Последнюю инъекцию они оттягивали так долго, как могли, но все равно не продержались трех полных дней. Когда Аллана стало накрывать лихорадкой, они побоялись что дойдет до того, что он будет не в состоянии сделать уколы. А сразу после стало легче. Если так можно было сказать о людях, на чьих лицах проступали вены, глаза покраснели от полопавшихся капилляров, а в движениях вовсе не стало сил.

Все это путешествие вдруг обрело странный сакральный смысл. Как паломничество перед казнью, как последняя воля осужденного на смерть. Впереди их ждало что-то необыкновенное, необъяснимое. Что-то невероятное.

Аллан сверялся с картами парка, вел Брайана то тропами, то прямо через лес, рискуя попасться какому-нибудь гризли. Последняя ночевка в домике смотрителя и дальше только в природу. Первозданную и едва тронутую человеком.

Пятьдесят пять часов с момента последней инъекции. Брайан чувствовал как леденеет кровь в венах, как руки начинают дрожать, а в груди болеть. И как дрожит тело в его объятиях, в попытках хоть немного поспать.

– Плохо? – Участливо спрашивает он, заглядывая в лицо Аллана, уткнутое в его куртку.

– Очень... Хуже, чем в прошлый раз, – Аллан хрипит и всхлипывает. – Было бы обидно не успеть, после всего дерьма...

– Успеем. Куда бы мы не торопились, успеем.

– Ты думаешь?

– Не можем не успеть. Ни после всего дерьма, как ты сказал. Попробуй отдохнуть, хоть немного. 

– Так точно, капитан.

Слабый смешок тонет в тишине здания, стены которого даже гасили шум поднявшегося ветра. На этот раз это действительно был только ветер.

Им оставался последний рывок, самый тяжелый, пожалуй, за все это время. Даже на мосту было не так тяжело, как сейчас. Сейчас, когда приходилось бороться не столько с миром, сколько с самими собой. Сколько они знакомы? Брайану казалось, что всю жизнь. Аллану тоже. Верна была только половина утверждения, они были знакомы всю оставшуюся жизнь, но не прежнюю. И собирались уйти из нее, по возможности, вместе.

Аллан сказал, что прийти на место им надо ночью, поэтому пролежали они до полудня. Брайан думал о том, как не струсить, Аллан о том, как не сойти с ума раньше времени. Его било лихорадкой, колотило даже когда он просто делал шаги. И в какой-то момент даже не смог идти самостоятельно, пришлось опираться за заботливо подставленное плечо. Брайан тоже заходился лихорадочной судорогой, но держался крепко, стискивая зубы и яростно смотря перед собой. Дотащить этого чертового хирурга до его охренительно важной обзорной площадки стало идеей фикс. Плевать что они умрут. Плевать, что ему придется застрелить сначала Аллана а потом себя. Плевать. Главное, что этот сраный мальчишка, который за учебой пропустил целую жизнь, получит возможность воплотить хоть одну свою мечту. За учебой, благодаря которой они оба все еще здесь...

– Почти пришли ведь? Аллан, что по карте? – Он спрашивает его не для того, чтобы узнать маршрут. Черт побери, он помнит его наизусть с первого дня их путешествия. Он боится, что ему не ответят.

– Где-то впереди должна быть обзорная площадка... Такой, природный балкон. Я смотрел на гугл-картах давно, не перепутаешь, – хрипло отзывается Аллан зашуршав бумагой. Та просто выскользнула из худых слабых пальцев и ее унесло ветром. – Успеваем же, а, Бри?..

– Успеваем, черт возьми. Ты только... Только держись, малыш.

– Я-то держусь.

И они пришли. Все было как сказал Аллан. Обзорная площадка, лавки, будка с сувенирами. Нетронутые апокалипсисом. Просто... Слегка потрепанные природой и временем.

– Близится вечное лето, – тихо говорит парень, опустившись на лавку и переводя дыхание. – В раю же лето? Надеюсь, там лето.

– Там определенно лето, – Брайан не верит ни в ад, ни в рай, но все равно подыграл, садясь рядом и тяжело выдыхая. Он посмотрел на раскинувшуюся долину перед ними и улыбнулся: – оно того стоило, ты прав...

– Нет, мы пришли сюда смотреть не на красоту природы, – Аллан тоже залюбовался, едва не погрузившись в забытье лихорадки, но голос мужчины помог ему опомниться. Парень завозился в куртке, вскрывая у той один из швов, что был подшит аккуратно, но не фабрично. И достал оттуда плеер и наушники. Старые даже по меркам ушедшего мира.

– Надеюсь, он еще не разрядился окончательно...

Аллан дал Брайану один наушник, сам взял второй, и щелкнул переключателем, запуская плеер-флешку. Включился. Заряда было катастрофически мало.

– Когда все началось, и я понял, что это начало конца, я подумал, что я обязан увидеть это. Лишь бы хватило зарядки...

В наушнике заиграла мелодия а Аллан поднял взгляд к небу, замерев и слабо улыбнувшись, с тоской и грустью. Брайан перевел взгляд туда же и тоже замер, неспособный поверить своим глазам.

Комета.

В небе между звезд, летела комета, оставляя за собой едва различимый глазом хвост. Величественное нечто, находящееся так далеко от земли, от ее проблем, трагедий и драм. И тем не менее, ставшее сейчас для двух человек чем-то очень близким, глубоко личным.

Зрелище невиданной красоты и величия. Некая константа вне человеческой жизни, совершенно безразличная к тому, что на планете, которую ее жители назвали «Земля», эти самые жители вымирают. Что два случайных человека, встретившихся в последние дни своих жизней, умирают. Мир продолжит жить. Ветра будут шелестеть в кронах деревьев, вода будет омывать берега, солнце будет согревать все то, что останется жить. Кометы продолжат пролетать мимо земли. Только всем этим будет некому любоваться...

Что будет «там»? По ту сторону, откуда еще никто не передавал привет? Откуда еще никто не возвращался... Аллан надеялся, что там будет тепло и уютно, как в детстве. А Брайан надеялся, что там будут летать кометы. Удивительно, как желание раньше совершенно чужого ему человека, перевернуло последние минуты жизни. Как теперь было легко принимать неотвратимость бытия.

Возможно, они последние люди, что видят эту комету. Они точно последние люди, что слышат слова «Это капитан Армстронг». Подумать только, когда-то, совсем недавно, человечество вышло в космос. А теперь на нее смотрит два человека, оставивших за спинами целые жизни, полные желаний, стремлений и целей, оставшись только в этом моменте. Только в этой песне. И так удивительно, совершенно разные, но вместе и ближе друг другу, чем могли представить это и в той, и этой жизни.

Брайан медленно перевел взгляд на Аллана и увидел, как по его щекам текут слезы. 

«Спасибо», – тихо сказал юноша, не отвлекаясь от неба.

«Тебе спасибо», – выдавил мужчина, переведя взгляд обратно.

Их руки сами скользнули навстречу друг другу и холодные пальцы переплелись между собой. Как будто бы даже стало теплее.

Они слушали музыку, сидели на поскрипывающей лавке и смотрели на небо. На звезды, на комету, на тусклый свет тоненькой ниточки месяца. Два маленьких человека в огромном мире.

– Эта комета прилетит лишь через три тысячи лет... Возможно, мы последние люди, что увидели ее, – тихо произнес Аллан, совсем перестав трястись от лихорадки. И тем он лишь подтвердил мысли самого Брайана. Они точно не зря сюда добирались.

Музыка закончилась тяжелым перегрузом, гнетущим, именно таким звуком, каким должна закончиться жизнь всего человечества.

Аллан забрал наушники, аккуратно сложил их с тут же выключившимся плеером и взглянул на мужчину. Брайан приподнял автомат, показывая его парню, как бы спрашивая «пора?». В ответ увидел мягкую грустную улыбку и слабый кивок.

Пора.