Джейсон довольно ухмыляется, встряхивая уставшей рукой, и складывает в рюкзак скотч и пачку исписанной бумаги. На часах 2:12, но Колчек ни капли не жалеет потраченного времени, предвкушая недоуменные и злобные лица преподавателей, которые не смогут найти виновника: попадаться он не собирается. Конечно, может прилететь за несделанную домашку, но у него было дело намного важнее.
Засыпая, он мысленно чертит карту с отметками, где окажется каждый листок. Буквально видит закативших глаза одноклассников, прочитавших на своих шкафчиках предупреждение про белую спину; недовольные лица преподавателей, обнаруживших в туалетах листовки с надписью «я запрещаю вам срать»; взбешенное лицо ненавистной математички, нашедшей взглядом на потолке выведенную крупными буквами надпись «ебало опусти». Последний образ вызывает особенно яркую улыбку, а затем Джейсон проваливается в сон.
Утром, у него возникает только одно желание: повернуться на другой бок, поуютнее завернувшись в одеяло, и забить хуй на всё, но Колчек упорно поднимается с кровати. Не может такой день пройти без главного шиложопого в школе. Он обязан уделать Мёрвина с его приколами. Джейсон ухмыляется: полный шкафчик матерных анекдотов определённо придётся тому по душе.
Всю дорогу до школы он выглядит похоже на шмеля: трясется и жужжит, и, едва ступив на территорию школы, начинает приводить свой план в исполнение. Первой жертвой становятся входные двери. Их украшает лист со следующим содержанием: «уроки и домашнее задание отменяются» и вместо подписи директора художественно выведенный хуй. Злобно похихикав, Колчек направляется внутрь.
Коридор начинает напоминать шахматное поле, если бы его изготавливал Безумный Шляпник: тут и там виднеются белые листы, ярко выделяющиеся на разноцветных шкафчиках. Как Джейсона ещё никто не застукал, остаётся загадкой. Возможно, все заняты уборкой после ночных визитёров. Колчек уверен, что нашлась компания умников, закидавших ненавистное здание яйцами и рулонами туалетной бумаги. Ежегодные традиции нужно соблюдать и сколько бы таинственных вандалов не пытались найти, их личности оставались неизвестны. Камеры тоже не были помехой: он давно научился их избегать (и это определенно не он вчера проводил ежегодный инструктаж для ночных визитёров).
Закончив с коридорами, он направляется к туалетам и первым принимается за женский: если кто-то из девчонок его застукает, то поднимет визг на всю школу. Если это не Рейчел. Рейчел надаёт ему по ушам и заставит всё снимать. Такого развития событий Колчек тоже желал бы избежать. Джейсон быстро расклеивает листовки на каждую дверь и спешит покинуть вражескую территорию, направляясь в мужскую уборную. Ему в нос тут же бьёт запах электронок и он морщится. Уже успели накурить. У девочек это происходит хотя бы к третьей перемене, а не до начала занятий. Поскорее закончив с мужским туалетом, Джейсон спешит к следующему пункту своего маршрута: шкафчику Мёрвина. Долго и упорно он просовывает бумажки в щель над дверцей и, довольный результатом, направляется в кабинет математики.
Постепенно к школе начинает стекаться народ, но, к счастью для Джейсона, они предпочитают до звонка общаться на улице и совсем немногие из учеников заранее приходят в кабинет и оставляют свои вещи, так что он спокойно забирается на стул и лепит на потолок своё лучшее творение. Окинув критическим взглядом «ебало опусти», он, довольный проделанной работой, оставляет на столе последний лист с «посмотри наверх».
Ещё раз окинув взглядом своё творение, он решает посмотреть на работу своих ночных сменщиков и направляется на школьное поле. Увиденное не могло не порадовать глаз. Как бы сильно не старались, уборщики не смогли очистить фасад здания вовремя. Джейсон довольно отметил несколько пятен странного вида, опознав в них размоченную туалетную бумагу. Дешево и эффективно. Он усмехнулся, мысленно похвалив того, кому в голову пришла эта идея и, заслышав звонок, направился в класс.
В кабинете жизнь била ключом: девчонки, сбившись в группы, обсуждали что-то своё (скорее всего косметику и парней, но откуда Колчеку знать), а парни гоготали на весь класс над очередным анекдотом. Джейсон довольно улыбнулся: они ещё не знают, какое шоу их ждёт. Он пробрался к своей парте и довольный плюхнулся на стул в ожидании прихода фурии, которую директор обязал называть профессором. Стоило ей появиться в дверях, как гомон стих и все стали быстро рассаживаться по своим местам: её лицо выражало искреннее недовольство и злить её ещё больше никому не хотелось. Ну, почти никому. Джейсон прекрасно понимал, что последует вслед за розыгрышем, но вывести её из себя было делом принципа.
Учительница прошла к своему рабочему месту и села, опустив взгляд на стол. Джейсон приготовился к взрыву. Она подняла взгляд, и через пару секунд недовольство на её лице сменилось ласковой улыбкой. Она окинула взглядом класс.
— Ребята, мне очень приятно, но в следующий раз, пожалуйста, не надо портить потолок. Можете оставить записку прямо на столе.
И начала урок. Больше всех недоумевал Джейсон. С каких пор фраза «ебало опусти» стала считаться чем-то вроде комплимента? На урок он забил, пытаясь осмыслить ситуацию. Казалось, что можно было слышать, как трутся друг об друга шестерёнки в его голове.
Как только учительница покинула кабинет, Джейсон встал со своего места и подошёл к её столу, вылупив глаза на записку на потолке. Вместо задуманного подъёба на ней красовалось «Вы прекрасно выглядите сегодня». Колчек протёр глаза: мало ли, вдруг спросонья чудится. Нет, не чудится. Всё тот же комплимент. Он ущипнул себя, но надпись всё равно не желала меняться обратно на задуманную. Совсем сбитый с толку, Джейсон пошёл умыться.
Как следует протерев лицо мокрыми руками и подняв взгляд в зеркало, он замер. Вместо «я запрещаю вам срать» на листе было написано «Ну что за красавец». Джейсон посмотрел на листок, висящий через зеркало от него. «Классные мышцы, долго качал?». Он перестал понимать вообще что-либо. Заглянув к девчонкам, он нашёл листовки «чудесный макияж», «это украшение прекрасно подходит к твоим волосам», «ты самая красивая». Надписи на шкафчиках тоже поменялись: «Чудесно выглядишь», «У тебя красивые глаза», «Покажи им всем!» пестрело по всей школе, вызывая море улыбок.
Пока Джейсон пытался понять, что вообще происходит, на нём кто-то повис, заставив наклониться вперёд. Над ухом раздался голос Мёрвина:
— Ха-ха, Колчек, ну даёшь. Спасибо, я поржал. Анекдоты огонь! Мне больше всего про тумбочку понравился…
Натан ещё что-то рассказывал, но Джейсон уже его не слушал, гадая, что же произошло.
Весь оставшийся день он провёл в раздумьях: кто-то поменял ВСЕ листовки, которые он расклеил и спрятал неизвестно где. Колчек заглянул во все мусорки, отвесив пару тумаков умникам, которые решили пошутить про его превращение в енота, но не нашёл ни одной из них.
Выходя после уроков из школы, он взглянул на входную дверь. Вместо распоряжения от хуёвого директора на двери красовалось яркое «Хорошего дня!», а вместо подписи стоял цветочек. Розыгрыш был испорчен по всем фронтам и Колчек, скорчив недовольную гримасу, направился домой.
В паре кварталов от школы он почувствовал руки, перехватившие его поперёк груди. На плечо встал чужой подбородок.
— Ты чего такой грустный?
Продолжать Салим не стал, но в улыбающихся глазах плясала хитринка. Джейсон пробурчал что-то невнятное и Осман рассмеялся.
— Да ладно тебе, сегодня же первое апреля, день шуток и улыбок. Давай улыбнись.
Салим ткнул его пальцем в бок и рванул вперёд, но Джейсон, несмотря на внезапную атаку, успел перехватить его за рюкзак и охнул из-за его неожиданной тяжести.
— А чего у тебя рюкзак такой тяжёлый? Ты там что, кирпичи таскаешь?
— Да так.
Но от Джейсона так просто было не отвязаться, и он дёрнул молнию. На дорогу выпало несколько листов с шутками про белую спину и запрет на сраньё. Джейсон вылупил глаза.
— Упс…
— Так это ты?!
Колчек надул щёки.
— Я, значит, готовился, полночи не спал, а ты!..
Джейсон отвернулся и сложил руки на груди.
— Не брат ты мне более.
Салим усмехнулся.
— Я тоже, между прочим, полночи не спал. Сидел, переписывал всё это.
Он подошёл к Джейсону и попытался положить руку ему на плечо, но тот скинул её и опять отвернулся. Тогда Салим схватил его сзади и легонько куснул его за шею.
— Да ладно тебе, не дуйся. Зато Фурия сегодня в хорошем настроении была. Даже контрольную не стала проводить.
Джейсон выпутался из чужой хватки, но отворачиваться больше не пытался, несмотря на горящие уши. Только губы поджал.
— Ты мне, вообще-то, весь розыгрыш испортил.
— Прямо-таки весь? А мне кажется, Мёрвин остался доволен своей частью.
Осман стал собирать рассыпавшиеся бумаги.
— Ну правда, хорош дуться. Зато вся школа ходила улыбалась.
Он спрятал бумажки обратно в рюкзак и, приобняв Джейсона, промурлыкал ему прямо в ухо.
— Если ты так сильно обижен, я готов искупить свою вину.
Тот вспыхнул и пробормотал:
— И как же ты собираешься это сделать?
Салим усмехнулся, и хотел было поцеловать его в висок, но внезапно Джейсон вырвался вперёд и выпалил:
— Кто последний до дома, тот протухшее яйцо!
Осман ещё опомниться не успел, а Джейсон уже со всех ног бежал вперёд. Парень рассмеялся и рванул за ним.
Не зря этот день называют днём дураков.