Тайные отношения

Вне зависимости от времени суток, от дня недели, погоды и всего прочего, в поместье всегда стоял шум: переругивания Астера и Морвея, которые со временем стали больше походить на приятный, заполняющий обстановку, фоновый шум, чем на раздражающий и не дающий спокойно отдохнуть, даже в совершенно точно, не собственном доме, фактор; звуки готовки доносившиеся из кухни, когда Якумо вновь решался приготовить что-нибудь сладкое, дабы поднять настроение вечно хмурому Эдмонду, отрабатывающему и без того идеальные приемы и стойки в саду, в котором по обычаю где-нибудь под деревом дремал Куинси; Оливин же предпочитал спокойствие библиотеки, пока Куя был везде и нигде одновременно, найти лиса, когда он нужен тебе практически невозможно — нужно будет ему, найдет сам. Однако сейчас во всем поместье стоит тишина, от части из-за отъезда Оливина и Якумо, но с другой стороны остаются шумные Астер и Морвей, которых нигде не было слышно. Даже слуги, казалось, ведут себя тише обычного, хотя и до этого они особо не проявляли себя, бесшумными тенями хозяйничая в поместье.

Эйден проходит первый этаж, непременно заглядывая в каждую комнату, но никого там не находя, он с неким разочарованием и при этом закрадывающимся в глубине души любопытством, поднимается наверх. Лестница тихо поскрипывает под подошвой кроссовок, чего ранее он и вовсе не замечал, быстро влетая по ней либо в свою комнату, либо в чужую.

В дальней комнате, что была великодушно отдана Куинси, так как он, очевидно, не любил, когда тревожат его покой, отчего соседние комнаты были заняты непосредственно Оливином и Якумо, как одними из самых спокойных членов клана, слышится шум, больше похожий на задушенный стон, чем на похрапывание спящего.

У Эйдена живот скручивает от желания узнать, что там происходит. Он не осматривает комнаты в поисках хоть кого-нибудь живого, как делал до этого, сейчас у него есть определенная цель, куда он и направляется, проходя по длинному коридору, по стенам украшенному различной мебелью с декором: в большинстве своем, вазами с цветами из сада.

Дверь открывается без скрипа, не выдавая его присутствия для находящихся в комнате. Эйден заглядывает в щель.

На достаточно широкой кровати, на которой с легкостью сможет разместиться по крайней мере еще три человека, а может и вовсе все пятеро, что, возможно, в будущем было бы неплохо проверить, когда Оливин и Якумо вернутся, упершись в изголовье сидит Куинси. Его ноги полусогнуты и разведены в стороны, и Эйден видит, как крепкие мышцы напрягаются под кожей, когда тот чуть отталкивается от мягкого матраса, входя глубже в тело, лежащее на нем.

Эдмонд.

Сначала не поверив своим глазам, Эйден машинально протер их, словно это могло изменить картину перед ним. Но, как ни странно, ничего не меняется. Эдмонд все еще лежит там, абсолютно бескостный и хорошо выебанный на крепком теле Куинси. Их небольшая разница в росте, как никогда до этого выглядела довольно-таки возбуждающе, настолько, насколько Эйден даже и представить себе не мог. Он даже и не задумывался, что между ними могут быть подобные отношения. Нет, ему было известно об отношениях между членами клана, но никогда речь не заходила про Куинси с Эдмондом. Куинси и Куя? Да, конечно, вот они в саду, не беспокоясь о смущении вице-капитана, занимались сексом. Куинси и Оливин? В библиотеке очень хорошая акустика. Эдмонд и Якумо? Смущающийся лишь от своих же похотливых желаний змей, при этом своем качестве, активно использовал оставшийся после белого дня шоколад, слизывая его с тела Эдмонда на кухне. Любая другая пара из возможных, но не они.

С другой стороны, именно Куинси держит Эдмонда поперек груди, когда тот кончая, судя по белесым полосам на груди, не в первый раз за вечер, дрожит от чрезмерной чувствительности и пытается свести колени, разведенные в стороны чужими. Левой рукой Куинси поднимает руку Эдмонда, в которую на внешней стороне инкрустирован драгоценный камень. Дрожь в теле усиливается, стоит более крупному мужчине прикоснуться к тонким аристократичным пальцам, совершенно не к грубым на ощупь, как может показаться после наблюдения за тренировками, губами, проводя ими до соединения кожи и камня. Языком он ласкает дрожащую ладонь, одновременно с этим мягким поглаживанием по животу успокаивая партнера.

Эйден переминается с ноги на ногу, игнорируя уже вставший член, упирающийся прямо в молнию джинсов, посылая по спине волны мурашек, но, несмотря на свое неудобное положение, он не сдвигается с места, боясь разрушить атмосферу в комнате. Сдерживая судорожный вдох, когда Эдмонд запрокидывает голову назад, от резкого толчка, тихо постанывая от ощущения твердого члена глубоко внутри, Эйден все-таки решается притронуться к себе. Вид разморенного от долгого секса Эдмонда, податливо предоставляющего доступ Куинси к шее, которую тот непременно начинает вылизывать и покусывать словно голодный зверь, подливает масло в огонь, и возбуждение туго скручивается в низу живота.

На мгновение закрыв глаза, Эйден представляет себе, как он открывает дверь и, не мешкая ни секунды, подходит к кровати. Ох, как он хочет посмотреть в затуманенные похотью голубые глаза, поднять с члена Куинси и войти в расслабленную после действительно большого члена дырочку одним слитым движением, слыша мольбы остановиться, переходящие в жалобное скуление, которое ему так нравилось слушать.

Воображая перед собой заманчивую картину, Эйден пропускает, как Куинси меняет позицию и переворачивает их с Эдмондом на кровати так, чтобы придавить меньшего мужчину животом к матрасу, твердо удерживая бедра на месте. Громкий стон выдергивает Эйдена из транса, чтобы он увидел, как Куинси прижимается вплотную, полностью накрывая гибкое тело под собой. Он кончает глубоко внутри, мелкими толчками закачивая сперму глубже. Эдмонд сжимает простыню в кулаках не в силах сдержать желание ухватиться, попытаться в последний момент сохранить хоть капельку самообладания, которое и без того было утеряно в начале вечера.

Сжимая в плотном кулаке собственный член, Эйден скрипит зубами и, размазывая предэякулят с головки по стволу, быстрыми движениями доводит себя до оргазма. Он накрывает головку ладонью, не желая оставлять после себя следы на двери.

В посторгазмической дымке, он смотрит, как Куинси аккуратно и неторопливо, в своей обычной манере, выходит из Эдмонда, ложится рядом и притягивает изможденного мужчину к себе, игнорируя испачканные семенем и порванные в некоторых местах простыни. Он целует его мягко, успокаивающе поглаживая большим пальцем по щеке.

Эйден ловит во взгляде Куинси нежность, которую редко замечал в уставших глазах ранее, прежде, чем быстро уйти, также тихо, как и открыл, закрывая дверь.

Он, удивляясь самому себе, слишком смущен заботой и ласковым обращением, с виду грубым и незаинтересованным в проявлении чувств человеком, по отношению к Эдмонду. Возможно, завтра, когда в поместье вернется его обычная суета, у него появится желание развлечься, поддразнить Эдмонда по этому поводу и, естественно, поддержать новоиспечённую пару, но сейчас ему нужно успокоить собственные бушующие внутри эмоции.