Она умирает раньше, чем хотелось бы. Когда впереди множество целей, а рядом близкие, умирать обидно, но Тсуна это принимает. Не боссу мафии ждать долгой жизни. Остаётся довольствоваться тем, что вышло.

После смерти Тсуна была готова к чему угодно: к аду и чистилищу, к пустоте и забвению… Но никак не к перерождению феей в мире ярких блёсток и наивных людей.

Реинкарнация – концепция, в которую Савада не верила, но которую узрела собственными глазами. Если не брать в расчёт искреннее изумление от новой жизни, то всё проходило нормально. Первое время.

Родители в эпатажных нарядах прошлых эпох и какое-то новое королевство? В принципе, нормально. Тсуна сделала заметку, что переродилась в какой-то стране с устаревшей системой монархии, и успокоилась.

Ну, проснулась она как-то в горящем здании и была удочерена другими людьми. Что ж, всякое случается.

В прошлой жизни Савада сталкивалась и с проклятыми младенцами, и с силой иллюзий, и с путешествиями в будущее. А тут всего лишь трагедия одной семьи, после которой она чуть не осталась сиротой. Ничего примечательного, кроме небольших провалов в памяти. Как Тсуна ни силилась, а вспомнить детали о настоящих родителях и причинах, почему она оказалась в другом городе и полыхающем доме, не получалось. Списав всё на детское тело и неокрепший разум, она успокоилась.

И стала жить обычной жизнью. Жизнью обычной девчонки по имени Блум.

Тсуна скучала по Японии, по старым друзьям, но на встречу не надеялась. Она поняла, что переродилась не в своей версии мира. Италия, где жили её приёмные родители, не была похожа на ту Италию, где жила бывшая донна Вонголы – другая история, другие города. Грустно. Но терпимо.

Засунув поглубже в сердце любовь к своему прошлому, Тсуна решила жить новой жизнью. Довольствоваться имеющимся по мере сил. Да, обыденно, да, простовато. Но и в этом были свои плюсы. Гардения напоминала Намимори в тот период, когда Тсуна ещё не стала наследницей.

Тут Тсуна отдыхает. Помогает родителям, заводит друзей и принимает новый шанс на жизнь, как отпуск после двадцати лет в кресле босса мафии, пытается привыкнуть к новому имени, ярким рыжим волосам и милым родителям.

И всё идёт хорошо. Даже остатки силы пламени сохранились, позволяя Тсуне счастливо играться с языками огня и вспоминать свои былые возможности.

А потом всё идёт по пизде.

Тсуна с открытым ртом наблюдала за мелкими монстриками и жёлтым огром… которые сражались с летающей на маленьких крылышках девушкой.

– К такому меня жизнь не готовила, – бормочет Тсуна, прекрасно понимая, что в прошлой жизни этими же словами отреагировала на появление Реборна.

Тогда отвертеться не удалось.

В этот раз, к сожалению, тоже.

Чёртово сочувствие, кто ж тянул Тсуну помогать этой нарядной фее и призывать пламя? Нужно было просто уйти. Одним трупом больше, одним меньше. Но нет. Зачем-то помогает, удивлённо отмечая, что её огонь становится сильнее и почему-то ощущается совсем не так, как пламя предсмертной воли. А потом:

– Так ты тоже фея? – радостно восклицает Стелла.

И, честно, Тсуна хотела бы прямо там шлёпнуться в обморок или помереть. Лишь бы не это.

Из босса мафии в… фею? Да её бы в Вонголе засмеяли.

– Блять, – бормочет Тсуна, пока Стелла рассказывает про фей.

– Блять, – повторяет она, когда снова использует магию. Именно магию, не пламя предсмертной воли, а чёртову магию огня.

– Бля, – говорит она под осуждающим взглядом Ванессы, сразу после аргументов Стеллы о необходимости обучаться магии.

– Бляяяя, – тянет Тсуна при виде аляписто-розовых стен её будущей школы. – А можно сдохнуть и на новый круг перерождения?

Стелла смеётся, принимая её слова за шутку. А Тсуна-Блум-Каллисто просто думает, как же в этот раз она попала… А мафия в мире фей есть? Нет? Тогда придётся самой организовать.

***

Тсуне кажется, что она поехала кукухой. Мир магии, и в особенности Магикс, был таким добрым и наивным, что аж неприятно. Здесь существовали только добро и зло. Чёрное и белое… ну, может, ещё тошнотворно розовое. Тут были только герои и великие злодеи. И люди здесь жили проще, ни о чём не переживая и боясь только страшилок про Прародительниц и Валтора. Для них не существовало преступности и бедности, они жили, закрывая глаза на все проблемы.

И жить в такой сказке было невыносимо.

Казалось бы, недавно Тсуна, нервно прикусывая губу, отдавала приказы на убийство. Своими руками жгла вражеские базы и трупы. А сейчас она… на уроке пытается магией перекрасить свои волосы в другой цвет. Ага. Зашибись.

Раньше у её ног был преступный мир Сицилии, а сейчас мальчишка Брендон-не-Брендон-Скай-не-Скай, юный, глупый, возомнивший себя рыцарем. Совершенно скучный и пресный.

Теперь Тсуна учится, неохотно слушает сплетни и обсуждения модных платьев, ходит на школьный бал, а по венам течёт привитое мафией недоверие. В мыслях – тяга к былой власти.

По ночам снятся кошмары старых грехов и потерь, а стоит открыть глаза, как соседка Флора мягко спрашивает, всё ли в порядке. Флора добрая, наивная как местные милые феи и безобидно-бунтарские ведьмы. Она напоминала немного Киоко… вот только Киоко была такой глупенькой в тринадцать лет, быстро повзрослев и став с ответственностью смотреть на мир.

Тсуна закатывает глаза, когда её зовут на свидания такие же наивные мальчишки, когда её записывают в лучшие подружки после пары разговоров.

Её чуть не тошнит прям в комнате, когда соседки тянут её в объятия и радостно объявляют, что теперь они клуб «Винкс».

И Тсуне уже даже не смешно. Она привыкла сражаться на смерть, бороться за близких, принимать тяжёлые решения. Она привыкла совершать то, что любой нормальный человек назовёт незаконным. Она убивала. И заставляла убивать.

Савада Тсунаёши донна до мозга костей, а не фея!

***

Любой бы сказал, что Блум – странная фея. С этим её непривычно тёмным костюмом в превращении, с грубыми манерами и постоянными ругательствами, которым позавидует даже Ривен.

Да что уж там, не только фея, из Блум, в принципе, получался странный человек. По меркам их волшебного мира, конечно.

Блум смотрит мрачно из-под рыжей чёлки, фыркает на любой рассказ и глаза закатывает. Ходит по струнке, осматривается опасливо и чуть что призывает пламя, которое с любовью колышется вокруг неё, облизывая щёки и сливаясь с яркими волосами.

Блум говорит, что новые превращения её не интересуют, что творить добро ради такого уж точно не собирается. Она хочет побыстрее научиться магии и свалить из школы подальше, потому что «тошно».

Она закрывает своё сердце, говоря, что все места там уже давным-давно заняты, и кривится всякий раз стоит Винкс назвать её подругой.

– Блум! Что ты делаешь? – кричит Стелла испуганно.

Бедная Стелла. Она была как мотылёк, летящий на огонь, невероятно очарована Блум и её необычностью.

И что-то с этой наивной привязанностью нужно было делать. Например, сломать. Растоптать. Пока не поздно. Пока окончательно не привязалась и не пошла на дно вместе с феей огня.

– Не видно, что ли? – бросает Блум, сияя янтарными глазами и пиная лежащую на земле Сторми.

– О, нет, – шепчет Флора, прикрывая рот ладонью.

– Надо им как-то помочь, – после небольшой задумчивости решает Текна, осматривая бессознательных ведьм и акцентируя внимание на Айси, чьё лицо украшал свежий ожог.

Сражалась Блум, мягко говоря, нестандартно. Вместо того, чтобы пустить сгусток огня, она обволокла пламенем руки и била. Била сильно. Не жалея сил. Не чувствуя сострадания.

– Но это они напали на нас? И, я вас уверяю, не с благими целями, – сухо бросает Блум, с облегчением превращаясь обратно и избавляясь от блестящего костюма. – Заслужили.

– Это перебор! – вскидывается бойко Муза.

– Они живы. Так что не перебор.

– Но…

– Заебали ныть. Я вам помогла, остальное неважно. Если что, можете с ними подружиться и отстать от меня.

Блум развернулась, мазнув по воздуху огненным всполохом. И не обернулась ни разу.

Первой за ней побежала Стелла, готовая простить что угодно и идти за Блум, как за единственным ярким огоньком в тусклой вселенной, хоть на край света. А дальше, после звонка Текны врачам, за ней ринулись и остальные.

Слишком добрые, слишком невинные. Их тянуло к Тсуне, как к магниту. Привлекал её раздражённый взгляд, грубые речи, нестандартная оценка мира и мечта перекроить Магикс на свой лад. Поэтому отказаться от Блум бедные милые девочки не смогли. И не смогут. Потому что за грозным видом, за ободранными костяшками и матами видели в Блум то, что та усердно пыталась спрятать. Еле заметную ответную привязанность. Именно Блум бросается защищать Музу во время конфликта с Дарси. Именно Блум кидается на фею-одноклассницу, назвавшую Текну бездушным роботом, и именно Блум стирает Трикс в порошок за то, что те посмели напасть на Стеллу.

Тсуна такая. Её воротит от их милости и глупости, но она привыкла биться за «своих», привыкла быть не одна. Привыкла быть частью «семьи».

Поэтому за ней бегут, желая побыть рядом, желая стать для неё хоть кем-то. Стремятся урвать место в её плотно утрамбованном сердце и стать частью её необычного мира. Готовы пойти на что угодно, чтобы вызвать у неё улыбку и снять часть невидимого никому груза грехов. Ох уж эти добродушные феи, которые хотят всех спасти.

Да уж.

У Тсуны давно был талант втягивать всех вокруг в криминал. И впечатлительные феи не исключение.

Магикс ждали изменения. Мафия делала первый вдох.