escapism

Бомгю всю свою жизнь верил, как дети верят в Санту, - отверженно и непоколебимо - что существует какая-то памятка, краткое пособие по выживанию после двадцати и каково же его удивление, когда он ближе к своему семнадцатому дню рождения понял, что из существующего здесь лишь его разыгравшееся воображение. Такое яркое, детское, упрямое, настолько упрямое, что он поначалу и слышать ничего не хотел про поступление, экзамены и выпускной.

Уже почти восемнадцать и все, что его волнует, - как уговорить Ёнджуна купить ему очередную пачку сигарет.

Свой одиннадцатый класс он провел путаясь с друзьями по вокзалам, складывая башни из пустых банок энергетика и по ночам мечтая отрастить невидимые крылья, чтобы, когда рассветет, взлететь к солнцу и отправиться далеко-далеко... Куда? 

- Куда-нибудь, только бы не здесь, - говорил он пьяным голосом, кутаясь в субинову худи, крепче сжимая в руке телефон, из динамика которого музыка резала тишину ночной жд станции. Его тошнило: от дешевого алкоголя, купленного на заправке, родителей, назойливо звенящих о его будущем, и, что самое главное, от самого себя, желавшего, чтобы этого будущего никогда не существовало. 

- Прости, Гю... Я, если честно, не особо понимаю... - говорил Субин, тихо посмеиваясь и перебирая его волосы в своих теплых ладонях. Субин такой хороший. Он слушал его всю ночь напролет, не только эту, ведь были еще тысячи таких же ночей и до нее. 

И Субин такой же пьяный, наблюдал за ним сверху вниз. Выкрашенная недавно в синий челка колыхалась на ветру, глаза горели то ли от фар прибывающего состава, то ли от выпитого пива. То ли Субин сам по себе такой горящий, такой ласковый, такой любящий. 

Он такой... другой.

Бомгю смотрел ему в глаза и видел, что тот, действительно, не понимает. И никогда-никогда не поймет. 

- Не бери в голову.

Субин все равно как-то умудрился его обнять.

*

Он не помнил, когда именно это началось, но в какой-то момент он вдруг заметил, как приходя от третьего репетитора домой, он, уставший и разбитый, смотрел на старшего брата и, наглухо запирая свою комнату, надевал наушники, пытаясь подавить слезы, колючкой оседающие в горле. Не нужен ему студенческий, каждый раз выпадающий из кармана, когда он достает проездной, или зачетка, помято лежащая на дне сумки. Ему не нужна эта новая жизнь, когда он все его упрямо из последних сил цепляется за призраки старой. 

Ёнджун говорил ему, что совсем скоро это чувство уйдет, нужно лишь перетерпеть пару тройку дней, или месяцев, или, может, лет. На вопросы о том как долго ему самому пришлось ждать Ёнджун открывал форточку в их с Субином однокомнатной квартире и закуривал, туда-сюда бездумно пролистывая приложения в телефоне, чтобы убить время и сделать вид, что он занят, - Бомгю так быстрее затыкался. 

Бомгю на него не обижался, у Ёнджуна свои проблемы по-взрослому серьезные, о которых ему еще думать не надо: где достать деньги на коммуналку или как пережить пересдачу вышмата во вторник. Ёнджун ему о таких вещах рассказывал, но его рассказы всегда были далекие и приукрашенные - такие, чтобы друзья и не подумали, что из-за этого ему сложно уснуть по ночам. Но Бомгю видит это в его темных кругах и уставших глазах, закрывающихся после первой же бутылки, и понимает, что это тоже входит в часть "взросления": делать вид, что у тебя все хорошо, при этом рассыпаясь на части. 

Субин говорил ему, что сам через это проходил и, да, было страшно, конечно же страшно, но только по началу. Все это нужно лишь перетерпеть, а как иначе? Время ведь так быстротечно, так несправедливо по отношению к ним - к подросткам, - хотя сам он уже давно не подросток.

Бомгю казалось, что прошла вечность, со дня выпускного Субина, пока тот не загрузил в Истории их фотографии. В левому углу стояла дата: ровно год назад они с Бомгю - один в испачканной, мятой худи, а второй - в черном костюме с запрокинутым назад галстуком, но оба безмерно счастливые - отмечали конец школьной жизни, конец детства. Ёнджун привез им пару бутылок вина и отвез за город встречать рассвет в каком-то ужасно красивом месте. Бомгю мало что запомнил сам, все было собрано по рассказам друзей и фотографиям из его фотопленки: вот они пьют вместе, подпевая песням из колонок в машине Ёнджуна, вот Субин затащил их на крышу пикапа (у Бомгю синяк не сходил до сентября), вот Бомгю сидит на переднем сидении, допивая красное полу-сладкое и смотрит на смазанную фотографию рассвета, пока Ёнджун и Субин целуются на заднем.

Бомгю на них не обижался, а они об этом потом никогда и не вспоминали, ведь это тоже часть "взросления": целовать того, кого по-настоящему не любишь или, по крайней мере, говоришь себе, что не любишь.

Тэхён ему ничего не говорил, иногда поглаживая по затылку, когда Бомгю становилось совсем уж невыносимо. Это было приятно - иметь при себе Тэхёна; такой особый вид эскапизма, проводить с ним дни, недели и месяцы, погружаясь в фантазию, мимолетное убежище, где ты... любим. 

Совсем не так, как Субином. 

И Бомгю поверил, что это не плохо.

*

Весь последний год старшей школы Бомгю предпочитал оставаться рядом, медленно вдыхая густой запах старых учебников и хлорки, а по вечерам четверга в тихом углу библиотеки наблюдал за другом исподлобья. Бомгю к тому времени было уже восемнадцать, Тэхён - все еще на год его младше, а знал он уже намного больше о жизни, чем кто-либо из их общих друзей (возможно, из всех живущих или живших на земле людей). 

Вот он - Кан Тэхён - заикаясь знакомится с ним на собрании старост, а потом пол ночи рассказывает в голосовом о том, что белка может фокусироваться на орехе максимум 4 минуты. Бомгю никогда бы не подумал, что ему сможет это в человеке понравиться, но, по правде говоря, до этого ему вообще мало что в его жизни нравилось. 

Бомгю смотрел как он обводил карандашом слова в учебнике истории, изредка писал пометки и по привычке грыз карандаш. Красные пятна апрельского солнца полосками от жалюзи делили его лицо: темные волосы, казалось, горели, а глаза принимали такой оттенок терракотового, что у Бомгю перехватывало дыхание. Дольше всего он смотрел на влажные губы, придавленные металлическим кончиком карандаша. 

"Я выделил все, что тебе может понадобиться," - сказал Тэхён, протягивая ему книгу. Она так и осталась лежать на столе, полная заметок, когда они впервые поцеловались. 

От него пахло клубникой и свежескошенной травой. Бомгю никогда бы не подумал, что ему может кто-то так сильно понравиться.

*

Вокруг Тэхёна всегда была эта аура особенной, неподдельной искренности. Наверное поэтому Бомгю к нему тянуло, а Тэхёна тянуло к Бомгю, потому что тот тоже был искренен, правда, по-своему. 

Они, наверное, с самого начала понимали как же это было бессмысленно, но никто не был достаточно "взрослым", чтобы сказать это вслух. У всех у них горели щеки и тряслись руки, набирая очередное "ты мне так нравишься". 

Это нельзя было назвать любовью, благо никто из них в этом друг другу не признавался. Тэхён был таким хорошим, в нем было так много теплого, что Бомгю удивлялся, как Тэхён все это время был один. У Бомгю был Субин и Ёнджун - оба взрослые и опытные, способные убить его кошмары, даже если единственным кошмаром для Бомгю за всю его жизнь был лишь он сам. А кто был у Тэхёна?

Однажды Тэхен поцеловал его в своей комнате полной аниме-статуэток и валяющихся на полу грязных носков. Его губы на вкус были малиновым ликером, бутылку от которого Бомгю все еще сжимал в ладони. На фоне играла Paramore - их любимая группа, - а в животе порхали бабочки. Бомгю впервые почувствовал себя таким счастливым и впервые подумал, что сможет пройти через все эти части глупого "взросления".

- Спасибо, - прошептал он Тэхёну в губы, когда они наконец разорвали поцелуй. Тэхён на это только посмеялся, мол "за что?". 

"За то, что появился в моей жизни," - хотел было ответить Бомгю, но промолчал, затягивая его в очередной поцелуй. 

Тэхён казался замечательным; Бомгю тогда думал, что никогда еще не встречал таких людей. 

Помимо всего прочего, помимо не моргающих взглядов, полных обожания глаз, очаровательного смеха, разговоров до рассвета, бесконечных поцелуев и объятий, Тэхён дарил ему надежду. 

Бомгю больше не нужно было отращивать крылья.

*

Бомгю стал рассказывать ему обо всем: от того чем он завтракал, до того, что планирует делать после выпуска ("Я почти уговорил родителей на то, чтобы переехать к Ёнджуну с Субином, представляешь?"). От последнего у Тэхёна тогда что-то проскользнуло во взгляде так быстро, что Бомгю не заметил или, может, не захотел замечать. Тэхён на все его планы лишь кивал, так ничего и не ответив.

Оглядываясь назад Бомгю вспоминает, что видел такой же взгляд на своих фотографиях с Субином в день его выпускного. Разбитый, напуганный и уставший - вот, каким он себя помнит, пусть таким его не знают друзья. 

Он тот самый мальчик, плачущий в подушку от двойки по алгебре, потому что ему нужны только самые хорошие баллы в конце года. Он тот самый мальчик, смотрящий на рассвет, пока его лучшие друзья признаются друг другу в любви на заднем сидении. Он тот самый мальчик, который подумал, что найти убежище в Тэхёне - таком же, как оказалось, разбитом и пораненном мальчике, - будет хорошей идеей.

Наверное поэтому Тэхён в какой-то момент превратился в неприятное напоминание. Раздражающее, то и дело снова и снова всплывающее уведомление о том, что он уже в себе исправил. 

Бомгю так сильно не хотелось исправлять это снова.

*

Его съедало чувство вины.

Субин как-то сказал, что они с Тэхёном, как родственные души. Тэхён тогда замялся, скромно улыбаясь и залезая к Бомгю поближе под ветровку. 

- Он - мое маленькое убежище, - сказал он Субину, когда Тэхён ушел, и это была правда. 

Бомгю впервые в жизни разрешил себе не думать. Он был... счастлив и позволял счастью топливом двигать его дальше в жизнь. 

Ёнджун говорил, что он светится. 

Бомгю, как оказалось, не так и много нужно было, чтобы захотеть жить.

*

Когда сообщения стали редеть то ли из-за подходящих экзаменов, то ли из-за того, что Тэхён уехал к своему лучшему другу на Гавайи, он почувствовал это подступающее чувство тревоги, не посещавшее с того самого дня, как они впервые поцеловались.

Сборники с тестами для выпускных экзаменов в портфеле больно давили на плечи, глаза болели от света лампы, когда он снова поздно засиживался за уроками. 

Узенькие линии капилляров лопались, как минуты, наполненные глухим молчанием. День-два-три. Никаких сообщений. 

Бомгю хотелось лезть на стенку.

Бомгю не хотелось вообще ничего.

Все ведь было нормально. 

Правда?

*

- Бомгю? - сонный голос Тэхёна не был наполнен привычным теплом, как тогда в его комнате, что... не удивительно, ведь часы показывали 4 утра. 

- Тэхён-а, я не могу уснуть, - на половине фразы он начал понимать, как глупо звучит и как сильно Тэхён на него сейчас разозлится, бросит трубку. 

Бросит Бомгю. 

Бомгю не хотел, чтобы его бросали.

Тэхён молчал так долго, что если бы не его еле слышное дыхание, Бомгю подумал бы, что тот снова уснул. Бомгю лежал на своей кровати, болезненно прижимая телефон к уху и считал секунды. 

На 237-ой Тэхён наконец вздохнул и мягко спросил:

- Хочешь поговорить?

Бомгю вдруг почувствовал болезненную и неотрывную привязанность к его присутствую в своей жизни, его словам и объятиям, что впервые за несколько месяцев их отношений он заплакал, так горько и сильно, что наверняка разбудил родителей. 

Впервые в трубке не было никаких слов, лишь тягучее молчание и опустошающее чувство неопределенности. Бомгю хотелось закричать, но он тихо шмыгал носом, ни на секунду не отпуская телефон, даже когда спустя час услышал короткие гудки - на номере закончились деньги.

*

Бомгю не мог вспомнить, когда в последний раз они говорили о Тэхёне (а говорили ли когда-либо? то есть, по-настоящему?). Казалось, что несмотря на чрезмерную теплоту, Бомгю всегда вымещал ее собой. "Он - мое маленькое убежище," - снова и снова пролетало у него в голове. А был ли когда-нибудь он убежищем для Тэхёна?  

Они расстались, когда Тэхён вернулся в Корею. Он сказал, чтобы его чувства прошли и он больше не может притворяться, что все хорошо. Бомгю знал об этом еще в то утро, когда, пролежав в постели до самого вечера, так и не услышал ни единой попытки ему перезвонить. 

От этого дыра в груди меньше не становилась. 

Когда Бомгю попросил остаться друзьями, Тэхён кивнул, обняв его на прощание. 

Если честно, он не имел ни малейшего понятия, как они могут снова стать друзьями.

*

Самое паршивое было в том, что жизнь не закончилась. Земля под ногами не все так же крутилась, а океаны не затопили улицы. Ничего необычного не произошло, солнце все так же вставало и заходило, мать все так же требовала ходить на занятия, а репетиторы напоминали Бомгю быть внимательнее. 

А Бомгю...

Бомгю не мог думать ни о чем кроме того, как сильно скучает. Как сильно его тянет открыть диалог в названии которого все так же куча сердечек - он не смог заставить себя их убрать. Листая очередной пост в соц сетях, он иногда ловил себя на мысли, что, да, Тэхёну бы это точно понравилось, но не нажимая "отправить", он останавливался.

Они больше не встречаются.

Надо дать ему время.

Надо дать себе время.

*

- Так почему вы расстались? - прямо спросил его Субин.

- Потому что у нас закончились чувства, - прямо ответил ему Бомгю.

- У вас или у него?

Бомгю замолчал, потому что на самом деле он не знал. 

Он не понимал, как чувства вообще могу закончиться? Как можно любить, а потом вдруг перестать? Бомгю сделать что-то не так? Бомгю был недостаточно внимателен? Недостаточно мягок? Что вообще значит это "достаточно"?

К концу первой недели Бомгю уже не был уверен был ли он вообще влюблен в него или же в саму идею быть с ним. В идею того, что в Тэхёне так легко было сбежать от реальности.

Так много мыслей. Лучше бы Бомгю вообще не мог думать.

По-крайне мере у Тэхёна это всегда получалось лучше.

*

У Бомгю не хватило баллов, и пусть никто его за это в лицо никто не винил, он кожей мог чувствовать тишину за обеденным столом, когда семья в очередной раз собиралась вместе. 

"Неудачник" вот-вот должно было слететь с языка кого-то из домочадцев, поэтому Бомгю вскоре заимел привычку из комнаты не выходить вообще. Он думал, что, когда придет время, мысли о проваленных экзаменах и поступление в какой-то левый университет убьют его, но расставание с Тэхёном, похоже, сделало это намного раньше. 

Бомгю ничего не чувствовал, кроме ненависти к самому себе. 

Что бы он не делал, его всегда будет недостаточно.

*

Свой выпускной он по традиции отпраздновал в их маленьком кругу друзей, выблевывая кишечник в кусты, пока Субин гладил его по спине и время от времени протягивал воду.

Ему было больно, обидно и жалко смотреть на то к чему он пришел. 

Он все еще ненавидел себя.

Ближе к рассвету, когда голове и желудку полегчало, он впервые за вечер достал телефон и увидел сообщение, отправленное шесть часов назад. Субин и Ёнджун курившие до этого у машины давно ушли к берегу недалеко расположившегося пляжа.

"Поздравляю с выпуском, хён!"

Бомгю думал, что у него закончились слезы, но что-то теплое и влажное продолжало стекать по щекам и подбородку.

Наверное, больше всего на свете он боялся, что Тэхён будет ненавидеть его так же, как ненавидят родители, или избегать, как избегают друзья. 

Или он захочет о нем забыть, как Бомгю забывался в Тэхёне.

Бомгю сфотографировал рассвет: фотография снова получилась смазанной, но он все равно решил отправить. Ответа не последовало, но он и не ждал: заблокировал телефон, закинув его подальше в карман брюк, и, прислонившись к прохладному стеклу, уснул.

Ненависть к себе никуда не ушла, но теперь, зная, что Тэхён все еще помнит о нем, все еще хочет помнить о нем, у Бомгю в который раз поселилась маленькая надежда, что он сам когда-нибудь себя простит.

*

Так прошло его лето. В сообщениях с поддержкой от Субина, в редких пьянках на квартире Ёнджуна. Он целыми днями слушал грустные плейлисты, замечая, что каждая песня теперь носила в себе призрак его разбитого сердца. 

А было ли оно разбитым, если он, возможно, и вовсе не любил?

Умирая под летней жарой в своей комнате он пару раз заходил на его страничку в соц сетях. Конечно, о Бомгю не было ни слова, лишь пара постов о какой-то музыкальной группе в Твиттере и несколько фото в Инстаграме с Каем, тем самым лучшим другом с Гавайев.

С Каем ему так и не довелось познакомиться, хотя рассказов о нем была уйма; Бомгю всегда удивлялся, как эти двое могут быть так близки находясь друг от друга так далеко. 

Сейчас Бомгю не понимал о Тэхёне много вещей.  

- Это кто? - спросил Ёнджун, заглядывая в его телефон. Бомгю развернул экран, чтобы тот лучше видел новый пост в ленте.

Там видео с Тэхёном, улыбаясь смотрящим в камеру, а затем уезжающим вглубь скейт-парка на разрисованной доске. На его руке - гипс и какая-то надпись - Бомгю так и не смог разобрать. 

- Его новый парень? - осторожно спросил Ёнджун, переходя на профиль Кая по отметке на фотографии.

- Нет, друг. Лучший, - Бомгю забрал телефон и откинул его подальше на кровать. Ему снова паршиво, зачем он только взял его в руки.

- Тебе бы о нем забыть, Гю, - Бомгю кивнул, прокручивая в голове энциклопедию по кантэхеноведению: его любимая песня, любимый запах, фильм, цвет. 

Отвратительно, как же много мы помним о тех, кого так отчаянно пытаемся забыть.

Трудно описать то ощущение комфорта, которое Бомгю получал, разговаривая с ним, просто находясь рядом к чему-то настолько разрушительному, в то же время доброкачественному, что заставляло мир казаться таким маленьким и понятным. Сносным. Его тело помнит прикосновения, запах и вкус. 

Бомгю казалось, то он всегда будет помнить.

*

А потом боль начала уходить.

И как бы сильно ему не хотелось задержаться, как бы сильно он не цеплялся за прошлое, отсутствие Тэхёна в его жизни становилось уже не таким значительным, особенно к началу учебного года, когда, как и говорили Субин и Ёнджун, ему действительно стало лучше. Время, ведь так быстротечно, так справедливо по отношению к ним - к влюбленным подросткам, - хотя сам он уже и не был влюблен.

Иногда он чувствовал себя виноватым, натыкаясь на его вещи в своей старой комнате, или на фотографии в фотопленке телефона, или песни в старых плейлистах. У него все еще остались их совместные посты в Инстаграме, общая подписка на Нетфликс которую они пока еще по очереди обновляли. Они иногда отвечали друг другу в Твиттере и пару раз даже писали друг другу на праздники. 

Бомгю тогда понял, что это еще одна часть "взросления": оставлять старые воспоминания позади. Часть "взросления", которую он уже научился понимать.