— … завтра ещё куча соревнований, ребята уже тренируются. На самом деле, я не особо расстроюсь, если мы неважно выступим в этом году. Сама понимаешь, мы исторически лучше держимся на льду, чем на песке. Я держу с ними контакт, вижу, что люди стараются, люди заряжены на победу, но опять же…

— Стоп.

Иван удивлённо посмотрел на перебившую его Наташу. Всю его речь она вдумчиво поглощала молочный коктейль из Макдональдса и щурилась то ли от вечернего солнца, решившего утопить город в духоте, то ли от его слов. Лёгкий ветерок пытался спасти положение, но в маленьком скверике, где они заняли одну из лавочек, это казалось неосуществимой мечтой.

Её олимпийцы уже улетели в страну восходящего солнца, равно как и его. Сегодня ночью Арловская вылетает следом за ними — к сожалению, без него. Брагинскому было официально запрещено появляться на играх ещё полтора года. Ну, подумаешь, расслабился, на домашней Олимпиаде перебрал лишку на банкете по случаю открытия… и закрытия тоже… а мир вздумал обидеться. Будто они сами так не делали!

И тут вряд ли бы спасла нейтральная форма. Даже в одежде какого-нибудь кубинца Ваню будет видно издалека, особенно самым «лучшим» его недоброжелателям. Поэтому, скрепя сердце, он остался в Москве, хотя всем было понятно, что душой он сейчас в Токио.

— Ты чего? — искренне не понимал мужчина. Наташа лёгким движением отправила пустой стаканчик в ближайшую урну. Иван успел заметить её решительно сузившиеся глаза, словно она окончательно в чём-то убедила саму себя.

— Идём, — не терпя возражений, девушка, схватив его за руку, потянула его за собой куда-то в сторону монструозно рычащего кондиционерами торгового центра. Заинтригованный Иван предпочёл не мешать внезапному порыву своей спутницы.

Ну и что она может такого сделать, показать ему портал в Японию где-нибудь в подвальных помещениях ТЦ? Наталья, конечно, упорная девушка, но справиться с этим не было под силу даже ей.

Они миновали автоматические входные двери, спешно натягивая маски на нос. Конечно, не все в их странах разделяли подобный энтузиазм, но пример показывать всё же было нужно. Но даже несмотря на то, что одни отказывались думать о собственном здоровье, другие же правил придерживались. И теперь они были заняты в основном выбором цветочков, которые можно было бы в случае чего принести на могилку первым товарищам.

Примерно об этом и думал Иван, пока они поднимались по эскалатору куда-то на верхний этаж. Там в основном располагались фуд-корты — и это добавляло непонимания. Они же только что там были, что происходит? Не дойдя до первого кафе буквально пары метров, Наташа резко свернула, уводя Ивана в длинный коридор, в конце которого виднелся поворот направо.

Не особо задумываясь над вероятностью того, что в женском туалете они окажутся не одни, Арловская быстро провела его вдоль ряда кабинок и толкнула в полумрак самой дальней из них.

— Что… что ты… — Иван не успел договорить, неподготовленным телом почувствовав столкновение спины со стеной. Её руки стремительно стянули с их лиц маски и почти сразу же он обнаружил на своих губах сердито сжатые губы Наташи.

— Я… тебе… покажу… не верить… в себя… — слова прерывались новыми яростными атаками поцелуев. Поначалу оторопело глазея на девушку, перешедшую из спокойного состояния в чистый гнев за несколько минут, Иван, облизнув губы, вдруг ощутил на языке сладковатый привкус недавно выпитого ею коктейля. И это изменило все.

Со следующей её атакой Брагинский улучил момент, чтобы поцеловать Наташу в ответ так, как ей это было необходимо именно сейчас. Мгновенно растеряв весь свой пыл, она прильнула к нему, обхватывая шею и этим упрашивая Ивана углубить поцелуй.

Он знал, что она это любит.

Всеми силами игнорируя блаженное облако неги, словно шарик раздувающегося в его голове, Иван все никак не мог отделаться от осознания причин такого поведения Наташи. Ответ пришёл естественным образом. Чтобы сбить этот бесконечный рой одних и тех же слов, бегающих по кругу, чтобы остановить это неукротимо растущее неверие в себя и силы своих людей — вот почему она решилась на этот отчаянный шаг. От понимания этого ноги совсем отказывались держаться твёрдо, слабея от напора разливающейся по телу благодарности и любви. Объятья становились крепче, поцелуи — жарче, распаляя желание, и Иван на уровне инстинктов чувствовал, что нужно остановиться.

С судорожным вздохом он оторвался от нежных губ Наташи, но не отпустил — не хотел прервать бесконечно приятное тепло её тела.

— Ну всё, хватит… хватит, — шёпотом заговорил Иван. Она подняла голову, разглядывая его лицо и улыбнулась. — Я усвоил урок.

— Ой ли, — неожиданно отзывается Наташа, хитро сверкая глазами. — Не верю, Брагинский! Не верю, что ты забудешь о неуверенности в себе, нет, — она подмигнула. — Не убедил!

— И что ты предлагаешь? Достать Станиславского из могилы и заставить меня его убедить?

— Нет, всего лишь… проверку на прочность, — она легко наклонила голову набок. — Но готов ли ты…

— И как ты её планируешь провести здесь? — Иван намеренно пропустил её подколку мимо ушей.

— Предоставь это мне.

Не предупредив, она скользнула к его губам, возобновляя прерванный поцелуй. Прикосновения её пальцев к его волосам и мягких, страстных губ к его губам путали сознание, открывая дорогу инстинктам и тайным желаниям.

— Н-ната… — он попытался воззвать к её благоразумию, но попытка оказалась неубедительной даже по мнению самого Ивана. Последние преграды перед желанным неизбежным стремительно исчезали, и он ничего не мог с этим сделать.

Испытывая недостаток ощущений, её руки легко скользнули ниже, забираясь под футболку и вызывая этими движениями рой мурашек.

«Мы в общественном месте, нам нужно остановиться» — мысль вспыхнула в голове в тот же самый момент, когда Иван и сам, не удержавшись, запустил руки под одежду Наташи. Ощущение тёплой, изумительно нежной кожи под ладонями стирает все оставшиеся мысли в пыль. Смешок рвётся наружу — давно он не чувствовал себя настолько двойственным по отношению к разуму и желаниям собственного тела.

Отстранившись, Наташа, неровно дыша, несколько мгновений разглядывала Ивана, растрёпанного, возбуждённого и бесконечно восхитительного. Пора переходить на новый уровень проверки его уверенности.

Не отрывая взгляда, девушка двумя руками стискивает пояс его шорт и шутливо тянет на себя, вызывая отклик чувствительного сейчас тела. Изящная ладонь ныряет вниз, осторожно нащупывая ткань трусов.

— Наташа… — почти беззвучно шепчет он, но в этом шёпоте и бесстыдно приоткрытом рте она слышит лишь просьбу продолжать. Не теряя времени зря, ладонь находит и вторую преграду на своём пути. Пробравшись под неё, пальцы касаются члена и решительно обхватывают его.

Иван шумно выдыхает, устремляя взгляд в потолок. Чувствуя, как член медленно крепнет в её ладони, Наташа срывает с приоткрытых губ поцелуй и, задрав свободной рукой футболку, опускается на колени. Опустив голову, она касается горячим языком места чуть ниже пупка, потом ещё чуть ниже… и ещё… Руки тянут пояс шорт и трусов к коленям, высвобождая член. Прикосновение губ к основанию ствола сбивают едва-едва восстановленное дыхание. Двигаясь к самой головке, Наташа задумчиво замерла, обведя её языком. Она посмотрела вверх как раз вовремя, чтобы встретиться им со сверкающими тёмными глазами Ивана. Не сводя взгляда, она позволила колечку её губ скользнуть по члену, впуская его внутрь.

Нужный ритм поначалу никак не задавался, выдавая её волнение. Всё же, даже находясь в отношениях уже довольно продолжительное время, Наташа всякий раз терялась перед соблазнительно открывающейся возможностью чуть ли не буквально стать единой с Ваней. С одной стороны, ничего особенного в этом всём можно было и не увидеть. Но если совместить голые ощущения плоти с натянутой струной эмоций, то на выходе получались лучшие мгновения в жизни. Член был ровным, красивым и с доставляющим отдельное удовлетворение размером. Всё, как ей хотелось бы. Волос девушки коснулась рука, почти привычным жестом направляющая её голову на нужный им обоим ритм, и она ей подчинилась.

Иван всегда уделял особое внимание прикосновениям — неважно, каким. Словами трогать друг друга было увлекательно, но лишь при условии, что вы — соперники. А если же вы безумно любите друг друга, то близость родного человека хотелось ощущать всем телом. Та исключительная нежность, с которой она работала языком застилала сознание снегопадом из лепестков цветущей вишни. Единственное, чего не хотелось в эти мгновения — чтобы она останавливалась.

Эти особые ощущения всегда занимали его голову. Пару раз он даже порывался поинтересоваться её познаниями в умении сделать такой минет, но всякий раз останавливал себя, считая вопрос некрасивым. А сейчас, из-под слоёв наслаждения, это интересовало его в самую последнюю очередь.

Язык девушки вырисовывал разнообразные линии с каждым всё более глубоким движением головы. Член совсем поднялся, и девушка несколько раз пробовала взять его целиком. На очередной попытке из Ивана вырвался громкий стон, чем бесконечно позабавил Наташу.

— Шшш… Ну что же ты так, — отстранившись, она поднялась на ноги лишь для того, чтобы приложить к его губам палец в жесте молчания. — Не слишком перебирай с самоуверенностью, а то застанем врасплох других посетителей, — она с лёгким сожалением посмотрела на то, как Иван ловит её ладонь и захватывает ртом указательный палец. — Не удержался, бедняга, я понимаю. Мы должны проработать этот момент.

Отняв руку, Наташа погрузила его рот в глубокое столкновение языков. Следующие действия отзывались предвкушением где-то внизу живота. Не отпуская, она отстраняется лишь затем, чтобы стянуть с него футболку и бросить на закрытую крышку унитаза. Медленно, почти бережно усадив на него Ивана, она снова приникает с поцелуем.

Вместе с его руками, пришедшими на помощь, девушка расстёгивает и задирает юбку. Его пальцы бесстыдно захватывают пространство под её трусиками, сдвигая их в сторону и вытягивая из груди судорожный выдох. Ужасно хочется прижаться телом к телу, и Наташа порывисто стягивает с себя топик, на удивление быстро справляется с застёжкой бюстгальтера и следом нетерпеливо взбирается на его колени. Руки обхватывают плечи, грудь вжимается в его ключицы, а губы почти требовательно умоляют:

— Я тебя хочу.

Крепкие руки подхватили девушку под бёдра и с её помощью они мягко опустились, позволяя им обоим прочувствовать проникновение. Опираясь на его плечи, Наташа делает первые движения и отбрасывает волосы назад в сладком порыве.

В этом движении хотелось провести всю оставшуюся жизнь. Абсолютно переставало быть важным то, кто они и где находятся — они существовали сейчас конкретно в этом моменте и ничего, кроме друг друга, их не волновало. Никакие печали, никакие сомнения не нашли бы здесь дорогу — цунами этого буквального единства сносило им крышу и заодно уносило их за собой.

Ивану кружило голову осознание того, какая же его девушка горячая и бесконечно нежная внутри. Для всех остальных она была острыми ядовитыми шипами, но только для него её бутон красоты раскрывался, заставляя терять дыхание от восторга.

Помимо всепоглощающего наслаждения, Наташу только сильнее разжигало чувство восполнения чего-то недостающего, что не смог сделать ни один мужчина до самого главного и самого любимого. Его руки шарили по телу девушки, огибали спину, ласкали грудь, спускались к ягодицам, помогая поддерживать темп. Она пыталась уравнять их ощущения, лаская его плечи и спину, наклоняясь для поцелуев в духе «куда дотянется», но то, что давал ей он просто оглушало своей нарастающей силой и неотвратимостью. В какой-то момент это вылилось в громкий стон, который она не смогла сдержать.

— Шшш, повторяем за мной, Наташ? — беззлобно выдохнул Иван, усмехаясь.

— Глубже, — ей же в этот момент вовсе было не до шуток. — Смелее…

Она подняла ладонь ко рту, чтобы хоть как-то сдерживать рвущиеся наружу стоны. Ему бы хотелось, чтобы она не сдерживала себя. «Зарывшись» в её грудь лицом, он, зажмурившись, вложил все оставшиеся силы на достижение желаемого. Глубокие резкие толчки били невидимой кувалдой по нервным окончаниям обоих. Не в силах промолчать, Наташа всхлипнула и застонала. Её руки обхватили голову Ивана, беспорядочно прижимая его к себе. Купаясь в прорвавшихся звуках признаний, он сам не замечал собственных стонов, звучавших с неё в унисон. Волна мышечных сокращений окружила член, девушка выгнулась в его объятьях, утопая в ощущениях. Несколько попыток толкнуться вперёд — и Ивана накрывает оргазм.

***

Когда они вернулись в сквер, жара уже немного спала. Мороженое, которое они купили по пути, оказалось с малиновой начинкой. Их лавочка всё ещё была не занята, что также было весьма приятно. Солнце медленно близилось к закату. Ещё пара часов — и пора бы возвращаться в квартиру Ивана за её вещами и отправляться в аэропорт.

— У тебя до сих пор щёки горят.

— Так жарко же, — попытался оправдаться Иван, но, столкнувшись взглядами, он решил переключить внимание на мороженое.

Они помолчали.

— И что, больше не будешь жаловаться? — в этих словах ему чудился намёк на продолжение, даже если его там не было.

— Я бы хотел, — он облизал губы, — но у нас не так много времени осталось.

— Жаль, — лёгкий хруст оповестил, что Наташа первой добралась до вафельного рожка. — Я бы послушала.

— А я подумал, что мне лучше надо сосредоточиться не на минусах, а на плюсах, которые у меня в этой ситуации есть.

— Правильно.

— А, чтобы совсем не умереть со скуки в эти две недели, давай поспорим на прощание? — девушка заинтересованно посмотрела на него. — Допустим, если ты получишь медаль, то… скажем, я позволю тебе провести ночь со мной на твоих условиях.

Наташа чуть не выронила рожок.

— На моих?

— Ага. Сколько медалей — столько и ночей, — Иван с удовлетворением отметил, что и её щёки теперь зарделись румянцем.

— Вот же ты… — она возмущённо выдохнула и в неверии помотала головой. Да, Наташа, идея безумная, неожиданная, и, тем не менее, очень привлекательная.

— Ну же, соглашайся, — Ваня протянул руку.

— Погоди, а какой тебе толк во всём этом? — она нахмурилась. Он чувствовал, что в этот момент её рациональный ум вертел внутри себя эту идею со всех сторон, словно кубик-рубик.

— Ну, как же. Мне будет радостно увидеть тебя на пьедестале почёта как можно чаще. Ты способная девушка и я всегда желаю тебе лучшего, — он улыбнулся и Наташе захотелось зарядить ему мороженым за эти сладкие речи. Не пересластила бы.

— Идёт! — она шлёпнула его по протянутой ладони и сжала её. — А ты тогда… если займёшь первое место в общем зачёте, то я выполню любое твоё желание. Личное, — спешно добавляет она. — Не стоит вмешивать в это наше начальство.

— Ну, я в деле, — Иван довольно разглядывал оживившуюся девушку, одним махом решившую запихнуть в рот шоколадный кончик рожка.

Пари было заключено.