Уже прошло чуть больше года с того момента, как Хайзенберг поселил в своей мастерской женскую особь оборотня. Наблюдать за ней было интересно, особенно в те моменты, когда девушка считала, что лорд сильно увлечен созданием своего нового механического чуда. В такие моменты она расслаблялась, словно думала, что мужчине не до неё. Поднималась со своей тёплой подстилки и подбиралась к ближайшему столу с деталями, которые ранее Карл находил в очередном из ящиков на фабрике. Она принюхивалась, а после морщила носик из-за резкого запаха, к которому так и не смогла привыкнуть.

      Словно любопытный щенок, который собирался нашкодить, девушка оглядывалась по сторонам, а после осторожно брала одну из деталей в руки, рассматривая со всех сторон и, кажется, пыталась понять, как это работает. В такие моменты сразу становилось понятно, что она хотя бы немного умнее своих собратьев. Правда, Карл задавался вопросом, как с таким любопытством ей удалось скрываться какое-то время под носом у Миранды? Или же оборотень так расслабилась именно в его владениях, чувствуя некую безопасность и безнаказанность?

      — Не трогай механизм, если не знаешь, как он работает, — механическая деталь резко вырвалась из её рук и направилась к лорду, опустившись в его протянутую руку. — Не хватало ещё, чтобы ты его сломала.

      Мужчина стоял к девушке спиной, но даже так он знал, что та недовольно насупилась, ведь отобрали интересную игрушку. И всё же Агнесс и правда сильно расслабилась при Хайзенберге, позволяя себе не только трогать его вещи, но и даже вставать в полный рост и перемещаться как обычный человек. С такими темпами ещё немного — и она раскроет факт того, что умеет говорить. Но, возможно, Карл только этого и ждал.

      Несколько металлических деталей также поднялись со стола и направились в сторону мужчины, который пытался починить их и довести до чего-то более-менее эффективного. Девушка слегка наклонила голову набок, посмотрев на спину увлеченного своей работой лорда, а после подошла к столу с чертежами. В последнее время ничего нового Хайзенберг придумать не мог, бумага, на которой можно было бы нарисовать очередную задумку, закончилась, а достать новую партию пока возможности не было. Один из старых чертежей Агнесс взяла в руки. На ней был изображен человек в полный рост, вот только вместо руки у него была бензопила, а вместо глаз какие-то фонарики. Во всяком случае, на рисунке они были похожи именно на это. Кажется, нечто подобное ей уже доводилось видеть издалека. На нижних ярусах фабрики нередко бродили творения Хайзенберга, он даже к ним запускал оборотней, чтобы проверить, насколько его солдаты были послушными и сильными.

      — Нравится? — послышался грубый мужской голос над ухом, по телу сразу же пробежались мурашки, и девушка резко развернулась к Хайзенбергу лицом. — И чего ты сразу же перепугалась?

      Губы того изогнулись в ставшей привычной усмешке, когда оборотень недовольно нахмурилась и положила чертеж обратно на стол позади себя. Агнесс хотела вернуться обратно на свою подстилку, но Карл уперся двумя руками по обе стороны от неё, перекрывая ходы отступления.

      — Разумный щеночек вновь хочет притвориться глупым, — догадался тот, приближая свое лицо к её. — Не надоело ещё? Ты можешь нормально ходить, размышлять и оценивать ситуацию, изучаешь чертежи и механизмы. Не думаешь, что притворяться глупой уже нет никакого смысла?

      Будь у девушки уши на голове или же хвост за спиной, она бы тут же прижала их к телу. Но их не было, и её страх можно было разглядеть лишь в карих глазах, которые скользили по чужому лицу. Очки, шляпа, черная майка и брюки — вот во что сейчас тот был одет. Кожаное серое пальто сейчас лежало на одном из железных стульев, так как во время работы Карл не хотел его случайно запачкать. Лицо было слишком близко, из-за чего девушка чувствовала на коже горячее дыхание. Поэтому, в попытке отодвинуть того хотя бы немного от себя, Агнесс выставила руки чуть вперед и прижала их к губам с усами и отросшей щетиной, которая немного колола руки. Подобная попытка увеличить между ними расстояние вызвало у Хайзенберга лишь смешок в руки своего питомца.

      — Ты уже даже не пытаешься убедить меня в обратном, — рукой он легко перехватил обе кисти рук оборотня и отодвинул их в сторону, вновь максимально близко наклонившись к лицу девушки. Ещё несколько сантиметров, и их бы губы могли бы слиться в поцелуе. — Становится всё интереснее и интереснее играть на твоих нервах…

      Резкий гул мотора из подвала перебил Карла, из-за чего его лицо тут же скривилось в недовольной гримасе. Он отпустил Агнесс и подошёл к люку, открыв его ногой крикнул вниз как можно злее:

      — Завали ебло!

      Это шумело одно из его творений, которому явно было скучно, и он ждал, когда хозяин скинет очередных оборотней ему на потеху. Потирая кисть левой руки, оборотень быстро метнулась к двери и с громким хлопком покинула мастерскую лорда. Хайзенберг привык к тому, что когда девушка злится, то могла либо лечь на свою подстилку к нему спиной, либо же уйти погулять по фабрике. В любом случае он не волновался, так как знал, что она отойдёт и вновь вернется к нему. Ведь деваться ей было некуда.

      Агнесс же и вправду злилась на мужчину, так как не понимала, что такого забавного могло быть в том, чтобы вот так вот издеваться над ней. Каждый раз сердце непроизвольно быстро билось, но не из-за чувства страха или же отчаяния. Нет, это было совсем другое чувство, не похожее на эти два. Но каждый раз Агнесс гнала от себя их, не желая зацикливаться и дарить себе ложные надежды. Ведь Хайзенберг ничего, кроме как уничтожить матерь Миранду, не хотел. Во всяком случае, так считала оборотень.

      Ноги сами привели девушку в комнату с котлами, где она изначально пряталась и грелась, так как, несмотря на волчью кровь, которая грела тело и помогала противостоять холоду, оборотень всё равно вечно мёрзла.

      Агнесс залезла на свой котёл и довольно расположилась на пыльных простынях, потянулась и посмотрела на вход вниз головой. Сюда понемногу стали вновь сходиться оборотни. Почувствовали свою альфу, которую давно не видели. Они боялись заходить в мастерскую Хайзенберга, видимо, также считая его альфой, поэтому и подчинялись. Чувство обычного человеческого страха им был не свойственно, поэтому оборотни и нападали на людей с оружием, с обычными топорами в руках. «Вновь будут ластиться, желая подняться в глазах других», — пронеслось в голове Агнессы с раздражением.

Это были обычные животные инстинкты. Когда ты желаешь находиться на верхнем звене цепочки стаи, тебе нужно задобрить альфа-самку, чтобы она позволила тебе быть рядом. Раньше Агнесс это даже казалось немного забавным, но сейчас только раздражало. Один из оборотней попытался подняться к ней на котёл и лечь рядом, но девушка тут же поднялась на четвереньки и злобно зарычала, заставляя того слезть обратно на пол. Агнесс не собиралась позволять кому-либо из них становиться альфой — слишком тупыми для этого они были.

      — Недостойные, — рыкнула себе под нос хриплым из-за вечного молчания голосом.

      Оборотень легла обратно на подстилку, а взгляд скользнул по тем мужчинам, что расположились внизу. У них была физическая сила, которой не хватало Агнесс, но они совершенно не умели мыслить самостоятельно. Чувство голода и агрессия — вот что двигало ими в отсутствие хозяина. «Но почему же я такой не стала? — размышляя, наклонила чуть голову в сторону. — Я единственная альфа-самка, другие же просто умирали ещё на стадии приживления каду…». Иногда подобные мысли заполняли голову девушки, заставляя искать хоть какое-то логическое объяснение, которого попросту не было. Ей просто повезло, если это можно было назвать везением.

      Внизу живота у Агнесс неприятно потянуло, а после по телу пробежались странные мурашки. Подобного с её телом ещё не происходило, так что это даже слегка напугало. Приняв сидячее положение, она положила руки чуть ниже живота, чувствуя непонятное тепло, а снизу послышалось тихое рычание оборотней. «Это не к добру», — подытожила девушка. Одного взгляда вниз оказалось достаточно, чтобы понять — они чего-то ждут, поглядывают на неё исподлобья, рычат и недовольно урчат, но послушно ждут. «Мне нужно вернуться к Хайзенбергу», — это казалось самым разумным и безопасным решением на данный момент, потому что там Агнессу не тронут, во всяком случае, оборотни.

      Девушка осторожно слезла с котла и поняла, что твердо стоять на двух ногах было сложно. Они тряслись, дыхание резко сбилось, словно она только что пробежала марафон, а взгляд не мог несколько секунд сфокусироваться. Тело обволокло непонятным жаром, а ближайший к ней оборотень стал неспешно подкрадываться к ней и даже попытался подняться в полный рост, чтобы проверить, позволит ли женская особь такую дерзость. Агнесс резко повернула к тому голову и злобно зарычала, показывая клыки, которыми была готова вцепиться в чужую глотку. Оборотень сразу же отошёл и присел обратно.

      Слегка пошатываясь девушка направилась к двери, а выйдя из комнаты уперлась руками в стенку, которая помогла ей не упасть. «Как же жарко», — одну руку та прижала к груди, чувствуя как бешено колотилось сердце. Оборотни позади всё так же порыкивали, выглядывали из-за комнаты, словно ждали удобного момента. Страх неожиданно резко ворвался в создание, и даже факт того, что она в стае являлась высшим звеном, не давало чувства защищенности.

      Агнесс не помнила, как преодолела огромный коридор, который раньше казался в разы меньше. Старая и потрепанная от времени дверь мастерской, которая была слегка приоткрыта и откуда шла дорожка света в коридор, а так же доносился шум механизмов, воспринималось восполненным сознанием девушки как спасительный лучик света. Оборотни уже не следовали за ней по пятам, побоялись подходить ближе к тем местам, где часто находился Хайзенберг. Но лёгкое чувство страха никуда не исчезло. Медленно переместив руки со стены на дверь, Агнесс приоткрыла её и вошла внутрь мастерской. Лорд стоял к ней спиной, всё так же возился со своими деталями, которые собирался вживить для улучшения одному из механических чудовищ. Он слышал, как девушка вернулась, и не оставил это без внимания:

      — Умный щеночек перестал злиться? — задорно хмыкнул он, но всё ещё не отрывал взгляда от механизмов, размышляя, как бы лучше соединить детали, чтобы их не закоротило.

      Он слышал тяжелые шаги позади. Оборотень непривычно шаркала ногами, и дыхание было громче и тяжелее обычного. Мужчина приподнял голову и уже было хотел обернуться, чтобы посмотреть, что же с ней стряслось, как неожиданно руки девушки сомкнулись на его талии и крепко обняли. Она уткнулась лбом в его спину и тяжело выдохнула, а после шумно втянула воздух носом. Запах металла, машинного масла, пота и сигар. Они стали настолько привычными и родными за год, что даже находясь в таком ужасном состоянии Агнесс начинала чувствовать спокойствие только вдыхая его запах. Идя к мастерской, девушка осознала, что с ней происходит. Это оказалось не так сложно понять, если немного поразмыслить.

      — Эй, ты чего? — в голосе Карла слышалась растерянность.

      Он не понимал, откуда неожиданно взялось это желание пообниматься. Ведь оборотень постоянно старалась держать некую дистанцию между ними, словно терпеть не могла физический контакт. С уст Агнесс сорвался тихий рык, она повернула Хайзенберга к себе лицом, легким движением двух пальцев сняла с того шляпу и откинула в сторону, прижалась своей грудью к его и затуманенным взором посмотрела в тёмные стёкла очков. Она прижимала его поясницей к рабочему столу, продолжая всё так же тихо утробно порыкивать. Карл мог без особых усилий оттолкнуть её от себя, стоило только пожелать — металла в комнате было предостаточно, чтобы заставить девушку отлететь к противоположной стенке и отнять возможность двигать любой конечностью. Но хотел ли он этого?

      Нет. Несмотря на то, что Хайзенберг не до конца понимал, что творится в голове его питомца, останавливать Агнесс совершенно не хотелось. Девушка нагло, словно показывая свою доминантность, распахнула на нём бежевую рубашку и оголила волосатую грудь лорда. Её пальчики почти что нежно зарылись в темные волоски, которые кое-где уже успели поседеть. Несмотря на отсутствие идеального пресса, его грудь и плечи были сильными, давая чувство надежности. Отрывая взгляд от мужской груди, Агнесс посмотрела вновь на стекла темных очков. Они до безумия раздражали, поэтому девушка сняла их и хотела было бросить на пол, но мужчина вовремя использовал свою силу и отправил их на другой стол.

      — Не надо портить мои любимые вещи, иначе я могу разозлиться, — игриво рыкнул тот, резко меняя их местами.

      Теперь девушка была прижата поясницей к столу, а мужские руки по хозяйски начали скользить под куски ткани, которые с трудом можно было назвать одеждой. Хайзенберг достаточно легко избавился от верхней тряпки, оголяя грудь Агнесс. Разница в росте создавала свои неудобства, поэтому подхватив девушку за талию, и, отправив все железки, над которыми так долго возился, на пол, усадил на свой стол. Удобно устроился между широко разведённых ног, а губы его начали покрывать шею поцелуями, спускаясь ниже, к ключицам, а после переходя на грудь. Агнесс слегка откинулась, упираясь на стол руками и полностью открывая своё тело, позволяя делать с ним всё, что только могло прийти лорду в голову.

Розовые соски на груди затвердели из-за прохлады воздуха и витающего возбуждения. Губы Хайзенберга сомкнулись на них, сначала немного посасывая, а после начиная покусывать и оттягивать на себя. Подобные ласки заставили девушку негромко простонать и прикрыть глаза от удовольствия, что тешило самолюбие лорда, в брюках которого уже становилось тесно из-за возбуждения. Одной рукой он задрал ткань, которая прикрывала ноги Агнесс, погладил внутреннюю часть бедра, неспешно подбираясь рукой к сокровенному месту. Лоно было влажным и тёплым, даже слишком. Но когда возбуждение затуманивает разум, на подобное не обращаешь внимания.

      Мужчина быстро справился с ремнём на брюках и высвободил из плена одежды уже стоящий колом член. Оторвавшись от груди Агнесс, поднялся к её лицу и встретился со взглядом тёмных глаз женской особи.

      — Чертовски соблазнительная, — прошептал Карл в губы девушки, а после смял их в жадном поцелуе.

      Когда живешь в фабрике столь длительное время, то хочешь не хочешь, а голод по женскому телу всё равно появляется. Сходить же в деревню и кого-то там взять — слишком затруднительное дело. Поэтому приходилось банально сдерживаться или же удовлетворять себя самостоятельно. И теперь Хайзенберг практически сорвался, ощущая податливость домашней зверушки.

      Агнесс жадно отвечала на поцелуи мужчины, чувствуя, как в её нижние губы упирается твёрдая головка. Нескольких скользких движений между ними, чтобы естественная смазка, обильно выделявшаяся Агнесс, смазала член, И Хайзенберг мягко подался в неё. Оборотень не выдержала и простонала прямо в губы, схватилась руками за плечи мужчины и слегка впилась в них коготками. За что получила легкий укус нижней губы, словно месть за причиненную случайно боль. Карл заполнял её неспешно, желая сначала полностью оказаться внутри. Мягкие стенки приятно сжимали и словно сами засасывали внутрь, ещё больше пачкая член в смазке.

      — Ах… — сорвалось с губ Агнесс, когда мужчина вошел до упора.

      — Я заставлю тебя стонать без остановки, — самодовольно усмехнувшись, Хайзенберг резким движением откинул длинные седеющие пряди волос, открывая слегка покрытое шрамами лицо.

      И он не соврал, произнося эти слова. Его быстрые, а иногда даже грубые глубокие движения заставляли девушку буквально тонуть в том удовольствии, что поглотило её целиком. И если раньше она могла хотя бы упираться руками на стол у себя за спиной, то сейчас ей пришлось лечь, обхватывая Карла ногами, чтобы тот не удумал резко отстраниться от неё. Агнесс выгибалась словно змея, поддаваясь движениям Карла, который крепко держал её за бедра почти до боли, не давая убежать от удовольствия. То ли из-за того, что тело сейчас было слишком чувствительным, то ли из-за слишком умелых движений Хайзенберга, но девушка дважды ощутила, как волна удовольствия прошлась по всему её телу, из-за чего следы от когтей остались на рабочем столе мужчины.

      Сколько это продолжалось — никто из них не знал, да и не следили они за временем. Просто в какой-то момент Карл осознал, что ещё немного и кончит прямо в девушку. А уж какие последствия от этого могли быть — проверять не хотелось совершенно. Так что частичка здравого смысла заставила его сделать ещё несколько толчков, а после выйти и излиться на живот Агнесс, которая лежала на столе уже полностью без сил и лишь смотрела в одну точку на потолке, пытаясь принести дыхание в норму и собрать мысли в кучу.

      Хайзенберг уперся одной рукой о стол, так как ноги стали немного ватными после оргазма, а перед глазами плавали постепенно тускнеющие разноцветные круги. Пальцы девушки легонько коснулись кисти его. Он неотрывно смотрел на неё, а губы сами собой изогнулись в довольной усмешке:

      — Неужели уже хочешь повторить? — Его дыхание также было сбитым, и он никак не мог вернуть его в норму.

      С трудом наполнив лёгкие воздухом, Агнесс собрала в своём теле оставшиеся силы и быстрее, чем её мозг успел решить, хорошая это идея или нет, молвила:

      — Х… Хайзенберг… — Голос был осипшим из-за громких стонов, уставшим, но, несмотря на это, девушке удалось вызвать на лице Карла удивление.

      — Так ты всё это время специально молчала, — осознал тот, даже не зная, обижаться ему или же рассмеяться из-за подобного открытия. — А я уж подумал, что кроме стонов из тебя ничего выдавить мне не удастся.

      Мужчина наклонился к лицу Агнесс, заглянул в её уставшие и всё ещё покрытые лёгкой пеленой возбуждения глаза. Казалось, что она вовсе и не слышала его слова, да и вряд ли ещё поняла, что раскрыла один из своих главных секретов. Но, даже зная его, Хайзенберг не был намерен избавляться от девушки. Ему нравилась её компания и до этого подтвердившегося подозрения, а теперь он ещё больше был заинтересован в том, чтобы она находилась рядом с ним.

      Это был лучший случайный подарок от Миранды за все время, пока Карл был её «сыном», пусть и случайный. Но об этом она никогда не узнает. Ведь тогда был большой риск того, что девушку у него просто-напросто отберут, и не факт, что ей вновь посчастливится выжить после ряда новых экспериментов чокнутой Матери. Поэтому Карл мысленно принял единственное, как ему казалось, правильное решение — оставить Агнесс на своей фабрике и дальше продолжать скрывать её от других лордов и Миранды. Да и сама оборотень не спешила менять свое убежище.

      В чертогах Хайзенберга было не только безопасно, но и ещё до дрожи в коленках приятно. И девушка не была готова обменять все это на неизвестную свободу где-то там, за территорией этой старой и словно застрявшей во времени деревушке, вдали от заброшенной фабрики с её экстравагантным лордом и его мечтой избавиться от сучары Миранды, чтобы наконец-то освободиться от её гнета и начать делать то, что ему самому захочется. Это хотя бы было уже знакомым и привычным, поэтому Агнесс планировала оставаться здесь до тех пор, пока Карл сам не решит выставить её за дверь своего дома.