Мир Джеймса рухнул. Он оглядывал руины прежнего - успешного и веселого - прошлого и все не мог понять, чем заслужил такой жестокий поворот в своей судьбе. Не помогали увещевания родителей. Те не уставали повторять, что всё произошедшее быстро забудется и к концу виры никто и не вспомнит о Снейпе и Джеймсе. Лили, вначале писавшая полные поддержки и любви письма, и в школе затем была с ним очень ласкова и приветлива. Небольшое, но такое сладкое утешение.

Подспудно ждал, что Снейп станет пользоваться своим правом, издеваться, понукать… Сам бы Джеймс так сделал с превеликим удовольствием. Но сальноволосый ублюдок делал вид, что не замечает, даже не смотрел в его сторону. И это пугало. Джеймс не понимал, что происходит, и, помня о том, как легко их обвели вокруг пальца Малфои со Снейпом, замирал в мучительном предчувствии очередной подлянки.

Еще и Люпин с Блэком воротили от него свои носы. Хвост растворился в гостиной Гриффиндора еще в первый вечер возвращения Джеймса на учебу и больше рядом не появлялся, успешно избегая. И самое обидное и больше всего ранящее - Лунатик и Бродяга совершенно открыто, никого не стесняясь, дружили со Снейпом.

Джеймсу начало казаться, что Снейп забрал его жизнь. Его популярность: только ленивый не говорил о Снейпе, ему улыбались, с ним здоровались, старались сесть поближе, завести разговор. И этот идиот всех отшивал и только и мог, что, завесившись своими патлами, хамить и откровенно грубить. Его друзей: и Блэк, и Люпин стали с ним практически неразлучны, а длинноносый уродец делал вид, что всего лишь терпит их. Даже казалось, что украл его деньги: отец всеми силами пытался выкупить виру золотом. Каждый транш благосклонно принимался, но вира на Джеймса не расторгалась. После нескольких попыток отец бросил это делать. А сам Джеймс после Рождества услышал, как Снейп рассказывал Люпину о поездке на лыжный курорт. И самое мерзкое, что придурок даже не понимал, насколько это дорогое место и как сильно его патрон вложился в неделю отдыха. Жаловался, что было скучно и, если бы не вылазки на охоту и сова, совсем бы загнулся.

Снейп был просто недостоин такой жизни. Самозванец, который забрал себе всё. И был не способен принять и оценить это всё по достоинству. Идиот и придурок! Даже обряженный в дорогие шмотки, в окружении всеобщего интереса и, о Мерлин, подобия обожания оставался мрачным и нелюдимым. Когда сам Джеймс был отвергнут и всеми забыт. Благо хоть Лили осталась с ним.

Зима постепенно сдавала свои позиции, но Джеймса полностью поглотили дурные мысли и ощущения несправедливости и обиды. Даже выходя в Хогсмид с Эванс, он не замечал перемены. Ни сырого, но теплого воздуха, ни вечеров, которые стали светлее и длиннее. Ни то, какими стали дни яркими, и холод наконец утих, обернувшись легкой весенней прохладой. Не заметил то, как солнце вовсю уже обнимало и грело Хогвартс и его окрестности. Первая трава робко пробивалась сквозь черную голую землю. Подули ветра, полные запахов новой зарождающейся жизни, но Джеймс оставался все еще в стуже и вьюгах, не имея ни желания, ни возможности поднять голову и увидеть, что зима закончилась.

Мучил себя, не понимая, что действительно уже забылся Совет, уже отступила новость о его вире перед другими сплетнями. Все чаще и чаще сбегал из замка и бродил на самой границе Запретного леса, будто в поисках покоя и не находя его. Понял, что ему срочно нужно поговорить со Снейпом. А что сказать, и сам не знал. Раскаяния он не чувствовал и совершенно искренне полагал, что ни в чем не виноват. Да и не было за ним никакой вины. Так, развлекался. Он же не знал, что Снейп не нищий грязнокровка, а последний из Принцев. Не стал бы он лезть и донимать такого. Понимание же у него все-таки было. Он же не глуп, да и не безумен, как тот же Блэк. Вот странно. Блэк теперь в фаворе, дружит со Снейпом, а Джеймс… Решил, что нужно объясниться. Извиняться ему и правда не за что, но сказать, что надумал, важно.

Уже осознанно выискивал Снейпа, выгадывал, когда тот останется один. Не перед бывшими же друзьями такие разговоры вести, да и подальше от остальных студентов. Наконец заметил, как после обеда Снейп отделался от Бродяги и Лунатика, поспешил прочь из замка. До вечерних занятий оставалось много времени, и, видимо, тот решил провести его на свежем воздухе.

Джеймс следовал за ним, пару раз хотел окликнуть, но не решался. Грызла гордость, и все равно требовалась пара минут, чтобы собраться и начать говорить. Так и шел, прячась вначале в тени стен замка, а потом за деревьями на самой кромке леса. Хорошо, что вовремя заметил беловолосый силуэт на самой дальней точке от замка. Спрятался в чаще леса, но все равно продолжил свой путь.

Хотелось подглядеть, увидеть или услышать, так ли все хорошо между Люциусом и Снейпом. А может все-таки нет там ничего сверхъестественного. А то поют сплетни на разные голоса о неземной любви Малфоя-младшего к своему опекаемому. Вдруг что-то удастся увидеть, а потом использовать против Снейпа. Отомстить… нет! Вернуть всё на свои места, чтобы мир обрел правильный порядок и каждый занял свое заслуженное место. Джеймс - популярного студента, Снейп - в пыльном углу подземелий.

Не было слышно, о чем говорят, зато хорошо видно. Решил пробраться поближе. Пока сосредоточенно прокрадывался, больше заботился о том, чтобы не шуметь и не выдать свое присутствие. Оттого, подобравшись ближе, не сразу понял, что там происходит.

Замер, захваченный собственной неловкостью и тем, как Люциус прижал Снейпа к дереву, оттянул ворот его рубашки, сминая пальцами мантию на плечах, и впился, словно вампир в шею. Снейп вскинул голову, прикрыл глаза, улыбаясь и явно получая удовольствие от происходящего.

- Соскучился, - Малфой оторвался и, обхватывая его лицо руками, добавил, глядя в глаза, - любовь моя.

Поттер поморщился. Все-таки правда. Любовь моя… Мерзость какая. Лучше себе найти не мог что ли?

- И я, - лицо Северуса сейчас даже Джеймсу показалось красивым. Темные глаза горели, брови, вечно сведенные к переносице, поднялись сейчас вразлет, подчеркивая высокий лоб, губы - яркие, влажные, кожа - чистая, белая, будто светилась.

- Так что ты хотел? - проговорил Люциус, не выпуская из рук, оглаживая большими пальцам подбородок, продолжая вглядываться.

- Мне нужно решить в ближайшие дни, что делать с Поттером.

- А что с ним делать? - у Люциуса явно испортилось настроение, он чуть отступил, убирая руки. - Лучше расскажи, что ты делаешь с Люпином?

Снейп моргнул, и в нем молниеносно случилась перемена, сделавшая его лицо привычно отталкивающим и некрасивым.

- При чем здесь Люпин? Они вдвоем с Блэком таскаются за мной.

- И это не ты с ними третьего дня обнес кладовую Слизнорта? И кстати, ты и домашнюю лабораторию осиротил. Пропал какой-то котел…

Снейп начал опасливо пятиться, а Люциус с нехорошей ухмылкой продолжил:

- А ты думал, я не замечу? Что за котел стащил и зачем? Опять эксперименты? Чем тебе дома не работается?

- Золотой котел взял, - Снейп замер, но имел вид человека, готового сорваться прочь при малейшей опасности.

Малфой откровенно веселился:

- А что варишь? И при чем тут Люпин? - а здесь Люциус посерьезнел и стал смотреть строго.

- Волчье зелье варю. Новый состав! Мне нужен Люпин в досягаемости, чтобы наблюдать за его состоянием, - и Снейп гордо вздернул свой длинный нос.

- Зачем к Слизнорту залезли? - Малфой, хоть все еще и строжился, было видно, что заинтересовался.

- У него был цветок папоротника.

- Почему не заказал сам?

- Его продают только совершеннолетним.

- Через своего учителя? - Люциус склонил голову к плечу. - Или через меня?

- Учителю пришлось бы объяснять зачем, а Люпин очень боится быть обнаруженным. К тебе они сами не захотели, я предлагал.

Малфой двинулся к нему, успел схватить за край мантии, привлек к себе, удерживая почти насильно, громко, так, что даже Поттеру было слышно, зашипел:

- Я накажу тебя, паршивец. И ты не отделаешься только стеком. Давно я не доставал свой ремень. А затем тебе придется потрудиться своим ртом, чтобы заслужить мое прощение.

Гадливая радость Поттера, который почти с восторгом ловил каждое слово, разбилась об ответ Снейпа:

- Да, сэр. Буду ждать пятницы с нетерпением. Накажите меня, мистер Малфой. Я соскучился по вашему ремню.

Джеймс, не веря своим ушам, отпрянул. Ему стало тошно. Хотелось быстрее убраться от этих двоих придурков. Извращенцы гребанные. Он продирался сквозь колючие кусты, закусывая губы, напарываясь на ветки и замирая, чтобы не шуметь. Так и не услышав, как разговор вернулся к его персоне. И не узнав, что разрешение на летние курсы в аврорате, которое он отправил еще зимой, было решено подписать. И добавить к нему договор о волонтерстве в Мунго. Больнице всегда не хватало санитаров, готовых убирать ночные горшки и чистить палаты руками в отделении магических травм. И естественно он не видел довольное лицо Снейпа, когда Люциус вновь прижал его к дереву и встал перед ним на колени, занятый Снейповской ширинкой.

Поттер так и не решился подойти. Спрятав в себе все так и не пережитое, старательно делал вид, что у него все хорошо. У него это даже почти получалось.

***

Уезжал Северус на летние каникулы в компании Блэка и Люпина. Они договорились о том, что встретятся на Гриммо через неделю. Потом совершили настоящий набег на тележку со сладостями, скупив всех лакричных чертиков, шоколадных лягушек и сахарные перья.

На перроне разошлись в разные стороны. Люпин с Блэком - к своим родителям, а Северус - к патрону. Люциус, никого не стесняясь, прижал к себе и поцеловал. Впрочем, на них никто и не обращал внимания.

Впереди было чудесное лето. И чудесная жизнь.