Оставайся на ночь

Волк в цирке не выступает:

Ты подкаблучник, Вадик. А как же наша крепкая мужская дружба? Променял на косы и жопу нетронутую?

Дракон:

Хорошая жопа, че ты начинаешь(

— Еще раз увижу, что ты обсуждаешь с кем-то мою задницу... — наполненные ароматным травяным чаем чашки с золотым обрамлением громко стукнули о деревянную поверхность стола в угрожающем жесте, едва не расплескав сам чай. Сервиз неприменно дорогой и фамильный, нехорошо его будет разбить.

— Понял-понял, золотце, не горячись! — Вадим поднял руки в защитном жесте и виновато улыбнулся, впрочем, всем своим видом сияя и радуясь чему-то. А не радоваться было сложно, когда перед тобой наконец раскрывается самое дорогое и нежное. Потихоньку, помаленьку, да привыкает и все ближе подпускает. Вадим исправно и без приглашений каждый вечер приходит к Золотейшеству на чай. Узнает, что сортов чая у Алтана целая коллекция, что волосы он дома распускает в очаровательные волнующие кудри, что хотел бы завести кошку, да только не удобно с такой оранжереей и работы слишком много. На двадцатое "золотце" уже перестает шикать, а потом даже целует в награду за вечер и доверие к своему твиттеру, предварительно закатив глаза. Только это все равно не помогло скрыть от зоркого взгляда Дракона робкое смущение и чуть покрасневшие щеки. Вгонять Алтана в краску оказалось удивительно просто и ожидаемо приятно. Шутками пошлыми ли, действиями осторожными или взглядами красноречивыми. Дракон рассказами заливался, чужим обществом наслаждался и рад был сам составить приятную компанию, но каждый раз старался все больше трещин пустить в защите Алтана. Чтобы перестал наконец скидывать руку с талии, осаживать взглядом и отталкивать.

— Как там Волков, кстати? — вопрос о другом Вадима вовсе не беспокоит — на то были причины. Неделя прошла с того задания и, конечно, до руководства дошло о травме наемника. Олег в свою очередь балансировал на похуизме и злости, отмахиваясь, мол, "Да какая там травма, всего задело немного".

— Жив-здоров. Говорит, ничего серьезного, — уминая гостеприимно предложенные трюфели ответил Вадик, — Ты ж знаешь, он у нас живучий волчара.

— Что есть, того не отнять, — выдохнул Алтан, заметно подуспокаиваясь и отпуская рабочие мысли. Ему тоже нужен был отдых от всего происходящего, и он нашелся рядом с Вадимом. Наемник не прекращал быть шумным даже в более домашней атмосфере, но теперь это уже не раздражало. Вызывало улыбку и несдержанный смех даже над самыми тупыми шутками.

— Раз уж мы про Олежку заговорили... — Дракон придвинулся чуть ближе к парню, закинув руку на спинку дивана и улыбаясь слишком хитро, чтобы Алтан не напрягся, — Ошибся он или же нет?

Парень чуть нахмурился, кидая тихое "Не понимаю о чем ты" и пытаясь отодвинуться — безуспешно, горячая ладонь Вадима на оголенном бедре не позволила сдвинуться и на миллиметр. Алтан вдруг пожалел, что позволил себе в присутствии мужчины надеть домашние шорты.

— Ты девственник? — прямо спросил Вадим, гуляя взглядом по смущенному лицу и уже заранее зная ответ. Алтан выдавал себя одним только видом.

— А что, тебе от меня только это и нужно? — идти в наступление рискованно, но парень деланно-самоуверенным воробушком выглядит и это вынуждает Дракона умиленно ухмыльнуться.

— Ну почему же, вовсе нет, — он наклоняется ближе к покрасневшему ушку Алтана и жадно вдыхает цветочный шампунь, которым пахнут чужие волосы, — Только я за тобой уже, дай бог, полгода как бегаю. Мы давно знакомы, бояться меня тебе глупо, а раз уж и симпатичны взаимно... Почему не подпускаешь? Напрашивается один вывод, золотце.

Алтан сыпался с треском и шумными вздохами, которые выбивал из него Вадим легкими покусываниями мочки уха и нарушением личного пространства. Признаваться в том, что он и правда ни с кем еще не спал, особенно Дракону, не хотелось. Слишком уж много шуток можно выслушать на этот счет, тешить эго мужчины не слишком хотелось, к тому же, отчего-то парень был уверен, что в постели Вадим такой же буйный как на ринге. И черта с два, Алтан к такому не готов.

— Значит, подождешь еще, раз так хочется, — фыркнул парень, отпихивая Дракона от себя и утыкаясь взглядом в чашку.

— Подожду, — серьезно ответил Вадим, кивнув, и больше не лез, — Но если дело только в этом, то доверься мне, как решишься. Сделаю все аккуратно и не обижу, честно.

Алтан едва заметно кивнул и Дракон поспешил сменить тему, возвращая широкую улыбку. Знал, что парню нужно время, а в такой неловкой атмосфере он точно быстро выставит мужчину за порог, чего крайне не хотелось. Дом у Золотейшества был красивый, беседы интересные, чай вкусный, да и сам он весь был такой же вкусный. Попробуешь однажды — не оторвешься. Вот и Вадим не мог. Нет-нет, да возвращался мыслями к отзывчивым реакциям парня. В бизнесе он может и акула, но в делах любовных Алтан был по-очаровательному наивный и открытый. В одном лишь ошибался — для Вадима не было "поднятием самооценки" трахнуть девственника. Сам он воспринимал это как большую ответственность, акт настоящего доверия и любви. "Любовь" — звучало слишком громко, но Дракон не единожды повторил это в уме, чтобы хоть немного свыкнуться. Сказать, что он совсем ничего кроме влечения не чувствует к Алтану — куда большая ложь, чем переоценить свои чувства.

Остаток вечера Алтан провел в некоторой задумчивости — не заметить это было сложно, пусть с виду все и было как обычно. Он ведь всегда такой серьезный, молчаливый и собранный. Однако Дракон уже прочухал, что такой Дагбаев только на работе, а дома — расслабленное золотце, ворчит уже меньше, эмоций выдает больше. Того гляди вот-вот и ноги на колени мужчины положит, с невозмутимым видом продолжая рассуждать о бытовом, но этого, к сожалению, так и не произошло.

Сейчас же парень заметно притих, очевидно что-то увлеченно обдумывая. Вадим трещал без умолку о чем-то своем, Золотейшество кивал и пил свой чай, пока мужчина не нахмурился и не забрал у него эту маленькую чашечку с остывшим напитком.

— Одним чаем не наешься, золотце, — он ловит недоуменный взгляд и решительно встает с дивана, — Пошли на кухню, кормить буду!

Алтан мог только послушно кивнуть и последовать за Драконом, не решившись упомянуть, что квартира и еда вообще-то его, так что кормить вероятнее всего будет именно он Вадима. Но в холодильнике ничего готового не нашлось, чему мужчина даже не удивился. Вероятно, догадывался, как сильно Алтану готовка не нравится. Увы, с этим делом у него так и не заладилось, так что он перебивался простыми в приготовлении блюдами и заказами готовых, когда уже совсем было тяжко. Так что когда Вадим взялся готовить им ужин, парень сильно протестовать не стал: позволил ему хозяйничать на кухне, а сам уселся рядом, чтобы слушать о том, как "Поварешкин в далекие армейские годы из топора кашу сварить мог. Я, конечно, не Волчик, но кое-чего да поднабрался у него."

С увлеченно обхаживающего свой суп Вадима взгляд Алтана скользнул в окно. Темнеет. И на часах уже поздно. Выгонять вот такого Дракона, заботящегося о несчастном недоедающем правильной пищи организме парня, казалось неправильным, да и, откровенно говоря, не хотелось. Не зря же все-таки мучилась весь вечер сомневающаяся душа?

— Оставайся на ночь.

Вадим вынырывает из своих мыслей, отрывается от драгоценной кастрюли и смотрит на Алтана чуть удивленно. Такое гостеприимство, конечно, радует, но что за ним стоит? Не хочется торопиться, если это всего лишь любезность хозяина дома.

Но взгляд Дагбаева — серьезный и пристальный — говорит за него самого. Решился. Дракон расплывается в хищной улыбке и разводит руками, чуть склонив голову набок.

— Не долго же ты размышлял.

— А ты успел передумать?

— Никогда, — признательно шепчет мужчина, клятвенно положив ладонь на сердце и довольно жмурясь. Хоть Алтан и фыркает в ответ, Вадим успевает взглядом урвать его скромную улыбку.

Ужинают в спокойной атмосфере. Пугать сейчас парня слишком резким напором не хочется, им некуда и незачем торопиться. Дракон довольствуется предвкушением и терпеливо ожидает, не торопясь и позволяя Алтану расслабиться. С озвученным предложением тот наконец выдохнул спокойно и решил отвлечься хоть ненадолго, чтобы не дать страху обуять себя раньше времени. Отрицать, что он и правда волнуется — слишком глупо, но Вадим не шутит и не стыдит, что приятно удивляет.

Приходится признать, что готовит мужчина довольно хорошо и всяко лучше хозяина квартиры. Ужин пролетает за тихими разговорами и таким же тихим смехом. Дракон снять напряжение умеет и делает это старательно, травя какие-то байки из молодости и улыбаясь ответной реакции. Пугать и принуждать Алтана он совершенно не хочет.

Спальня у Дагбаева в темных тонах, сдержанная в оформлении, с минимумом мебели и большой кроватью посередине. Черное шелковое покрывало, размер на троих, кованная железом спинка — меньшего Вадим и не ожидал. Довольный и открытый Алтан на ней выглядит органично, темные кудри раскинулись на подушках, бледная кожа будто светится на ярком контрасте. Вадим тихо сглатывает, когда ловит расслабленный взгляд из-под опущенных ресниц — приглашает.

На ощупь эта кожа оказывается мягкой, нежной и теплой. Алтан чуть вздрагивает, когда мужчина опускается на постель и возвышается над ним, медленно проводя горячей ладонью вдоль бедра. Осторожно, чтобы не спугнуть, но взгляд выдает его голод. А кто бы не был на его месте таким желающим, когда спустя столько времени его наконец подпустили совсем близко и позволили наслаждаться долгожданной близостью? Алтан это понимает и со смущенным вздохом проводит ладонью по чужой щеке, а после тянет к себе ближе за шею. Вадим послушно опускается и наконец целует его, вылизывая и слегка кусая сахарные губы, срывая с них шумные вздохи. Неуверенные хрупкие ладони на его плечах, обводящие изящными длинными пальцами татуировки, кажутся очень правильными в данный момент.

— Не сдерживайся, — на будущее выдыхает Дракон с улыбкой, — Можешь кусаться и царапаться, я не против.

У Алтана в глазах — заинтересованный блеск, но самостоятельно активничать он все еще боится, так что мужчина переключается на открытую шею и мягко тянет парня за волосы, чтобы открыть больший доступ. Самоуверенно, но тихий вздох и податливость подтверждают, что он не против. Вадим широко мажет языком, целует нежную кожу и мечтательно представляет, как на ней будут выглядеть алые метки и темные укусы.

— Только не оставляй засосы на видных местах, — поспешно шепчет Алтан, когда чувствует, как мокрый язык сменяется зубами. Дракон дразнится, цепляет кожу, чуть оттягивает, но не прикусывает сильно.

— Ты все равно вечно в своих водолазках, — Вадим очерчивает языком ключицы и оставляет небольшой засос над одной, добиваясь наконец тихого стона, — Ладно, золотце, придется не на видных!

Алтан шумно вдыхает от неожиданности, когда мужчина резко опускается ниже и начинает выцеловывать его грудь и живот. Дракон вроде не волк, а за бок кусает только так — мягко прихватывает зубами нежную кожу, оставляет краснеющие метки и довольно урчит, чувствуя возбуждение парня. Парень весь как одна большая эрогенная зона, где не прикусишь-лизнешь-поцелуешь, обязательно отзовется вслух. "Чувствительный, ласковый" — подмечает Вадим, когда своими цепкими зубами переходит к молочным бедрам. Под смущенный вздох заставляет уложить дрожащие ноги себе на плечи и принимается облюбовывать внутренние стороны бедер, вырывая тихие всхлипывания. Алтан шипит сквозь сжатые зубы и ступнями неуверенно водит по спине мужчины так, что Вадим не удерживается от того, чтобы извернуться и успокаивающе-мягко поцеловать изрезанную шрамами голень. Он никогда не спрашивал о происхождении этих шрамов: видел, как сложно и страшно Алтану было показывать ноги, как он первое время в напряжении ожидал, что Дракон завалит привычно-бестактными вопросами. Но Вадим ничего такого не спрашивал и позволял оставить очевидно неприятную историю в тайне. Только это и позволило вскоре парню расслабиться. Однажды он непременно расскажет, но сейчас пока рано.

Алтан уже растягивал себя раньше и экспериментировал — это Вадим узнает, когда роется в поисках смазки и находит ее в ящике с кучей самых разных игрушек. Тихо присвистывает, за что получает легкий тычок в ребра. Золотце-то умеет развлекаться, просто стесняется сознаться! Но, видя горящие щеки и нетерпеливо разведенные колени, Дракон решает, что припомнить это можно и попозже. Хотя, идея забалтывать парня всякими пошлостями, параллельно трахая пальцами, звучит довольно заманчиво.

Несмотря на то, что Вадим просто подготавливает его, Алтан все равно зажимается и тяжело дышит. Пальцы входят очень медленно и с трудом, нежные поцелуи сыпятся на подрагивающие плечи, шею и щеки, чтобы отвлечь его и заставить расслабиться.

— Вот так, хороший мальчик, — не удерживается Дракон от похвалы, когда парень принимает три пальца и даже перестает сжимать так крепко зубы, тревожно зажмурившись. Свободной рукой он гладит его член и не дает совсем потерять возбуждение из-за неприятных ощущений и бури эмоций. Мужчина спокойно выдохнул и улыбнулся, только когда услышал тихое "Я готов, давай уже" и почувствовал, как Алтан расслабился.

— Можешь быть сверху, если страшно. Будешь контролировать процесс, — Вадим отстраняется и целует напоследок коленку парня, осторожно поглаживая пальцами и размазывая смазку по коже.

Алтан думает несколько мгновений, а после неуверенно кивает. Как бы он ни доверял Дракону, ему все равно волнительно. Пожалуй, так будет лучше.

Вадим ложится на спину и с явным удовольствием наблюдает, как смущенный Алтан залезает к нему на бедра и чуть ерзает. Нетерпеливое рычание парня не пугает, а только еще сильнее возбуждает. Он выдавливает еще немного смазки себе на ладонь и медленно водит ей по члену мужчины. Если бы Дракон не видел этот угасающий страх, то точно посчитал бы, что Золотце издевается над ним. Рукой водит слишком медленно, другой упирается Вадиму в пресс для устойчивости. Взгляд цепляется за черные ухоженные коготки. "Царапаться ведь будет не на шутку," — ни капли сожаления или неприязни в мыслях. А Алтан смотрит украдкой и улыбается.

— Да ты и правда издеваешься! — с прищуром восклицает Дракон, на что парень тихо смеется, — Совсем раздразнил, котенок.

— Скажи, что я лучший, — Алтан убирает руку и наклоняется к его губам.

— Лучший. Самый лучший. Самый хороший, ласковый, красивый, — Вадим ладонями ведет по бедрам, сжимает ягодицы и утягивает парня в мягкий поцелуй, — Самый-самый, золотце.

Алтан, кажется, таким ответом остается доволен. Отстраняется, задерживает дыхание — прямо как перед прыжком, — и, придерживая член мужчины, медленно опускается. Теперь уже время Вадиму сжимать зубы до скрежета. Парень узкий почти до боли, жаркий до невозможности и желанный до пелены перед глазами. Но он помнит уговор и молча ждет, поглаживая напряженные бедра. Алтан, как ожидалось, царапает живот Дракона, хотя и сам этого не замечает. Его голова откинута назад, прикрытый веками взгляд устремлен в потолок, а руки дрожат. Нужно немного привыкнуть — Вадим довольствуется тихим стоном, когда парень принимает его полностью.

Он возвышается над ним будто божество. С раскинувшимися искусанными плечами, рассыпанными на них локонами, возбужденный до слезливых бликов в глазах и вытянувшийся в струну. Дракону кажется, что его сердце разрывает на части от щемящей любви к вот такому мальчику. Открытому, невинному в своей пошлости и величественному даже в уязвленном состоянии. Вадим это стучащее гулом в ушах сердце готов достать и приподнести Алтану вместо кольца. Свое и любое чужое. Лишь бы позволили еще немного побыть рядом.

Парень двигается медленно. Приходит в себя, трогательно хмурит брови и стонет сладко, больше не сдерживаясь. Дракон обещал дать парню самому править, так что приходится унять внутреннее желание активности, отпуская себя на низких стонах и тихом рычании. У Алтана от этого мурашки по коже и ощущение, словно он и правда зверя приручил. Стоны в унисон, жар между телами, одно дыхание на двоих во время поцелуя — они почти одно целое.

По Алтану видно, что сознанием он уже давно не здесь: взгляд забалдевший, движения размашистые и будто из последних сил. Вадим кладет ладонь на талию и вынуждает чуть приподняться, тихо спрашивая "Можно?". На мгновение парень теряется в непонимании, а после активно кивает, потому что и правда устал, а кончить хочется немедленно. Это срывает последние тормоза.

Дракон переворачивает его резко и нетерпеливо, подхватывает поперек живота, чтобы Алтан совсем не упал на разъезжающихся коленях. Тот может только уткнуться лбом в сложенные впереди руки и цепляться пальцами за простынь, потому что его шатает и возит по кровати вперед-назад от сильных толчков. И даже сейчас, не смотря на несдержанную резкость, Вадим нежно целует его лопатки и трется щекой о спину, с наслаждением слушая громкие стоны. Он соскальзывает рукой с живота парня на его член и начинает дрочить в темп. Разрядка уже близко, Дракон надеется, что ему простят последующую вольность — он мокро лижет загривок и вцепляется накрепко зубами, вытрахивая из дрожащего Алтана последние силы. Кажется, именно это добивает его совсем. Нужно подавить гортанные стоны, чтобы услышать тихий бредовый шепот, прерываемый скулением.

— ...люблю-люблю-люблю...

Вадим кончает мгновением позже парня, который сжимает его слишком сильно и задыхается в стонах. Слова отпечатались на подкорке памяти и никак не выходили из головы, все повторяясь и повторяясь призраком в ушах. Мужчина отстраняется от обессиленного Алтана и укладывает его удобнее, тяжело выдыхая. Нужно дать ему время прийти в себя. Или и вовсе унять внутреннюю бурю и дать ему выспаться, а разговоры отложить до завтра.

Дракон вытирает их обоих салфетками, приносит с кухни стакан воды и ждет, пока Алтан жадными глотками осушает его. "Совсем вымотал," — думается ему, пока он относит стакан и улыбается почти самодовольно. Когда он вернулся, парень уже укутался в одеяло и свернулся клубком, быть может уснул. Но в крепких объятиях Вадима, пристроившегося рядом, слишком активное ворочание, а после и вовсе раздается тихий уставший голос.

— Забудь все, что я сказал, — улыбка спадает с лица Дракона и он рывком разворачивает Алтана. На глазах слезы. Дагбаев спешно отворачивает голову и шепчет "Пусти меня".

— Ну уж нет, — мужчина кладет ладонь на мокрую щеку и разворачивает к себе, пристально глядя в глаза парню, — Ты сказал, что любишь меня. Искренне сказал. А теперь хочешь, чтобы я забыл это. Не слишком ли жестоко?

Алтан уперто молчит, поджав губы и отведя взгляд. Все-таки он и правда рано выросший ребенок, до смерти боявшийся чего-то нового. Новых чувств, ощущений, развития событий не по его плану. Боявшийся, что Вадим просто посмеется над ним.

— Я тебя тоже люблю, Алтан, выдыхай, — Дракон с улыбкой утыкается в шею парня и щекочет носом, вырывая сдавленный смешок, — И не плачь! Я тебя еще не настолько затрахал, но если уж очень хочется — в следующий раз постараюсь.

— Дурак, — смех все-таки вырывается из губ Алтана, и после недолгого молчания он тихо спрашивает, — И что нам теперь делать?

— Обычно люди после такого начинают встречаться. Чаще, правда, до того, как переспали, но для нас не смертельна погрешность в плане, — извечная болтливость и шутовство возвращаются к Вадиму и это дает ощущение, что все действительно не изменится кардинально. А если и изменится, то только в лучшую сторону. Алтан устраивается в крепких объятиях удобнее и все-таки зевает, пригретый и утомленный.

— Разберемся со всем завтра, а пока отдыхай, золотце.