Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память Фредди Фазбера.

Отзывчивого отца, который одаривал своим родительским теплом

и поддерживал в любых начинаниях.

Верного друга, который не бросал в беде и всегда старался

помочь в трудную минуту.

А также талантливого артиста, который своими песнями

заставлял каждого ребенка улыбаться и смеяться.

Пусть теперь он поет нашим детям, что сейчас находятся на

небесах, и дарит им улыбки.

Да упокоится его душа.

---

Мне было тошно находиться здесь.

Вся эта атмосфера скорби и отчаяния давила на меня в этом зале прощания, а органная музыка лучше это не делала. И еще эти стены, и эти цветы. Да еще и эта глупая речь. Кто ее вообще писал?

Несмотря на статус мистера Фазбера как местной знаменитости, прощание проводилось в узком кругу людей. В основном присутствовали здесь его друзья и коллеги по работе.

Особенно приковывали мое внимание его товарищи по музыкальной группе. Я видела их на плакатах и в музыкальных роликах в интернете, но видеть их без ярких костюмов и вычурного грима было немного непривычно. Каждый из них был одет строго и сдержанно. Даже тот парень, который басист с ирокезом, был в строгом костюме.

Если говорить о тех, кого я еще знаю, то здесь, как неудивительно, присутствовал Бонни, чье выражение лица было практически таким же, как и в тот роковой день, а именно тяжелым и подавленным. Рядом с ним я смогла заметить еще одну фигуру, маленькую и в белоснежной рубашке. Это был Грегори. Да, он тоже был здесь, как бы грустно это не звучало. Его лица я не могла увидеть, так как его голова была слишком сильно опущена, и его темные волосы все закрывали, но даже по его стойке я могла понять, что он чувствовал сейчас.

И да, я тоже была здесь. Странно слышать, что психотерапевт пришел на похороны своего пациента. Я даже не являлась ему самым близким другом, не говоря уже о родне. И все-таки я чувствовала, что это было моей обязанностью присутствовать здесь.

Все-таки состояние мистера Фазбера было моей ответственностью. Я должна была следить за тем, чтобы он был в порядке, должна была привести к душевному благополучию, должна была ему помочь…

Но я катастрофически провалилась в этом. Я не справилась с этой задачей, и это не даст мне покоя в ближайшие пару лет. Теперь же мне ничего не остается, кроме как смотреть трогательные и слезные прощания с Фредди Фазбером.

Хах, ну и дура я…

Прощание проходило размеренно и неторопливо. В просторном зале я могла из заднего сиденья слышать редкие всхлипы и тихие рыдания на фоне негромкой органной музыки. Атмосфера была спокойная, но это скорее доставляло чувство пустоты, чем умиротворения.

Люди подходили и прощались с мистером Фазбером. Кто-то говорил длинную речь о том, каким хорошим человеком он был, кто-то обходился парой фраз, а кто-то просто молчал. Я же не стала подходить к его телу: не хотела вблизи смотреть на его мертвое лицо, которое даже при жизни было таким.

Ну и чувство вины не позволяло подойти к нему ближе.

---

После прощания люди начали выходить из зала. Я вышла одной из последних и отошла куда-то в сторону, чтобы выдохнуть. За пределами зала атмосфера скорби тут же улетучилось, и мне даже стало свободнее дышать. Я сделала глубокий вдох и стала думать о чем-то своем, не связанном с мистером Фазбером.

— Я не могу поверить!

Трясущийся высокий женский голос не позволил мне отвлечься. Я повернула голову в сторону, откуда исходил звук, и увидела, как Бонни успокаивал девушку с платиновыми волосами, собранными в высокий хвост. Девушка эта, насколько мне известно, играла в группе с мистером Фазбером, и они вроде как тоже были друзьями. В данный момент она горько плакала, прикрывая своими ладонями лицо и трясясь, пока Бонни мягко поглаживал ее плечо.

— Я не могу поверить… — сломленным голосом сказала девушка, поднимая свои заплаканные глаза, — Я не понимаю, почему? Почему он… сделал это?

— У него был тяжелый период в жизни, Чика. — спокойно объяснил Бонни, продолжая поглаживать плечо девушки, — Он просто не смог это перенести.

— Но я не понимаю! — девушка резко посмотрела на Бонни, — Раньше он был таким веселым. Таким ласковым, словно большой медвежонок. А потом все это ушло. Как это вышло, Бонни?

Бонни не знал, что ответить. Он отвел свой взгляд от Чики и закрыл глаза. Все, что я смогла от него услышать, это тихое “Я не знаю”, вслед за которой последовала тишина.

— А Грегори? — Чика направила свои глаза на друга, — А что будет с ним?

— Кажется, его хотят отправить к родителям Фредди. — сухо ответил Бонни.

Тогда девушка с платиновыми волосами выпрямилась, а ее лицо приняло возмущенный вид.

— Они? Да я бы после того, что они сделали с Фредди, вообще бы ни к каким детям не подпустила! Я даже их сегодня на прощании не видела!

— Но они — самые ближайшие родственники. Хотя возьмут ли они его приемного сына — это другой вопрос.

Девушка ему ничего не смогла ответить: она какое-то время смотрела на Бонни, а потом снова закрыла свои глаза ладонями, продолжая всхлипывать, пока ее друг поглаживал по плечам.

Больше смотреть я на это не могла: я тут же отошла от них и начала собираться, чтобы уйти.

Я не стала присутствовать непосредственно на самом захоронении, поскольку не считала себя слишком близким для мистера Фазбера человеком. Хотя может я просто оправдываюсь, чтобы снова не оказаться в этой атмосфере скорби и отчаяния, не видеть эти наполненные печалью и слезами лица, не переживать, что на таком тяжелом событии может присутствовать...

“Грегори?”

Я заметила его, когда подходила к своей машине. Эта маленькая одинокая фигурка стояла где-то посреди темных больших фигур, не зная, куда поддаться. Выглядел он потерянным, но не в том плане, что он потерял взрослого и не может его найти.

Он потерял взрослого, и знает, что больше его не найдет.

Почему-то мой взгляд был прикован к его маленькому еле подвижному силуэту. Силуэт сдвинулся лишь когда кто-то его позвал, после чего он неохотно куда-то ушел.

Теперь у меня точно не осталось причин здесь оставаться.

---

Оставшуюся часть дня я провела дома. Работы все равно не было, и мне в любом случае нужно было все осознать в спокойной обстановке.

Но только осознать все никак не получалось. Я только и делала, что сидела на диване, пялясь на чашу, наполненную конфетами. Обычно я их не ем, так как они жутко калорийные и слишком сладкие для меня. Может быть изредка беру их по особым случаям.

И сегодня действительно был особый случай.

Я потянулась за очередной конфетой, но чья-то рука пресекла попытку взять и насытиться ею. Это была Карен. Я ее пригласила к себе, потому что она волновалась, без конца звоня мне и спрашивая, как я.

Ну и, признаться честно, я не хотела в такой момент быть одной.

— Что с тобой? — встревожено спросила Карен, — Обычно ты не ешь столько сладкого.

Я молчала. Странно слышать от нее такой вопрос, будучи осведомленным человеком. Да, она знает о том, что произошло, но почему-то все равно спрашивает, что со мной. Она вообще может сложить два и два?

Кажется, я становлюсь слишком раздражительной, думая об этом. Хорошо, что она мысли не умеет читать.

Я убрала руку от конфет и отвела взгляд от Карен. Наступила тишина, которая могла бы длиться целую вечность, оказывая на меня давление. Эта тишина напоминала мне о чувстве траура, которое я испытывала тогда, на прощании, и которое не выветрилось до сих пор.

Однако эту минуту молчания прервала Карен.

— Слушай... Я понимаю, что тебе очень непросто. Смерть человека — это всегда тяжело, особенно для тех, кто у него остался. И я уверена, что мистер Фазбер был очень хорошим человеком и не заслужил этого. Но знаешь...

На этом моменте в тоне Карен появились проблески надежды.

— Несмотря на это, жизнь продолжается. Твоя жизнь продолжается. Ведь только так ты сможешь...

— Ты не понимаешь! — резко оборвала я Карен, повернувшись к ней, — У меня было куча... КУЧА людей, которым я как-то пыталась помочь. И это — ПЕРВЫЙ случай, когда мой пациент... покончил с собой! Сделал то, что я должна была предотвратить, Карен! Я не справилась со своей обязанностью, и это стоило жизни человека. И ты мне еще смеешь говорить, что МОЯ жизнь продолжается?!

От такой тирады в моем горле резко пересохло, а в легких стало не хватать воздуха. Я начала дышать глубже, но это меня не успокаивало, и тогда я склонилась, схватившись за голову.

Мне ничего больше не хотелось. Даже конфет. Может быть поплакать, но тогда я вообще превращусь в жалкое и беспомощное подобие себя.

Неожиданно я ощутила на своей спине чью-то мягкую ладонь, которая медленно и размеренно поглаживала меня. Естественно, это была Карен.

— Так я об этом и говорю, Несси. — спокойно сказала она, — Ведь только если твоя жизнь будет продолжаться, ты сможешь спасти больше людей от их неправильных решений. Ты знаешь, что делать, и даже если ты не смогла спасти одного, то наверняка спасешь другого.

Я оторвала свои глаза от ладоней.

На этом моменте я осознала две вещи: во-первых, довольно иронично, что я, как человек, который обязан слушать, сама не слушаю до конца; во-вторых, в словах Карен был какой-то смысл. Хоть я и не сумела спасти мистера Фазбера, на Земле еще осталось достаточно таких же, как он. И я могу еще успеть спасти их, предостеречь и отговорить от фатального выбора.

В конце концов, у меня уже есть достаточно горький опыт в попытке спасения эмоционально выгоревшего человека, и я не хочу, чтобы он повторился. Я ни за что его не допущу.

Внезапно на столе, рядом с чашей со сладостями, зазвенел мой мобильный телефон. Я потянулась за ним и взяла, чтобы узнать, кто звонит мне в такой час.

Имя на дисплее показалось мне донельзя знакомым.

— Луис... — пробормотала я, таращась в экран.

Я лениво повернула голову к Карен. Та же смотрела на меня со свойственным ей детским любопытством.

— Возьмешь?

Честно, я ничего не имела против Луиса лично. Парень он довольно милый, смешной местами, но я знаю к чему все приведет, если я возьму трубку: опять спросит, свободна ли я, опять предложит пойти куда-нибудь, опять намекнет на то, что хочет чего-то большего. И все же я не хочу сейчас видеться с ним. Даже разговаривать по телефону не хочу. Мне нужно сначала разобраться в себе, а потом уже пару искать под стать себе.

Я сбросила вызов, вызвав тем самым у Карен удивление.

— Ох, Несси, жестко ты! — прокомментировала она.

— Не переживай ты за него. — ответила я, усмехнувшись, — Перезвоню ему завтра. Он парень не обидчивый, все поймет.

Я отложила телефон и повернулась на диване прямо в сторону Карен. Удивительно, но отложенный звонок придал мне немного сил, заставив отвлечься от мыслей о собственных провалах.

Полагаю... Спасибо, Луис?

— Итак, — сказала я, сложив руки на колени, — давай на сегодня отвлечемся от печального. Не хочешь немного выпить?

Карен сначала раскрыла свои и без того большие глаза.

— Честно, Несси, твое состояние меня очень тревожит. Но...

На ее лице вырисовалась маленькая ухмылочка.

— ...от одного бокальчика я бы не отказалась.

---

Оставшийся вечер прошел без серьезных происшествий: мы слегка подвыпили, а после без конца смеялись, рассказывая друг другу дурацкие истории. Поначалу Карен старалась следить за тем, чтобы я не перебрала лишнего, но в итоге алкоголь и ей вскружил голову, и она начала бесконтрольно хохотать.

И все же я была благодарна ей за то, что она составила мне компанию. Если бы я тогда была одна, то все было бы куда печальнее.

С того самого дня прошло еще несколько дней. Я вернулась к работе, занимаясь ею в прежнем режиме. Случай с мистером Фазбером я не забывала. Напротив, память о нем мотивировала меня быть особенно внимательной и старательной, не пропуская ни единой детали, ни единого звоночка.

Я не допущу, чтобы это случилось снова.

С тех самых пор работа шла как по маслу. Случаи пациентов меня пока что не тревожили, и я в целом справлялась. Однако произошло... нечто.

Я тогда осталась в кабинете одна, собираясь с мыслями после предыдущего приема. Я пальцами медленно массировала свои виски. Чувствовала себя спокойно, умиротворенно. Даже стук в дверь меня не вывел из равновесия.

— Войдите!

Дверь открылась, и из-за нее показалась знакомая темно-бордовая макушка.

— А, Карен! — сказала я с бодрым тоном, — Ты, как всегда, вовремя. Что нового?

Карен выглянула, и я могла отчетливо видеть ее лицо, которое было какое-то виноватое, словно она одолжила у меня лак для ногтей и потеряла его, а потом пришла признаваться мне в этом. Такое было у нас один раз, и я тогда сильно была на нее зла. С тех самых пор она больше ничего не одалживала.

Не спорю, тогда вспылила, но… что случилось в этот раз?

— Эмм, Несси… — неуверенно начала Карен, потирая сзади своей шеи, — Ты меня уж прости, но…

Я с подозрением прищурилась.

— “Но” что?

Коллега резко выдохнула.

— Но к тебе тут клиент пришел.

Она широко отворила дверь моего кабинета, чтобы я могла увидеть этого самого “клиента” в лице маленького мальчика лет десяти с опущенным взглядом, которые скрывали темные взъерошенные пряди, торчащие из под шапки. Я тут же выпрямилась на стуле, увидев его.

“Грегори? Почему он здесь?” — мысленно спрашивала я себя.

Конечно же я узнала его: и по тому, как он выглядел, и по тому, как он держался. Каким-то образом он нашел именно меня, но зачем? Хотя нет, я подозреваю, зачем я ему, тут правильнее спросить: “Как он нашел?”

Я виделась с ним дважды, говорила единожды, но ни разу не говорила прямо и конкретно, кто я и где я работаю, а мистер Фазбер наверняка и подавно. Может мальчишка как-то сам умудрился сообразить, найти, спросить… Или же его кто-то сюда привел. Неважно. В данный момент мне сейчас не до него.

— Ты, должно быть, ко мне? — обратилась я к мальчику самым учтивым тоном, — Прости, малыш, но в данный момент я не могу тебя принять. Прием назначается заранее.

Грегори молчал и не сдвигался с места, продолжая смотреть вниз. Кажется, он меня не услышал.

— Я сказала, что не смогу тебя принять. — уточнила я, — У меня есть еще люди.

Мальчик снова молчал и отказывался уходить. Похоже, он совсем был глух к моим словам. Мое терпение было уже на пределе.

— Мальчик, ты меня не слушаешь? — еще раз обратилась я, но уже с небольшой ноткой раздражения, — Пойми, у меня все расписано по минутам. Я не могу просто взять и поговорить с тобой, и… Ты с кем сюда пришел? Я могу поговорить со взрослым, который тебя сопровождает?

Грегори, как неудивительно, продолжал молчать. Зато в этот раз заговорила Карен, которая все это время неловко стояла рядом с ребенком, не зная, что делать.

— Эм, тут такое дело, — начала она, нервно посмеиваясь, — видишь ли… Он пришел один. Совсем. Вообще.

Один?

Я в недоумении раскрыла свои глаза. Этот маленький негодяй пришел один? Вот теперь мне особенно интересно, КАК он сюда добрался? Я, конечно, слышала, что он в одно время шастал по улицам, но сейчас-то у него есть взрослые, которые за ним присматривают? Куда они смотрят?

Я приложила свои ладони к поверхности стола и резко встала, тяжело выдыхая. Потом я скорым шагом подошла к двери, взяла и оттащила Карен к себе, из-за чего та возмущенно охнула. Грегори я слегка подтолкнула к выходу.

— Подожди, пожалуйста, снаружи. И никуда не уходи! — сказала я ему совсем уж напускным вежливым тоном и захлопнула дверь.

Убедившись, что выход заперт, я повернулась к ошарашенной коллеге, сложив свои руки на груди. Настроение у меня сейчас ОЧЕНЬ скверное.

— Это что такое, Карен? — спросила я с возмущением.

Карен сложила вместе подушечки своих пальцев, пытаясь подобрать слова.

— Я сама не понимаю, что происходит! — сказала она, — Я прихожу, вижу, мальчик стоит, совсем один. Подхожу, спрашиваю его, что он здесь забыл. Он сказал, что ищет тетеньку с зелеными глазами и спокойным голосом, которую зовут Ванесса. То есть тебя спрашивал.

— А ты не подумала ему сказать, что я занята, не могу его принять?

— Я говорила, Несси! Слово тебе даю! Я даже спрашивала про взрослых, предлагала его отвезти домой, а он ни в какую! Все вертел головой и отнекивался. Сказал, что никуда не уйдет, пока с тобой не встретится, и все. С тех пор так никуда не выходил.

Я тяжело вздохнула, прикрыв ладонью свое лицо.

— И сколько он тут просидел? — спросила я.

— Ребята говорят, что до того, как я подошла, он здесь… довольно долго. — на этом моменте Карен виновато улыбнулась.

Прекрасно. Мало того, что этот мальчик непонятно откуда и как-то сбежал, так еще и сидит здесь черт знает сколько. А если его взрослые ищут? Надо с кем-то связаться и сказать, чтобы его забрали. Кто за него сейчас в ответе? Бонни?

— Ты его знаешь?

Неожиданный вопрос со стороны Карен заставил меня поднять глаза. Умеет она вопросы задавать, ничего не скажешь.

— С чего ты взяла?

— По твоему лицу было видно. Стоило тебе его увидеть, и ты такая: “О, опять ты?”

Ах да, я и забыла, что Карен такая проницательная и научилась читать меня по моим выражениям лица. От нее вообще я могу что-то скрыть?

— Да, это… приемный сын мистера Фазбера. — сказала я, после чего тяжело вздохнула, — Мы с ним говорили один раз, но я честно не понимаю, как он меня нашел?

Я повернулась в сторону окна, глядя на яркое солнце, что еле-еле скрывалось за облаками. Я не знала, как поступить: ко мне вот-вот придет следующий пациент, а снаружи ждет меня мальчишка, отказывающийся отступить, пока он не добьется того, чего хочет, то есть разговора со мной.

Что мне делать? Что же, черт возьми, мне делать?

— Несси. — Карен в очередной раз прервала неловкую тишину, — Я тебе сейчас предложу крайне безумную идею, но… может ты с ним все-таки поговоришь?

Я тут же резко повернулась к коллеге, дав ей самый недовольный взгляд.

— Ты спятила, Карен?! — сказала я, чуть не сорвавшись на крик, — У меня скоро следующий пациент придет, я не могу его принять! И ты прекрасно знаешь, что я не умею работать с детьми! У нас что, нет детских терапевтов? Пусть его направят к одному из них, у нас тут есть хороший…

— Ванесса.

Одним мягким касанием моего плеча Карен прервала мою очередную тираду.

— Ты его выслушай хотя бы. Пригласишь его на какое-то время, послушаешь и отпустишь. Все.

Я на мгновение задумалась. Кажется, Карен не до конца понимает, как работает психотерапия, тем более с детьми. Грегори тут не просто так пришел поболтать: он пришел за ответами, которые еще мне надо преподнести в доступном ему виде, а перед этим надо его еще как-то разговорить. Я же вижу, что из-за потери опекуна он стал слишком замкнутым.

— Это не дело на пять минут, Карен. — вымученно ответила я, — Он — ребенок, у которого отец покончил с собой. Я не смогу просто так взять и поговорить с ним по душам, понимаешь?

— Но он ведь не отстанет от тебя.

И действительно. Он не уходил раньше, не уходит сейчас, и не уйдет, пока я поговорю с ним. Все-таки я была врачом мистера Фазбера и лучше знаю, какие у него были проблемы, а этот мальчик, в свою очередь, знает, что я была его врачом. Ведь я сама ему об этом сказала.

Что же, видимо, мне за это придется расплачиваться. Молодец, Ванесса.

Я смотрела на Карен, а то в свою очередь выжидающе смотрела на меня, будто я должна принять решение, от которого зависит судьба целого мира, а снаружи ждет меня ребенок, который ждет заветной встречи и, судя по всему, ответа на самый волнующий его вопрос.

Я глубоко вздохнула, опустив голову. Похоже, мне опять придется нарушить правила.

— Карен… Позови, пожалуйста, сюда мальчика. Пусть заходит.