Примечание
[ Для моей кофейной девочки Раф ]
— Что это за дьявольское приспособление? — Накахара с подозрением, готовым перейти в смущенную агрессию, смотрит на ладонь Дазая. Тот лениво перекатывает по ней нечто, похожее на пулю — если, конечно, пули теперь обтягивают силиконом.
— Вибратор, — нахальная улыбка на губах исполнителя соответствует похабному заявлению. Чуя осмысливает ответ десять секунд, после чего медленно кивает, а еще через мгновение вопит:
— Что?!
Дазай торжествующе улыбается и подбрасывает пулю, играясь с ней, как с какой-нибудь очень массивной авторучкой.
— Очень нежный на ощупь, десять режимов, пульт управления, зарядка от батареек и аккумулятора, — рекламирует он, пока Чуя покрывается пятнами стыда и закрывает лицо руками.
— Выкинь, — невнятно просит он, отворачиваясь с твердым намерением уйти.
— Вот еще, — Дазай отвечает чуть резко, но очень возмущенно. — Я купил ее для тебя!
— Что?
— Что?
— Какого черта?! Я не буду засовывать в себя эту хрень! — Чуя отшатнулся, когда Осаму сделал шаг к нему. Дазай в ответ расплылся в очень мерзкой улыбочке и сделал еще шаг навстречу. И еще. А потом еще один.
Чуя обнаружил, что уперся лопатками в стену. Дазай вдруг оказался впритык к нему, смертельно серьезный.
— Я отсосу тебе, чтобы поставить её, и еще раз — когда буду вытаскивать. Хочешь?
Чуя замер в нерешительности. Увидеть Дазая перед собой, еще и с членом во рту… А с другой стороны — эта штука у него в заднице… Но Осаму, на коленях с его членом, похабно растянувшим его грязный рот…
— Сколько я должен буду проходить с ним? — едва слышно спросил Чуя, делая выбор. Дазай глянул на свои наручные часы.
— До конца дня — то есть еще четыре часа.
Чуя закрыл глаза, нервно облизал пересохшие губы. И обреченно выдохнул:
— Хорошо.
***
Дазай проводил его в свой кабинет, отвернулся, закрывая окна жалюзи, пока Чуя снимал обувь, штаны и трусы и становился возле дивана — чтобы было за что хвататься руками. Подумав, Накахара снял и носки: они тут явно были лишние.
Вернувшийся Осаму вертел в ладони тюбик со смазкой — уж эту вещицу рыжий узнал бы всегда и по характерной форме, и по не менее характерному взгляду Дазая, которым тот на нее смотрел.
Чуя смиренным взглядом приговоренного к смерти следил за тем, как тот опускается на колени, как кладет в карман брюк смазку и «пулю», как стягивает галстук, пиджак и расстегивает рубашку. На третьей пуговице рубашки Чуя тихо бросил: «Оставь», и Дазай без вопросов остановился, оставаясь растрепанным и чуть небрежным — самое то, что под конец рабочего дня.
Может быть, основной стиль задавал Осаму, но музыку и ее лейтмотив на этом вечере фетишистских радостей заказывал Чуя, и только ему было выбирать все те мелочи, что не затрагивали основную цель их встречи.
Он понимал, что отчаянно цепляется за все те маленькие привилегии, что у него были, пытаясь найти опору в каждом нюансе, в каждом поводе диктовать свою волю, ловя извращенное удовольствие от того, как Дазай подчиняется его капризам.
Чуя встал так, чтобы им обоим было удобно, положил ладони на спинку дивана. Кожа обивки заскрипела под его перчатками, пока Чуя немного нервно следил за Дазаем. Тот положил ладони ему на бедра, бросил долгий взгляд снизу вверх — а через мгновение кончик горячего языка коснулся головки, и Чуя зажмурился, не в силах смотреть за быстрыми движениями, задыхаясь, захлебываясь короткими вдохами-выдохами, подрагивая от каждого мокрого движения и звука.
Осаму плавно вобрал головку в рот — и Чуя вскрикнул, слишком возбужденный, чтобы держаться долго, слишком раззадоренный теми картинами, что стояли у него перед глазами как наяву.
— Смотри на меня, — угрожающе приказал Дазай, отстраняясь, и Накахара с трудом приоткрыл глаза. Осаму ухмыльнулся, оценив его измученное раскрасневшееся лицо. — Это будет проще, чем я думал, если ты так и будешь балансировать на грани с разрядкой все время.
И он пережал основание члена пальцами.
Чуя проглотил вскрик и проклятья и опустил голову вниз, мутным взглядом наблюдая за тем, как Осаму возвращается к работе, плавно вбирая член в рот, толкаясь за щеку, щекоча уздечку языком, свободной рукой перекатывая между пальцами плотные яички и дразня мошонку.
Сейчас его терзали смутные подозрения, что, соглашаясь, он откусил больше, чем сможет проглотить, — но отступать уже было поздно.
Даже стоя на коленях с его членом во рту, Дазай имел его куда основательнее, чем когда-нибудь получится у Чуи. Это бесило — и вызывало скрытое восхищение.
Осаму никогда не узнает, но мысленно рыжий отдал ему должное, сняв-таки перед ним шляпу.
***
«Пуля» вошла гладко — после трех пальцев, основательно покрытых смазкой, Чуя был уверен, что в него свободно войдет не только «пуля», но и кое-что еще поместится. Кое-что побольше. Дазай по окончании процедуры с сытым вздохом укусил его за бедро, кончиком пальца продолжая удерживать приспособление внутри него, а потом Чуя ахнул и задрожал, прогибаясь: слабая вибрация заставила коленки опасно дрогнуть, пальцы свело судорогой на обивке дивана до боли.
— Какого черта! — воскликнул Накахара опасно ломким голосом, заставив Дазая заинтересованно встрепенуться и поднять на него глаза.
— Десять режимов, — напомнил мужчина, расплываясь в сытой улыбке. — И еще три с половиной часа — ты, я, она внутри тебя и вот эта штучка, — и он помахал зажатым в свободной руке пультом переключения.
Чуя, силившийся встать ровно, съехал вдоль спинки дивана, норовя характерно прогнуться в пояснице, за чем Осаму проследил с нескрываемым удовольствием.
— Только первая скорость, а какой потрясающий эффект, — негромко восхитился шатен, машинально облизывая припухшие губы.
И нажал кнопку еще раз, прибавляя в интенсивности. Чуя вскрикнул — и повалился на пол, закусив губы до крови, царапая ногтями пол. В глазах у него быстро пропала всякая осмысленность, заставив Осаму на всякий случай откатиться назад, не заботясь о чистоте костюма.
Упершись лопатками в стену, он сел, вытянув ноги, понаблюдал немного за радующей глаз картиной и чуть неловко потянулся к поясу своих брюк.
На ближайшие три часа они оба всецело недоступны для всего мира: по бумагам — поехали куда-то максимально далеко, по факту — носа не покажут вне кабинета, а там…
Дазай оценивающим взглядом окинул диван и усмехнулся.
Чуя еще попросится отсосать самому Осаму, и наверняка его коленкам куда больше понравится стоять на мягких подушках сиденья, навалившись грудью на спинку дивана, чем так, как сейчас.
Надо просто подождать. А пока…
Дазай деловито звякнул пряжкой и вжикнул молнией штанов. Член оттянул трусы, и, поглаживая себя сквозь ткань, Осаму предвкушал долгий продуктивный вечер, не забывая, конечно же, время от времени жать на кнопку пульта.
Жадность — это плохо, но Чуя осознает этот факт только тогда, когда Осаму доведет его до совершенно невменяемого состояния, выполняя свое обещание отсосать дважды.
Дазай всегда держал свои обещания.
(20 июня 2020)