Сергей сидит на подоконнике, глядя на грязную улицу сквозь разбитое стекло, и закуривает. Старается сильно не затягиваться, но через минуту всё равно кашляет, чуть ли не сваливаясь вниз из-за резких движений.
Тишину коридора прерывает глубокий, наиграно-громкий вздох. Сергей поворачивается на звук. В паре метров стоит Олег, привалившись к стене и сложив руки на груди. И зачем он строит из себя невесть что, Сергей же ясно сказал: не подходить, не привязываться — об него ведь пораниться легче, чем об нож. Но Олег снова стоит здесь и, наверное, из последних сил сдерживается, чтобы не отобрать сигарету.
Самое гадкое, что в Сергее нет сил прогнать его даже сейчас. Особенно сейчас. Они ведь всегда были рядом. Втёрлись друг в друга, приклеились — не оторвать. А Олега оттолкнуть и вовсе непросто. Он мощный, цепкий, против него не полезешь. Он будто дым этих дешёвых сигарет, что Сергей всё никак не найдёт силы бросить, — въелся в кровь.
— Тебя не вытравить из моей головы, да?
— Я не твоя галлюцинация, — Олег фыркает и (о господи, неужели) подходит к нему вплотную.
— Ты такой красивый, что иногда я в этом сомневаюсь. Даже красивей фотографий с обложек лучших журналов.
Олег закатывает глаза и, не выдержав, всё же отбирает сигарету и кидает в разбитое окно.
— Зачем сюда полез?
— Передавал кое-что. А ты? Перехватить хотел?
— За тобой следил.
Сергей смеётся и качает головой. Конечно, Олег никогда не навредит его делам.
Снизу раздаются крики и мат. Олег одной рукой стаскивает Сергея с подоконника на пол и вцепляется в локоть. Они сидят на грязном полу, пока голоса не стихают. Сергея опять хотели накрыть. А теперь решили, что упустили, и ушли.
Сергей встаёт и недовольно отряхивает штаны. Олег тут же поднимается следом и усмехается. У них всё как всегда.
***
— Серёж, — Олег смотрел тяжело, — Отказывайся от дела. Никакая справедливость или амбиции не стоят этого.
— Смеёшься? Нет никаких причин отказываться, оно выигрышное, с какой стороны не посмотри.
— Причина одна и простая для понимания — я не согласен.
— Оле-е-ег.
Сергей не любит его заботу, она не нужна ему ни капельки. Они должны делать своё дело, прятаться от полиции и приносить в дом трофеи. Они не должны проявлять заботу.
— Пройдёт пара дней и твоя настоящая личность выйдет наружу. Ты будешь ненавидеть то, что хочешь сделать. Хватит залезать в костюм, Серёж, он с треском порвётся в самый неподходящий момент.
Руки Олега сжимаются в кулаки, зубы почти скрипят. Сергей знает, что выводит его своим поведением, знает, что это не подходящая тактика для человека с проблемами с агрессией. И ничего не может с собой поделать. Да, Олег прав, насилуя его душу, выворачивая всю истину в пару предложений — прав. Но сегодня не тот день, когда Сергей может перестать строить из своего мозга сумасшедшие башни с лабиринтами.
— Кафель не закапай, — усмехается и кивает на сжатые кулаки, — Не люблю убираться.
Олег глубоко вздыхает и прикрывает глаза. Одними губами считает от пяти до одного — успокаивается. Бешеная часть Сергея, не собирающаяся сдаваться уже неделю, на такое не согласна.
— Такой вот я больной, да, Олег?
Тот вскипает за две секунды. Но не кидается, как того бы хотелось Сергею, а только кричит так, что уши закладывает.
— Иди нахуй, Разумовский! — и уже тише, будто сил больше нет, — Просто иди нахуй.
— Нам туда с тобой по пути.
Олег неожиданно расслабляется и, закрыв глаза ладонью, смеётся.
— Дурак.
— Но по пути же? — нездоровая энергия вдруг тухнет и на губах появляется нежная улыбка.
— Да.
Олег идёт собирать сумку. Он не знает, почему согласился сейчас, когда Серёжу легче всего было уговорить никуда не ходить и переждать неспокойный месяцок дома.
Олег закидывает в сумку запасной пистолет и думает, что ответ очень прост — ему тоже нравится их работа.
На деле, ожидаемо, невозможно пройти и шага, не подставляясь под пулю. Им везёт на гадкие дела и перестрелки разных группировок. Перестрелки вообще неудобные, потому что Разумовский «не на помойке себя нашёл и примыкать ни к кому не станет». А Олегу даже интереснее отстреливаться от двух сторон.
Но главное — момент. Иногда Олегу кажется, что если бы не ум Сергея, он никогда не согласился бы пойти с ним. А теперь не отвяжешь.
Сергею удаётся положить бомбу и включить таймер в нужном месте. Только выйти из здания не получается. К разборке неожиданно присоединилась местная банда. Их не хотят выпускать на улицу, в надежде, что ради собственного спасения, они обезвредят бомбу. Только они не знают, что Разумовский готов рискнуть жизнью, даже своей.
— Ликуй, Серёж, — Олег усмехается, — Погибать — так рука об руку.
Сергей смеётся, запрокидывая голову и лохматя и так торчащие в разные стороны волосы. Смеётся, а потом быстро и глубоко целует. Прежде чем рвануть в сторону, утаскивая Олега за руку. Тот тоже смеётся, увидев опешившие лица бандитов. Конечно, Сергей вспомнил про ещё один выход.
Они лежали в пустой квартире, в пыли штукатурке, как на облаке. Убежать далеко не успели, времени не хватило, но эту квартирку не разнесло, только взрывной волной посшибало полки и штукатурку. Сергей широко раскидывает руки и ноги по полу, а потом поворачивает голову к Олегу, почти утыкаясь ему в нос, и снова смеётся.
Квартира кажется заброшенной. Они же словно нашлись.
Олег думает, что пойдёт за ним в любое время дня и ночи, в огонь и в воду, и под пули. Сергей знает, что умрёт за него, чтобы другие не говорили. Они держатся за руки и улыбаются, даже зная, что мир за ними горит.
***
Олег медленно открывает глаза, жмурится, когда что-то тёмное стекает со лба. Ждёт ещё пару минут, пытаясь разглядеть обстановку. метре от него Сергей, лицо спокойное, словно лег подремать. Но руки связаны, как, впрочем, и у Олега. Только теперь он понимает, что по лбу стекает кровь.
— Сер, — звуки хрипят где-то в горле, — Серёж.
Тот тут же вскакивает, словно не спал. Смотрит, как нашкодивший котёнок и подползает ближе. Олег удивляется, не привязали, недооценивают, а зря, себе же делают хуже.
Олег зубами стаскивает с его волос заколку с розовым бантиком. Как они и задумывали — её не отобрали, оставили посмеяться. Сергей кое-как встаёт на ноги и забирает заколку. Пара отточенных движений и из неё вылезает тонкое лезвие. Еще несколько минут и ковыряние лезвием, и из толстой подошвы ботинок Сергей достает нож.
Олег улыбается. Они используют этот приём уже в пятый или шестой раз и ещё никто не догадывался проверить или хотя бы снять тяжёлые ботинки.
Они не пытаются убежать, просто ждут, пока кто-нибудь придёт. Олег вырубает двух первых вошедший, Сергей всаживает маленькое лезвие в лицо третьему. Никто не остановит их, пока у Олега целые руки, а у Сергея в руке хотя бы нож.
Никто, кроме человека, наставляющего пистолет на грудь Олега.
Выбежать на улицу стало их единственной ошибкой.
Олегу приходится встать на колени под нажимом пистолета, утыкающегося теперь в голову.
— Если кто-то из вас убьёт меня, знай, Разумовский все мои стрелки нацелены на сердце твоего приятеля. Стоит мне упасть — начнётся расстрел. Хоть один из них, но попадёт.
Как назло, как в слишком драматичных сценах, начинается дождь. Гром, бушевавший ещё с утра, теперь гремит прямо над их головами.
— Что тебе нужно.
— Только ты.
Вечерний мрак не даёт Сергею разглядеть лицо говорящего, но он и без этого знает — Олега не отпустят даже после ста обещаний.
Сергей вдруг вспоминает, что в тот день, когда он полностью и бесповоротно влюбился в Волкова, тогда ещё школьника, о котором он не знал ничего личного, кроме фамилии. Волкова, который испепелял взглядом врага за полминуты до того, как разбить ему нос. Жаль сейчас этот приём не пройдёт.
— Я только попрощаюсь с ним ладно? — Сергей бросает нож на землю и показывает пустые ладони.
Олег качает головой. Мужчина медлит недолго.
— Ладно. Два слова.
— Любовь моя, — Сергей делает два больших шага и тянется руками к лицу Олегу. Тому кажется, что не его Серёжа, сама смерть заглядывает в его глаза, надеясь отыскать что-то кроме карей бесконечности, — Сегодня нам придётся умереть.
Мужчина не успевает среагировать на слова. Разумовский резким движением опускает его руку с пистолетом. Пуля летит в Олега. Больше она никуда и не могла попасть.
Сергей успевает выстрелить и в ногу их новому заклятому врагу. Слишком много замешательства вокруг. Он взваливает Олега себе на плечо и из последних сил тащит к машине. Надо же, никто не отогнал. Командуют стрелять слишком поздно. Сергей выезжает со двора, задевая все столбики и кусты.
Серёжа боится глядеть на Олега. Он молится непонятно кому, чтобы та странная и жуткая часть его личности взяла контроль на себя. Но ничего не происходит.
Автомобиль на пустой дороге, истекающий кровью Олег, Серёжа, до побеления пальцев сжимающий руль, и серое небо, словно давящее не только на плечи, но и на голову, ладони и стопы.
— А я обещал, что это я буду на руках нести, — Олег тяжело вдыхает воздух, — Если упадёшь.
— Моя очередь нести.
-Я красивей фотографий, а с тобой не сравнится и последний выстрел.
— Боже, Олег, заткнись уже.
Олег хрипло смеётся.
— Мне ещё мучиться и умирать, дай насладиться, чем могу.
— Не бойся, от пули умирают быстро.
Сергей не собирается верить в собственные слова. Олег не умрёт раньше него — давно известный факт. Он усмехается. Та часть личности — костюм, Олег был прав. А Сергей любит только хорошие костюмы.
Его глаза довольно блестят. После выздоровления Олега придётся устроить парочку взрывов сверх заказа.
***
Олег выводит розовым маркером «плохой стрелок» на руке Серёжи и заключает надпись в сердечко.
— Всего меня изрисовал, — смеётся и отбирает маркер, чтобы черкануть Олегу по носу.
— Что мне ещё делать с простреленным боком?
— Держаться со мной за руки и встречать рассвет.
— В четыре утра нужно спать, Разумовский.
— Ты полдня и так спишь, Волков.
— Во время расстрела за руки подержимся.
— О, ты не представляешь, насколько прав, — Сергей расплывается в хитрой улыбке и достаёт блокнот с адресами всех, участвующих в организации той ловушки, — Только ты не уточнил, с какой стороны мы будем стоять.