«Дневник на один день. Сегодня уже… Чёрт, я давно потерял счёт дням. Кажется, я начал вести этот дневник так давно, что все сроки потеряли актуальность.
Он опять меня не замечает. Он с самого начала не видел во мне никого особенного. Я бы не открыл дневник, если бы не произошло ещё одного маленького события. Сегодня, когда я проверял список архивов, снова обратил внимание на ячейку, которую давно забыли и затолкали в дальний угол. Сейчас слишком много более волнительных находок. Конечно, кому захочется копаться в пыли, когда каждый день появляется что-то более перспективное. Но по собственному опыту, да и не только по моему, скажу, что находки настоящие никак не изменились со времён находок прошлых. Просто оценка производилась по-другому, не было хороших приборов, химреактивов, не проводилось множества анализов в конце концов. Да, блин, даже томографии толковой.
Я спустился в этот склад. Там холодина жуткая, а я куртку не прихватил. Вообще не думал, что пойду туда сегодня, но босс направил, велел сделать опись. Этим не только я занимаюсь – все. И он тоже. Он спустился туда. Я был бы счастлив сказать, что он пошёл вместе со мной, но это будет всего лишь самообманом. Йони серьёзно относится к своим романтическим партнёрам. И сейчас, кажется, у него никого нет. Он выглядел огорчённым всю последнюю неделю. Я упоминал в прошлый раз, что он чуть дольше смотрел на меня, когда я принёс ему чай и шоколадку, сказал, что он выглядит бледным. А он улыбнулся. Не знаю, как описать это чувство. Как будто внезапно получаешь вещь, о которой мечтаешь, и не веришь, что она однажды может стать твоей. Хочется обхватить её, крепко прижать к себе и просто крутиться на месте со счастливой улыбкой. Хочется вжать её в себя, внутрь, прямо в плоть, чтобы она разошлась вместе с кровью.
Йони немного пришёл в себя. Интересно было бы посмотреть на ту стерву, которая его кинула. Сегодня я спросил у него этими же словами:
- Тебя кто-то бросил?
Поздно, наверное. Он искал сочувствия ещё неделю назад, а я не смог подойти и банально позвать его на обед. Всегда есть кому позаботиться о Йони. Он во мне не нуждается. Иногда это просто бесит, но я привык смотреть на него издалека и не рассчитывать на что-то большее.
На складе мы очутились в одном отделе, а я заодно заглянул в архив, который недавно изучал. Я просто открыл контейнер и заново осмотрел кости, которых никто не касался уже лет сорок. Всё, что мои предшественники смогли о них написать, это то, что они принадлежат мегалозавру. Предположительно средняя юра. Я не первый, кто вспомнил о старой находке и заинтересовался ей.
Йони был со мной. Он увидел, чем я занимаюсь, и подошёл. Он, мать вашу, мне руку на плечо положил и чуть ли подбородком не упёрся – так выглядывал из-за моего плеча. Я охренел, мягко сказано, и только и мог, что таращиться.
Йони вообще никакого значения не придавал своим жестам. Для него норма – проявлять расположение к друзьям и коллегам, с которыми он годы проработал. Но он никогда ещё не был ко мне так близок. Как родной. Как будто он давно знал о моей слабости, которую я питаю к нему, и даже как будто мы уже всё между собой решили.
- Уместнее было бы отнести это к семейству мегалозаврид, - прокомментировал он. – Тогда, может быть, кто-то заинтересовался бы чуточку больше и усмотрел новый вид.
- Я заинтересовался, - ответил я.
Чёрт, я так волновался, что все фразы забыл, а сейчас их просто примерно восстанавливаю.
- Давно? – Йони в корень зрит. Он сам как будто следил за мной, а не наоборот.
- Почти месяц, - ответил я односложно. Только так я тогда и мог с ним говорить. И я всё ещё на него пялился. Так близко. Поверить не могу, что я ничего не попытался сделать. Прояви я хоть каплю инициативы, может быть, он бы увидел меня в новом свете и посчитал достойным своего внимания. Но я ничего не сказал. Йони – это Йони. Он обязан оставаться на своей звёздной вершине. Он с самого моего оформления в центре стал для меня идеалом, к которому надо стремиться. Он уже доктор биологических наук, а я никак не сделаю свой первый шаг.
- И что же интересного ты нашёл? – Йони тоже заинтересовался, вместе со мной смотрел на содержимое контейнера через плотный целлофан. Всего лишь пять косточек, смутно напоминающих часть поясничного отдела теропод. Кто вообще отнёс эти останки к динозаврам?
Йони мне ужасно мешал сосредоточиться.
- Можно мне немного свободы? – взмолился я. Только тогда он меня отпустил и встал рядом. Лицо у него стало сосредоточенное. Как будто он уже не помнил, что вообще за меня схватился. И Йони ни движения не сделал, позволил мне взяться за эти находки. Я видел то вживую, что тщательно изучил на фотографиях, по описаниям, по характеристикам. Только вряд ли кто-то удосужился проверить кости на срезе. И я увидел очень нехарактерный для тазовой кости изгиб. На фотографиях это было не очень заметно. Я получше его рассмотрел, боялся, что кость прямо тут и развалится в моих руках. Я интуитивно почуял, что мои предшественники ошиблись. Это была вовсе не тазовая кость. Доказать этого я не мог прямо сейчас. Да и просто что-то утверждать – тоже.
- Можно я займусь этим архивом? – я повернулся к Йони.
- Почему именно этот архив? – поинтересовался он.
- Я посчитал его интересным.
Мне было крайне неловко говорить с ним, потому что думал я только наполовину о работе. Йони никогда прежде не проявлял ко мне столько внимания. Тот недосягаемый Йони, по которому сохли все девицы в менеджерском. Я понимаю, почему все они выбрали одного кумира, но не понимаю, почему именно Йони. Ну да, он симпатичный. Даже с мужской точки зрения. Лицо у него правильное, красивое. Не такое красивое, как у тех же девушек из менеджерского, но всё равно очень привлекательное. Хотя, кажется, кроме меня никто этого больше не замечает.
- Йони! – позвал Лэй. Он в проходе остановился и ждал.
- Сейчас! – отозвался Йони.
Он должен был уйти. Я снова испытывал это разочарование. Это не то яркое разочарование, когда хочется биться головой о стену. Это пассивное разочарование, когда ты осознаешь, что вещь, которой ты мечтаешь обладать, никогда не была твоей и вряд ли будет.
- Холодно? – спросил у меня Йони и свою куртку снял. – Пора бы уже запомнить, что на плечи надо что-нибудь накидывать. Ты принёс куртку из дома?
- Нет. Забыл.
Я правда всегда об этом забываю. Но при мне ещё ни разу не проводилась настолько тщательная инвентаризация. Может быть, не только этим архивом заинтересуются. Теперь, когда окажется, что на хранении столько интересных находок, никем практически не исследованных.
Йони свою куртку снял и накинул мне на плечи.
- Ты чего? Не надо! – я растерялся. Его куртка впитала в себя его тепло. И это тепло сейчас проникало в моё тело. До мурашек.
- Всё равно меня уже вызывают, - попытался он меня успокоить и даже улыбнулся, а потом напоследок по плечу хлопнул ужё в развороте, и пошёл. Лэй его ждал, пока мы тут ворковали. Не могу никак иначе назвать этот диалог. Йони, может, и не ворковал со мной, зато я – очень даже ворковал. Такое случается раз в год. По теории вероятности коллега, которому ты тайно симпатизируешь, время от времени всё равно будет уделять тебе чуть больше внимания, чем другим. Так получалось. Работа всегда разная. С кем-то сближаешься на время очередного исследования, а кто-то, наоборот, отдаляется. А потом происходит перетасовки – и всё снова меняется. Только не стоит мечтать, будто теперь Йони поработает и в моей команде. Он никогда не снисходил до меня, а я не подходил к нему с вопросами. Ну, подходил, то есть, но только если они были неотложными. Но работать с ним в команде… Это что-то совершенно запредельное.
Я остался один на один с костями мегалозавра, который с большой вероятностью мегалозавром вовсе не являлся, а относился к совершенно другому виду и даже роду. Просто у нас в центре слово «мегалозавр» зачастую воспринимается настолько обобщённо, что превратилось в имя, так сказать, нарицательное. Это как назвать всех волшебников гарри поттерами, тоже именем нарицательным, потому что это уже не имя, а общее обозначение семейства. Семейство мегадлозаврид. Семейство гарри поттеров. Странно звучит, да? Я тоже так считаю, но всё равно думаю.
Одним словом, половину дня я не изучал никаких мегалозавров, а витал в облаках, пока за обедом Лэй меня по башке не огрел. Это фигурально, ибо кто в здравом рассудке захочет просто так лупить человека, особенно в цивилизованном обществе.
- Ты что с отчётами сделал? – Лэй очень сердился, а я таращился уже на него. Лэй надо мной буквально навис. Я так и застыл с поднятой вилкой, на которой макароны болтались, а он стоял надо мной, уперев руки в стол, и грозно смотрел на меня.
- С какими отчётами? – спросил я. Я знал с какими и уже понимал, где именно ошибся. Это даже не ошибка была в прямом смысле. Я эти отчёты не туда переслал. Мог бы лично распечатать и отнести, но мне было слишком болезненно именно в тот момент видеть Йони, улыбающегося кому угодно, только не мне. Все его личные проблемы никак не влияли на общение с коллегами. А его куртка так и осталась висеть на спинке моего стула. Надо бы всё-таки взять себя в руки и вернуть. Я же не застану его целующимся с кем-нибудь… ну не знаю… с девчонкой из менеджерского? Среди них только одна старшая осталась. И она тоже глазки Йони строила. Наверно, она и привила любовь своих коллег к нему. Да и его достижения тоже основывались не на пустом месте. Йони заслужил свою славу. Он заслуживал её долго и настойчиво. Не то чтобы он был таким уж всеобщим любимчиком. Большинство женщин всё-таки отдавало предпочтение более стройным красавчикам, и более падким на женские чары. А Йони – человек серьёзный. И если уж он брал на себя ответственность, то не бросал партнёра безо всяких объяснений. Он даже исправить что-то пытался, когда очередной отрезок его романтической жизни со скоростью метеорита мчался к финалу. Но рано или поздно отношения с неподходящим партнёром заканчиваются, как б ты ни старался. Просто это «не твой» партнёр. Если всё же настаивать и переступать через себя, то дальнейшая жизнь с «не твоим» человеком превращается в настоящий ад. И Я отлично понимаю, что Йони – «не мой». И чувства тут совершенно ни при чём. Они только мешаются в повседневной жизни и особенно в работе. Сегодня я уже не могу просто и бесстрастно смотреть на него. Эта проклятая куртка на спинке моего стула. Надо поскорее вернуть её.»
Дьюме откинулся на спинку стула. Всё ещё не вернул. Каждый раз, начиная писать очередную страницу дневника, он чувствовал, что они с Йони всё равно как-то связаны. Даже по именам это видно. Но всё это – все мысли и скоропалительные выводы – лишь плод воображения, больного из-за сильных эмоций.
Дьюме отвёл руку назад, нащупал рукав куртки и быстро принял решение. Вернуть сейчас же. И лучше попросить кого-нибудь занести попутно.
- Лэй! – позвал он, когда Лэй появился в отделе.
- Чего? – Лэй не питал к Дьюме неприязни. Он вообще был человеком широких взглядов и такой же терпеливый, как Йони. И, кажется, женская часть центра была более падка на него, чем на Йони. Лэй и не скрывал, что дамский угодник и не прочь доставить удовольствие как себе, так и партнёру. Наверное, поэтому и не женился, что не был уверен, что сможет сохранить верность супруге.
Лэй подошёл к нему и снова брякнул руки на стол, навис.
- Хватит смотреть на меня свысока, - возмутился Дьюме и пихнул его, вынуждая отодвинуться. – Я отчёты сам занёс, можешь проверить.
Занёс, когда заметил, что Йони вышел покурить или в туалет, или перекусить – мало ли куда нужно человеку отлучиться.
- Ага, я видел. Хорошая работа.
- Захвати, - Дьюме назад кивнул.
- Что захватить?
- Куртку Йони. Передашь? – спросил Дьюме. – Сам никак не могу оторваться.
- А чего с отчётами не отнёс?
- Забыл.
- И чем же таким важным ты занимаешься, что забыл прихватить куртку? – подшутил Лэй. – Подружку нашёл?
- Даже двух, - кивнул Дьюме. – Никак не могу выбрать, поможешь?
- О, всегда пожалуйста. Пришли их ко мне. По одной.
- Фиг тебе. Я их себе присмотрел, а не тебе.
- Жадюга, - Лэй подхватил куртку Йони. Дьюме пришлось отлепиться от спинки стула, потому что Лэй так рванул, что мог и воротник отодрать. Он повесил куртку себе на руку и пошёл прочь. Разумеется, он не сердился и не рассчитывал побеседовать с мнимыми подружками Дьюме. Он не такой говнюк, чтобы творить подобное. И он, конечно же, ничуть не поверил, что его коллеги мутят сразу с двумя и прямо на работе. Лэй – самый обычный человек, не помешанный на обычном, человеческом. Всё, чем он мог всерьёз загореться – это какой-нибудь очередной находкой. И эта находка не обязательно должна быть свежей, только что извлечённой из грунта. Таковые находки частенько встречались и в архивах, как находка Дьюме. Этот изгиб кости его всё ещё сильно беспокоил.
Дьюме вернулся к монитору и осознал, что файл открыто висел на всеобщем обозрении. Лэй легко мог прочесть хороший кусок чужих откровений. А вдруг прочёл? Хотя нет – Дьюме головой помахал – Лэй не стал бы молчать, а попытался подковырнуть на месте.
Дьюме понял и ещё кое-что: сегодняшняя запись закончена. Он с сожалением вздохнул. Всегда было жалко закрывать то, во что он вкладывал всю душу. А если врать в дневник, какой тогда в нём смысл? Чувство, изложенное словами, просто исчезнет, когда Дьюме закроет файл. Не насовсем, но уже не будет таким же острым.
«Сохранить изменение в файле?»
И стандартные «да» и «нет».
«Нет».
Файл закрылся. Снова пустой файл. Если бы Дьюме сохранял хоть четверть того, что написал в нём, этого хватило бы на целую книгу об односторонней, безответной любви. Да кто вообще захочет, чтобы его «неправильная» любовь стала чьим-то достоянием. И Дьюме не хотел, поэтому ни разу не сохранил текст. Только пустой файл всегда висел в его часто востребованных документах: «Дневник на один день».
Не каждый день, но этих дней было слишком много. Дьюме стало горько от того, что исчезли его старания. Именно дневник стал его основным старанием. Безнадёжная ситуация. И винить некого. Он накрыл лицо ладонями и повозил по нему вверх-вниз, словно стирая сонливость, потом руки на стол брякнул и задумался. Даже с сегодняшним вниманием Йони оставался слишком недоступным. Можно было отнести куртку лично и поблагодарить его, а Дьюме этого не сделал. Ему было важнее не омрачать любовь какими-то будничными проблемами и выборами. Все эти условности – хороший стратегический ход для создателей молодёжного кино или литературы. Дьюме не подозревал, что и на чуть более старшее поколение эмоции могут воздействовать так же сильно, если встретить «правильного» человека. Как Йони. Он был «правильным», но «не моим».
Дьюме смачно стукнул обеими кулаками по столу. Пора брать себя в руки, а то совсем замечтался. Работа сама себя не сделает. Тем более, сейчас у Дьюме появился шанс продвинуть собственную работу, а не чью-то. Он и в редактирование мог, но обычно его просили проштудировать статью на смысловые ошибки. И он вечно закапывался в литературе, проводил сравнения и уже свою версию правок предоставлял более уважаемым коллегам, после чего тут же получал постоянный вопрос:
- Почему ты до сих пор не написал собственную статью?
Дьюме не знал почему. Ему казалось, что он и работает-то только ради коротких встреч с Йони. Чувствовал себя глупо, когда так думал, но мысль уже закралась в его сознание. Йони превращался даже не в любимого человека, а в некий стимул двигаться дальше. И Йони одобрил интерес Дьюме к останкам мегалозавра. Это очередной стимул вплотную заняться изучением этих останков.
Дьюме перекинул на компьютер более свежие снимки части тазовой кости, которую сегодня снял с дополнительных ракурсов. Он уже знал, что пойдёт в это хранилище ещё раз и ещё. Он поселится там, если понадобится, но ему нужно было утолить свой интерес. И это было даже уже не из-за Йони. Толчок может дать один фактор. А по ходу полезут другие. Сейчас как раз и лезли те другие факторы, в большинстве основанные на внутреннем чутье. Учёный не должен поддаваться чутью, а Дьюме поддавался. Никто ведь не запрещает подыскать доказательства, что его чутьё давало верные подсказки.
Йони увидел его, натягивающего шлем на голову, только крепления осталось защёлкнуть.
- Подождите, - Йони скользнул взглядом по спутникам. Обычно они вместе ездили, хотя у каждого была своя машина. Лэй, который ленился торчать в пробках, и Саба, палеонтолог и доктор биологических наук. Но она больше делала упор на генетику. Так или иначе, все важные находки рано или поздно проходили через неё. Саба давала завершающий результат всех анализов, даже хлопотала насчёт новейших томографов. Едва на рынке появлялась новинка, которую сразу же скупали престижные больницы, Саба немедленно вставала в очередь и давила важностью научных исследований.
Дьюме выглядел представительно: высокий, статный, с запоминающейся внешностью. Он и с людьми умел разговаривать, не терялся. Даже робких дам мог разговорить и заставить улыбаться. Поистине, человек с открытой душой.
Йони подошёл к нему.
- Выглядишь, как кинозвезда, - подшутил он.
Дьюме брови приподнял и ткнул в себя пальцем:
- Я?
- Посмотрим, - Йони голову набок склонил и кратко расписал свои наблюдения. – Стильная одежда, разглаженная, модная. Новый байк. Да и шлемочок, - он руку протянул, указательным пальцем пару раз легонько стукнул по шлему, - сверкает, как вчера купленный.
- Я вчера его купил, - подтвердил Дьюме. Было непонятно, на самом ли деле это так, или он просто лукавил, не хотел заводить разговора.
- Ты занимался архивом? – спросил Йони. Ему и самому любопытно стало, что особенного Дьюме разглядел в этом наборе костей, сравнительно негустом и мало чем отличающимся от других, подобных, найденных десятилетия назад и законсервированных до появления новой техники. Новая техника появилась, не хватало хороших учёных, которые могли бы поднять все архивы и разобраться. Порой для определения вида требовались годы.
- Заново переописал, - ответил Дьюме, смотря прямо в глаза. У него был очень глубокий взгляд. В его облике вообще учёного не опознаешь. – Думаю, там ошибка. Сорок лет назад всё-таки описывали. И подозреваю, что поспешно.
- Можно мне ознакомиться с твоими исследованиями? – попросил Йони.
- Любопытство мучает?
- Ещё какое.
- Я ещё не проводил никаких исследований, - казалось, Дьюме едва вздох сдерживает. Он был прав, вообще-то: невозможно провести исследования за один день. А у него была лишь половина дня. И то Лэй его гонял с отчётами, которые сам же и должен был сдать.
- Можешь завтра дать мне посмотреть твою работу? – снова попросил Йони.
- Я не против. Но у меня всего-навсего догадки.
Йони промолчал, ждал, что он сам дальше расскажет, но вынужден был поторопить:
- Какие?
- Это просто догадки. Я не могу разбрасываться ими направо и налево.
- Догадки интуитивные или основанные на наблюденях?
- Скорее интуитивные. Но я столько статей отредачил, столько побочных исследований провёл, что примерно могу прикинуть. Так вот, та часть тазовой кости никакого отношения к тазу не имеет в принципе.
- Это догадки или сравнения исследований? – уточнил Йони. Он мог бы улыбнуться, как обычно это делал, но когда речь заходила о тонкостях в работе, он погружался в неё целиком и забывал об отвлечённых эмоциях.
- Пока – догадки. Сравнения я с завтрашнего дня начну проводить. Только… - Дьюме встал с сиденья, отогнул подножку байка и приблизился.
- Что? – невольно Йони и сам тон сбавил, и в самое ухо услышал:
- Никому не говори.
Йони отодвинулся, не отрывая от него взгляда. Как маленький, просит сохранить его тайну. Не лучше ли было бы попросить хоть какой-нибудь помощи? Здесь все свои, никто друг другу нож в спину не всадит. Если кто-то нашёл отличительный признак, то право запатентовать эту находку оставляли за ним, даже если над отчётами работала целая команда.
- Как хочешь, - Йони плечами пожал. – Но завтра всё-таки покажи мне свою работу.
Дьюме не ответил. Он головой кивнул. Даже не совсем кивнул, а как будто махнул. Йони этот жест по-своему интерпретировал, как приглашение идти своей дорогой. Йони отступил спиной вперёд, а потом развернулся и, на ходу доставая ключи от машины, двинулся к Лэю и Сабе.
- Ну что за мужчина, - Саба встретила Йони улыбкой, но смотрела на оставшегося позади Дьюме. – Вот вам идеал второй половинки: не истерит, голоса не повышает, не требует особых привилегий, терпеливый, умный да ещё с очень приятной внешностью, не то что вы оба, - она наконец оторвалась от разглядывания Дьюме и тронула дверцу.
- Ты считаешь меня некрасивым? – Лэй первым ввалился в салон, сел на переднее сиденье и тут же развернулся к Сабе. – Некоторые находят меня, как бы выразиться…
- Неотразимым? – подсказал Йони, захлопывая за собой дверцу. – Пристегнись, а то оштрафуют. Учти, стрясу с тебя полную сумму.
- А ты так не считаешь? – Лэй не оставлял Сабу в покое.
- Угомонись. Я же сказала, что мой идеал – Дьюме, - она намеренно вперёд наклонилась, превращая своё заявление в шутку.
- Не слишком у него много достоинств, если до сих пор сам не продвигается. Амбиции вроде есть.
- Навыки тоже, - поддержал беседу Йони.
- Чего тогда ими не пользуется?
- А ты видел, какой гигантский вклад он делает в чужие работы? – Саба полностью приняла сторону Дьюме. – Я, когда просматриваю данные, постоянно его имя вижу.
- Так чего же не подкатила к нему? Или присмотрела кого? – Лэй не унимался.
- Не напоминай, - Саба перестала улыбаться.
- Правда, Лэй, хватит, - подхватил Йони.
Саба только-только со своей половинкой рассталась. Они почти свадьбу уже сыграли, а потом он бросил работу, ушёл в загул, а по возвращении постоянно пах дешёвыми духами. Саба этого терпеть не стала, собрала его вещи и попросила катиться куда ему угодно. Он укатился, её машину забрал. Если бы у Сабы был чуть более мстительный характер, она отсудила бы машину обратно себе со всеми моральными компенсациями. Но она относилась к людям с пониманием, даже к тем, кто этого понимания не заслуживал. К тому же, как она говорила, они вместе эту машину покупали. Йони чуть не брякнул в шутку, чтобы она за него выходила. Такие вещи в шутку не превращают. Йони не испытывал к ней того, что питал к своим прежним половинкам. И все они оказались не настолько идеальными, какими выглядели на первых порах. Когда человека узнаёшь получше, тогда и начинаешь делать выводы, нравится ли он тебе в действительности или нет. В принципе, Сабу он знал хорошо и мог бы разделить с ней свой быт. Но в их отношениях не было искры. Он и Лэя хорошо знал, и Дьюме, и остальных коллег по работе. И с каждым из них он сумел бы найти гармонию.
Дьюме оседлал свой байк и укатил. Йони проследил за ним, пока задняя фара не слилась с потоком других таких же фар на шоссе: побольше и поменьше, раздвоенных и даже расчетверённых.
- Он постоянно что-то пишет, - словно вспомнил Лэй, когда Йони тоже машину со стоянки повёл.
- У него работа такая – писать, - пояснил Йони.
- Нет-нет, - запротестовал Лэй и даже жестом подтвердил. – Он сплошным текстом пишет. Без вставок, без памяток. Один текст и, кажется, даже с прямой речью. Он ведь не пишет романы?
- Если бы он писал, я бы точно знала, - отозвалась Саба.
- О, таки следишь за ним? – усмехнулся Лэй.
- Дьюме не такой человек, чтобы таиться. Да и откуда время на книгу, когда с утра до вечера, а то и до ночи, торчишь за исследованиями? – Саба яростно отстаивала свою позицию. Она просто не могла допустить, чтобы что-то происходило без её ведома.
- Верно, - подтвердил Йони, - он зашивается. А ты ещё на него и свой отчёт сегодня повесил.
- Это не мой отчёт. Это его работа, вообще-то, - ринулся защищаться Лэй, против которого ополчились оба собеседника.
- Почему? - Саба надавила. – Он не редактор. У нас вообще нет такой профессии как редактор. Это тебе не литературное издательство. И его уровень ничуть не ниже твоего, а то стали бы ему доверять проверки.
- Уровень – это половина дела, - Лэй отказался от спора. – Если он не может пробиться, то у него явно проблемы. Может, мне его подтолкнуть? Ну, помочь, к примеру.
- Я сам хотел, - вклинился Йони. – По-моему, он нашёл что-то интересное.
- Это тот самый случай, когда на складе валяются всеми забытые кости нового вида, ошибочно отнесённые к… ну не знаю, как обычно, к мегалозаврам?
- По-моему, да, - кивнул Йони, не отрывая взгляда от ветрового стекла. – И, как ты заметил, этот вид отнесли к мегалозаврам.
- О, тогда у него неплохой шанс, - Лэй задумался. – Стоящий хоть архив?
- Сложно сказать наверняка, - Йони задумался всерьёз. – Анализ покажет, к какому именно периоду принадлежал тот мегалозавр. Изначально он обозначен как средняя юра. Часть поясничного пояса и обломок тазовой кости. Дьюме был очень заинтересован этой тазовой костью.
- И чем она примечательна? – Саба наклонилась вперёд, взялась руками за спинку переднего сиденья.
- Я не вглядывался, - повинился Йони, - но завтра собираюсь посмотреть повнимательнее.
- О, Дьюме будет счастлив, что такой гений как ты соизволил поработать с ним, - усмехнулся Лэй. – Организуешь с ним группу?
- Это он должен организовать, а не я, если это его исследование. Я не собираюсь отнимать его триумф.
- Но он может разочароваться вместо триумфа, - напомнила Саба. – Возможно, это и правда кости другого животного, а не мегалозавра. Но кто обещал новый вид?
- В конечном итоге, навести порядок в архивах – тоже полезное дело, - отступил Йони. – Я его утешу, не волнуйся. Куплю ему выпить, если он расплачется на моём плече.
- Нет уж. Давай лучше я, - вызвалась Саба.
- Утешишь его? Так он ещё не разочаровался.
- Мы никогда вот так не обсуждали Дьюме, - она откинулась на спинку сиденья, взяла в руки телефон, принялась щёлкать кнопками. – Почему мне кажется, что это уже больше похоже на сплетни?
- Мы же не стремимся приписывать ему несуществующих качеств. Откуда сплетни? Он просто приятный человек, - принялся защищаться Лэй.
- А кто утверждал, что он расплачется? – напомнила она.
- Точно не я.
- Это был я, - уточнил Йони. – И я выразился фигурально. Завтра подойду и спрошу, сильно ли он расстроится, если его чутьё его подвело, вас это устраивает?
- Я не утверждала, что надо непременно докопаться до истины, - Саба не отрывалась от телефона. – Просто он мне нравится, и я хочу, чтобы у него наконец-то всё получилось. Чтобы он свои работы продвигал, а не чистил чужие. Вы, кстати, оба у него в долгу.
- Да, помню его работу, - согласился Йони. – Без докторского звания – и достичь таких результатов…
- Всё равно за ним всё проверяют, - в последней попытке отбиться заявил Лэй. – За докторами наук проверяют несколько раз, а уж за ним-то…
- Это естественный процесс. Поэтому дела и не делаются так быстро, - Саба не отлипала от телефона. Йони даже заинтересовался, что такого интересного она там нашла. – Раньше, чем через полгода, никто добро не даст. Мне повезло только раз уложиться в эти полгода. А ты сколько времени регистрировала новый вид?
- Почти два, - она на миг подняла глаза и снова опустила их к дисплею. – Вы только послушайте: палеонтологи Китая идентифицировали предположительно сразу три новых вида!
Лэй чуть не застонал:
- Я хочу к ним! Повезло же им со своими селями.
- Им повезло, что человечество эволюционировало уже после всех этих катаклизмов, - Йони вздохнул. – Но я тоже хочу найти такую же золотую жилу. И я хочу поподробнее изучить дейнохейруса.
- Почему именно его? – осведомилась Саба, всё ещё читая или просматривая картинки, которыми наверняка изобиловала статья.
- Он странный, - пояснил Йони. – Представить сложно набор всех этих нелепостей в одном существе.
- А как же акро?
- У акро клюва не было, - Лэй не желал оставаться слушателем.
- Хорошо. Берём три билета до Китая, - подытожил Йони.
- Четыре, раз уж ты решил продвигать Дьюме, - напомнил Лэй.
- Без меня, я китайского не знаю, - остудила его энтузиазм Саба.
- А кто его знает? – Лэй тут же пересчитал. – Хорошо, три.
- Дьюме откажется на пороге собственного открытия, - напомнил Йони. – Да и я, пожалуй, задержусь на некоторое время. Так что, Лэй, придётся тебе лететь одному в качестве, так сказать, авангарда.
- Да идите вы. Друзья, называется.
На улице было жарко, а в архивах холодно. Дьюме снова куртку забыл. Трудно думать о таких мелочах, когда смотришь на градусник рано утром и видишь твёрдую двадцатку. Мошкара буквально одолевала, а от асфальта так и парило, время от времени даже появлялись этакие миражи – колеблющееся изображение, на которое смотришь словно через поток пара. Дьюме знал природу этого явления и обычно не обращал внимания.
Очутившись в центре, он первым делом, пока ещё не все собрались, сунулся на склады, где запоздало вспомнил о куртке. Надо было заполнить кучу документов на изъятие экспоната из архива. Он собирался этим заняться напрямую. Он и план подготовил – половину ночи не мог заснуть. И половину из этой половины времени думал об участии Йони. Этот человек не давал Дьюме сосредоточиться. Дьюме буквально дышал им. Он опасался, что однажды его чувство превратится в одержимость. Хотя и сейчас очень на то походило. Только пока это чувство оставалось безвредным, его никто не замечал.
Дьюме поёжился, прислонился спиной к холодной стене, позабыв о распечатанном целлофане, оставленном в контейнере на полке. Ему было плохо. Со вчерашнего дня – очень плохо. Когда человек, о сближении с которым даже не мечтал, вдруг делает шаг навстречу, это всегда переворачивает привычный мир с ног на голову. Дьюме из-за его вчерашней заботы покой потерял. Было приятно и жутко. Перемены словно витали в воздухе. Но Дьюме ничего не мог сделать. Он никогда не скажет вслух о своих чувствах. Пусть это очень незрело, трусливо, но он совершенно точно не расскажет, потому что было в них и что-то отталкивающее.
Послышался звук открываемой двери. Наверное, весь штат собрался уже, пора бы и ему вылезать на свет белый. Горящие в ряд люминесцентные лампы освещали архивы неживым белым светом. Дьюме шевельнулся и сунулся в контейнер, чтобы запечатать его содержимое. Он снова вертел в руках осколок тазовой кости. Он всматривался, лупу принёс с собой и заметил что-то, что лишь усилило его сомнения.
Дьюме шагнул по проходу между стеллажами под потолок и увидел Йони. Они снова встретились здесь. Йони в своей бежевой куртке с чуть более тёмными вставками. В той самой куртке, которая вчера была на плечах Дьюме.
Он замер, просчитывая пути к отступлению. Йони направлялся именно к нему. Что ещё ему делать в архивах с самого утра? У него вот-вот выход статьи намечался, научные журналы уже интересовались датами. Дьюме хотел принять участие в редактировании, но на тот момент он уже был завален работой – и ему отказали. Было горько, а он виду не подал. Он сунул озябшие руки в карманы, когда Йони с ним поравнялся.
- Так и знал, - прокомментировал Йони.
- Конечно. Я теперь тут жить буду, пока не получу разрешение поднять всё это наверх.
Дьюме говорил смелее. Вчера просто всё произошло слишком неожиданно, а сегодня он был готов.
- Я не о том говорю, - Йони кивнул на собеседника. – Почему куртку никак не принесёшь? Не один год уже работаешь.
- Что-то раньше я не замечал твоей заботы, - снова смело. Так отважно, что сердце заходилось.
- А раньше ты не стоял на грани открытия.
- Это может быть пустышка, - напомнил Дьюме. – Все ошибаются. А я, по сути, даже не палеонтолог.
Диванные палеонтологи – не то же самое, что палеонтологи действующие. Дьюме и пошёл-то в эту сферу, потому что заинтересовался ещё со школы, а потом много читал, потом отучился и на отлично сдал экзамены. Потом ему повезло попасть в этот научный центр. Всё складывалось идеально. Нечасто сталкиваешься с рядом настолько счастливых совпадений. Одно не вписывалось в рамки – тяга к Йони. Дьюме шумно вдохнул и сделал шаг к нему, стоящему прямо здесь, почти вплотную. Дьюме едва не замечтался и не коснулся его груди своей – вовремя притормозил. Он сглотнул, заставил себя опустить веки на мгновенье. Когда не видишь свою идеальную вторую половинку, легче справиться с эмоциями.
Йони молчал, будто всё прочёл в его мыслях. Дьюме выпустил воздух сквозь чуть разомкнутые губы и отступил. От Йони можно только бежать, чтобы он ничего не заподозрил. А после этой глупой, несдержанной выходки он запросто мог раскрыть секрет Дьюме.
- Прости, не выспался, - неловко оправдался Дьюме и шагнул вбок, чтобы обогнуть его и сбежать, поджав хвост. Только протиснуться в узком проходе между стеллажами оказалось не так просто, если собеседник разговора не закончил. Йони перехватил его под локоть. Дьюме как будто в панике взгляд на его кисть швырнул и снова на лице остановился. Дьюме начинал совершенно отчётливо паниковать. У него получалось подавлять внешние эффекты, но от этого ему не становилось легче. Наоборот, запертые чувства лишь усиливали давление, как будто материализовались и занимали места больше, чем способно выдержать человеческое тело.
Они так и стояли в полном молчании посреди коридора, по которому только тележка и проедет. Не всегда можно донести нужный контейнер на руках.
- Дьюме, - начал Йони настороженно. Неужели догадался? Хотя неудивительно. Дьюме погано играл безучастность. Он свободной рукой волосы назад зачесал снова с шумным вдохом, и исторг ещё более нелепые оправдания:
- Я зацепку, кажется, нашёл. Хочу сравнить.
- Ты сегодня странно себя ведёшь, - Йони обозначил совершенно другую тему, которая лишь усилила внутреннюю панику, но Дьюме всё ещё держался. Сегодня он напишет очень длинный рассказ, который сразу же и удалит, а потом будет сожалеть об этом.
- Я принесу куртку, - пообещал он.
- Дьюме, прекрати, - потребовал Йони. – В чём дело?
- Ни в чём, - Дьюме нашёл в себе силы на улыбку. Обычную, ничего не значащую вежливую улыбку. Так улыбаются продавцы в магазинах. – Правда. Я просто волнуюсь. Это же мой первое открытие.
- Хочешь, я помогу тебе? Команда нужна?
- Нет, - Дьюме помахал головой. Он руки своей не чувствовал. Она будто уже принадлежала Йони, который вцепился в неё мёртвой хваткой. – Глупо буду выглядеть, если находка окажется пустышкой. Возможно, она на самом деле принадлежит мегалозавру.
- Ты же знаешь, что шанс неплохой. Половина всех останков мегалозавра перекочевала в другие рода.
Дьюме это знал. Сейчас дело обстояло куда лучше, а раньше, за неимением современных приборов, которых даже не существовало, все неопознанные останки относили к мегалозаврам, если достоверно не выяснили их возраст. С данным архивом, кажется, так и поступили, не изучали толком, да так и забросили. Возраст ещё только предстояло определить.
- Ты скажешь мне или нет? – настойчиво подтолкнул Йони.
Ни за что. Лучше окочуриться здесь от холода, чем видеть брезгливость на его лице.
- Дьюме!
- Пусти, - Дьюме вырвался без труда. И всё же он не побежал. Он просто пошёл прочь на ватных ногах, не чувствуя их и считая шаги. Этим самым он мог определить, насколько отдалился от него, от человека, которым был буквально одержим. Дьюме мог бы расписать его рабочий день по минутам за исключением тех периодов, когда он покидал центр.
Йони шёл за ним. Он Дьюме за плечо тронул. Дьюме этого не ожидал и даже вздрогнул, резко развернулся.
- Извини, - Йони тут же руки поднял. – Тебя кто-то преследует? Ты весь нервный. Дома у тебя всё в порядке?
- В полном.
И ни слова об остальном. Его ответ должен был стать исчерпывающим, отвечающим на все вопросы сразу. Но Йони не делал попыток пройти мимо или завернуть в другую секцию. Они так и стояли напротив друг друга. Дьюме уже трясло. Тогда Йони снова свою куртку с плеч стянул и попытался накинуть Дьюме на плечи. А Дьюме увернулся. Ещё одно сближение – и он мог наделать ошибок.
- Не надо, - он руки перед собой вытянул. – Ты же зачем-то спустился сюда. А я уже ухожу. Сам ведь замёрзнешь.
- Я спустился за тобой. Хотел пригласить выпить чашку чая и обсудить план твоих действий, - объяснил Йони. – Никто не собирается присваивать твоё открытие себе, если эта находка всё-таки окажется стоящей. Но теперь я не уверен, что сейчас надо говорить именно о находке.
- О чём тогда? – Дьюме чувствовал, как ноги к полу прилипли. Он хотел возобновить поход до двери, но продолжал стоять, как дурак.
- Тебя точно что-то беспокоит. Ты не заболел? Может, тебе надо к врачу?
- Не надо. Как-никак, все мы тут изучали биологию, и диагностировать первые признаки болезни уж точно можем.
- Даже специализированный врач иногда не способен сделать этого без анализов, - попытался вразумить его Йони.
Только сейчас Дьюме никто не был способен вразумить. Он думать логически переставал.
- Хорошо. Я съезжу в больницу в обеденный перерыв, - сдался он. Только бы поскорее закончить эту пытку. От этой близости становилось не по себе уже не из-за желания побыть поближе к своему идеалу.
- Говоря, что съездишь туда, ты хочешь от меня избавиться.
- Нет, конечно!
- Тогда давай я буду тебя сопровождать, чтобы в этом убедиться.
Йони загонял его в ловушку. Дьюме хотел сказать, что попросит кого-нибудь другого, но повода для отказа у него не было. Любой человек на месте Йони подумал бы, что им пренебрегают. Йони так не подумает, потому что он уже что-то заподозрил. Только что? Дьюме отчаянно искал ответы в его выражении лица. Йони выглядел, как всегда, спокойным и чуточку заботливым.
Дьюме кивнул. К обеду он придёт в себя, согреется и найдёт отговорку. Он градусник под нос Йони сунет, чтобы тот убедился в отсутствии температуры. Дьюме снова почувствовал, что может контролировать свои непослушные ноги, сделал первый шаг спиной вперёд. Йони не преследовал его, всё так же держал куртку в одной руке. Дьюме отступал, а он наблюдал. Как всё неудачно складывалось. Дьюме почти чувствовал, как все его тайные мысли раскрываются перед Йони. Но никто не сможет их доказать. Никто не выбьет из Дьюме признания в запретной любви. Она и для него самого была запретной. Тайно любить проще. В фантазиях Йони всегда поступал так, так хотелось Дьюме.
Он закрыл за собой дверь и только тогда услышал приближающиеся шаги. Йони тоже уходил. Выходит, он действительно пошёл на его поиски. Дьюме, не дожидаясь его явления, поспешил к своему рабочему столу, где его с самого утра уже ждала гора бумаг. Он не был против делать иногда и чужую работу, если это не мешало его прямым обязанностям. Из чужих работ он непременно узнавал что-то новое. Поэтому ему нравилось править и чужие статьи. Дьюме плюхнулся на стул перед компьютером, откинулся на спинку стула. В таком состоянии он работать точно не сможет. Но сегодня, по крайней мере, его не отвлекала висящая на спинке куртка. Он быстро пришёл в себя, отлепился от спинки и открыл файл:
«Дневник на один день».
Открыл и долго думал над тем, что именно он собирался записать. Он не знал даже, с чего начать – так много произошло событий за последние пять минут. Его трясло. Он до сих пор ощущал, как жгло локоть, за который держался Йони. Он его обхватил другой рукой и задумался, пока наконец не пришёл к решению, единственно разумному в подобной ситуации: начать с событий, предшествующих встрече в архивах. Потом всё самое важное само ляжет под перо.
Лэй остановился у стола Йони, держа полный бокал кофе в одной руке.
- Эй! – Йони всполошился, рукой преградил ему подступы к столу, - осторожнее, испортишь же всё.
- Я крепко держу, - заверил Лэй.
- То же самое говорили миллионы людей, прежде чем опрокинуть напитки на чьи-то труды. А я над этим всю неделю работал.
Йони Лэя к столу не подпускал, так и держал в стороне, сам встал, чтобы удобнее было выполнять роль шлагбаума. В подтверждение Лэй слишком сильно накренил руку – и кофе плеснулся на него. Это был горячий кофе, в самый раз, чтобы оставить след на ничем не защищённой человеческой коже. Всех его градусов не хватит на полноценный волдырь, но вполне достаточно для болезненного покраснения. Йони тут же схватился за салфетки и быстро промокнул, пока Лэй шипел, уподобляясь некоторым представителям группы лепидозавров. Бокал с кофе был водружён на боковой столик, стоящий у стены. Сейчас он пустовал. Йони так тщательно натёр ладонь Лэя, что стало непонятно, это эффект от соприкосновения с горячим кофе или от трения. Лэй не возражал, считая именно Йони ответственным за его неприятность. Йони первым оставил его руку в покое:
- Я же просил не приближаться. Что ты вообще здесь делаешь?
- Смотри туда, - Лэй кивнул в сторону Дьюме, на которого Йони и так поглядывал, размышляя, что с ним происходит. С утра странный, как напуганный. Но никто же не мог просто взять и напугать вполне крепкого мужчину, а он словно живого динозавра встретил, который хотел отхватить от него кусок мяса. Только Дьюме вряд ли стал бы с воплями удирать. Он бы сперва попытался скрыться с глаз динозавра, а потом подумал, как его оглушить. Убить – никогда. Ни один ныне существующий учёный не посмел бы и помыслить, чтобы умертвить давно вымершее животное ради препарирования. Разрезать и после смерти можно, подождать-то всего несколько лет.
- Он с утра что-то пишет, - пояснил Лэй. - Прерывается, но потом всё равно пишет. И вид такой задумчивый. Как думаешь, может у него кто-то появился, и он строчит любовные оды?
- С его образом жизни? – усмехнулся Йони. – У него может быть только два варианта. Либо это кто-то из персонала, либо вот это, - он поднял красочную реконструкцию дейнониха, запечатлённую на листе бумаги, и развернул изображением к коллеге.
- О, - Лэй склонил голову на один бок, изучая картинку, - какой славный хохолок.
- Это экспонат из музея.
- Кто-то мог и намекнуть, что с головой этой животинки не так.
- Нас никто не спрашивал, - Йони целенаправленно закрыл эту тему и шагнул мимо Лэя.
- Ты куда? – Лэй спохватился, удержал его на месте.
- Поинтересуюсь, чем он занимается.
- Ты слишком на него наседаешь сегодня. Он от тебя уже шарахается. Я сам спрошу.
Лэй принял решение и тут же ринулся его исполнять, не оставив Йони ни шанса лично вмешаться. И он отлично знал, что Йони не пойдёт следом. Кто же толпами гуляет меж столами, утоляя любопытство личного характера? Йони вернулся на стул и поймал себя на том, что внимательно наблюдает за развитием событий за упомянутым столом. За горой бумаг и подставки под неё практически ничего не было видно. Однако фигура Лэя отчётливо выделялась на фоне окна. Солнце подчёркивало его силуэт, затемняя его. Лэй проводил своё расследование так долго, что Йони сам готов был нарушить установленное для себя правило. Дьюме держался куда более развязно, чем с Йони. Вопрос вставал по-другому: что Йони сделал, чтобы оттолкнуть его? Неужели и правда всего лишь давил? Никакой разницы между общением с другими коллегами Йони не находил. Он и с ними порой работал так тесно, что переставал замечать собственные недостатки, которые не демонстрируешь мало знакомым людям. А Йони их проявлял. И Дьюме сейчас проявлял. Он бездумно почесал бок чуть ниже пояса и даже этого не заметил. Он постучал карандашом по столу, он попытался закинуть ногу на ногу, но у него ничего не вышло, потому что его ноги находились под столом, и коленка просто упёрлась в него снизу. Дьюме выглядел обычно, развеивая все подозрения о плохом самочувствии.
Оставалось сделать вывод, что Дьюме относился с осторожностью только к нему. Йони задумался, сам постучал по столу, только не карандашом, а ручкой. Прежде ничего подобного не происходило. Как будто Дьюме был на что-то обижен.
Лэй закончил быстро и вернулся к своему кофе с улыбкой до ушей.
- Узнал? – поинтересовался Йони, не дождавшись первого слова от собеседника.
- Что, интересно?
- Есть такое. Он и правда странно себя ведёт сегодня.
- Ты явно его чем-то зацепил. А ну колись, когда ты успел на него наехать?
- Я ничего не делал, - заверил Йони. – Что он там пишет? Чей-то научный труд редактирует?
- Не знаю.
- Ты и не выяснил?
- Не всё можно выпытать без насилия, - Лэй вынужден был согласиться со своей беспомощностью. Он со вздохом пододвинул свободный стул и сел возле пустого стола, отхлебнул кофе. – Но это точно текстовый файл. Я бы даже сказал, не связанный с работой. Может, он и правда пишет романы, и скрывает это, потому что на работе надо заниматься работой, а не чем захочется?
- Не знаю, - Йони не сводил взгляда с Дьюме.
Дьюме снова печатал, потом отвалился от компьютера и откинулся на спинку стула, с наслаждением выгибаясь в спине. Он руки назад вытянул, подвигал плечами. Наверняка напряжённые – вот сколько времени сидел скрюченный. А потом он наконец щёлкнул мышкой, поведя ей чуть вверх.
- Сохраняет, - догадался Лэй.
Движение мышки ещё немного вверх. Йони мог бы поклясться, что Дьюме двинул её по диагонали, к крестику наверху.
- Закрывает, - добавил он.
- И уходит, - Лэй оживился, когда Дьюме действительно встал и не оглядываясь пошёл между рядами столов. На него даже никто не посмотрел. – Посмотрим?
- Копаться в чужих личных вещах неприлично.
- Компьютер государственный. Значит никаких правил мы не нарушаем. А личные дела надо делать дома. Да и почитать красивую поэму о любви всегда приятно.
- Кто сказал, что это обязательно что-то любовное? – тем не менее Йони пошёл за ним следом.
Лэй не любил колебаться. И перед тем, как совершить ошибку, он долго не размышлял. Зато у него хватало достоинства не медлить и перед извинениями. Он бесцеремонно поднял последние документы Дьюме. Сверху красовался файл текстового редактора под названием…
- Дневник на один день? – Лэй глянул на Йони и открыл документ. Файл оказался пустым. После некоторых манипуляций всё равно ничего не изменилось. Лэй испробовал всё, что мог, и пытался изменить цвет шрифта. Но чтобы сделать это, следовало выделить текст. А если текста нет, то и смысла искать белые буквы на белом фоне – тоже. Наконец он сдался.
- Зачем ему вообще этот дневник, если он ничего в нём не пишет? – подытожил он с ноткой разочарования в голосе.
- Кто знает… - Йони проверил дату создания и промолчал. Благо, Лэй не смотрел, что он делает. Файл был создан давно. Он просуществовал уже несколько лет. Если прикинуть, Дьюме создал его спустя некоторое время после того, как устроился на работу. Через полгода или год – Йони точно не помнил этого момента, слишком занят был исследованием, которое тогда отнимало у него всю личную жизнь и держало на работе допоздна без выходных и порой без обеда.
Йони не остановился на достигнутом. Удалённого содержимого файла он восстановить никак не мог, зато он мог посмотреть, над чем Дьюме сейчас работает. И если у него есть догадки относительно находки в архиве, хотя бы будет понятно, с чем ему можно помочь.
Это был короткий документ, оформленный как личная запись. В нём Дьюме описывал эту самую тазовую кость, делая упор на неверные изгибы. Беря во внимание размеры обнаруженных вместе с ней костей, Дьюме предположил, что для некрупного животного таз такой величины оказался бы катастрофическим. Он даже сравнение привёл с пирамидальными мультяшными людьми, у которых нижняя часть тела значительно превышает разумные лимиты. Йони согласился с его суждениями. Изгибы кости и правда выглядели неправильно, если не отнести эту кость к другому виду, никак не относящемуся к остальным костям из архива. Однако Дьюме упомянул и этот аспект – всё предусмотрел – он обозначил нехарактерную для таза плотность. Конечно, никто точно не скажет, насколько крепкими были эти кости. Но приводя в сравнение примеры из современной фауны, Дьюме строил догадки, что упомянутый осколок – это часть черепа, а не таза. Конкретно височная доля, перекрывающая задние фенестры.
Йони отвлёкся на фотографию кости, словно по ней мог определить верность догадки Дьюме. Это была очень смелая догадка. Поэтому Дьюме не хотел рассказывать о ней и вполне закономерно опасался шуток. Тем не менее, Йони не нашёл в себе желания опровергнуть теорию. Пока нет доказательств – это всегда теория. А отсутствие фенестр на черепе свидетельствовало всего о двух вероятных группах животных, одна из которых – черепаха. По другим костям можно было заключить, что животное не имело к черепахам никакого отношения.
- Анапсидный череп? – Лэй увидел то же самое, но не поверил, повернулся к Йони, ждал опровержения.
- Не знаю, - в задумчивости ответил собеседник. – Но теперь мне любопытно, из чего Дьюме сделал такие выводы? Что такого он усмотрел…
Йони замолчал, потому что увидел другое изображение – ту же фотографию, но с другого ракурса, на которой было грубо подрисовано несколько пронизывающих кость сосудов. Штрихи в точности повторяли углубления, которые могли бы оказаться обычными трещинами. Только какая-то система, смутно знакомая, не позволяла опровергнуть догадку немедленно.
- Это ещё ничего не значит, - Лэй тоже внимательно следил за развивающимися событиями. – Но даже если это ошибка сорокалетней давности, кто утверждал, что это нечто новое?
- Навести порядок в архивах – тоже часть работы, - напомнил Йони. – В любом случае, нам придётся проверить возраст костей, прежде чем делать окончательные выводы. Но даже сейчас я почти уверен, что это животное куда старше мегалозавра.
- На пару сонет миллионов лет? – подковырнул Лэй.
- Примерно.
- Так как ты собираешься работать над этим проектом с Дьюме, если он от тебя шарахается?
- Этого я тоже не знаю, но уверен, что найду подход. Глаз у него намётан, а значит рано или поздно он найдёт свою золотую жилу. И я хочу быть рядом, когда это случится. Может быть стану редактором его работ.
- Палеонтолог, а заглядываешь в будущее вместо прошлого, - Лэй первым выпрямился, оставил в покое компьютер Дьюме. – Может быть, он вообще ничего не найдёт и до конца жизни просидит в редакторах. Или станет каким-нибудь директором, который наводит порядки вот в этом научном бардаке, - Лэй совершенно справедливо указал на неровные кучи бумаг и экспонатов, на нагромождения, сдвинутые столы. Про стулья вообще говорить не приходилось. Весь этот беспорядок являлся частью привычной обстановки. Людям их профессии не приходилось уделять много времени дизайну и чистоте. Порой так увлечёшься работой, что бросаешь очередную ношу куда придётся, лишь бы не упала.
- Пойдём, я сам с ним потолкую, - Йони закрыл все документы, не забыл напоследок поднять в очереди «Дневник на один день», чтобы всё оставалось в первозданном виде. Потом они оба вернулись к столу Йони, но больше о домыслах младшего коллеги говорить не пытались.
- А он ничего, - напоследок, завершая тему Дьюме, высказался Лэй. – Искренне надеюсь, что его зазноба ответит взаимностью, потому что с его предстоящей загруженностью у него времени не будет на любовные оды.
- Прекрати, - осадил его бурную фантазию Йони.
- Всё, уже прекратил.