… а он сказал, что предпочитает быть съеден демоном, чем быть женатым на дуре.
— Кочо, мы расстаёмся.
— Ара-ара, Гию-сан. Снова? Что стряслось в эту секунду, в эту минуту?
Его до чёртиков спокойный ответ заставил её напрячься, гневно перефразируя эти словечки со скрытым смыслом. Ещё и таким тоном выговаривает, словно это в порядке вещей. Хоть бы повернулся в её сторону приличия ради.
— Хватит. Мне не должно быть дано всё это. Это…
— Это что? — перебивает, всё так же, как и до её визита, смешивая лекарства в пробирках ради нужной смеси, так и стоя к ней спиной, — Помнится, буквально два дня назад, вы говорили точь-в-точь эти недоразумения. И, как итог, мы переспали. Смею заметить, что первой инициативой к этому, так сказать, действию, была ваша, — оборачивается боком, нахально пряча за доброй улыбкой сарказм и тот самый колкий намёк на их «стандартные отношения», заканчивая фразой: — Так ведь, любимая супруга?
Опять. Гию напоролась на его невинную издёвку, заставляя обратить внимание на то, что всё, произошедшее ранее — взрослых потасовках с приступом гнева и страсти, так сказать — и говорить после этого о каком-то там расставании выглядит, как минимум, нелепо и драматично смешно. Ей не было в радость, когда Кочо знал, где и за какие нитки подёргать. Проклятье.
— Мы даже не помолвлены, Шинобу. Я не являюсь твоей супругой. Уясни это наконец.
Было трудно сдерживать в себе сейчас эти негативные эмоции. Что правильней, это касалось обоих. Но лишь у одного из них стальная хватка, да не железные нервы. Впрочем, у Столпа Насекомого и то, и другое, поскольку в физическом плане превосходит, разве что, юных особ ужасного прекрасного женского пола.
— Ой ли моё предложение не вписывается в ваше расписание, Томиока? — прохладно, почти безэмоционально, но так же, как и прежде, улыбаясь, что означало этим плохой знак. — Позвольте повторится: мне предупреждать заранее, чтобы быть в гармонии с вами?
Пока что оставался шанс свести всё к выбешивающему Шинобу соотношению, да мечница, дура эдакая, тоже оказывается с ярым характером. Закрывает за собой бумажные сёдзи, подходит ближе, и смотрит снизу-вверх, всем видом показывая «разницу» между ними. Чертовски верно. Он ниже её по росту. Одна из причин их глупой несовместимости.
— Взгляни на себя, — вовсе не оскорбляет, а говорит правду, — Мне не хочется быть для тебя заграждением, — и в дополнении доказывает жестом руки, измерив так, что он еле-как дотягивает до её лба своей макушкой.
— Ох, вы полностью уверены, что готовы попробовать разбить мне сердце в очередной раз? Я только-только недавно позвал вас замуж, а в ответ провоцируете, скрывая это под тем, что, якобы считаете себя недостойной кандидатурой для меня — это не так работает, дорогуша, — в голосе так и не пропал тот сарказм, уже пропитанный «ядом». — Да или нет, но моё предложение будет всегда оставаться в силе. И, признаюсь наконец, кому-либо другому не позволю испробовать на себе ваши авантюры с летальным исходом. Становится жалко. К тому же, с другим мужчиной вам просто всего-навсего не захочется.
Теперь вновь улыбается, уже и не оставив след от недовольного нрава. Всё ещё соблюдает манеры. Даже почти ощутимо убрал еле тёплую ладонь собеседницы с головы, ненавязчиво сжимая.
Словесные перепалки между ними уже стало обыденностью. Иногда и сводилось до шуточных, якобы драк. Именно шуточных, поскольку после могли получить нагоняй от Убуяшики-сама. По большей части причиной конфликта становилось подшучивание над ростом Кочо. И если некоторые тайком посмеивались, после чего он их разыскивал, и шутнику ой как нездоровилось, то Гию говорила об этом открыто. И всё равно что со скрытым контекстом — якобы в минус их отношениям. Впрочем, задирать в ответ не отказался. И данная ситуация — не исключение.
— Провоцируете? — окинув комнату взглядом, дабы ещё больше разгневать девицу своей выходкой, показывая, что не особо и слушает её слова, уперся глазами в Гию, и, не считая должным дождаться ответа, закончил: — В чём проблема? Напоролись на знакомые ранее неприятности, будущая супруга?
Последнее, что Столпу Воды хотелось окрестить, так вновь ничтожные попытки недомедика, касающегося замужества. И, чёрт бы его побрал, ему одного «нет» просто недостаточно. Он в самом деле не давал заподозрить во всём этом щепотку сентиментальности.
— Кочо… — у Гию дернулся угол рта, а холодный акцент на эту фамилию ещё больше накаливало обстановку, — С чего ты решил, что я когда-то, да может никогда, но соглашусь принять твою авантюру? — нахально процитировав свой же вопрос и посмотрев наигранно-недоуменно, отошла назад, поскольку это уже становилось невыносимо.
— Решили меня предостеречь? От себя, или меня?
Шинобу, скрестив руки и уперевшись об стол сзади, начинал ощущать, что этакая очередная ссора намеревалась его забавлять. Хоть это происходило и нередко, но всё равно каждый раз заканчивалось по-разному. Иногда они сцеплялись в схватке мгновенно, и разнять их было практически невозможно, кроме Оякаты-сама. А иногда всё сводилось к… Без особых объяснений и причин произошедшего — к сексу.
— Я решила, что мы расстаёмся. Без твоего согласия.
Гию не пришлось сильно прислушаться, дабы услышать, как тот подавил в себе лёгкий смех, прикрывая рот кулаком, машинально отвернувшись. Раздражённо цокнула, и намеренно как можно громче.
— Допустим, что это так, — вновь не принимает её слова всерьез, замечая раздражение девушки. — Давай-те лучше всё проясним, Томиока-сан. Начнём, пожалуй, с меня.
— Это не…
— Ара-ара, извольте. Очередь и до вас быстро дойдёт, — и сжав кулак, начал считать, постепенно раскрывая палец с каждой чертой: — Самое банальное, но видимое. Я привлекателен, Томиока-сан. Буду дураком, если не признаюсь, что горжусь этим. Так что, это так… Да и будь я не слишком красив, то вы бы «терпели» меня? — увидев, как в её взгляде начало проявляться пылающее пламя от злобы внутри, решил не останавливаться, так же по-доброму ухмыляясь, — Я умён. Будь я глуп, то не стал бы вам надоедать, дорогая. Это, как-никак, доставляет мне своеобразное удовольствие, — еле сдерживаясь, подавил в себе очередной сарказм, — Ловок и силён в бою. Естественно, вы не нуждаетесь в моей помощи во время битв с демонами. Но кто, если не я буду защищать вас, как мою драгоценную, да непутёвую жену? Считаю, что это дополнительный плюс, дабы вы смирились, — раскрыв три пальца, решился начать и с отрицательных качеств, а то будет нечестно как-то, — Теперь, ваши любимые качества: я немного ревнивый, но достаточно много… напористый. Уверен, что с моим последним достоинством вы знакомы больше, чем с другими. Верно ведь? — победно самому себе улыбаясь, следил за меняющийся реакцией на её лице.
Поначалу было мелкое удивление, затем некое подобие стыда и замешательства, и в конечном итоге открытая злоба.
— Не считай меня виноватой в этом. Ты тоже в этом… замешан.
— Обязательно, Томиока-сан. Обязательно, — согласно кивая, принял решение наконец-то добить этот разговор до нужной «точки» задуманным, — И я полностью уверен в том, что вы пришли не за тем, чтобы просить о расставании. Признавайтесь, Томиока-сан. Вы же здесь за другим? За мной?
Молчит. Злится, гневается, мысленно уничтожает, но ничего не говорит. Кочо понял, что этим её не обидишь. Слишком просто. Подходит впритык, насмешливо касаясь кончика её носа своим.
— Что, Гию, признали мою правду?
— Это всё равно ничего не поменяет, — процедила она, почти сдавшись, но через миг всё же отпрянула, вскинулась, быстрыми шагами покидая комнату, за собой словно оставляя невидимую пропасть, дабы никто не увязался следом.
Сёдзи закрылись, и Шинобу остался один. Что ж, было ожидаемо. Как ожидаемо и то, что после этого будет дальше. Остаётся только считать дни.
***
Лишь андон освещал дорогу: закрытые бумажные двери, тёмный зелёный сад, еле видимая спрятанная облаками микадзуки — растущая Луна, и силуэт человека, что стоял за деревянным столбом. Точнее — выжидал. Фонарь был с бумажным абажуром, потому огонь был защищён от прохладного ветра. Остановился возле гостя. Уже гостьи, поскольку узнал. Соединённое из двух одно целое хаори Кочо ни с чем не спутает. Она была в бешенстве уже третью неделю…
Шёлковое хаори было сложено и оставлено в одной из бесчисленных гостиных поместья. Белое вечернее кимоно Шинобу было небрежно распущено Томиокой. Гию тянуло расстегнуть свой верх униформы охотника, чтобы остудиться и продолжить начатое, но нечаянно пойманная обжигающая улыбка заставила не спешить. Ночь достаточно тёмная. Фонарь вскоре будет погашен.
— Вы не злитесь, Томиока-сан?
Вопрос резанул по нервам вспышкой раздражения, как режет слух звук, когда ногтями с силой проводят по дереву или стеклу. Какое отношение её раскуроченное сердце имело к хвалебному Кочо? Либо у Гию уже прогрессировала паранойя от несчитанных потасовок с этим Столпом, либо она что-то упускала. Или уже нашла, только пока не воспринимала это всерьёз.
Шинобу себе не льстил. Бескомпромиссно распутав волосы партнёрши, мелкими движениями начинал оголять её плечи, расстёгивая уже саму рубашку. Прикасаясь к холодной коже губами, ожидал ответного действия. Есть одно «но» — та его отвлекает, всё время акцентируя внимание на самом главном.
Гию, видимо, тоже решила, что сейчас ему нет резонов вступать с Кочо в нежеланные замедленные прелюдии, но Шинобу был проворнее, перегородив путь к отступлению крепкой хваткой, заставив их тела быть вплотную. Он готов был поклясться, как уголок её рта дернулся, а самой ей осточертело его выходки. Знает, потому и вытворяет.
— Это, я так понимаю, твои очередные попытки самовольничать?
Томиока собрала его волосы назад в охапку рукой, другой тем временем пытаясь отстраниться хотя бы на пару сантиметров. Позволил, но не отпустил.
— Это, я так понимаю, ваша чёрствость на одном шагу со скрытой одержимость мной?
Вот оно. Тёмные брови стянулись к линии переносицы, а волосы стала тянуть чуть сильнее. Терпимо. В ответ ущипнул за поясницу.
— Варварские методы.
— Кто бы говорил.
На данный момент она выглядела слишком мрачно. Даже для себя. Но разве этим оттолкнёшь? Если Шинобу мог судить верно, сейчас её выдержка, будь неким сосудом с водой, готова разрушиться на 56-64%. В пределах нормы. Обычно куда больше. Разгоряченные тела ложатся на футон.
— Всё же, вы дура, Томиока-сан, — как бы вскользь поставил перед фактом Кочо, звякнув её ремнём, и начиная избавлять от хакама. — Буду честен: в начале нашего знакомства я был готов пойти на растерзание к любому, проходящему рядом демону, чем захотеть ужиться с вами в качестве любимого супруга, а вы быть любимой супругой. Но, как видите, судьба преподносит всякие сюрпризы. Включая даже то, что теперь я могу лицезреть ваше оголённое тело.
Она толкнула ногой в бедро. Сосуд «наполнен» на 80%.
— Иногда твои разговоры… неуместны.
Именно за такие действия за Томиокой закреплялись нелестные клички, которыми даже другие Столпы не чудились делиться. Не вслух, конечно же.
— Только не говорите мне, что в этот раз вы готовы отвечать?
— Тебе следовало бы молчать.
Грубо притянула к себе, таким же темпом целуя его в губы. Не неловко, как в первый раз, нет. Уверенно. Сдержанно. Давно выжидающее. Во гипнотическом взгляде Гию и не менее пристальному Шинобу «отражались» те самые скрытые желания обоих.
Мужские плечи были обвиты женскими руками, пока холодные губы накрывали тёплые, почти что кусая. Такое маленькое предпочтение в таком исключительном приключении. Но у кого из этих двоих уже и не вспомнишь. Сейчас ими овладело смятение и благоговение, не иначе. Неспешные, аккуратные движения внизу от Кочо заставляли её дыхание участиться, тело расслабиться, а глаза и вовсе закрыть, поддаваясь искушению уже в который раз. И в который раз он не может заткнуться тогда, когда стоило бы.
— И всё равно. Разве не странно проводить такие ночи вместе, когда мы даже не являемся возлюбленными? — отстраняясь от губ, ощущая в них усталость, сдержанно счастливо сдержал улыбку, замечая, как Гию прикрывает рот, чтобы не издавать лишних, как она считала, звуков. — Имею наглость повториться: Согласны ли вы, Томиока-сан?
— Проклятье. М… Ч-что тебя… — из-за его махинаций не могла нормально говорить, ощущая напряжение в области паха и то, как он властно доставляет ей непередаваемое удовольствие, — Хорошо. Я… П-подумаю, — наконец обмолвившись, расслабилась, когда он временно прекратил её испытывать на стойкость.
Ликование. Так можно было описать Кочо в этот момент. Хоть он и знал, что за эту ночь она ещё несколько раз передумает, а на утро и вовсе захочет испробовать на нём свои силы вновь, но это потом. В её небольших, тёмных, непроницаемых и жадных глазах, не хотел сейчас видеть злобу или волнение. Ещё успеет.
— Ловлю на слове, Томиока-сан. И знайте, что я приму лишь ваше согласие, — произносит напоследок Шинобу, погасив андон, и дальше безмятежно вовлекая в бессонную ночь свою будущую супругу. Если не уже.