— А ты не особо разговорчивый, да?
Впервые встретив на своем пути человека, истории о котором можно превозносить в статус легенд, Аликс была самую малость обескуражена. Дружелюбно улыбнувшись «спасителю человечества», носившего лишь классический гражданский комбинезон поверх слегка худощавого тела и квадратные очки, она повела Фримена к тайной лаборатории доктора Кляйнера, по пути отметив абсолютную молчаливость старого друга ее отца. Ей приходилось встречать людей, как немых от рождения, так и тех, над кем поработал Альянс, физически лишив их возможности говорить. Но что-то подсказывало (может отсутствие изъяснений языком жестов), что ее новый знакомый молчит по иным причинам.
— Гордон не большой любитель толкать длинные речи, но молчуном он никогда не был, — чуть помедлив, ответил Барни. Он выглядел несколько удивленным вопросом. — А что?
Девушка тогда лишь отмахнулась. Она решила, что понаблюдает за ученым, когда их переправят в Восточную Черную Мезу, но одна небольшая проблема по кличке Ламмар сбила все планы. Телепортация Фримена прямиком в кабинет управителя Земли была очередной неудачей, преследующей его то и дело, а мобилизованные силы Альянса только подливали масла в огонь. И всё же, ему удалось не просто добраться невредимым на своих двоих, но и побить предыдущий рекорд. Между прочим — ее рекорд. Возмутительно!
Аликс сделала вид, что не заметила, как отец подмигнул Гордону, говоря о ней, но всё равно забралась повыше, чтобы никто не увидел ее покрасневшего лица. Сверху открывался отличный вид на небольшую лабораторию, так что даже будучи занятой, она то и дело поглядывала на молодого ученого; к счастью, слежку не заметили.
Илай включил установку, содержащую в себе небольшой кристалл из Пограничного мира. Такой же, только в несколько раз крупнее, был в Черной Мезе, и, вероятно, являлся одной из главных причин Каскадного резонанса. Гордон как завороженный смотрел на образец и отходящие от него лучи, но в его глазах читалось, что мысленно он был далеко не в лаборатории, а где-то еще. Ученый тогда не заметил внимательный взгляд темно-зеленых глаз, даже когда Илай вернул того в реальность дружеским хлопком по плечу.
Объединив решение двух проблем сразу, Венс отправил его подышать воздухом вместе с дочерью, едва не вцепившейся в глотку доктора Мосман. Пока Гордон с интересом изучал необычное устройство, наблюдая, как отлетают объекты при различной силе нажатия, Аликс осматривала окрестности. Даже на базе нельзя было почувствовать себя в стопроцентной безопасности. Ее блуждающий взгляд сам собой остановился на небольшой металлической пластине — бывшему щитку зарядной станции H.E.V. костюмов. Кто притащил его сюда, оставалось загадкой, но он точно был прихвачен с Черной Мезы, как и тот кристалл в лаборатории. Последнее навело Аликс на некоторые мысли относительно ее нового друга, уже разбившего все ящики в округе и молча смотревшего на нее. Мотнув головой, девушка резво забралась на небольшую пристройку, увлекая за собой ученого до того, как он заметит очередное напоминание о произошедшем.
На играющих человека и Пса можно было смотреть вечно. Счастливый робот, которому нерадивая хозяйка в последнее время не могла уделить достаточно внимания, и не менее довольный Гордон Фримен, отбрасывающий очередной ящик с легкой улыбкой на расслабленном лице, на мгновение позабывший о тех ужасах, что в эту минуту происходят в мире. Кажется, именно так Аликс представляла тихие семейные вечера по рассказам людей, которым посчастливилось родиться задолго до Семичасовой войны.
Альянс не дал им насладиться остатком дня, бесцеремонно вторгнувшись на базу. Черт их знает, как они нашли повстанцев, но времени на размышления не было. Аликс и подумать не могла, отправляя Гордона в Рейвенхольм, что он насквозь кишит всеми видами зомби и хедкрабов. Она корила себя за такую оплошность и просто надеялась, что все истории про «неубиваемого физика с монтировкой» правдивы.
Хакерша была действительно рада увидеть его в тюрьме, где держали ее отца. Вдвоем у них было куда больше шансов спасти лидера сопротивления. Но всё же, костюм, о котором сложено не меньше легенд, чем о его владельце, не мог защитить от всего. Тихо ахнув от пули, впившейся в плечо, Гордон спрятался за угол, а Аликс долго пыталась понять, что удивляет ее больше — то, что в него всё-таки попали, или звук голоса ученого. Обстановка к долгим размышлениям не располагала, так что вопрос пришлось отложить.
— Гордон? — переспросил доктор Кляйнер, когда Аликс сопровождала его к безопасному месту. — Он был одним из немногих студентов, из чьих уст звучало что-то дельное. Уверен, вам есть о чем поговорить.
Старый ученый, по причине своей рассеянности, даже не заметил, что ни в одной его встрече с коллегой, тот не проронил ни слова. Чем дальше, тем меньше Аликс понимала. Она слышала, что у Гордона был голос, но почему же он тогда им не пользовался?
***
Как ни странно, чем больше времени Аликс проводила вместе с молчаливым ученым, тем лучше начинала его понимать.
— Зомбайн. Уловил?
Изучавший дальнейший проход Гордон оглянулся через плечо, приподняв брови: «Серьезно?». Ухмылки в полумраке та не заметила, от чего смущенно выдохнула, привычным жестом заправив непослушную прядку за ухо.
— Эм, доктор Кляйнер действительно сказал нам всем… «заняться делом»? — молодой девушке было одновременно смешно и неловко, учитывая, что в словах ученого по поводу «восстановления популяции» был смысл.
Спереди раздался смешок. Во взгляде Гордона так и читалось: «А сама как думаешь?», но было и что-то еще, что она не успела разобрать. Тогда переглядывания на темной лестнице по поводу «дел» оборвала сотрясшая здание бомба с хедкрабами.
Пожалуй, Венс так бы и смирилась с вечным молчанием, да угадыванием мыслей своего напарника, если бы не один сон. Она вновь была той девочкой, что изрисовывала хмурые бетонные стены своими новыми разноцветными фломастерами, которые ей подарил отец на день рождения. Других детей в жилом комплексе Черной Мезы практически не было, так что маленькой Аликс приходилось общаться с друзьями и коллегами ее родителей. Сплошь ученые, серьезные дяди и тети, свысока смотревшие на неразумное дитя, редко вызывали у нее симпатию. Но среди них были и другие. Дядя Кляйнер всегда смешил ее, когда как обычно не мог найти какой-нибудь важный предмет, лежащий у него буквально под носом. Он каждый раз благодарил ее за то, что она помогала ему его найти.
В очередной случай, когда ребенка не с кем было оставить, ее взяли с собой на небольшое неофициальное собрание. Множество ученых, говорили на языке, который Аликс знала, но она всё равно ничего не поняла из их слов. Пытаясь скрыться с глаз особенно противной тетки, девочка случайно врезалась в чьи-то ноги, едва не упав. Даже не успев испугаться, что ее отругают за невнимательность, как человек присел перед ней на корточки, чтобы их глаза стали на одном уровне.
Человек был молод, носил квадратные очки, из-за которых насыщенно зеленые глаза казались чуточку больше, а волосы его были собраны в небольшой хвостик. Вид он имел самый что ни на есть доброжелательный.
— Ну привет, — в голосе по-прежнему не звучало угрозы.
Двадцать лет спустя будет трудно распознать в Фримене того же доброго и веселого ученого, после всех событий, что оставили на его душе неизгладимый отпечаток.
— Аликс! — голос Илая привлек обоих. — Вот ты где! Смотрю, с Гордоном вы уже познакомились.
Он говорил что-то еще, но картинка внезапно начала таять. Мотор двигателя, едва успевший остыть, вновь принялся за работу, вырвав ее своим шумом из сна. Повернувшись к спутнику, Аликс невольно поморщилась — раны от охотника всё еще болели. Гордон, всем видом показывал, что ему невозможно жаль лишать ее дополнительных минут отдыха, но им уже давно пора было ехать дальше к Белой Роще. Наблюдая за мелькающими мимо деревьями, девушка задумалась о том, было ли увиденное ею во сне реальным старым воспоминанием еще до проклятого Каскадного резонанса?
***
Илай заметно помрачнел от услышанного. Ему вспомнились времена Инцидента на Черной Мезе.
Фатальный эксперимент. Жертвы. Разрушенный жилой блок, ставший общей могилой для сотен людей, среди которых его жена. Хотелось бы сказать, что лишь чудо спасло его маленькую дочь, но то был неизвестный фактор, одетый в синий деловой костюм, вспоминать о котором, порой, не хотелось еще больше, чем о самой катастрофе.
— Значит, он по-прежнему молчит? — Данный факт явно расстраивал немолодого ученого. — А я-то надеялся, что со временем всё вернется на круги своя. Видишь ли, девочка моя, – Черная Меза, каскадный резонанс – всем нам тогда пришлось пережить ужасные вещи. — Вэнс оперся о стол. Старые воспоминания до сих пор причиняли почти физическую боль. — Но Гордону… Гордону досталось больше всех.
Даже представить страшно, каких жертв и усилий стоило пройти через весь комплекс, кишащий инопланетными тварями и, что еще хуже, военными с приказом о тотальной зачистке. Это уже не говоря о том, что он был в той самой тестовой камере, когда всё случилось.
Слова отца дали пищи для размышлений. Действительно, какое потрясение нужно было пережить, чтобы лишиться голоса? Поняв, что этой ночью ей уже не уснуть, Аликс вышла на небольшой балкон, с которого открывался прекрасный вид на окружающие базу территории. Задумавшись, она едва не упустила того, что далеко не первая здесь. Гордон, видя ее сомнения, жестом подозвал девушку к себе, предлагая составить ему компанию в столь ранний час.
— Да-а, — Аликс нервно заправила прядь за ухо, отвечая на его немой вопрос, — как-то не спится. — И до того, как она успела подумать, добавила: — А ты?
Ученый кивнул, слегка наклонив голову в ее сторону, и едва заметно в темноте махнул рукой, подразумевая ту же причину. Здесь, в пока еще не тронутых сражениями землях Белой рощи, одетый в простую, застиранную со временем, но до невозможного подходящую ему рубашку, Фримен выглядел не как последняя надежда сопротивления, а как самый обычный человек. Только вот, неразговорчивый.
— Гордон, — голос неуверенно дрогнул, — почему ты молчишь?
Наверное, около минуты он смотрел на нее не отрываясь. Вряд ли Аликс могла представить, сколько раз он сам задавался этим вопросом. Ведь действительно «почему»? Сейчас было бы трудно найти тот момент, в который его голосовые связки перестали воспроизводить на свет чего либо, кроме коротких односложных звуков.
Случилось ли это после взрыва в тестовой камере, когда жизнь висела на волоске, а вокруг то и дело мелькали смертоносные зеленые лучи. Картины иных миров, что появлялись как в лихорадочном сне, бросая его из реальности в кошмары. Обломки рушащегося потолка стремились погрести человека под собой, оставляя воспоминанием в умах тех, кто его знал.
Выбравшись из ада, он осознал, что то было лишь его первым кругом, и пути назад больше нет. Смерть встретила за первой же заклинившей дверью, бросая в лицо безысходность одного человека, что оказался не в силах спасти другого. Как у него получилось найти в себе силы, чтобы ответить «да» на предложение отправиться за помощью через разрушенный комплекс? А ответил ли? Может, уже тогда у Фримена не вышло ничего весомее короткого кивка. Отступающий звон в ушах и гул в голове дал простор мыслям, мгновенно бросивших его в пучину самокопаний. Если он толкнул тот проклятый кристалл под луч антимасс-спектрометра, создав каскадный резонанс, то получается…
Может, это случилось, когда он увидел труп ученого, чей халат стал красным от насквозь пропитавшей его крови. Обреченные крики людей в бесконтрольно падающем лифте долго стояли в ушах, своими отголосками заставляя просыпаться при малейшем желании вздремнуть хотя бы десять минут. Развороченные грудные клетки; располосованные длинными когтями до самых костей мышцы — это прочно засело в бездонной памяти ученого, но быстро приелось в первые же часы катастрофы, спасая психику, и без того стоявшую на грани. Если он создал каскадный резонанс, разворотивший без малого огромный научно-исследовательский комплекс, и впустил в него всех этих тварей, что сейчас безжалостно убивают людей, то получается…
Но и в бездонной памяти имелся пробел. Впервые встретив на своем пути военного, Гордон был готов кричать от радости. Они спасены! Счастливое выражение лица быстро сменилось страхом непонимания, когда солдат безжалостно расстрелял полностью безоружного ученого, а затем туманящей взор яростью, цвета растекающейся под ранее безупречно белым халатом лужей крови. Выстрелы пистолета глухо прошли мимо сознания Фримена, как и смутный толчок в плечо. Он очнулся, только когда за тихим шипением разобрал голос своего костюма, сообщившего о введении морфина. Едва он успел осознать боль от застрявшей в руке пули, как препарат тут же ее подавил, оставив человека один на один с последствиями накрывшей его ярости. Правая кисть до скрипа перчатки сжимала пистолет с опустевшим магазином; левая — монтировку, чей красный цвет медленно стекал вниз, образуя вязкие капли, с щелчком разбивающиеся о бетонный пол. Кажется, там же рядом виднелись кусочки чего-то, очень напоминавшего серое вещество головного мозга. Посмотреть, что осталось от тела военного, Фриман не успел, скрючившись пополам, пока пустующий с самого утра желудок настойчиво пытался вывернуться наизнанку.
После, армия еще не раз дала ему повод спустить курок направленного в их сторону оружия, постоянно проявляя свою безжалостность по отношению к ничего не сделавшим им людям. Но так, как в первый раз, Гордон больше не срывался. Упрямо поджав губы, выцеливал переносицы врагов, безмолвно отправляя пачками на тот свет. Старался не думать о том, во что сам превращается. Если он сотворил каскадный резонанс, разворотивший Черную Мезу, впустив сотни инопланетных тварей, что вынудило военных экстренно расправляться с последствиями самым радикальным способом, то получается…
Мысль о девятом круге мелькнула у него за тот коротким миг передышки, который ему позволили в закутке центра снабжения в комплексе «Лямбда». Пытаясь впихнуть безвкусный пищевой брикет в истощенный беспрерывными боями и сражениями за жизнь организм, Гордон больше размышлял, смотря в пустоту. Впервые у него было достаточно времени, чтобы хорошенько надо всем подумать. Он искал причину своих действий. Своего беспрекословного подчинения просьбам найти выход наружу, спасти людей; а вот теперь, добровольно отправиться в пограничный мир (где и без того уже сгинуло достаточно первопроходцев), чтобы «найти и устранить» причину, по которой порталы не прекращают открываться на Земле. Потому что, если он сунул кристалл из другого мира в экспериментальную установку антимасс-спектрометра; вызвал каскадный резонанс, разрушивший комплекс; впустил в их мир тварей, убивших неисчислимое количество людей; вынудил военных уничтожить Мезу и всех находящихся в ней ученых, то получается…
…всё с самого начала — исключительно его вина. А значит, ничего не остается, кроме как в очередной раз молча кивнуть, взять предложенный модуль для прыжков и, сжав в зубах билет в один конец, отправиться исправлять собственную ошибку, стоящую непомерно много для них всех.
Уже там, когда жизнь висела на волоске, вокруг мелькали смертоносные зеленые лучи, а обломки рушащегося потолка стремились погрести под собой, оставляя воспоминанием в умах тех, кто его знал, Гордон, осознавая всю злую иронию жизни, по-прежнему не хотел умирать. Представший перед ним впоследствии выбор и выбором то назвать сложно, поэтому, ничего не ответив, даже не кивнув странному подозрительному типу, явно притворяющегося человеком, он шагнул мимо, навстречу свету.
Молча.
Аликс успела сотни раз пожалеть о заданном вопросе, уже собираясь извиниться и поспешно уйти, когда остекленевшие зеленые глаза посмотрели в ее собственные, обезоруживая. В них не было упрека, только застарелая усталость, которую тот пытался спрятать за легко приподнятыми уголками губ. Гордон, привыкший к тяжести вездесущей брони, едва заметно повел плечами, всё же ответив на вопрос просто: «Не знаю». Слишком много событий произошло, чтобы знать, в чьей могиле похоронен мой голос.
А ведь порой, так хотелось сказать несколько слов пробивной девушке, спасшей его от солдат Альянса в первый же час пробуждения в «дивном новом мире». Сказать, чтобы она была осторожнее и, желательно, находилась поблизости, особенно после того, как враг захватил ее в плен. Сказать, как он впечатлен ее храбростью и готовностью рискнуть собственной жизнью, дабы отсрочить взрыв и спасти не успевших эвакуироваться из города людей. Что слово «зомбайн» действительно не лишено остроумия. Что чем волноваться за жизнь человека, упакованного в усовершенствованную модель костюма, прошедшего не меньше его самого, ей стоило бы подумать о собственной безопасности вблизи разрушающегося от волны портального шторма железнодорожного моста. Что ему не следовало оставлять ее одну, едва не дав случиться непоправимому; как немой крик раздирал глотку в безуспешной попытке выбраться из-под завалов к быстро охладевающему от потери крови телу, над которым нависли муравьиные львы. Что он чертовски рад в итоге видеть ее живой. Успокоить, уверенно пообещав в пыльном сарае, что никогда больше не позволит охотникам добраться до нее. Что возможно, чисто теоретически, в словах Илая про спавшее поле подавления действительно есть смысл.
Девушка, не понимая, чего хочет больше: уйти или остаться — вздрогнула от неожиданно громкого в ночи треска металлической башни, инстинктивно потянувшись к кобуре и встав вплотную к Гордону. Секунду спустя, успокоив себя мыслью о том, что звук был лишь следствием сжатия конструкции на холоде, и уж точно не притаившимся охотником, она, смущенно заправляя прядку за ухо, попыталась отодвинуться. Наверное, ей показалось, как ученый досадно вздохнул, но в ту же секунду на плечо опустилась рука, не позволив окончательно отстраниться. Аликс была готова поверить в нереальность происходящего, пока не встретилась со взглядом напротив, в котором, за бурей старательно скрываемых эмоций, читался вопрос совершенно особого рода. Она ответила без слов, тесно прижимаясь к теплому боку не сдержавшего улыбки ученого.
Если после содеянных грехов прошлого, Гордон добился подобного счастья, то, получается, он заслужил шанс на искупление. В тусклом свете бесчисленного множества звезд, две связанные души безмолвно впитывали момент нерушимого единения. Хорошо, что не для всего в этом мире нужны слова.