Корреляция

Говорят, что добро всегда побеждает зло. Что после дождя из-за туч выглядывает солнце, а те, кто терпеливо ждал его, наслаждаются самыми нежными лучами. Но те, кто так говорят… оторваны от реальности. От той, в которой существует Джонатан уж точно. Он сидит возле пруда, что в приакадемическом сквере, и кидает камни в воду. Брызги отражают свет, и это очаровывает его. Джонатан хотел бы, чтобы солнечный свет так же проходил через него. Насквозь. Это… было бы проще.

Его жизнь весьма одинока. Знакомые приятны с ним лишь при Дио. Но это не значит, что Джонатан хотел бы иметь хоть какое-то дело с ними тогда, когда Дио поблизости нет. Он весьма разочарован в этих людях, хоть и не хочет признавать этого. И… взгляд, прожигающий его спину, сейчас мало располагает к знакомствам. Джонатан делает вид, что не замечает его и глубоко вдыхает сырой воздух. Да. Его здесь нет. Дио здесь нет. Его брови не нахмурены. Взгляд не выражает презрения или ярости, а по едва заметно приоткрытым губам не пробегает серебряный язык.

Джонатан с большей силой швыряет камень в воду. Интересно, сколько этот камень пролежит на дне? Месяцы, годы, столетия? Да, что если… Что если этот камень достанут через сто лет? Его, неизменившегося, такого же, как и до погружения достанут из воды, покрытый илом, но все вокруг него изменится. Сам Джонатан умрет, а этот камень? Ох, его уж точно раскрошат куда позже него самого. ДжоДжо цокает языком.

Крепкая рука ложится на его плечо, от чего Джонатан вздрагивает. Как так? Не заметил…

— Закончились пары? — у Дио удивительный талант преподносить свои вопросы так, чтобы обычный человек не догадался о том, что тот уже знает ответ. Джонатан кивает и понимает, что вынужден ответить. Дио очень не любит молчаливые ответы. При разговоре с ним также важно выделить интонацией его имя. ДжоДжо не знает с чем связанно последнее. Наверное, что-то из детства?

— Да. У тебя, Дио? — Джонатан натянуто улыбается. Рука на его плече все лежит и лежит, хотя время для дружеского прикосновения, согласно этикету, истекло. Дио же… Он же знает об этом? Но рука все лежит.

— Тоже, — ДжоДжо знает, что Дио ждет предложения пойти вместе, но слишком горд для того, чтобы спросить. Скорее всего, для других людей не заметно, но когда Дио чего-то ждет от людей, глаза его слегка расширяются. Будучи потенциальной пищей коварного льва, он, как его жертва, научился некоторым привычкам хищника. Так, например, сейчас Дио напряжен. Голоден ли его зверь?

— Ты… Хочешь пойти со мной в общежитие, Дио? — губы Дио образуют легкую улыбку, а не хищный оскал. Ах, значит ДжоДжо угадал. Рука наконец отпускает плечо, протягиваясь. Нужно взять. Пальцы касаются чужих, куда менее шершавых и даже ухоженных, нежных, и кажется, будто сквозь руку пробегает ток. Улыбка Дио тоже слегка трещит по швам, очевидно, он испытывает то же, что и Джонатан. ДжоДжо сжимает руку, и Дио тянет его на себя, поднимая. Взгляд его слегка растерян и недоверчив. Их глаза встречаются. Брови Дио опускаются ниже, собираясь образовать ту складку между собой, что является признаком раздражения. Так и не образуют. Дио берет себя в руки метафорично, но тем ни менее быстро высвобождается из руки Джонатана, едва тот встает.

Они идут до общежития в основном молча, но иногда Дио прерывает молчание для того, чтобы очень громко пожаловаться на некомпетентность своих сокурсников. Джонатан кивает в тех местах, где следует и сочувственно смотрит в тех местах разговора, где положено. Дио не спрашивает о том, что творится в жизни Джонатана. Ему это неинтересно, и ДжоДжо не сердится за это. Было бы хуже, если бы Дио интересовался его жизнью.

К счастью, они живут в разных комнатах. То, что Джонатан не видел соседей Дио, еще не значит, что он не сочувствует им. Бедняги. Язык Джонатана проходится по сухим губам, глаза Дио смотрят куда-то на его подбородок острым внимательным взглядом. Потом он спохватывается, натянуто улыбается и кивает, говоря:

— Увидимся завтра, ДжоДжо, — дружелюбным тоном. Джонатан кивает в ответ, бормочет «Увидимся» и идет к своей комнате. Совсем недавно из академии вышвырнули теперь уже бывшего соседа ДжоДжо, и поэтому он не удивляется, когда видит чужие вещи на другой кровати. Прощайте, спокойные три дня. Его новый сосед распаковывает чемодан. Он из ирландской части Королевства? Волосы… такие рыжие, будто огонь. Дверь сзади захлопывается от сквозняка, пугая соседа. Они оба вздрагивают, а мужчина оборачивается, заметно бледнея. Видимо, отметил размеры Джонатана.

— Я не хотел врываться без предупреждения… Простите! — он достаточно безобидный и… слабый. Да, такой с легкостью сдастся при напоре Дио. Очевидно, придется оградить паренька от своей дружбы, иначе пострадают они оба. Джонатан улыбается, но осознает, что улыбка его грустная.

«Пожалуйста, не дружи со мной. Мы абсолютно разные, и ты пострадаешь».

— Ничего. Меня зовут Джонатан Джостар и должен сразу предупредить, что я очень деятелен по ночам. Надеюсь, ты крепко спишь. Я — будущий археолог, всего полтора года, и я закончу академию, поэтому мы не будем долго соседствовать. Ты? — Джонатан ровно произносит, вдалбливает слова без какой-либо располагающей к дружбе окраски и протягивает руку. Пусть думает, что ДжоДжо — серьезный парень.

— Мое имя — Рей Дэвис. Учусь на учителя математики. Курс… первый, — Рей неловко улыбается и пожимает руку, быстро отпуская, будто боясь, что Джонатан ее сломает.

Джонатан кивает и кладет свои вещи на кровать. Затем опускается на нее сам. Кровать привычно скрипит, но это скрип пугает Рея. Джонатан никогда не хотел заниматься запугиванием, однако если оно убережет первокурсника от Дио, то так тому и быть. Он переодевается в обычную одежду из выходной, краем глаза отмечая впечатленный взгляд Дэвиса. Да, мускулы Джонатана впечатляют многих женщин и мужчин, это ни для кого не секрет.

Ночью он читает книги по культуре ацтеков и выписывает самое интересное, шурша листами бумаги и страницами книг. Дэвис спит как убитый. Прекрасно. Потому что, несмотря на ложную браваду и заявление, Джонатан вел бы себя тише, если бы доставлял неудобства и даже сократил бы свою ночную деятельность.

Утром он идёт на пары, кивает проходящему мимо Дио, который делает вид, что не замечает его кивка, а днём тренируется на поле с мячом под громкие крики тренера. Пот течет по его спине, но голова у ДжоДжо забита тем, что задали очень много материала на семинары и половина источников почти не находима. ДжоДжо редко отчаивается, но даже Дио не способен довести его до такой степени осознания безнадёжности и тщетности бытия, как его преподаватели.

После тренировки, Джонатан замечает знакомые рыжие волосы и все внутри него холодеет. Неужели Рей пришел записываться на регби? Тогда… тогда все узнают о том, что он сосед Джонатана и начнут запугивать его… А что еще хуже, так то, что Дио узнает о нем. Нужно сделать вид, что они не знакомы. Он должен был предупредить Дэвиса еще вчера, но кто же знал, что тот решит влезть в регби?!

Джонатан проходит мимо, даже не смотря на тренера и соседа. Пожалуйста, пойми намек!

— О… Джонатан, здравствуйте! — не понял. Дэвис приветливо машет рукой и Джонатану ничего не остается, кроме как кивнуть и ответить приветствием. Тренер равнодушно следит за их обменом. Джонатан быстро проходит мимо, в душевые, краем уха слыша чужие слова.

— Знаком с Джостаром? — скучающе спрашивает тренер. Неподалеку стоят подпевалы Дио, будто гиены возле добычи льва.

— Д-да. Он мой сосед, — Джонатан ощущает, как захлопывается крышка гроба.

Вот дерьмо! ДжоДжо зло намыливает мочалку и проводит по своему телу отшкрябывая грязь и пот. Вода горячее обычного, но ощущение такое, будто не от воды, а от ушей пар идет. Несмотря на то, что он мало знаком с пареньком, его страданий не хочется и Джонатан должен будет защитить его. Это будет его долгом.

Он говорит ему в тот вечер, предупреждает, но Дэвис невинен и чист как подснежник. Считает, что способен за себя постоять и «Вы боитесь этого мужчину, Дио? Мы на территории уважаемой академии. Все будет в порядке. Признаться, Ваша дружба очень желаема для меня и ради нее я буду бороться. Вы — удивительный человек, Джонатан Джостар!» Слова… такие честные, непривычные. Но дурное предчувствие не отпускает Джонатана.

Эти слова греют сердце, вместе с тем вонзаясь в него тысячей ножей. Нет, этот человек не заслуживает страданий.

Но то, что Дэвис не заслуживает их, не мешает ему быть избитым на следующий день.

Джонатан тогда обращает внимание на то, что людей в аудитории мало. Это тревожит его, и он отпрашивается, ссылаясь на боль в животе. Обычно… избивают в одном месте, редко в остальных. Преподаватели знают о нем и все студенты тоже, но никто из них… не останавливает бойню.

— Эй, Джостар? — окликает спешащего к выходу в задний двор Джонатана Брюс, один из знакомых Дио. Голос его наполнен ядом, — Не знал, что ты педик.

— Это наглая ложь и ее создателя ждёт наказание за клевету. Кто сказал это? — голос Джонатана почти не дрожит. Кулак напрягается, это пугает пешку. Очевидно, понимает кому и что сказал.

Ответ не нужен, Джонатан понимает, что так или иначе во всем этом замешан Дио.

Он пробегает мимо замершего придурка, выходя во двор. Дэвиса окружили кольцом, слышны крики и гогот, но при виде Джонатана все бегут в рассыпную. Дио среди них нет. Джонатан бросается к избитому первокурснику. Тот в сознании, под глазом наливается фингал, а по всему телу — синяки и кровоподтёки. Тихо хрипит. Его бы в медпункт. Этим Джонатан и занимается: доносит, объясняет все ошеломленной женщине, вежливо улыбаясь.

Когда через несколько дней Дэвис опасливо собирает вещи, отказываясь от помощи, Джонатан понимает, что был готов к этому.

Был готов к тому, что Дио также будет избегать его. Что охмелевшие от пронесенного пива однокурсники будут кидать бумажками с оскорблениями в спину и подкладывать записки под дверь.

Осталось всего полгода, а через неделю Джонатан поедет на практику в другой конец Королевства. За это время должны забыть. Дио не знает о практике, и это лишь к лучшему. Возможно, ДжоДжо обзаведётся новыми знакомствами.

Они с Дио пересекаются в душевой, когда ДжоДжо выходит из кабинки, а его «сводный брат» ждёт свою очередь. Рука Дио ложится на мускулистое плечо, останавливая.

— Постой. Слышал, что произошло с твоим соседом. Не знаешь, собираются ли кого-то ещё подселить? — голос Дио внешне сочувствующий, но пробивается сквозь него самодовольство. Плевать он хотел на всех, кто не он сам.

— Не знаю. Тебе зачем, Дио? — чужая рука лежит на плече, затем ладонь соскальзывает на грудь, слегка оттягивая волосы, что растут на ней.

Посторонний наблюдатель сказал бы, что тела этих мужчин были скульптурами эпохи Возрождения во плоти. Мышцы, перекатывающиеся под кожей, были освещены тусклыми лампами. А сами их громадные фигуры подошли бы скорее Олимпийцам, нежели простым смертным.

— В моем крыле ремонт. Молотки стучат с самого утра, и я не высыпаюсь. А тут такая удача.

Конечно, удача. Дио абсолютно уверен в себе, напоминая павлина в период поиска самки для спаривания. Джонатан хмуро смотрит в горящие злорадством глаза. Эти глаза всегда рассказывали о всех потаённых чувствах обладателя. Яд в них прожигал насквозь подобно кислоте.

— Если у тебя получится договориться, то я буду ждать тебя, Дио.

На секунду в чужих глазах мелькает что-то странное. Он поспешно убирает руку с чужой и мокрой груди, проходит мимо. Будто сбегает.

Джонатан не хочет его окликать. Он не привык хранить гнев под своей кожей, но он не может противостоять ему сейчас. Когда-нибудь он уедет туда, где Дио не достанет его.

Дио подселяется в тот же вечер. Хмуро оглядывает комнату, цокая языком, отмечая легкий беспорядок. Джонатан настороженно следит за ним из-за книги по культуре Майа. Новый-старый сосед занимает половину стола, бесцеремонно сдвигая книги и заметки Джонатана. Они оба активны по ночам и Дио варит хороший кофе. Это плюс. Где-то в три часа ночи он спрашивает, глядя в темный потолок:

— Зачем ты это делаешь?

Дио ворочается, кровать под ним скрипит. Дио — один из немногих соседей, которых эта кровать так же не жалует, как ДжоДжо. Когда Джонатан думает, что он уже и не ответит, тот хрипло говорит:

— Потому что имею право.

Джонатан кивает. Слова Дио лишь подтверждают его мысли и догадки.

На следующий день Джонатана высмеивают прилюдно на том же месте, где когда-то избили Дэвиса, гогочут и говорят, что такой педик как он позорит фамилию Джостаров. Дио стоит за углом, его тень заметна и узнаваема. Джонатан подозревает, что глаза его широко распахнуты в восторге, а губы изогнуты в улыбке. Дио Брандо предвкушает унижение и это будоражит его кровь. Джонатану кричат в лицо, что связь с мужчиной является грехом и лучше бы таким как ДжоДжо — сдохнуть. Джостар избивает их до визга. Не сдерживается. Добегает до Дио, хватает за грудки и спрашивает, слезы текут по его лицу, когда он смотрит в растерянные злые глаза:

— Я никогда не ощущал любви по отношению к мужчине… Никогда не целовал их, губы мои не касались чужих. Сердце мое принадлежит Эрине Пендлтон, и ты знаешь об этом. Так скажи мне… Скажи мне, Дио, зачем ты распускаешь такие мерзкие слухи обо мне?!

Дио проводит языком по сухим губам, смотрит прямо в синие глаза, наполненные слезами бессилия.

— Ты считаешь гомосексуализм мерзким?

Джонатан хочет кричать от разочарования и осознания собственной слабости, но не успевает — Дио вонзает в его ногу нож. Кровь течет, промокая штанину.

Они дерутся прямо там, Джонатан бережет раненную ногу ровно полторы минуты, а затем срывается, кулак его проезжается по чужому лицу, пока Дио бьёт в печень, выбивая весь воздух из легких. Нож валяется где-то в стороне. А мог бы оказаться в этой самой печени. По ноге течет, но боли нет. Ее приглушает адреналин. Они пыхтят и хрипят, обмениваясь ударами, а затем Дио кусает его в шею, впиваясь, будто вампир. Если бы ему дали чуть больше времени, то он выгрыз бы целый кусок. Джонатан прижимает его к земле, за что Дио плюет ему в лицо кровью из шеи, кровь попадает даже на глаза.

— Ненавижу.

Прежде чем Дио атакует, почти выбравшись из-под тяжелого мужчины, Джонатан хватает его за челку и бьёт затылком об землю, прижав своим весом. Дио хрипит и смотрит зло, продолжая свои попытки вылезти из-под Джонатана.

— Я знаю, — ДжоДжо отвечает искренне, потому что ненависть Дио — аксиома, не нуждающаяся в подтверждении. Солнце светит, время идёт, Дио Брандо ненавидит Джонатана Джостара. Кровь капает Дио на лоб.

Их окрикивает седой сторож, конечно, ведь двух мальчишек он может остановить, но не бойню Дэвиса, и Джонатан слезает с избитого. Даже подаёт руку, помогая встать. Джентльмен. Дио бешено смотрит на него, но принимает руку своей, трясущейся. Хрипит и пыхтит, поднимаясь на подкашивающихся ногах

Они хромают и шатаются, пока идут до комнаты. Дио отдирает от себя прилипшую рубашку, испорченную кровью. Морщится и раздраженно смотрит на Джонатана, который сидит на своей кровати сложив руки и уставившись в одну точку. Дио зло швыряет в него окровавленную тряпку, чтобы тот отмер.

— Приложи к лицу, пока не прекратится подача кислорода в лёгкие.

Тряпка попадает в щеку, обрызгивая чужой кровью. Джонатан зло кидает ее обратно, попадая прямо в лицо. Дио бросается на него, прижимая к жалобно скрипящей кровати.

— Да как ты смеешь так обращаться со мной?!

Джонатан устало смотрит на него. На спине открывается ссадина. Они не вспоминают потом чьи губы коснулись чужих первыми. Скорее всего, это были губы Дио. Он кусает губы Джонатана, что-то злобно шипит, наверное, что ДжоДжо придурок или как сильно он мечтает, чтобы тот сдох.

Со злорадством отдирает рубашку от громадного и израненного тела, наслаждаясь каждым вздохом и стоном боли. Упиваясь ими. Джонатан сквозь омраченную похотью и болью пелену сам для себя подтверждает, что Дио — садист, каких мир не видывал.

Чужая мозолистая ладонь касается горячего и набухшего от одного поцелуя члена. Джонатана никогда не касалась там девушка. Одно юношеское любопытство, с которым справится помогал Дио, хрипло смеющийся и почему-то лишь в моменты, когда Джонатан зависел от него — довольный, пару лет назад подвел эту самую ладонь. Точно так же цепкими пальцами с несколькими шрамами, объясненными хмурым взглядом и полушипящим «От стекла», касался чужого члена и подводил к своему. По собственным отметкам, ДжоДжо может сказать, что Дио тогда был куда более злым. Злость эта проглядывала сквозь полупрозрачную маску псевдо-дружбы, пролезала под нею и душила своими черными щупальцами каждого, кто перешел черту.

Джонатан смотрит в омраченные похотью и злорадством янтарные глаза и протягивает руку к члену Дио, аккуратно расстегивая чужие штаны, подлезая под дорогие боксеры. Дио выдыхает воздух и подлезает ближе, наседая сверху. Чтобы не сбежал.

Они пыхтят и хрипло дышат. Их совместная дрочка ни капли не похожа на описанные в романах постельные сцены возлюбленных дамы и господина. Хотя бы потому, что сам Джонатан не воспринимает это как секс. Это разрядка. Взаимовыгодное соглашение. Ни Джонатан, ни Дио, за которым вереницей ходят девушки, не гомосексуалисты. Потому что гомосексуальность — грех и грязь. Так Джонатану сказали бывшие друзья. Дио почти любовно оглаживает головку члена Джонатана, размазывая предэякулят, мелко капающий из уретры, по ней.

— Ты… говорил, что твое сердце принадлежит Эрине Пендлтон, — рука Дио ненадолго отпускает член Джонатана, отчего тому хочется выдать звук разочарования, но он сдерживается. Губы Дио возле уха Джонатана, он шепчет так, как должен был шептать любовнице, — Все еще не забыл?

— Я никогда не забуду Эрину! — голос Джонатана звонок и чист, а тон его речи не изменен с годами. Он верит в то, что его слова истина.

Дио легко прикусывает ухо, а затем тихо смеется, после, собрав пальцем собственный предэякулят, переносит его на головку Джонатана, смешивая все в извращенную смесь, отмечая каким-то абсолютно дьявольским способом. Джонатан морщится. Это так… грязно. А что… — пробегает в голове Джонатана подозрение, некая страшная мысль, — Если оно смешается навсегда? Если, когда он женится на Эрине ребенок от нее будет не только его… Но и от Дио? Эта мысль беспокоит Джонатана, перекликаясь с рассказами няньки о неверных женах и сыновьях не от мужей, но потом он понимает, что даже несмотря на то, что Джонатан не станет относиться к ребенку хуже и воспитает без какого-либо разочарования, это невозможно и расслабляется. Хоть и чувство грязи на кожи остается.

— Посмотри, ДжоДжо, что же с тобой происходит… Люди вокруг тебя такие ненадежные. Они сбегают от тебя, будто мыши от кота и лишь я, Дио, неизменно остаюсь тебе дражайшим другом, — голос Дио убедителен. Даже кажется, будто он сам верит в свои слова и тем самым ровно на секунду доверяет им, глядя в темные глаза, спускаясь к носу и губам со следами кровоподтеков. Дио притягивает его к себе, а язык его серебряный исследует чужой рот. Но секунда проходит. Проходит всплеск доверчивости, обусловленный гормонами, и Джонатан пытается отстранится.

— Возможно, — шепчет он в чужие губы, вдыхая воздух изо рта владельца, — Они просто боятся тени кота, следующего за мышью и когда… — дыхание срывается, — Когда мышь останется одна. Испуганная мнимой силой… Не осознающая опасности… Кот придавит ее своей лапой и сожрет. Он съест ее, Дио. А пока она держится близко к норам… Он будет только играть.

— Какая умная мышь, — Дио ухмыляется, отпускает член Джонатана и трется об него своим, освобожденным из ослабших рук, рукой своей он расцарапывает рану на щеке Джонатана. А после… целует, посасывая выступившие капли. Для чего? Для чего он это делает? Может ли это быть попытка присоединить к своей крови — кровь Джостаров? — Как ты думаешь, ДжоДжо, ее может что-то спасти? Спасти от природы, от злого рока? От ее собственной судьбы жертвы?

Джонатан хрипло дышит от стимуляции. Несмотря на опасность нахождения рядом с Дио, он очень хочет кончить и вот-вот приблизится к своей кульминации. Судя по бешеным глазам Дио и сбитому ритму, он тоже.

— Если мышь спрячется в норке, заведет мышат и найдет другой выход, то… Кот останется без игрушки. И, наверное, без спутника? Неужели он ни капли не привязался к маленькому мышонку? Да и… если съест… — голос Джонатана, несмотря на пронизывающую его похоть, становится грустным. Ему действительно жаль метафорических кота и мышь, — Я думаю, что кот будет очень одиноким.

— Он найдет другую, куда более интересную мышь, — голос Дио куда менее убедителен, чем три минуты назад. Теперь он, отодвинувшись от лица, перестав вбирать в себя чужую кровь, обнажая подзатянувшуюся некогда рану, прислонен грудной клеткой к груди Джонатана, слегка прогнувшись в пояснице, а его лицо уткнуто в шею Джостара. Он шумно дышит чужим запахом, а после оставляет на ней засос.

— Тогда почему продолжает гоняться за этой? — глаза Джонатана уставлены в потолок. Дио молчит, делая вид, что не расслышал тихий вопрос. Вскоре они оба кончают, но сама атмосфера вокруг них больше не наполнена яростью или адреналином. Скорее она тяжелая и густая. С пальцев Дио капает сперма, и он, кичась перед Джонатаном, вытирает ее об испорченную рубашку соперника. ДжоДжо устало закрывает глаза.

Через полчаса они встают и идут в душ. Ночью воду не греют, поэтому Дио очень громко ругается, перетаптываясь с ноги на ногу. Струя ледяной воды направлена прямо на Джонатана, но он тихо наблюдает за разозленным мужчиной, пока с его спины смывается кровь из открывшихся ран.

Они не говорят о произошедшем, игнорируя так же, как и все предыдущие разы. Через пару дней Джонатан собирает чемодан, укладывая рубашки и брюки. Дио смотрит из-за плеча и зло молчит. Наверное, обиделся, что Джонатан не сказал ему. Взгляд сильно давит, будто прожигая. Он оборачивается и смотрит на Дио. Губы его поджаты. Брандо, заметив внимание к своей персоне, переводит взгляд на чемодан.

— Я уезжаю на практику, Дио, — Джонатан виновато улыбается, проявлением вины заслуживая хотя бы того, чтобы Дио посмотрел на него, — Наверное, на несколько недель.

И Дио смотрит. Смотрит обиженно, потому что как бы он не хотел показать свою независимость, свою отдаленность и контроль над абсолютно всеми сферами жизни Джонатана, он провалился. Это бьет его гордости под дых. Кулак прижимается к бедру.

— С чего ты решил, что меня интересуют твои перемещения? Разве у меня, Дио, нет других дел? Или может я, Дио, обделен друзьями, которые всегда будут рядом со мной? Собеседниками? — гнев Дио заставляет его маску трещать по швам, сам его голос повышается. Он придает словам настолько сильную уверенность, что становится не понятно кого он пытается убедить: себя или Джонатана. Рука его прижимается к груди. Под конец он громко произносит с видом человека, у которого только что сгорел дом, — У меня, Дио, есть все!

Джонатан подходит и медленно кладет руку на плечо Дио. Он смотрит в злые, обиженные глаза того, кто потерял какой-либо контроль над ситуацией. Среди слов этого человека нет правды, но есть то, во что он тщетно убеждает себя, так как знает, что его гордость — то, что является его опорой и основанием. Дио Брандо — одинокий человек. Возможно позже он найдет собеседников и даже, возможно, друзей. Но сейчас он окружен теми, кто в его глазах ничем не выше скота. И это… Это вызывает в сердце Джонатана не жалость, а сострадание.

Он слабо обнимает Дио, чтобы тот мог отойти от Джонатана в любой момент, чтобы мог спасти то, что он называет своей гордостью, и говорит:

— Я рад, что у тебя есть друзья, Дио, — тело Брандо напрягается. Он ничего не делает ни для того, чтобы обнять в ответ, ни для того, чтобы уйти, хотя руки его потрясывает, будто вот-вот он поднимет их и откинет Джонатана от себя, — Надеюсь, ты не забудешь меня, увлекшись ими. А даже если и так, то я всего лишь буду счастлив за тебя.

Они стоят так несколько минут, но Джонатану кажется, будто время то ли замедлилось, то ли пролетело как птица. Дио молчит, уставившись куда-то в стену, где есть маленький стенд с грамотами и даже несколькими фотографиями Джонатана. Вполне возможно, что он терпит это для того, чтобы убедить Джонатана никуда не ехать.

— Когда ты приедешь, ремонт в моем крыле закончат, — наконец произносит Дио, — Да и регби… Ты пропустишь матч. Ты никогда не пропускал их раньше. Эта поездка не выгодна тебе, ДжоДжо.

Скорее всего, Дио переживает из-за их общей стратегии, — думает Джонатан. От их прощания горько во рту и даже создается впечатление, будто ДжоДжо — умирает.

— Я понимаю. Но я не могу остаться. В моей жизни появились вещи, заставляющие меня двигаться в ином направлении, чем раньше. И как бы я не хотел продолжить ту жизнь, которую вел, это невозможно, — это именно то, чему его научил Дио Брандо, появившись в его жизни. Избавив Джонатана от всего, что он знал и любил, он также избавил Джонатана от многих связей с прошлым и теперь ДжоДжо движется только вперед. На всех парусах, вперед, к новым загадкам и тайнам, к таинственным мужчинам и добросердечным девушкам, к артефактам, скрывающим за собой сокрушающую обычного человека мощь!

— Только слабаки поддаются печальной судьбе, — зло произносит Дио. По нему видно, что он знает о чем говорит. Такие советы — редкость от этого человека. Но они обычно самые действенные. Кажется, Джонатан понимает, о чем Дио хочет ему сказать, — Сильные люди строят ее своими руками.

— Ох… Ну тогда мне придется как можно раньше закончить практику? — ДжоДжо строит умилительно-виноватое выражение лица, но оно с виду не трогает неприступного Брандо. Он лишь приподнимает бровь, слегка отстраняясь и серьезно отвечает:

— Точно. Но… Тебе же нужно не забывать о сроках, — он наклоняется к шее Джонатана, — Я помогу, — и кусает, впиваясь, будто пиранья, еще и подкусывая, поджевывая, чтобы сделать больнее.

Крик Джонатана, наверное, слышит как минимум половина их крыла.

***

Говорят, что добро всегда побеждает зло. Что рыцари спасают прекрасных принцесс, а хорошие, светлые помыслами, люди побеждают злых волшебников. Что герой, обладающий добрым и чистым сердцем, сможет победить любое чудовище, даже самого коварного вампира. Но те, кто так говорят, не знают о сомнениях, что кроются в горящей пламенем душе героя и о страшном одиночестве, холоде в сердце злодея, скрывающегося за странной и ужасающей маской. Они оторваны от реальности, потому как реальность эта… обладает большим потенциалом и многогранностью. И этим хороша.

Джонатан закрывает томик сказок, которые он прихватил для дочери преподавателя, взявшего его на практику и складывает его в портфель. Совсем скоро поезд отправится в другой конец Англии, а после ДжоДжо пересядет на корабль. Возле фонарного столба и какого-то здания виднеется знакомая тень и Джонатан улыбается ее обладателю, надеясь, что тот улыбнется в ответ.

Впереди этого мужчину ждет много приключений и захватывающих исследований, ум его будет пытливо разгадывать загадки и мрачные тайны. Будет ли он готов к неожиданным поворотам своей судьбы? Конечно, ведь имя этого мужчины — Джонатан Джостар!