Его глаза.

*несколько недель спустя после событий в семье Хираги*

Юичиро никогда не нравился взгляд Глена, обращенный к нему. Колкий, как лед, и в то же время насмешливый. Словно мужчина смеялся над мальчишкой. И на собраниях и в разговоре, все время одно и то же.

«Не смотри на меня так!»

«А как же иначе я должен на тебя смотреть?»

Глупый мальчишка. Забавно было слышать это от человека, что так и не мог объяснить своего взгляда и мотива. 

Как же смешно. Особенно теперь. Первая победа над вампирами. Первая и, как надеялся юноша, далеко не последняя. Сегодня небольшой праздник в эту честь. Скромный, уютный, домашний, больше похожий на тот вечер в приюте. Такой же теплый и семейный. Воспоминания болезненно шелохнулись, вернулись к встрече с названным братом, оказавшимся вампиром теперь. Но тут же утонули, ведь юноша переключился на другое. А именно, на свой стакан с соком, в который кто-то умудрился подлить алкоголь. Горьковатый вкус ощутился после нескольких глотков и юноша, несдержанно шипя и проклиная себе под нос виновника, отодвинул его подальше. 

- О чем задумался, малыш?

Подполковник был уже тут как тут. Ошивался, словно, ждал момента, чтобы подсесть. В очередной раз Юи подивился тому, как тот ловко оказывается в нужном месте в ненужное время. Может, это способность его демона? Надо бы спросить позже у Шиноа, наверняка она знает что-то об этой «сверх» способности молодого человека.

- Да так. Думаю о произошедшем. 

- А, вот оно что. - Словно понимающе кивнув, Глен разыскал свой стакан и отлил немного резко пахнущей жидкости. Более походило на виски, но Хакуя не знал, так ли это. Серафим не переносил алкоголь ни на вкус, ни на запах. Может, это оттого, что вино ассоциировалось с понятием “вина” у вампиров - с кровью.

Морщась, Юи опустил голову, тихо бурча:

- Ты говоришь это так, словно понимаешь меня. Но это ведь неправда, так?

- Отчасти. - Согласился мужчина, перекатывая льдинки в стакане и созерцая, как в трещинки хрупкого и тающего стекла проникает алкоголь, размывая природный, льдисто-серебряный блеск коричневато-золотым.

- Ну, что теперь ты намерен делать, Юи?

Юноша опустил глаза, вновь разглядывая узоры на деревянной столешнице. 

- Я не знаю. 

Он и правда не знал. Сама только мысль о том, что его друг, его брат жив, хоть он и принадлежит теперь к тем, кого Юичиро винил в его смерти, была ошеломительной. С одной стороны, это прекрасно. Часть его семьи, самая важная часть, научившая его доверять близким, любить и быть сильным, эта самая часть - жива и здорова. Юи надеялся, что восстанавливающая способность у Микаэля точно такая же, как и у других вампиров. 

Но с другой стороны…

Мрак. Вечность. Жажда крови. Теперь эти три вещи были спутниками его брата на всю дальнейшую жизнь. Юи искал ответы на свои вопросы везде, где только было можно. Архивы библиотеки, личные книги Глена, которые он вымолил у него, все это было напрасно. Ни слова о том, как обратить вампира обратно в человека. Юноша уткнулся носом в свои сложенные руки и выдохнул:

- Наверное, мне не разрешат попытаться хоть как-то помочь моему брату, да?

Ичиносе, успевший подлить ко льду еще немного жидкости, потирал краешек стакана, задумчиво глядя в него. 

- Возможно и так. Только вот интересно. Разве ты не станешь ненавидеть его, а, Юи? 

Мальчишка, не раздумывая, выпалил отрицательный ответ. Ичиносе как-то странно оглядел его и пожал плечами, возвращаясь к алкоголю. Удивительно, что за весь вечер он не напился до ужасного состояния. Может, это тоже одна из его сверхчеловеческих способностей? Кто ж знает. 

Так как по распределению он проживал в комнате с Гленом, добрались они до своих мест благополучно. Однако, уснуть никто не мог. Наступала осень, ночами было холодно, а им все не могли включить отопление. Неполадки с теплопроводом были на руку вампирам, и Юичиро тихо злился, кутаясь в ткань. Даже сегодня, немного разгоряченный алкоголем, он не мог согреться и уснуть. И раздражало это не только его.

- Ты можешь замереть и уже лечь? Из-за твоего шороха гудит голова. 

Насупившись, парень лег ровно и через пять минут со злобным и отчаянным воем сел на постели, укрываясь одеялом. 

- Не могу я, идиот-Глен. Мне холодно. Я от холода не смогу уснуть.

- Тогда замолчи и иди сюда. 

Неодобрительно покосившись на начальника, юноша все же опасливо, но соскользнул с постели, прошмыгал по полу босиком, стащив за собой и одеяло. Одно тонкое одеяло – плохо. А два вместе - уже лучше. 

Парень скользнул в постель к подполковнику и живо перелез к стене, ложась под его теплое одеяло и покрывая то сверху своим.

- У тебя оно толще, чем мое. Как это понимать?

- Положение, мальчишка, положение.

Юичиро вновь нахмурился и отвернулся к стене, прикрывая глаза. Ему было тепло, немного даже уютно. Хотя смущала близость тела старшего по званию так близко. Но вскоре Юичиро провалился в сон. 

И растворил этот сон жар.

Жар разливался по всему его телу, шею просто жгло, а губы холодели с каждой секундой. Юноша хватанул ртом воздух, вздыхая тяжело, рвано. Не так он обычно просыпался. Заворочавшись, он услышал шепот Глена, раздавшийся слишком близко от него:

- Не шевелись, малыш. Ни в коем случае не шевелись. 

Юноша спросонок слишком послушно кивнул, решив не разбираться в ситуации. Ощутив вновь осторожное, слегка влажное касание к своей шее, Хакуя встрепенулся, хотел было спросить уже, что происходит. Однако не успел. Ичиносе хватило прыти развернуть его к себе и скользнуть по губам поцелуем. Властным, как и всегда, но притом поразительно нежным. Это смущало, дико смущало. 

- Глупый мальчишка. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе так просто убежать от меня? Так просто скрыться, даже не узнав, что ты со мной творишь всякий раз, когда мне стоит на тебя взглянуть? Глупый, глупый мальчишка.

Губы со вкусом алкоголя пьянили, обдавали жаром каждую полосочку кожи, до которой они касались. Юичиро рвано вздохнул и выгнулся. Непроизвольно, мягко, так же плавно опускаясь на разогретую постель.

- Вот так. Не бойся меня. - Прошептал совсем тихо подполковник, вжимая тело мальчишки в свое. Юичиро шестнадцать. А ему уже двадцать четыре. Юноша за прошедшие годы стал лишь тоньше да выше, да и мышечной массы нет совсем. Ему бы в заклинатели податься, так нет же. Даже с таким худым тельцем рвется в бой, совершенно не замечая, как эти тонкие руки и изящные ноги могут легко быть повреждены. Это было опасно для него. Глен это знал прекрасно. А потому тем, кто прикрывал спину мальчишки и принимал на себя удары, был именно он. Риски, ранения, угроза для жизни – а ему все нипочем.

Ичиносе знал, что где-то внутри, за хрупкой спиной мальчишки уже готовы развернуться крылья. И пока они еще спят, мужчина готов использовать свой шанс, чтобы побыть с ним еще немного. 

Он готов всю ночь напролет успокаивать юношу, готов кусать и целовать до припухлостей его губы, готов сжимать хрупкое тело до тех пор, пока Юичиро не начнет хрипло скулить под ним, умоляя разжать эту поистине мертвую хватку. 

Эти зеленые глаза были волшебным омутом. Мужчина застывал, когда они вновь и вновь смотрели на него – сонные, прикрытые, с возбужденной дымкой внутри. Это был тот самый омут, в котором Глен был готов сам утопиться без остатка. Что будет тогда, когда они погаснут, он старался совсем не думать. Мало ли.

Растяжка начиналась плавно, осторожно. Глен и не хотел допустить ни единого болезненного ощущения до чувств мальчишки. Поэтому поцелуи до боли, желанные, глубокие, совсем не такие детские, которыми он одаривал Юи несколько недель назад, стали лучшим лекарством. Вскрики он глотал, топил в себе, позволяя сжимать ногтями кожу на своей спине. И это так… возбуждало.

И правда, скажи ему кто лет пять назад, что он будет страстно желать все будущие несколько лет только одного мальчишку – он бы тут же насмех поднял этого глупца. А выходило, что глупцом был он сам.

Хотя и тут Ичиносе был готов поспорить с собой. Как же можно удержаться, когда эта маленькая бестия, поистине дьяволенок в ангельском тельце, так страстно отвечает ему на его поцелуи. И даже, весьма слабо, но тянет к себе, прося еще. 

Юичиро знает, что ему будет больно. Он все знает из сбивчивых объяснений партнера, остервенело теперь целующего его шею и желанно ласкающего его. Юи держится за его плечи в весьма неудобной позе, жмурится, горячо дышит, совсем разгоряченный движениями. Пальцы Глена смело скользят внутри его тела и по возбужденной плоти, снимая капли вязкой смазки. Юи выгибается - и это отлично позволяет Ичиносе скользнуть в его тело глубже, задевая простату. Лицо мальчишки искажается - от удовольствия тот дико сжимается.

А Ичиносе словно вновь пьянеет. Еще сильнее, чем вечером, еще сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Он просто урчит от удовольствия как большой кот, когда пальцы юноши впиваются в его плечи куда сильнее. Его легкие хрипят, он дрожит. Его член пульсирует – и молодой человек замечает это во время движений своей ладонью. Наверное, это слишком извращенно – так загораться страстью, от одного только касания к коже незрелого мальчишки. Теперь уже его незрелого мальчишки. И если ранее юноше кто-то и нравился, то теперь его сердце будет занято только мыслями о своем старшем по званию. Будет удивительно и прекрасно смотреть на него, ловить румянец на щеках. Это будет же чертовски мило. Рассмеявшись своим мыслям в ответ, Ичиносе уткнулся носом в грудь юноши, прикасаясь к влажной коже языком. Если чуть сдвинуться влево, то он вполне мог бы доставить и ласку, куда более сильную и приятную. А совмести он это все со своими движениями – и юноша гарантировано забьется в оргазме. Но пока не время. У него впереди целая ночь, а Глену уже не терпится. Стоит ли говорить, что в армии сексуальные связи поощряются и даже возводятся в культ. Хотя…

Эту связь можно вынести за пределы этого правила. Глен хрипло вздохнул, скользя уже несколькими пальцами в теле мальчишки. Его растяжка скоро будет окончена. И тогда можно будет полностью насладиться выражением лица, прогибом хрупкого тела, дрожащими на его спине пальцами и вскриками. Сама мысль о том, что хрупкий парень будет стонать под ним, умолять не двигаться так резко и несдержанно. А Ичиносе. Наверное, он не сможет сдержать себя. И после их первого раза мальчишка будет проклинать молодого человека и вряд ли подпустит к себе. Но это неважно.

Долгожданный момент наступил быстрее. Тело было податливым, хотя мальчишка изо всех сил сопротивлялся, зажимал плоть партнера в себе, слишком яростно держался за его плечи и стонал. Ичиносе навис над мальчишкой, входя до конца и давая привыкнуть. Он никак не ожидал. Что Юи сперва раскроет пухлые губы в беззвучном стоне, а потом выгнется всем телом навстречу - так сильно пронзило мальчишку удовольствие. Это поразило и самого Глена, перехватив у него дыхание. Такое зрелище из памяти будет трудно вырезать. Если не невозможно. Сильные руки молодого человека скользнули за спину подростка, охватывая ее и прижимая тело к себе. Так сделалось куда жарче. Но и интимнее. 

Сжимать подростка, стонущего не хуже девушки (а может, даже и лучше), было таким сильным и мощным ощущением, что Ичиносе едва сдерживался, чтобы не начать и вовсе вбиваться в податливое и хрупкое тельце. Пока есть время и силы на самоконтроль, можно огладить тело, прочувствовать каждую острую косточку, каждую нежную ложбинку на коже, провести губами по выступающим ключицам. Зарыться пальцами в непослушные и жесткие черные пряди, вдыхая их аромат - тонкий и нежный. Далекий пока еще от настоящего запаха воина, который был у самого Глена. Это было настолько волшебно и нереально, что Ичиносе не мог даже поверить. Ведь все легко могло оказаться сном, навеянным алкоголем. 

Но ноготки его серафима возвращали сознание к реальности раз за разом, стоило Глену войти чуть глубже, задеть простату и получить, добиться своей награды - надрывного стона-вскрика. Как же хорошо, что никто и не подумает зайти к ним в комнату. 

Движения делались более резкими и спадали. Ичиносе замедлялся всякий раз, когда ощущал, что близок к концу. О мальчишке под ним говорить не приходилось. Уставший, мокрый от бесконечных движений. Ладони серафима покоились на животе, страдавшем от проявлений удовольствия явственнее всего. Белесые капли и пятнышки, местами прикрытые пальцами – это так же было одним из тех зрелищ, которое просто заводило мужчину. И вряд ли этот момент он сможет так же просто вырезать из своей памяти.

А и надо ли?

Мужчина скользнул в тело глубже, уже начиная сбиваться с ритма и задыхаться. Мальчишка непроизвольно сжимал его, заставляя подполковника буквально рычать и звереть от ощущений. Сейчас Глен как никогда был сильнее Юичиро. Сейчас, сегодня ночью, в эту самую секунду он доказывал свою власть над ним и превосходство. Мальчишка жмурился, открыто скулил и тяжело дышал. Тяжелое ощущение внизу живота наконец вырвалось на свободу. Сгребая усталого мальчишку в объятия, Ичиносе и сам тяжело вздыхал. Воздуха в комнате катастрофически не хватало для них двоих. Постель пришла в негодность и белье надо было бы сменить. К счастью обоих, одеяла не пострадали, и можно было перелезть на кровать к Юи. 

Но это не сейчас. Это может и подождать. 

Куда важнее было то, как ладони мальчика скользят по спине Ичиносе и просяще сжимаются. Как мальчишка приподнимает свое тело, прижимаясь к старшему по званию, и почти беззвучно шепчет ему в губы слова. Глен ничего не разобрал. Но, как понял потом, юноша всего лишь в очередной раз благодарил его. Сиплый голосок дрогнул с новой силой, теперь уже хрипловато смеясь:

- Но если ты хочешь удержать меня, не стоит прибегать к таким методам, идиот.

Рассмеявшись, молодой человек охватил подростка руками, притягивая к себе ближе и устраивая у своего тела, шепча в ответ:

- Ты так ничего и не понял, глупый мальчишка.