Она сводила меня с ума

Своим гибким трепещущим телом,

Чистотой своего огня,

Будто правда внутри горела.

Засыпая в ее руках,

Забывал суету мирскую.

Это было тогда, а сейчас

Я меняю ее на другую.

Эта станом не так стройна,

И в глазах нет бесовской искры,

И не ветрена, а верна

Но вот с ней, я какой-то кислый.

Она смотрит, как будто с упреком,

Из-под чуть беловатых ресниц.

Знает, мне бы тот взгляд с поволокой,

Мне бы в небо отпущенных птиц.

Я бы тенью в ночи растворился,

И ушел, лишь туда где в мечтах…

Полночь близится, сердце стучиться,

Ангел спит у меня на руках.

Ну, а мне же все чудятся крылья

Серо-алые, словно в крови,

Своих перьев серебряной пылью

Бередившие раны мои.

Я хватаю пальто, и на ветер

Полночь вьется поземкой у ног.

Вряд ли правильно это, но мною

Переступлен последний порог.

Она даже не ждет звонка,

Точно знает, что я пройду

По пути то ли в рай, то ли в ад,

Разжигая снова золу.

Я касаюсь ее плеча,

Чуть дрожащими пальцами кожи,

Она вздрагивает, ища, что сказать,

Но сказать не может.

Наши души пылают опять,

Ненадолго сцепившись телами.

Одинокой луны фонарь

Пьяно светит в тумане над нами.

И уже в сотый раз, наверное,

Она словно врастает кожей.

Одинокая, дикая, нежная.

Мы забыть это вряд ли сможем.

Беспокойно смолю сигарету,

Возвращаясь домой поутру.

Рассказать бы кому то об этом,

Но «любимой» я снова совру.