— Так говоришь, мы сейчас должны истекать кровью, мучаться от жара, а к концу недели превратиться в мозгоедов? Оптимистичненько.

Риллиан взглянула на Зильвейг, смущенную таким описанием. Хотя она, похоже, в принципе всему смущалась, напоминая какую-то трепетную барышню, а не полудроу со шрамами по всему телу. Риллиан видела некоторые, белыми линиями идущие по пепельным рукам, и хотелось спросить, как же такое беспомощное создание могло их получить и остаться в живых.

Её собственный шрам был надёжно спрятан за одеждой и никому, кроме реки по утру, да рассветных лучей, его увидеть было не суждено.

— Эммм… Да? — Зильвейг была почти одного роста с ней, но при этом красные глаза упорно отводила. И в целом по ней нельзя было сказать, что она сражаться способна. Наоборот, легко было почувствовать насколько она слаба, робка и беспомощна, насколько боязлива и неуверенна. Риллиан обожала таких, обожала ломать их всем напоказ, чтобы лились слёзы, чтобы другие отводили стыдливо и испуганно глаза, чтобы знали, у кого здесь сила теплится в руках.

Но сейчас Зильвейг напоминала побитого и напуганного щенка и задачей Риллиан было подманить его для очередного пинка.

— Ах, миру суждено такого барда потерять! Но впрочем не все ещё решено. Да и ты кто будешь? — попыталась угадать. Шрамов много, сама тихая, скрытная, в бою хороша, в болтовне беспомощна почти. Небось, охотница какая? Из глуши лесной, людей не видывала, вот и ведёт себя как дикая. Да такая и есть, дикая и невоспитанная, мира не знает и боится.

Разве это не чудесно?

Зильвейг на её вопрос вся побледнела, дёрнулась в испуге и уставилась так, будто её о совсем другом спросили. Риллиан видела этот затравленный ужас в чужих глазах, и было в этом столько веселья, столько забавного, что нельзя было удержаться и не усилить давление. Зильвейг забормотала, глядя куда угодно, но не на собеседницу:

— Я, эммм, ну… Много чем занималась, там, это…

— Брось дёргаться, будто убила кого, — расхохоталась Риллиан. По реакции поняла, что попала в самую цель. Отблески костра плясали в глазах Зильвейг, когда полудроу нервно тараторила:

— Я никого никогда не убивала! Убивать это вообще плохо, если ты не знала, так что я…

Она почесала в затылке, практически умоляя взглядом замять эту тему, обсудить что угодно ещё. Увы, но Риллиан сегодня на милосердие не жаловалась, наоборот, хотелось проверить как далеко может завести эта игра.

— Надо же… А драться так ты где училась? Я вот так не умею…

Но при этом убивала.

Голос у Зильвейг был низкий, взрослый. Неплохое контральто, Риллиан слышала похожий пару раз. Тем забавнее было как высоко он взлетал, стоило ей начать врать и бояться, петлять, путаясь в своей же лжи. Это смешило, хотелось похлопать в ладоши, да воскликнуть: «ещё, ещё!».

Зильвейг как-то странно посмотрела на неё, словно видела что-то такое, скрытое даже от самой Риллиан. Той этот взгляд сразу не понравился, поскольку обычно использовала его она в надежде заставить понервничать и выиграть ещё пару монет. Исподлобья, с нахмуренными бровями и сжатыми губами, серьёзно как неизвестно кто и ни в коем случае не выдавать, что просто знаешь таких людей и знаешь, как они себя поведут.

В мастерстве шарлатанства всегда необходимо уметь разбираться в людях, читать их словно книгу и при этом самому быть написанным на чуждом местным языке. Риллиан думала, что она прекрасна в этом, как и в любом остальном, но сейчас она чувствовала, будто Зильвейг дьявольский знает и прочитанное может кому-нибудь рассказать.

А потом полудроу сказала, успокоив и развеяв любые сомнения:

— Поверь, тебе не нужно так уметь. Убийство не исправишь уже ничем.

Риллиан в ответ лишь расхохоталась такой наивности.

Оставив Зильвейг размышлять, она подошла к Астариону. Эльф взглянул на неё с дружелюбием, скрывающим опасность, но тем он лишь сильнее манил. Хотелось снять эту маску вежливости, взглянуть, что же прячется за ней, почему он внушает такое беспокойство, почему инстинкты хором кричат бежать от него и не оглядываться.

Эльф на неё отреагировал радушно:

— Полагаю, не ты одна слышала ту прекрасную лекцию… — он наклонился, пытаясь заглянуть ей в рот и глаза. Риллиан легко коснулась чужого лица, не давая совсем уж к себе приблизиться и по спине пробежали мурашки от понимания насколько же чужая кожа была холодна. Она была тифлингом и привыкла быть горячее остальных, но Астарион будто вовсе в себе тепла не имел.

Ещё одна загадка, ответ которой хочется разгадать.

— Я полагал, ты будешь выглядеть похуже, но погляди-ка: ни одного щупальца. Да и рогов я у иллитидов пока не видел, — он посмотрел на её рога так внимательно, что из принципа захотелось его боднуть. Но Риллиан была тифлиной приличной, так что обошлась сарказмом:

— Я про тебя вспомню, когда увижу остроухого иллитида с причёской.

Он рассмеялся, она ограничилась ухмылкой.

— Ты просто сама доброта, знаешь? Жаль, что при первом же признаке изменения придётся остановить твоё маленькое, прелестное сердечко, — он хотел легонько ударить её по носу, но Риллиан легко увернулась, совершенно не принимая его слова всерьёз. Если бы она волновалась из-за каждой угрозы её убить, то её жизнь была совершенно невыносима!

— Ну так что ты выберешь? Нож, яд, может удавку? — Астарион говорил с такой беззаботной радостью, с таким весельем, что она не могла удержаться и не включиться в игру. Улыбнулась этой забаве, махнула хвостом будто в раздумье. А ведь действительно, о смерти своей ей ещё думать не приходилось, но Риллиан знала, что это будет прекрасное зрелище, ведь звездой его будет она и только она. Отвернувшись так, чтобы Астарион видел лишь часть её лица, закрытую волосами, Риллиан протянула, немного лениво, немного довольно:

— Яд скучно так, его все в балладах пьют от несчастной любви, от удушения я некрасивой стану…

— Не волнуйся, дорогая, ты и так синяя, разницы никакой, — с притворным участием заверил её Астарион. Риллиан замерла, уставившись на него, на что эльф абсолютно спокойно заявил:

— Значит, нож? Что же, хороший выбор, уж поверь. Только нужно поострее взять, а то будет столько крови и…

Он всё-таки соизволил заметить её взгляд и выражение лица. Кажется, даже наслаждался возмущением, судя по тому, как легко произнёс:

— Не волнуйся, я шучу. Разумеется, это худший исход.

Риллиан можно было назвать как угодно: демоническим отродьем, лживой сукой, шарлатанкой, обманщицей и лгуньей, но только не дурой. Во всяком случае в разговоре она всегда чувствовала, что нужно сделать, что нужно сказать. Это было чем-то инстинктивным, естественным, о чем и думать не нужно было. И было это прекрасно, ведь именно в чем-то таком, вечном и привычном, о чём можно не беспокоиться, она сейчас и нуждалась. Когда земля уходит из-под ног, а в голове появляется личинка, то нужен кусочек той, обычной реальности, где…

Неприятное осознание, что её «обычная реальность» никогда чем-то стабильным и не была, резануло сознание. Сначала учитель, потом Кайон и его банда, а затем необходимость вертеться в паутине лжи, обмана и возможности закончить свой путь в восемнадцать.

Иногда Риллиан думала, стоили ли все те предательства того, но затем напоминала себе, что зато она была свободна, а свобода стоила всего.

И сейчас, чувствуя крылья этой свободы за спиной, Риллиан улыбнулась, не сомневаясь, что клыки мешают всякому дружелюбию:

— А что насчёт тебя? Как мне тебя убить?

Она ожидала чего угодно, правда. Размышлений или же наоборот, выпаленного без раздумий ответа. Возмущения или же радости, обманчиво-притягательной, каким был весь Астарион. Она дурой не была и туман лжи видела прекрасно, может только благодаря этому ещё и оставалась в живых. Астарион весь из этой лжи состоял, будто был ей пропитан. Казалось, что протяни руку и иллюзия развеется.

Но он расхохотался так искренне, что заставил её опешить. Оскалил какие-то совсем не эльфийские клыки:

— Ох, дорогая моя. Ты правда думаешь, что у тебя получится? — не было понятно, смешила его сама мысль, что кто-то убьёт его или же то, что это будет именно она. Но Риллиан в себе не сомневалась, как и в том, что кого угодно сможет одолеть, просто нужны две вещи: кинжал поострее, да тот, за чью спину она будет прятаться и чьей жизнью в случае чего пожертвует. Легко и просто!

— Ложись спать, дорогуша. Ночь коротка, а завтра предстоит долгий день.

Спать она не собиралась раньше, чем поболтает с Шэдоухарт. Девушка всё возилась со своей игрушкой, вертя её и будто открыть пытаясь. Риллиан вновь стало обидно, что не удалось утащить, пока полуэльфийка была без сознания, но ладно, стянет потом, при первой же возможности. А пока…

— А что это всё-таки за штука? — она наклонилась через чужое плечо, наслаждаясь тем, как дёрнулась девушка. Возмущённо уставилась на неё, получив в ответ лишь самодовольную ухмылку, да устало вздохнула:

— Я тебе уже говорила, не твое это дело. Лучше бы тоже себе занятие нашла и перестала бы меня доставать, — наивная, будто так произойдёт когда. Риллиан плюхнулась рядом, с сожалением глядя, как игрушка отправляется в рюкзак к прочим найденным вещам. Впрочем, занятие у нее в самом деле было:

— Смотри, что мы нашли, — она потянулась и извлекла из сумки Гейла книгу. Та осталась все такой же тяжёлой и неудобной, но когда это мешало чем-то размахивать? Шэдоухарт увернулась, чудом не получив этаким кирпичом по носу, и ехидно сказала, легко выдергивая книгу:

— Если думаешь, что знания — сила, то давай будешь в себя их вбивать, хорошо? Так, что тут у нас… — она провела пальцами по печати. Риллиан устроилась рядом, готовая наблюдать и делиться авторитетным мнением в вопросе, которого она не знала. Шэдоухарт лишь задумчиво прикусила губу, рассматривая книгу. В принципе, даже если не откроют, всегда можно продать, Риллиан и не такой хлам толкала.

— Идеи, что с этим делать? — взглянула она на соратницу. Шэдоухарт вздохнула, потирая висок, пожала плечами:

— Замок явно магический. Конечно, можно его разбить, но сил скорее всего хватит только у Лаэ’Зель, — она бросила раздражённый взгляд на гитьянки, занятую отчитыванием Зильвейг. Та больше напоминала провинившегося ребёнка, чем ту, что так бодро раскидывала скелетов всего несколько часов назад. Риллиан кивнула очередной идее и улыбнулась хмурой Шэдоухарт:

— Сейчас всё будет, Шэдди. Дай сюда, — выхватила книгу и поспешила к остальным. Зильвейг, только заметив её, сжалась, постаралась отойти, но поймала суровый взгляд Лаэ’Зель и тихо сказала:

— Мне кажется…

— Никому не интересно, что тебе кажется, половинчатая, — отпихнула её Риллиан. Протянула книгу Лаэ’Зель. Та ответила сомневающимся взглядом, будто не могла решить, стукнуть кулаком или же этой самой книгой:

— Что это?

— Открой её.

Риллиан чувствовала, что тут не нужно быть вежливой, обольстительной, как она привыкла. Наоборот, необходимо говорить жёстко, командовать и не терпеть возражений. От такого все внутри пело и любило, беззаветно любило это путешествие и эту возможность наконец-то быть главной. Подчинять других, иметь в руках силу.

Лаэ’Зель покачала головой, разрушив эту сказку:

— Нет.

— Стоп, что? Это приказ! — воскликнула Риллиан в возмущении. Как смеет эта гитьянки не подчиняться ей, как смеет вести себя так, как смеет…

— Ты не мой командир. Даже не надейся, что я стану подчиняться чих-лингу, — она отвернулась от протянутой ей книги. Риллиан замерла на секунду, не зная, чему возмутиться сильнее: что её расу неправильно назвали или что тут эта идиотка решила в самовольность поиграть. Раздражение отразилось на её лице в ответ на презрительное безразличие воительницы.

Тифлина махнула хвостом, думая, что точно придушит им Лаэ’Зель, если та не согласится. Затем спряталась за улыбкой и протянула фальшиво-ласково:

— Милая моя, ты не поняла. Либо подчиняешься, либо убираешься отсюда, — рука легла на кинжал на поясе. Она видела равнодушный взгляд Лаэ’Зель и нервный Зильвейг, но продолжила медовым голосом:

— Так что будь добра, разбей уже замок на этой книге, пока я не попросила Шэдоухарт помочь тебя выгнать.

Лаэ’Зель насмешливо хмыкнула, но всё-таки взяла книгу у неё из рук. Посмотрела на замок, нахмурившись. А затем одно почти невидимое из-за своей скорости движение и раздалось глухое «крак». Лента с замком упала к их ногам, гитьянки протянула ставшую куда полегче книгу обратно:

— Вот поэтому ты не станешь лидером никогда. Ты ничего не можешь сама.

— Спасибо на добром слове, — съязвила Риллиан, выдергивая и не заботясь, насколько грубо это было. Да как смеет какая-то там гитка ей указывать лидер она или нет? Сама уж как-нибудь разберётся! И тем сильнее кипела злость, когда она видела это невысказанное восхищение Лаэ’Зель в глазах Зильвейг.

Она поняла, что обязана наловить пауков специально для такой не-паучьей полудроу.

А пока улыбнулась всем на показ, да поспешила к Шэдоухарт. Та встретила её насмешливым:

— Я уж думала хоронить тебя придется.

— Зато теперь можем почитать, что за секреты там были в той развалине.

Они открыли книгу и Риллиан разочарованно протянула:

— Да это же просто список! Я ожидала большего, — она коснулась кончиком когтя ветхой страницы и повела вдоль строки. В голове зашелестели слова, не её голосом, строчки заплясали перед глазами. И казалось, что это неправильно так, неправильно...

Шэдоухарт пожала плечами:

— Ну, никто не говорил, что древние знания будут полезными. Лучше подумай, что это за список, — она нахмурилась, пробегая глазами по строчкам. Риллиан тоже принялась читать, но все слова были ей незнакомы. Или подождите…

— Это не просто слова… Это имена, — сказала она со странным даже для себя шоком. Тут же вчиталась пристальнее, стремясь уловить хоть что-то знакомое, вдруг там имя или фамилия какая встретится. Но имена были старыми, неудобными для произношения. Риллиан выхватила книгу и быстро пролистала почти до самого конца, почему-то уверенная, что там имена будут более новыми, более знакомыми. На деле последние три было не разобрать из-за кучи пометок поверх. Шэдоухарт даже не попыталась разобрать и сразу сосредоточилась на остальных:

— Маск, Мердейн… Риллиан, это не просто имена. Это боги, — с придыханием произнесла Шэдоухарт. Взгляд у неё был сомневающийся, будто она не знала как и реагировать. Риллиан нахмурилась, не понимая. Она почти никогда о таких не слышала. Или подождите…

— Мёртвые боги, — сказала она и посмотрела на девушку, ожидая подтверждения своей догадке. Шэдоухарт кивнула со странным удовлетворением в глазах. Тогда Риллиан отложила книгу, пожав плечами:

— И толку было только возиться. Я думала там что интересное.

Она вспомнила рассказы учителя, что богам необходимы молитвы как смертным необходима пища, и судьба забытых, потерявших свою паству богов незавидна.

Подумала о том, что делала бы она, достанься ей такая участь.

И поняла, что совсем не завидует этим богам, мёртвым и потерявшим всё.

***

— Напомни, почему нам должно быть дело до этих идиотов и их идиотских ворот?

Риллиан наблюдала, как группа людей увлекательно бьётся с гоблинами. Выглядело это со стороны куда интереснее, чем если бы их отряд в этом участвовал и желание Зильвейг вмешаться было совсем непонятным. Ещё более непонятным, что она не пыталась использовать свой лук по назначению, а слёзно упрашивала хоть кого-то из них троих сделать что-нибудь.

Как раз с очередным «нельзя же так стоять» булава гоблина ударила единственную женщину отряда в плечо. Та закричала, но оружия не выронила и даже попыталась сделать пару бесполезных ударов. Риллиан посмотрела на Астариона и объявила:

— Ставлю десять золотых, что кто-нибудь не выживет.

— Слишком просто, давай что посложнее, — протянул эльф, так же глядя на битву и совершенно не собираясь вмешиваться. Зильвейг топнула от бессилия:

— Да почему вы стоите?!

— Могу задать тебе тот же вопрос, — сухо сказала Шэдоухарт. В глазах у полудроу стояли злые слёзы, но она одним движением вытерла их и сказала:

— Я не должна вредить. Но они же погибнут, — её голос дрогнул. И главное, непонятно, что ей не нравилось. Они ещё в самом начале боя убили двух лучников, решивших облюбовать для атаки тот же холм, на котором стояли они, а Астарион стрелой поразил их шамана.

Риллиан закатила глаза, поняв, что это нытьё её доконало. Из лука она стреляла плохо, особенно по движущимся целям, так что вместо этого сосредоточилась на большом, поросшем шерстью уроде. Вроде такие назывались багберами, если ей память не изменяла.

Её «язвительная насмешка» никогда не была ужасным и опасным орудием, но боль причинить и отвлечь она вполне могла. Вот и сейчас, багбер зажал уши, слыша её и только её голос, бьющий по мозгам. Этим воспользовался лидер попавших в западню, вонзивший меч в живот твари. Полилась кровь, пропитав землю и запачкав траву. Риллиан же с чувством выполненного долга повернулась к отряду:

— Ну что, где аплодисменты? — недовольно взглянула она на всех. Астарион увернулся от пущенной в него стрелы и воскликнул:

— Уж прости, похлопаем когда разберемся с этим, — он резким движением вытащил лук, накладывая стрелу на тетиву. Риллиан присоединяться не торопилась, зная, что скорее в людей попадет. Например вон в того, смуглого и орущего про клинок фронтира. Такое поведение заставило улыбку тронуть губы. Очередной подражатель герою, как мило.

Зильвейг стояла с отсутствующим взглядом, пока рядом щелкала тетива Шэдоухарт и Астариона. Риллиан попробовала применить заклинание, но гоблины успели убежать прежде, чем звук заставил бы их барабанные перепонки лопнуть.

Шэдоухарт прошипела, когда очередная стрела пролетела мимо гоблинской твари и воткнулась в землю у её лап:

— Может поможешь наконец? — и сама отпрянула в сторону от выстрела. Зильвейг беспомощно посмотрела на неё и покачала головой, но всё-таки вытащила кинжалы и поспешила к битве. Риллиан фыркнула:

— Бесполезная. Лучше бы мы…

Договорить ей не дала стрела, вонзившаяся в плечо. Мир вспыхнул ярко-ярко, изо рта вылетел вопль. Боль стрельнула по руке, кровь закипела в венах. Риллиан пошатнулась, отступая, с трудом осознавая происходящее. Больно, больно, не должно быть так больно. Страх ядовитым дурманом наполнил разум и поздно было ему сопротивляться.

Шэдоухарт выругалась сквозь зубы, метнувшись к ней и схватив, не дав свалиться со скалы. Она прокричала Риллиан в лицо, пока Астарион начал стрелять ещё быстрее:

— Только не вздумай тут умирать, слышишь? Это просто мелочь, сейчас… — она схватилась за стрелу. Риллиан осознала, что полуэльфийка хочет сделать, но не успела и звука издать, как та выдернула стрелу из плеча. Боль снова пронзила всю половину, крик застрял в горле, а перед глазами заплясали бордовые круги с огненной каймой. Астарион рядом спокойно сказал:

— Ничего удивительного, в таком наряде-то, — сочувствовать он, похоже, не собирался. Риллиан застонала, чувствуя, как кровь пачкает рубашку. Ну просто прекрасно. Шэдоухарт одной пощечиной заставила сосредоточиться на себе, не думать больше ни о чём. Она зашептала молитву и из её ладоней полился нежно-голубой свет. Боль ушла, не оставив и следа, лишь перепачканная кровью ткань напоминала о ране. Жрица хмуро посмотрела на результат своей работы, на что Риллиан наконец сообразила, что жрецов без богов не бывает. Тут же спросила, окончательно приходя в себя:

— Кому молишься? — почему-то это казалось сейчас очень и очень важным. Шэдоухарт закатила глаза:

— Ты серьезно? Лучше скажи, рукой шевелить можешь? — она взглянула на поле битвы, где уже добивали последних гоблинов. Риллиан дёрнула пальцами, согнула руку в локте и щёлкнула Шэдоухарт по носу, заставляя вновь повернуться к себе. Тут же хихикнула на этот очаровательно-хмурый взгляд, будто происходило что-то важное. Астарион же хмыкнул:

— Похоже, тебя только смерть и успокоит, — он тут же принялся слезать по скалам, пока к ним направлялась Зильвейг. Лицо полудроу напоминало маску, настолько неподвижным оно было. Взгляд был пустой, смотрящий в никуда. На клинках Риллиан заметила кровь, стоило им всем оказаться достаточно близко. Тут же воскликнула:

— Ну вот, а ты сопротивлялась! — и было с чего ныть начинать. Зильвейг ответила этим жутким, отстраненным взглядом, будто сквозь них смотрела.

Тифлина же уставилась на ворота в рощу. Если честно, было непонятно как это место в принципе можно было не найти. Конечно, скалы неплохо скрывали что внутри, но колесо для поднятия ворот было на самом виду. И даже отсюда, снизу, можно было разглядеть немногочисленные ящики, а так же снующих туда-сюда тифлингов.

Тифлинги…

От мысли о встрече с сородичами внутри неприятно потянуло. Риллиан никогда не задумывалась о себе, как о части чего-то. Семьи, группы, расы — неважно. Она — это она, одна и поэтому свободная. Но вот, впереди целая куча тифлингов, которые видят в ней не одиночку, а сородича. Такую же рогатую, хвостатую, с чёрной склерой глаз.

И от одной этой мысли по позвоночнику, от затылка до кончика этого самого хвоста, пробежали мурашки. Риллиан покачала головой, отступая от входа, показавшегося ей порталом обратно в ад. Она пролепетала:

— Я… Мне нужно… Тела! Их нужно обобрать, а то не успеем, — она натянуто улыбнулась, пытаясь спрятать страх. Шэдоухарт с сомнением посмотрела на неё, затем вздохнула и кивнула Астариону:

— Присмотри. Я прослежу, чтобы эта, — взгляд на Зильвейг, — пацифистка не померла ещё, — и провела полудроу в рощу.

Астарион с сомнением посмотрел на Риллиан, та в ответ неловко ухмыльнулась, пряча страх за улыбкой, как всегда. Отступила, чудом не споткнувшись о труп гоблина, но тут же наклонилась и принялась шарить по карманам. Она кожей чувствовала взгляд красных глаз и в один момент, когда прятала найденное золото в сумку, промелькнула мысль: а бывают ли красные глаза у эльфов? Нормальных, не дроу?

Смотреть на Астариона не сильно хотелось, так что она быстро метнулась к очередному телу, уже куда дальше от входа в рощу. Хотела привычно запустить руку в чужие карманы, как заметила там вдалеке что-то, похожее на тело. Астарион проследовал за ней и заметил её взгляд:

— Только не говори, что ты собралась ещё и туда идти, — что-то в его голосе было подозрительным. Риллиан выпрямилась, но позади была лишь роща и куча тифлингов. И хотелось сильнее оттянуть эти взгляды, эти попытки поболтать с сородичем.

— Я собралась, — объявила она, быстренько идя по дороге к тёмному пятну очередного тела. Астарион поспешил за ней, резко став нервным, немного неловким и Риллиан чувствовала, что за этим что-то стоит. Она легко увернулась от попыток её удержать и подбежала к телу, оказавшемуся обычным кабаном. Разочарование внутри всколыхнулось, дёрнулось, ведь что с кабана возьмёшь.

— Ууу…

— Ты серьёзно думала кабана обобрать? Дорогая… — расплылся он в улыбке. Риллиан фыркнула, не в силах отделаться от ощущения, что что-то тут не так. С каких пор мёртвые и целые кабаны валяются посреди дороги? Что-то с ним наверняка не так, что-то должно быть не так…

Она наклонилась и коснулась жёсткой шёрстки. Провела по ней, будто бы это могло помочь. Но понять, что не так с кабаном так и не вышло и от этого внутри потянуло обидой. Да что ж такое, не может же она в самом деле просто взять и уйти! Хотя… Точно. Позовёт Гейла или Шэдоухарт, они умные, точно поймут.

Стоило ей выпрямиться, Астарион схватил ее за руку и потащил за собой:

— Знаешь, я поражаюсь, как ты умудряешься лезть во всё, что видишь. Поделись секретом, как ты до такого возраста-то дотянула?

Риллиан фыркнула, сдувая прядь с глаз. Нашёлся ещё такой умный. Решил, что пожил пару столетий и сразу самым умным стал? Да она никуда не лезет, это оно всё само к ней лезет! И вообще, случайно так выходит, она просто мимо проходит обычно.

Астарион на это лишь закатил глаза.