Поздний закат летнего прохладного дня окрасил небо в ярко-розовые оттенки. Последние лучи солнце уже не обжигали кожу, но и не оставляли без тепла. Ветер легонько качал колосья пшеницы. Где-то вдалеке щебетали птицы и шелестели кронами деревья. Изредка слышалось жужжание пролетающих мимо пчел и стрекоз. Но для двух подростков, сидящих на небольшой лужайке с полевыми цветами, всё происходящее вокруг было чуждо. Они просто наслаждались моментом, находясь рядом друг с другом.
Грифель простого карандаша тихо шуршал по шероховатой поверхности бумаги, выводя на ней чуть грубоватые черты лица. Рука несколько раз приостанавливалась, когда Серёжа всматривался в чужие полуприкрытые глаза. Ему хотелось показать Олега на этом рисунке таким же живым и счастливым, каким он был сейчас. Однако что-то каждый раз шло не так: то Олег тянулся за новым цветком для своего венка, нарушая композицию, то карандаш нервно вздрагивал, создавая уродующие картину кривые линии. Но даже если это сбивало с толку и немного начинало злить Серёжу, он просто не мог оставить портрет незаконченным. Он хотел запечатлеть этот согревающий душу миг не только в своей память.
Они молчали, но им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Им не нужно было заполнять тишину пустыми разговорами, чтобы чувствовать себя комфортно. Главное для каждого, чтобы он был рядом.
— Серёж? — послышался голос Олега.
Серёжа оторвал свой взгляд от скетчбука и тут же почувствовал чужие руки около своей головы. Что-то мягко опустилось на его растрёпанные волосы, в нос ударил еле уловимый аромат васильков. Глубокие карие глаза радостно смотрели на него. Исчезающее за горизонтом солнце окрашивало лицо Олега в чарующие оттенки. Он мягко улыбнулся.
— Ты похож на древнегреческих богов, о которых ты мне недавно рассказывал, — сказал Олег, аккуратно заправляя спавшие на лоб рыжие локоны за ухо.
Сердце Серёжи забилось быстрее. Нижняя губа чуть вздрогнула, когда новая порция долгожданного кислорода поступила в лёгкие. Ему нравились прикосновения Олега, но он всё ещё боялся это показать.
— Ты правда слушал? — найдя в себе смелость, удивлённо спросил Серёжа.
— Конечно! Ты рассказываешь намного интереснее и красочнее, чем наш историк. С твоих слов все мифы оживают, и ты словно оказываешься среди всех этих богов и титанов. Тебя невозможно не слушать.
Распахнутые голубые глаза всё ещё заворожённо смотрели на собеседника. Серёжа радовался каждой частичкой своего тела, что они сбежали сегодня из проклятого детского дома. Он был счастлив, что Олег сейчас находился в нескольких десятках сантиметров от него.
— Ух ты! — Олег подался ещё ближе, рассматривая рисунок. — Ты меня нарисовал?
— Э-э, да, — неуверенно начал Серёжа, рассматривая потёртости на бумаге. — Я попытался. Если тебе не нравится, то всё в порядке.
— Ты шутишь? — озадаченно спрашивает Олег, вскинув брови. — Очень здорово получилось. Особенно глаза.
Они на секунду встретились взглядами. Между ними столько несказанных слов, не пройденных этапов, не сделанных ошибок... Но зачем всё это, когда ты чувствуешь своего человека? Оба могли предугадать настроение и желания друг друга, лишь посмотрев в глаза или заметив лёгкую улыбку. Оба чувствовали, когда другому плохо, тревожно или невыносимо больно. Они всегда находились рядом, когда это было нужно, и никогда не ссорились. Даже если со стороны другим казалось, что их спор перерастал в конфликт. Ни Серёжа, ни Олег не видели в этом никакого смысла. Они хотели быть вместе. Они были вместе.
Последние солнечные лучи скрылись за высокой пшеницей. На смену вечеру наступала ночь. Им уже давно пора было вернуться обратно, но что-то задерживало тут. В детском доме они снова столкнутся с непонимающими сверстниками, строгими учителями и гниющим обществом. А здесь и сейчас они вольны не скрывать свои истинные чувства и желания. И это так подкупает...
— Олег, давай ещё немного посидим тут? — Серёжа посмотрел на него молящими глазами. — Совсем чуть-чуть.
Олег понимал его, поэтому даже не стал отговаривать или напоминать о том, что им здорово достанется за побег от воспитателей. Если суд всё равно случится, то почему бы не растянуть время перед приговором?
— Конечно, Серёж, — он ближе подвинулся к Серёже, приобнимая его за плечи. — Мне тоже тут нравится.