все будет хорошо

мэн яо держится стойко, говоря с лань цижэнем, скрывает едва заметную дрожь рук за спиной, старается отвечать на вопросы дяди его возлюбленного четко, не выдавая поглощающего его страха.

ох, черт возьми, как же ему страшно. телефон разрывается от непрекращающихся звонков, следующих один за другим. и все от одного абонента, подписанного в телефоне мэн яо сухим “мать”. ответить страшно, несмотря на то, что он уже это делал, уже пытался вразумить пьяную женщину, говоря, что не вернется домой, пока та не протрезвеет, пока сам мэн яо не будет в безопасности.

он мысленно усмехается, представляя, как лань сичэнь испугался, услышав по телефону одну единственную фразу, сказанную его возлюбленным:

— меня из дома выгнали.

лань сичэнь молчал с пару мгновений, явно будучи шокированным подобным заявлением, а позже подал голос. заговорил осторожно, словно боясь навредить одними только словами.

— хочешь приехать?

и только услышав сдавленное мычание, выражающее согласие, будто мэн яо всеми силами старался не заплакать, он уверил его, что поговорит с дядей и сразу же ему напишет.

ждать долго не пришлось, дядя сичэня, лань цижэнь, вовсе не был против, хоть и говорил, что подобное укрытие несовершеннолетних без согласия родителей незаконно. мэн яо не был ему чужим человеком, он был готов помочь ему в случае чего. забавно, что этот случай подвернулся именно поздним холодным вечером.

мэн яо на самом деле стыдно за себя. он напряг мало того, что своего парня, так еще и его семью в это втянул: потревожил вечно занятого дядю лань цижэня, управляющего немалым бизнесом, и разбудил только-только заснувшего кроху лань ванцзи, которого последние дни мучила бессонница. за ванцзи он, кажется, никогда себя не простит.

когда лань цижэнь обеспокоенно спрашивает мэн яо о том, не голоден ли парень, не замерз ли тот, мэн яо кажется, что его вот-вот прорвет, что он разрыдается прямо здесь, прямо перед сонно хлопающим глазками младшим братом сичэня. он легонько дергает возлюбленного за рукав свитера, практически шепотом прося его увести мэн яо в их комнату.

вообще-то, то была комната лань сичэня, но он однажды до нелепого потешно и мило оговорился, назвав ее их комнатой, что с тех пор они и начали так ее называть.

лань сичэнь глупым не был, понимал, к чему все ведет, поэтому поспешил уведомить дядю о том, что они пойдут к нему.

лань сичэнь шел впереди, поднимаясь по темной лестнице на второй этаж, прямиком в их комнату, мэн яо же старался не отставать, плетясь где-то позади.

сичэнь зашел в комнату первым, за ним мэн яо и по сложившейся традиции запер дверь изнутри. поворачиваясь к своему парню, он обнаруживает того с раскрытыми руками, которые так и просят, чтобы кто-то встал между ними, дабы те смогли захлопнуться, подобно капкану.

мэн яо не сдерживается.

роняет первые слезы, теряет последние капли гордости, чувства собственного достоинства, бросается в объятия любимого, от безысходности рыдая в его плечо.

он не знает, что будет дальше, что с ним случится, когда он вернется домой, какое извращенное наказание матушка придумает на сей раз. но он знает, что рядом с лань сичэнем не страшно, что лань сичэнь будет рядом, несмотря ни на что, не позволит мэн яо страдать, заберет все, что его гложет, решит каждую из его проблем.

— все будет хорошо, а-яо, я клянусь, — руки лань сичэня прижимают его к себе, в полной мере показывая, что они защитят его, — все будет хорошо.