Джейсон вышел из школы и медленно направился к дому. Возвращаться к пьяному отцу ой как не хотелось. У них и до этого отношения были такие себе, а после того, как до Колчека-старшего дошли слухи о том, что друг Джейсона, Салим Осман — гей, находиться с ним в одном доме стало невозможно.
Но идти ему было больше некуда.
Он надел наушники и постарался утонуть в музыке. Погода полностью отражала внутреннее состояние: вокруг серость, небо заволокло облаками, изредка дул ветер. Он чуть поёжился от одного из его порывов. В футболке, конечно, было бы холоднее, но после «урока» его дорогого отца пришлось перейти на толстовки. Никто не должен был увидеть синяки, которые украшали всё тело и руки.
С Салимом он после того дня больше не разговаривал. Сначала Осман ещё пытался общаться как раньше и тот факт, что Джейсон его игнорирует, вводил в ступор. Похоже, даже Ник не знал, что изменилось. Однажды Салиму удалось перехватить Джея на перемене.
— Джейсон! Поговори со мной!
— Что?! Что тебе блять от меня нужно?
— Что случилось? И что с твоим лицом? Почему ты меня избегаешь?
— Пошёл ты нахуй, Салим.
— Это не ответ на мои вопросы.
— Я сказал пошёл нахуй! Я не такой как ты. Я не гей! Ещё раз подойдёшь ко мне, и я разобью тебе лицо! Ты понял меня?!
— Джей…
Салим замер, явно не ожидая такой реакции. Он смотрел на Джейсона ничего не понимающим взглядом и не мог больше ничего сказать.
— Не приближайся ко мне.
Джейсон развернулся и постарался поскорее уйти, а Салим так и остался стоять на месте, уставившись куда-то под ноги и нервно теребя пальцы.
***
Переступив порог дома, Джей сразу пошёл к себе в комнату. Пересекаться с отцом не хотелось. Он тихо прикрыл и плотно вжал дверь в проём. Закрыть её не представлялось возможным: место, где защёлка должна была держаться за косяк, представляло собой ощерившийся щепками разлом — последствия попытки избежать встречи с отцом. Джейсон перешёл в другой конец комнаты и съехал по стене, поджимая колени к груди и утыкаясь в них. Вот бы сегодня он сразу пошёл спать и не вспомнил о существовании сына.
Джейсон устал, чертовски устал бояться своего отца, но разница в массе не позволяла ему дать отпор. Синяки болели, а ворот толстовки неприятно душил. К тому же он в ней быстро взмокал, что тоже не добавляло комфорта. Как бы он хотел опять надеть свою любимую футболку и поговорить с Салимом, объяснить ему всё. А желательно вообще отменить тот разговор. Он тогда наговорил ему много неприятного, чего вовсе не хотел говорить.
Джейсон сглотнул и подступивший к горлу ком отозвался неприятной болью. Хотелось разреветься. Просто сидеть блять и плакать как маленькому ребёнку, стёршему коленку об асфальт. Но отец не переносил слёз. Если заметит, что Джей плакал, синяков станет ещё больше. Если не повезёт, опять разобьёт нос. Это больно, да и остановить кровь с каждым разом становилось всё сложнее.
Джейсон шмыгнул носом и крепко сжал глаза, чтобы не дать слезам вытечь. Он не может просто сидеть и бояться, он должен придумать, что ему делать. Он не может больше терпеть.
Он услышал шаги и, подняв глаза, увидел фигуру в проёме открывающейся двери. В мотивах отца сомнений у него не осталось.
Блять. Когда же это закончится.
***
Конечно, Салим не мог не заметить изменений в Джейсоне и то, что он перестал с ним разговаривать было наименьшим из зол. Он стал отстранённым и закрытым и с остальными. Почему-то перешёл на толстовки, хотя сам говорил, что не особо их любит. Ник тоже переживал: Джейсон никогда до этого такой хуйни не творил. Каждый, кто его знал, говорил, что он всегда был взбалмошным и открытым и все очень удивлялись внезапным изменениям. Но если остальные были заняты своими проблемами, Салим не мог выкинуть произошедшее из головы. Когда Джейсон пришёл в школу с разбитым носом, Осман что-то заподозрил, но тут же постарался отогнать эту мысль. Джейсон часто ходил с разбитым носом. Последствия той самой взбалмошности: то в столб врежется, то упадёт откуда-нибудь, то подерётся с кем-то, один раз даже получил за то, что вступился за Салима. Но того, что происходило с ним сейчас, не было никогда.
Джейсон совсем перестал тусить с друзьями, даже если рядом не было Салима. Один раз он увидел, как Колчек вышел из школы, надел наушники и куда-то пошёл. Проследовав за ним, Салим узнал, что Джей шёл прямо домой. И на завтра тоже. И на послезавтра. И все дни после. Осман перестал ходить за Джейсоном так как понимал, что маршрут у него не меняется.
Червяк подозрения всё копошился в его голове, но ему не хватало доказательств для того, чтобы быть в чём-то уверенным. До одного дня.
Джейсон измазался в какой-то фигне, которую срочно надо было застирать, и он отправился в туалет. Просто так смыть не получилось и он, замешкавшись, стянул с себя толстовку и стал с остервенением её тереть, стараясь побыстрее закончить. Салим совершенно случайно в это время оказался в туалете. Он открыл дверь кабинки и увидел Джея, а через секунду и синяки, что покрывали его спину и руки. Джейсон был так увлечён оттиранием толстовки, что не заметил Османа, а тот поспешил спрятаться обратно в кабинку. Сомнений не осталось. Дома Джейсона били. И судя по его реакции тогда, били за то, что он общается с ним.
Вскоре Джей закончил мучить толстовку, натянул её на себя и вышел из туалета. Салим последовал за ним.
***
Джейсон уже привычным движением надел наушники и поднял глаза. Перед ним стоял Салим. Он начал обходить его, но парень сделал шаг в сторону и снова преградил ему путь. Джей предпринял ещё одну попытку увернуться от него, но Осман оказался ловчее и сжал Колчека в объятьях. Сперва Джейсон ещё старался вырваться: он пытался оттолкнуть Салима локтями, выпутаться из его хватки всем телом, но Салим был сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Джей продолжал пробовать.
— Пусти.
Салим не ослабил хватки.
— Пусти я сказал.
Хотя Джейсон старался говорить твёрдо, он чувствовал, что звучит почти жалко. Он попытался оттянуть от себя Османа за рубашку на его спине, но вскоре оставил свои потуги вырваться. Руки так и остались сжимать рубашку Салима, а лицом он уткнулся тому в грудь. Сдерживать слёзы больше не получалось. Джейсон заплакал. Все те слёзы, что он так долго держал в себе полились наружу, а Салим… Салим на которого Джейсон накричал, которого он обидел, которого он обещал побить, держал его в своих объятиях и явно не собирался отпускать.
Джейсон плакал и думал о том, как сильно он не хочет, чтобы Салим его отпускал. А ещё, что он очень тёплый. Колчек подумал о том, что предпочёл бы умереть вот так, в объятиях Салима, захлебнувшись собственными слезами или от недостатка воздуха, так сильно он уткнулся ему в грудь. По кой хуй ему жить, если из-за отца он не может общаться с ним. На кой хуй ему возвращаться домой, если объятия другого человека роднее стен собственного дома.
Он хотел извиниться, сказать о том, каким он был мудаком, когда наговорил Салиму столько гадостей, но сбившееся из-за слёз дыхание не позволило произнести ни слова. Но они были не нужны. Салим и так всё понял и не собирался оставлять Джейсона один на один с его проблемами.
Они обязательно потом поговорят, обязательно всё обсудят. А ещё они обязательно, что-нибудь придумают.
Но сейчас они стояли, обнявшись, и всё было хорошо. Наконец-то им обоим было спокойно.