которой учился сам Лин Тянь. Он тут же дал согласие, не раскошеливаясь на обдумывание. Опыт обещал принести максимум пользы. Они идут по одной стезе, а значит, и точек соприкосновения у них будет навалом. Мысли о работе бок о бок с доцентом факультетской кафедры распаляли амбиции и воодушевляли…

…ровно до того момента, когда Лин Тянь удостоился чести познакомиться с коллегой лично.

Благополучно заступив на задний двор и ни разу не поскользнувшись, Лин Тянь расслабленно зашагал вперед. В голове крутилась тема сегодняшней практической работы у одной из подгрупп, и он старался приблизительно вспомнить, какое оборудование им сегодня пригодится. В любом случае Лин Тянь не сильно беспокоился по этому поводу; методичка у него под рукой, в нее всегда можно заглянуть.

Еще можно уточнить у Мао Юды, который впоследствии выкатит ему лекцию за некомпетентность, дырявую память или глупые вопросы. «Нужное подчеркнуть», — добавлял Лин Тянь в конце каждой тирады преподавателя, перечислявшего список всех его согрешений.

Обычно он немногословен. В повседневной беседе вытянуть из него больше двух коротких предложений — огромная редкость, но, когда химику что-то не нравилось, тот не скупился вывалить весь свой словарный запас, критикуя чужие ошибки. В раж он входил мгновенно, и остановить шквал нескончаемого ворчания могла разве что изолента. Попробовать, правда, провести с ней эксперимент еще никто не решался. А с появлением Лин Тяня в качестве ассистента студенты обрели второе дыхание и надеялись, что у него получится время от времени успокаивать преподавателя Мао.

Но успокоить его способна, наверное, только выкуренная до фильтра сигарета. Или же воскресный день, когда не приходится смотреть на пустые лица третьекурсников с признаками летаргии. Свою кандидатуру Лин Тянь считал не самой подходящей на роль эдакого ингибитора; он скорее не остановит реакцию, а наоборот, ускорит раза в три. Но зато праведный гнев будет направлен преимущественно на него, а не на несчастных студентов.

За три осенних месяца У Лин Тяня развился иммунитет к шипастой натуре наставника, пускай они и продолжали стабильно цапаться по пустякам. Иногда ему казалось, будто и Мао Юда успел за проведенный в партнерстве срок потеплеть по отношению к нему, но, вероятно, попахивало здесь вовсе не близостью, а снисходительностью. Все-таки для эффективной совместной работы необходим хороший психологический климат. Даже если он вынужденный…

Лин Тянь вытащил руки из глубоких карманов, несколько раз выдохнул на них и растер. Небо над головой темное, густое, как смола. И под стать ему, сливаясь в черном цвете, Лин Тянь заметил вполне узнаваемый силуэт. Такой он видел почти ежедневно.

Впереди него прогулочным шагом шел мужчина в знакомом удлиненном пальто, то и дело подтягивая руку к лицу. Жест сопровождался выпускаемым облаком дыма, и Лин Тянь не удержался от того, чтобы не закатить глаза. С улыбкой, конечно, но как же он хотел, чтобы хотя бы раз в жизни Мао Юда не закуривал перед парами. Из-за него лаборантская по атмосфере становилась похожа на кальянную.

Не исключено, что высокий мужчина в черном пальто, одетый с иголочки и раскуривающий тонкую сигарету со скучающим взглядом, — это в какой-то мере эстетично. «На картинках — да, — думал Лин Тянь, — вживую в принципе тоже симпатичное зрелище… На любителя, но тем не менее. В общем, красиво до тех пор, пока не подойдешь поближе и не вдохнешь». С извечным табачным духом Лин Тянь смирился, но кривиться от запаха и бросаться подколами не перестал. Это уже за рамками его возможностей.

Натянув посильнее капюшон на голову, Лин Тянь чуть ли не бегом подлетел к одиноко идущей мужской фигуре, обогнал ее, и развернулся, продолжив идти задом наперед.

— Быстрей, быстрей накуриться, пока занятия не начались, — Лин Тянь насмешливо сложил два пальца в форме буквы «V» и поднес ко рту, выдыхая через них теплый воздух.

Пар его разгоряченного дыхания смешался с сизыми струйками сигаретного дыма, и Мао Юда, не обрывая шаг, приподнял белесую бровь. Как Лин Тянь привык к его дурной привычке, так и он традиционно уже не злился на шутки с упреками, а ожидал дальнейшего развития сцены.

Но сцены не будет: на улице дубак, а на шарфе то и дело таял намерзавший иней. Поэтому Лин Тянь, сморщив от улыбки нос, отвернулся и помчал до входа в учебный корпус, с шумом распахивая стеклянную дверь.

***

Почему-то в университет он всегда влетал как очумелый домовой, который собирался если не наводить порядок, то обязательно его разворотить. Здание, по воле всех страждущих, оснащалось лифтом, но его будто не существовало в реальности Лин Тяня, и молодой ассистент на пятый этаж своей аудитории взлетал как на реактивной тяге, по пути стряхивая верхнюю одежду.

«Лифт — это вон, для него. Ему и так за тридцатник, а он еще и курит безбожно. Если на пятый этаж по лестнице попробует подняться, он же задохнется. Даже у меня одышка сейчас есть, — пожал молодой мужчина плечами, забирая со стойки администрации ключи от их кабинета. — Сколько он вообще курит? Не первый год точно…»

В замочной скважине звякнул проворачиваемый ключ, и Лин Тянь прошел в прохладный аудиторный зал. Включая на ходу свет, он спустился вниз, держа в руках одновременно зеленый пуховик, пару пакетов и ремень от кожаной сумки, и открыл дверь просторной лаборантской. Через стену располагалась лаборатория для выполнения практик, соединяясь с кабинетом под лекции благодаря тамбурному коридору, и туда ему тоже предстояло наведаться.

До занятия оставалось около получаса, а значит, к кабинету уже должны потихоньку стекаться студенты. Но по соображениям Лин Тяня единственные, кто мог так рано заявиться на пару, — это младший брат и один из его одногруппников, который по совместительству был их общим другом уже больше двух лет. Подружились втроем по воле случая; просто потому, что Мин Ю и Шан Синьхэ случайно прибились к друг другу в первые дни обучения, а другими приятельскими знакомствами обзаводиться не стали. А там уже слово за слово всплыло, что у первого старший брат — магистрант по той же специальности. Отчего бы тогда всем вместе и не заобщаться?

Поступив на должность ассистента, Лин Тянь смеялся до слез, когда узнал, что старший брат Синьхэ — декан факультета химии в этом университете. Забавнее совпадения в жизни с ним еще не случалось.

Не считая, конечно, того, что Лин Тянь со своим неугомонным характером попался в лапы одному из самых строгих и педантичных преподавателей; будто созданы, чтобы изводить друг другу нервы.

Ящики для личных предметов и рабочих материалов были разные, а вот шкаф, выделенный под верхнюю одежду, разделений не предусматривал. Лин Тянь по обыкновению свесил на вешалку вещи, аккуратно сложив стопкой длиннющий палантин, и наткнулся глазами на очередной мешочек с саше. На этот раз апельсиновое. Периодически он сменялся на лаванду или бамбуковый уголь, смотря кто первее вспомнит про замену душистой смеси.

Лин Тянь не думал, что однажды пристрастится к сухим благовониям в быту, но это оказалось приятной деталью в его доме. Пускай он не баловался сигаретами, приятный аромат масел, особенно в ванной комнате, поднимал ему настроение.

Аккуратно разложив вещи, мужчина откинул на спинку стула пиджак, в котором успел упреть, и остался в темной рубашке. С закрывшейся дверью шкафа хлопнуло и со стороны входа в аудиторию. Негромкий перестук шагов подобрался ближе к лаборантской и остановился, будто в неуверенности.

Лин Тянь быстро перехватил резинкой волосы, смастерив на затылке небрежный пучок, и высунулся в дверной проем, выглядывая вошедших.

У первой парты, неразборчиво перешептываясь о чем-то своем, стояли Мин Ю и Синьхэ, что разом обернулись в сторону учителя-практика.

— Можно заходить? — Мин Ю неловко усмехнулся, покачивая в руках легкий рюкзак.

— Ему можно, тебе — нет, — широко улыбнувшись, Лин Тянь оперся на дверной косяк.

— Какая избирательность, — забубнил брат, присаживаясь на стол. Прилежностью в учебе он не отличался, а потому его пробелы в знаниях часто становились предметом жарких дискуссий о том, что ему надо, а что не надо.

— О-о, знаешь, какие мы избирательные, особенно при проведении конкурса на грант, — Лин Тянь вышел за связкой ключей в маленьком кабинете и вернулся к ним. — Сами себе удивляемся.

— Ну, я на грант не претендую, — фыркнул Мин Ю и покачал ногами.

Лин Тянь с нескрываемым любопытством повернулся к Синьхэ.

— Не смотри так, я не хочу в этом участвовать, — смешок вышел чересчур нервным.

Примерно такой ответ Лин Тянь и ожидал от одного из лучших студентов потока. Отчего-то ему казалось, что брат-декан тоже успел приложить руку к тому, что весь образовательный энтузиазм младшего Шан выгорел еще до студенчества.

— Да не пугайся, никто не заставит. А если попытаются, я вклинюсь в переговоры, — заботливо уверил Лин Тянь, а потом замахнулся и кинул Мин Ю ключи. — Открывайте пока лабораторию. Для тех, кто забыл, напоминаю — практическая работа под номером десять.

— Как можно забыть про то, к чему задавали подготовиться… — Синьхэ насупился и прошел следом за Мин Ю. Тот копошился в замочной скважине, возмущаясь про себя, что замок не иначе как лепили по чертежам да Винчи.

— Убедительная просьба — не ломать ни ключ, ни дверь.

Холодный низковатый голос будто лавиной ворвался в аудиторию, засыпав всех присутствующих по шею в сугробы.

Мин Ю с ужасом отпрянул от двери, выставив перед грудью пустые ладони.

Лин Тянь не боялся бесшумных фантомных появлений Мао Юды, но взятый врасплох посреди разговора он поневоле вздрогнул. Волна мурашек скатилась по позвоночнику и рассыпалась под ребрами.

Старший преподаватель, не произнося ни единого слова более, скрылся за стеной лаборантской, оставив остальных в немой тишине, которая длилась по ощущениям молодых людей целую вечность.

— Я почти уверовал, — первым отмер Мин Ю, выпуская облегченный выдох.

Синьхэ потянулся к торчащему из скважины короткому ключу, провернул его в правую сторону, и дверь с торжественным клацаньем приоткрылась.

— Че за хренова магия… — прошептал Мин Ю и легонько толкнул крашеное дерево.

За студентами увязался и Лин Тянь, пока не решаясь заходить в личную учительскую. Мао Юда наверняка не закончил приводить себя и бумаги в порядок, а мешать ему хотелось меньше всего. Хотя в принципе ему ничего не стоило туда зайти. Он же там не в непристойном виде, за что на него возмущаться?

«Он бы и не возмущался», — подумал Лин Тянь, закатывая рукава рубашки повыше локтей. В подобной манере он их подворачивал каждый раз перед лабораторными работами, поскольку постоянно приходилось промывать химическую посуду, убирать за неосторожными студентами и предотвращать различные казусы. Пусть лучше одежду подпортят мятые складки, которые потом можно загладить, чем пятна реагентов, которые еще в неизвестно какой контакт вступят с тканью.

А насчет возмущений да. Пожалуй, Мао Юда не стал бы шипеть на него или, по крайней мере, слишком яро негодовать. Так было в первый месяц, может, они даже маленький кусочек от октября отхватили. Потом, видимо, большой злой тигр выдохся от постоянного рычания, и докучливых лисов он шугал от себя очень лениво и с неохотой лишний раз шевелиться.

Почему-то Лин Тяню казалось, что именно таким его он и видел — назойливым и вечно путающимся под ногами. Несмотря на то, что он качественно выполнял свои обязанности и надоедливого поведения старался избегать. Возможно, в его глазах Лин Тянь все еще совсем молодая кровь, но и он вообще-то не старик, чтобы так думать.

Лин Тянь хотел верить, что к началу зимы Юда тоже принял факт того, что они вместе отлично сработались, и, даже если их отношения испещрены сотней взаимных подколов, главная суть оставалась неизменной. Стал бы кто другой на роли помощника терпеть его противный характер? Вряд ли. Зарплата на должности не настолько очаровывала, чтобы спокойно мириться с чужими закидонами.

Когда все необходимые для работы реактивы и оборудование были приготовлены к использованию, практически вся подгруппа сошлась в кабинете, за исключением пары человек на больничном. Лин Тянь зачитал методические указания, разъяснил простыми формулировками, как со всем этим работать и на какой опыт из предыдущих практик ребятам следует опереться, а после ответил на сопутствующие вопросы. Младший брат тоже уточнил некоторые моменты, и Лин Тянь не сомневался, что Мин Ю справится с написанием практической. В конце концов, аналитическая химия нравилась ему сильнее органики.

То ли Лин Тянь взаправду на студентов влиял, то ли Мао Юда безгранично слеп, глядя на юное поколение. У каждого в глазах загорался, может, крохотный, но огонечек интереса, вызова, бросаемого увлекательной науке. К тому же как бы они без него доползли до третьего курса? Если нечем поджигать дрова, о топливе можно и не мечтать. Все соображают, все занимаются…

Ладно, все же Лин Тянь не удивлялся, что под настоятельством Мао Юды даже студенты с положительной успеваемостью превращались в робких мышат, которым лишь бы переждать лекцию и сдернуть из зала судебных заседаний.

Его слегка веселила ироническая интонация, с которой говорил Юда. У него безупречная дикция, настойчивый сильный голос, которым он доходчиво подавал тему. Однако, если забыть на секунду, что он рассказывает аудитории, к примеру, про окислительно-восстановительные реакции, то могло показаться, что всех присутствующих обвиняли в коллективном убийстве. А Лин Тянь — кто-то вроде адвоката. Непонятно правда, чей конкретно.

Решив предоставить молодым людям спокойную рабочую обстановку без лишних ушей и глаз (и наконец-то сделать то, что давно запланировал), Лин Тянь предупредил группу, что он неподалеку, и вышел из комнаты, исчезнув за дверью лаборантской.

Он предполагал, что Мао Юда обернется на петельный скрип, но тот даже не покосился назад.

Мужчина стоял к нему спиной в серой хлопковой водолазке со стойкой-воротником, чья ткань натянулась к изгибу локтей от приподнятых рук. Кажется, он держал журнал или еще какую-то учетную книгу под записи, которых у него хранилось немало. Стекавший меж лопаток низкий платиновый хвост колыхнулся, и Мао Юда посмотрел за спину.

— Долго еще будешь топтаться на пороге? — недовольно произнес он, разворачиваясь вполоборота.

— Долго, — Лин Тянь согласно кивнул. — Может, я любуюсь.

— Чем? Видом на ламинат под ногами? — мужчина воздержался от едкой улыбки и недоумевающе изогнул брови. Он почти всегда так выглядел перед Лин Тянем, когда тот говорил что угодно, не связанное с университетскими делами.

— Ламинат внизу, а голову я точно не опускал, — Лин Тянь приподнял уголок губ и прошел мимо Мао Юды к шкафу с одеждой.

— Из привлекательного здесь только пол, не вижу больше ничего, за что бы зацепился глаз, — он равнодушно обвел карим взглядом лаборантскую и вернулся к пухлому от страниц журналу. — И то его спасает лишь цвет под дубовую древесину. Серые оттенки выигрышно смотрятся в офисных кабинетах.

Он, едва задевая, постучал носком замшевой туфли по полу.

— А природный рисунок на досках сложили отвратно.

Хорошо, что Лин Тянь вовремя встал у шкафа, и разболтавшийся доцент не видит, как трясутся его плечи от сдерживаемого смеха. Как его разнесло от одного предложения, которое Лин Тянь ляпнул-то не подумав. Он не подозревал, что обычно сдержанный коллега вдруг станет распинаться об эстетических прелестях местного интерьера.

Хотя пусть говорит. Он и так это редко делает. Еще и на отвлеченные темы. Иногда в рабочие будни Лин Тяню не хватало с ним именно таких разговоров о всякой ерунде, пусть это будет даже пол или еще какая-нибудь деревяшка.

Странно, конечно, что он говорит, будто привлекательнее пола ничего в лаборантской нет. Звучит как повод прикупить и повесить здесь зеркало.

— Мао-гэ, кажется, разбирается в дизайне? — улыбнулся Лин Тянь сам себе, вытаскивая из глубины шкафа припрятанный пакет из белой крафтовой бумаги.

— Нет, — отчеканил Мао Юда, присаживаясь за стол. На соседний стул опустился Лин Тянь, убирая за ухо вылезшую челку. — Не в целом. Только в тех вещах, в которых возникала необходимость.

— У вас тоже постелен ламинат под дуб?

— Под ясень.

— Не серый? — Лин Тянь уложил подбородок на ладонь. Какая глупая и одновременно серьезная беседа.

— Беленый.

— И есть разница с белым?

— Большая разница, — у Мао Юды чуть заметно дрогнула скула, когда он поднял на Лин Тяня лицо. Кому-то тоже явно хотелось засмеяться.

А еще Лин Тянь точно мог сказать, что в его голосе промелькнули нотки восхищения. Должно быть, его квартира обставлена весьма симпатично, и он ею гордился. Воображение рисовало небольшое помещение в несколько комнат, раскрашенных в черно-белые тона. Или просто в палитре светлых оттенков, но какой-то емкий контраст все равно там присутствовал. В доме наверняка правил минимализм, Мао Юда его даже на рабочем месте остро пропагандировал. Лин Тянь не имел ничего против, в какой-то степени их взгляды касательно порядка в вещах совпадали. А дома как? Он живет один или нет?

«Вроде бы один… Кольца на пальце нет, значит не женат. Был бы в отношениях — не просиживал бы со мной штаны в универе до поздней ночи, уткнувшись в бумажную волокиту…»

Ай, хрен с ним, еще чуть-чуть и голова заболит! Какая ему разница, с кем Мао Юда проводит досуг и делит жилплощадь? Он не для этого тут расселся.

Лин Тянь водрузил на гладкий стол белоснежный пакет, от ленточек которого ладонь уже зудела в нетерпении. Молодой ассистент открыл было рот, но так ничего и не произнес. Язык и челюсть словно онемели. Как-то Лин Тянь запамятовал придумать, с какими словами ему лучше подобраться к коллеге, чтобы не учинить конфликт.

Тыльной стороной руки он осторожно подвинул пакет ближе к покосившемуся Мао Юде.

— Это тебе, — наконец-то отозвался Лин Тянь и на несколько секунд задержал дыхание.

«Молодец, гений, — мысленно он поднял за себя бокал и разочарованно прикрыл лицо свободной рукой. — Только ради тостов тебя и звать на праздники. Ты ж как скажешь — хоть стой, хоть падай».

Лин Тянь не чувствовал привычное в таких ситуациях волнение, но, похоже, неловкость приложила его по голове слишком внезапно, раз он забыл про разницу в возрасте в добрые восемь лет. Хотя смотрелись они оба примерно на один возраст; Юда разве что отличался более крупной комплекцией.

Чем дольше взрослый мужчина смотрел на пакет, тем отчетливее прорезались хмурые морщинки между бровей.

— Мне?

— Тебе, — Лин Тянь довольно кивнул, незаметно похлопывая себя по бедрам. — Посмотри? Те?

Лин Тянь хочет, чтобы он откусил ему голову прямо сейчас, потому что хуже быть уже физически не могло. Ему казалось, что он проходит компьютерную игру с выборами, где любое неверно подобранное слово влекло за собой конец игры. Только игру можно переиграть, а в реальной жизни такой фокус не провернуть.

Выражение лица Мао Юды вообще никак не менялось, застыв напряженной маской. Он недоверчиво тронул шершавую бумагу, и пакет захрустел от его пальцев, когда мужчина, откинувшись на спинку стула, поставил тот себе на колени.

В следующее мгновение содержимое подарочного пакета оказалось в руках Мао Юды.

— Что это?

— По-моему, это свитер.

— Я вижу, что это свитер, — Юда озадаченно потирал пальцами шею. — К чему он?

— Ну а у кого из преподавателей день рождения второго декабря? — пришла очередь Лин Тяня пыжиться с важным видом.

— Штатный состав сотрудников университета огромен, у кого-нибудь да есть.

— Других я не знаю, я знаком только с одним.

— Тогда это неполная информация, — Юда прикрыл глаза.

— Я искал лишь ту информацию, в которой у меня возникла необходимость, — использовал его же оружие Лин Тянь, на свой лад, но зато мужчина поймет, что никакими доводами защититься не выйдет. А то уже ясно, куда тот пытается уклониться.

— Как ты узнал?

— Декан в начале года после совещания рассказывал, что ваш младший брат, как предприниматель, состоит в партнерстве с университетом. И пошутил про то, что у вас с ним зеркальные даты рождения. Я про это потом только вспомнил… когда стало нужно. Контакты компании вашего брата оказалось несложно найти, а в соцсетях у каждого второго указан день рождения.

— Лин Тянь, у тебя любимый жанр кино случайно не детектив? — Юда вопросительно склонил голову, изучая его лицо, что облепил свежий румянец.

— Вообще-то я люблю комедии, — усмехнулся Лин Тянь, отводя глаза.

— Ну, ее элементы тоже присутствуют. У декана, значит, язык без костей, возьмем на заметку, — Мао Юда набрал в легкие воздуха и шумно выдохнул. Лин Тянь едва почувствовал выветривающийся табачный шлейф и слегка поморщился. — Почему свитер? Одежда — специфический подарок, если не знаешь вкусов человека и его предпочтения по тканям.

— А я постарался отыскать такой, чтобы он по всем параметрам вам угодил.

Лин Тянь ясно улыбнулся и посмотрел на неубранный обратно подарок. Мао Юда, стараясь сильно не щупать, держал на коленях мягкий свитер, светло-голубого цвета и мелкой вязки, выдержанный в классическом стиле.

— И что гораздо важнее — он теплый и с длинными плотными рукавами.

А то невозможно смотреть, как этот человек мерзнет. Он одевался довольно легко, часто, как сам Лин Тянь, в рубашки или тонкие водолазки, но зимой такой гардероб не прокатит. Сколько в ноябре по учебным коридорам холод гулял, столько Лин Тянь и наблюдал, как мужчина неосознанно растирает себе запястья. Последний, кажется, плевал на непогоду с высоты птичьего полета, не предпринимая никаких попыток утеплиться, чем сейчас активно занималось большинство.

— В пряже высокий процент настоящей шерсти. А еще это меринос, вы не будете страдать аллергией, если чувствительны к подобного рода вещам, — Лин Тянь медленно поднялся с места и, сложив руки на груди, отошел к окну.

— Но моих размеров ты ведь не знаешь? — Мао Юда тяжело вздохнул, аккуратно складывая свитер в пакет, нехотя выпуская из рук вязаную пряжу. Качество ему понравилось.

— В плечах должно хорошо сидеть, — Лин Тянь резко повернулся, совершенно серьезно посмотрев на чужое уставшее от растерянности лицо. — У меня большой опыт в пользовании глазомером. Вы высокий, неплохо сложены, ростовка по плечам ваша, рукава отличной длины, будут закрывать запястья с небольшим нахлестом… В общем… Носите и не мерзните. С днем рождения.

Щеки норовили вспыхнуть в любой момент, Лин Тянь уже чувствовал, как под кожей закипала кровь. Вышло даже более смущающе, чем он предполагал. Он думал, все закончится быстро и безболезненно, по-взрослому, а в итоге он еще в самом начале споткнулся о хрен пойми откуда вылезшую застенчивость, и дальше все кубарем покатилось вниз. И вот они здесь. Смотрят друг на друга, испытывая какой-то невероятный коктейль эмоций, такой ни в одном баре им не смешают. Но они и без чужой помощи прекрасно справлялись. У первого перед глазами все полыхало в страшном пламени стыда, а второй просто разварился от потугов понять, какого дьявола вытворяет его же ассистент.

А ассистент всего лишь хотел порадовать своего наставника и проявить каплю заботы о нем в холодный праздник.

Неловкое вдумчивое молчание прервал приглушенный грохот, донесшийся из-за стены, разделявшей их со студентами.

Непорядок.

— Разгромленная лаборатория тоже мне на день рождения? — легкой красноты и след простыл на бледной коже Мао Юды, и он привычно вздернул брови.

— Хах, нет… — «Ну наконец-то! Его нормальное выражение лица». — Каюсь, сейчас со всем разберусь.

Лин Тянь пулей вылетел из комнаты, заходя к горе-студентам. Щеки наверняка все еще отсвечивали алым, но личные вопросы он решит позже. Сначала надо понять, почему его группа сидит перед оборудованием и давится от хихиканья.

— А что у вас такого веселого тут без меня случилось? — Лин Тянь со скрещенными руками прищурился, выглядывая потенциальных нарушителей. — Расскажите и мне, я тоже посмеюсь.

— Если совсем коротко, — в середине кабинета из-под парты вынырнул Мин Ю, который не смеялся, но по лицу заметно, что ему очень хотелось, — то Синьхэ не повезло со стулом.

— А если в подробностях, то какая-то сволочь решила открутить у стула одно колесико, — раздался еще один голос, откуда-то снизу и с четко угадываемым мучением от ушиба.

Университетская рутина все больше напоминала Лин Тяню типичные будни в дурдоме.