Похищение Весны

Ох, велик же белый свет!

Если ехать — краю нет!

Люди разные живут,

Сказы разные ведут.

Кто-то — беден, кто — богат,

Кто-то — участи не рад,

Кто-то — счастлив, кто-то — нет.

В чём же счастия секрет?

Это присказка, не сказка.

Сказка будет впереди.

На море, на океане, на полуострове Буяне не было никаких быков и чеснок держался на своих местах. На берегу, омываемая ледяными волнами, стояла башня. Свет от Границы, искрясь, падал на её стены, отчего та напоминала золочёный столб. В башне сидела девушка. Она была заточена в ней, но не до прихода суженого, Змея или обоих сразу, а всего на двенадцать часов в сутки половину дней в месяце за умеренную плату, двухнедельный отпуск и обещание достойной пенсии (если с таким графиком она, конечно, до неё доживёт). Пальцы девушки порхали над потрёпанной сенсорной панелью, на которую проецировалось изображение отсканированной старенькой брошюрки.

«Границы существовали всегда. В незапамятные времена нечто, отдалённо похожее на человека, впервые решило: “нельзя„. Неизвестно, что это был за запрет. Значил ли он “не преступай закона высших сил„ или “не трожь мои орехи„ — это была первая граница, представляющая собой мононорму. Для людей доисторических в этом понятии объединялись законы природы и правила поведения. Это было своего рода соединение ритуала, мифа и обычая, поэтому между “не преступай закона высших сил„ и “не трожь мои орехи„ не существовало никакой разницы, так как, грубо говоря, суверенность орехов не отделялась от воли потусторонней силы.

Затем из мононормы возник закон, а с ним появилось и государство.

Одни считают, что это произошло в результате договора: люди осознали, что кто-то должен управлять ими и теми ресурсами, которые они добывают, и на основе рационального соглашения передали часть своей свободы государству, превратившись в единый народ.»

— Звучит не очень правдоподобно, — подумала девушка, перелистывая страницу.

«Другие же утверждают, что государство возникло из разрастающейся из поколения в поколение семьи. Глава этой семьи стал главой государства — монархом, а его власть, подобно власти отца, легла на весь народ, так как монарх является отцом всех своих подданных.»

— Если наша страна — семья, то явно дисфункциональная.

«Третьи говорят, что государство явилось из развившихся социально-экономических отношений. Оно возникло как аппарат, который одни люди, “правящий класс„, создали для контроля других людей, “рабочих„, добывающих для своих “господ„ ресурсы.»

— Кажется, всё устроено немного сложнее.

«Четвёртая теория гласит, что политический строй возник в результате насилия. Когда одна группа людей вследствие войны присваивала себе другую вместе с её ресурсами, ей необходим был инструмент контроля всего завоёванного — некто, кто управлял бы этими людьми и ресурсами, а так же свод правил, которыми бы этот некто мог руководствоваться. И так появилось государство.»

— Это звучит уже более правдоподобно.

«Пятая теория предполагает, что возникновение государства и права связано с потребностями человека существовать в рамках коллектива, его нуждой в общении с другими представителями своего вида.»

— Чего ж тогда вампиры не построили своё отдельное государство? У них, вон, даже свои ночные школы и магазины уже имеются.

«Помимо психологической потребности жить в рамках организованного сообщества, а также чувства коллективного взаимодействия, у человека имеется врождённое стремление к подчинению. Именно эта потребность в управляющем, если угодно, лидере, легла в основу...»

Девушка на минуту задумалась.

— Чушь это всё, — проговорила она и, махнув пальцем по сенсорной панели, закрыла брошюру. — Все знают, что мир и государства создало Великое Начало.

Древние люди говорили, что земля возникла из Его плоти, вóды — из Его крови, дыхание стало небом, почечные камни — драгоценными ископаемыми, а нательные паразиты — людьми, и всё в таком духе. Предки, рассуждающие подобным образом, конечно, не знали, насколько на самом деле велика мощь Начала (не зря же Его, всё-таки, прозвали Великим). Они никогда в полной мере не осознавали Его благословений. Они лишь предполагали, как далеко простирается Его взор, и как огромна Его любовь к детищам Его рук и помыслов. Они могли рассуждать о происхождении государства, права и человека. Им было доступно даже сомнение. Но можно ли винить их в этом? Счастливы были предки, которые не видели Великой Войны, не знали гнева Начала и не застали возникновения Великих Границ.

Кстати о них.

Девушка закрыла окно программы для чтения. Пробежалась глазами по многочисленным мониторам, на экранах которых тянулась череда Стены — Великой Границы. Свет пробивался из земли и устремлялся далеко ввысь, растворяясь в небе, словно ограда, сооружённая из северного сияния.

Граница эта огибала каждое существующее в мире государство. Её появление положило конец Великой Войне, когда Создатель, Великое Начало, явило Свой Гнев и вместе с ним Своё Благословение. Оно дланями Своими отчертило все враждующие стороны, отделило бьющихся воинов стенами света, развело их, как непослушных детей, по комнатам, чтобы не могли они больше навредить друг другу (и перебить родительский фарфор).

Дети эти, конечно, продолжали настукивать через стены оскорбления, бросать друг другу в форточки обидные записки и противных насекомых. Они не переставали жаловаться Родителю на невыносимых сиблингов, обвиняя их во всех грехах и невзгодах. В конце концов, они даже предпринимали попытки снова дотянуться до несчастного фарфора, чтобы обвинить в совершённом преступлении другого.

Тем не менее, с тех пор в мире не начиналась ни одна война.

— Восток-1, приём, говорит Восток-1, — голос из динамиков радиосвязи мгновенно вырвал девушку из задумчивости.

— Восток-2, слушаю.

Голос на том конце назвал перечень цифр.

— Восток-1, смену сдала.

Динамик затих. Затем из него послышался другой голос.

— Восток-1, — говоривший назвал свой номер. — Смену принял.

Девушка, откинувшись на спинку кресла, посмотрела на камеру, захватывающую небо. Ночь выцвела до молочно-голубого. Небо слилось с запорошённой снегом землёй, почти стирая полосу горизонта, и только отблески от золотой стены Границы плясали на разбросанных то тут то там сугробах.

— Эй, Восток-2, не слышу вас, — затрещал динамик.

— Восток-2, пересмену приняла, — встрепенулась девушка.

— Что, опять свою букинистику читаешь?

— Нет, на небо смотрю, — голос девушки прозвучал почти обиженно.

— А что там?

— Рассвет.

— О как, — многозначительно протянул динамик. — Как у вас?

— Спокойно. Что вообще может случиться на восточной границе?

— Глушь и море, — засмеялся динамик. — Слышал, у западников кошмар: каждый день по толпе нелегалов на каждой базе.

— И половина — оборотни? — девушка улыбнулась.

— Ну конечно, только они могут так просто Границу переходить.

Иногда она завидовала. У неё не было никакой родни за Границей, друзья — все сплошь такие же, как она, пограничники. Или выпускники магической академии, которых руководство распределило куда-то ещё. Для неё единственный способ попасть в другую страну — отвалить кучу денег тому, кто согласится провести для неё Пригласительный ритуал. Как бы ни было ей интересно посмотреть другие земли, а пить чужую кровь не хотелось, да и зарплата не позволяла. Родись она оборотеницей, могла бы, как они, странствовать, ни в чём себе не отказывая, нигде не задерживаясь. Посмотрела бы дальние страны, чужие города. Может, ей даже удалось бы найти останки прошлых людей. Тех, что жили до Великой Войны.

— Восток-1, приём, Восток-1, вижу со стороны второй базы летящее к Стене неопознанное существо, — голос из динамика вмиг сделался серьёзным. — Восток-2, ты видишь его?

Девушка вскочила с кресла. Плед, в котором она сидела, упал на пол, и она почти запуталась в нём, бегая вдоль пульта управления. На нескольких мониторах показалась чёрная птица неопределённого вида. В зависимости от угла камеры хвост её то раздваивался до ласточкиного, то сливался, делая её похожей и на вóрона, и на галку, и на грача одновременно.

В глазах девушки загорелся детский восторг.

— Эта Вестница Весны!

— Да ладно. В академии же говорили, что она перестаёт появляться?..

Много они понимают в этой академии, засидевшиеся в креслах старики.

— Ну наконец-то потепление, я умёрзла уже.

— Вам же новый самовар недавно поставили.

Сравнил.

— Вот когда выбьем себе новую обогревательную систему, тогда и поговорим.

— Ага, через сколько лет? — фыркнул динамик. — Сейчас они скажут, мол, Весна пришла, не нужны вам обогреватели.

Девушка тяжко вздохнула.

Вестница Весны почти приблизилась к Границе. На её чёрном, как тьма, хвосте едва заметно сверкали лучи нового солнца, первого в давно позабытом Новом году. Перелетев через погранпост, она должна была принести его на своих крыльях и, вручив Весне ключи, открыть дорогу жизни, теплу и свету. В такие моменты девушка благословляла день, в который её девочкой забрали от родителей в Академию.

Вестница, взмахнув крыльями, вот-вот должна была перелететь через Границу. Вдруг нечто взвилось в воздух. Птица, пронзённая насквозь, канула вниз. Врезавшись в Стену, она заискрилась и рассыпалась, словно весёлый огонёк*.

Потеряв дар речи, девушка рванула к выходу. Её ноги запутались в пледе, и она рухнула на пол. Рация на её груди недовольно зашипела, но она не услышала этого. Сердце, словно барабан, гулко застучало у неё в висках.

— Восток-2! Восток-2, что случилось?

Наскоро поднявшись, девушка, срывая с ног плед вместе с ботинком, выбежала из башни. Снег обжог босую ногу, но она игнорировала холод и неслась, спотыкаясь, к раненой Вестнице.

Белая ледяная гладь под стеной Границы, словно исколотый шилом трикотаж, пещрела разномастными следами — то тут массивный ботинок, то там аккуратная ступня. Кое-где из-под белёсой пороши выглядывала чёрная земля.

И ни следа волшебной птицы.

Динамик рации гудел, кряхтел и кричал, не замолкая.

— Что там случилось? — беспокойный голос, игнорируя протокол, звал девушку по имени. — Ты же знаешь правила... Ответь мне, пожалуйста. Иначе я буду вынужден...

Девушка, глядя перед собой, сняла с груди рацию и, нащупав пальцем кнопку с резиновыми буквами «НЧГ», зажала её. Бледные губы едва шевельнулись.

— Весна исчезла.