Бланко сидит у Алессандро на столе, закинув одну ногу на другую и засматриваясь на лежащий рядом портсигар. Неслыханная дерзость для кого-то его положения, но Мамуд ему позволяет. Мамуд ему вообще много чего позволяет, что другим даже не снилось. Например, вот, лезть в его личное пространство, пить его вино, играть с его оружием и слушать его редкий смех, когда Риккардо творит что-то совсем глупое. Бланко, честно говоря, не знает, в чем причина такого отношения, но не жалуется. Он ждет Але, который должен был прийти с минуты на минуту.

Скрип двери привлекает его внимание — Бланко оборачивается с приветственной улыбкой, но в проходе стоит совсем не Алессандро. Парень, низкого роста, в полностью черной одежде и темных очках. (В помещении? Вечером? Серьезно? — думает Рикки). В руках у него бумажный конверт, на бедре кобура, руки и шея покрыты татуировками. Неприятный видок, решает Бланко, но кажется он свой, да и минимальные правила вежливости никто не отменял.

 — Бланко, - он соскакивает со стола, протягивая руку. — Чего надо?

 — Ультимо, - как будто с вызовом отвечает парень, руку не пожимая и чуть ли не отшатываясь. Только выражения отвращения на лице не хватило. — Где Мамуд?

 — Скоро должен появиться. А что? — тянет Риккардо, осматриваясь в кабинете и перебирая варианты, чем, если что, можно оглушить нового знакомого.

 — Ничего. Надо с ним повидаться, — на лице Ультимо появляется натянутая улыбка, когда он исчезает в коридоре, закрывая за собой дверь.

Вот как. Повидаться. Действительно, где же Але, надо все у него расспросить про этого заносчивого хмыря. Не успевает Бланко опомниться и снова занять привычную позицию на столе, как в дверь стремительными шагами входит Мамуд. В оставленную незакрытой дверь просачивается Ультимо и встает у стены, ожидая пока Алессандро снимет пальто, сядет за стол и посмотрит на него вопросительным взглядом.

 — Але, — подходит ближе Ультимо, опираясь на столешницу, — давно не виделись. Как сам?

 — Я тоже рад тебя видеть, Ник, — игнорируя почти искреннюю усмешку и распахнутые в приветственном жесте руки, кивает Мамуд.

 — Я жаждал увидеть тебя, а меня встречает тут твоя шлюха на столе, готовая к употреблению. Прости, Але, я ценю попытку, но предпочитаю девочек, — Никколо язвит, отходя, явно пытаясь уколоть Мамуда за опоздание.

 — Эй! Ты кого назвал шлюхой, — мгновенно приближается к нему Бланко, скалясь и приставляя пистолет к виску, — я тебе сейчас мозги вышибу, ублюдок!

Мамуд устало закрывает глаза, потирает лоб, вздыхает — горячий на голову Ультимо и по-детски вспыльчивый Бланко, чего-то такого следовало ожидать от их первой встречи «лоб-в-лоб». Никколо был сыном какой-то крупной шишки, Алессандро не знал этого человека лично, но покровитель-отец позволил несколько лет назад еще совсем мальчишке появиться из ниоткуда и занять существенный пост в торговле наркотиками.

Риккардо тем временем продолжает держать оружие у головы Ультимо, пока тот как будто вообще не замечает происходящего. Он чувствует себя на удивление комфортно в мгновенно накалившейся атмосфере, несмотря на то что ему буквально угрожают убийством. Он знает, Бланко не убьет его, видит по лицу. Щелчок предохранителя у виска заставляет его окинуть взглядом Рикки, но нисколько не изменить своего положения. Зато происходящее волнует Мамуда — он встает, подходит к Бланко и, держа его руку, отводит пистолет в пол.

 — Новости с Золотого полумесяца, — Ник машет желтоватым конвертом перед лицом, — сказано передать лично тебе.

 — Благодарю, — деланно спокойно отвечает Мамуд, все еще держа Бланко за плечо и не позволяя сделать и шага. — Что-то еще?

 — Нет, уже отчаливаю, если ты на это намекаешь, — Ультимо снимает темные очки, чтобы подмигнуть Але, улыбается нахально, зная, что ему ничего не будет, что бы он ни сказал. — Но в следующий раз ты это, или табличку вешай, или держи своего мальчика на привязи, — поправляя кожаную куртку, Никколо скрывается за дверью.

Мамуд наконец отпускает руку Риккардо. Тот сразу взвивается громким криком:

 — Что это за хуйня была, Але? Почему ты позволяешь этому парню так говорить с тобой, так говорить со мной?

 — А что, у тебя какие-то особые права, что я должен защищать тебя от острых на язык коллег? — щурится Мамуд. — Не хочу читать тебе наставлений, но кто здесь кому подчиняется, Бланкито?

Взгляд Алессандро мгновенно меняется, когда он медленно произносит эти слова. Бланко становится неуютно и даже немного… страшно? Видеть Мамуда таким, суровым и напряженным, без следа усталой усмешки, которой он всегда награждал Рикки, было как минимум непривычно, а как максимум… тревожно. Что случилось?

 — Я не готов тебя сейчас нянчить, Рикки, тебе лучше уйти, — произносит Алессандро.

Бланко смотрит на него пустым взглядом, его как будто опять ударили прикладом по голове. Але его выгоняет? За что? Между ними никогда не случалось ничего подобного. Риккардо поднимает подбородок, надеясь что это выглядит гордо, а не жалко, разворачивается на каблуках и выходит из кабинета, хлопая дверью. Как хорошо, что Ультимо уже ушел, встретить его в коридоре было бы невыносимо.

Зал кабаре встречает его громкой музыкой, полуголыми танцовщицами и толпой людей. Бланко вылетает на улицу, чуть не сбивает с ног официанта и наконец оказывается на улице. Уже поздно, небо усыпано звездами, а вокруг никого. Рикки забредает в ближайший переулок, прислоняется к стене и оседает на пыльный асфальт. Подходящая обстановка, чтобы осмыслить происходящее, здесь никто ему не судья кроме бескрайнего неба над головой. 

Почему Мамуд так резко приказал ему уйти? Между ними и до этого случались перепалки, но Але никогда не реагировал так, даже если Бланко кричал и угрожал перебить всю его коллекцию фарфора. Это из-за Ультимо? Из-за шлюхи?

 — Блять, - выдыхает Рикки, доставая из кармана сигареты. — Он что-то знает, да?

Он не обращался ни к кому, даже наоборот, надеялся, что никто его не заметит. Блять, блять, блять. Ультимо что-то знает. Этот ублюдок точно что-то знает, иначе в чем был смысл называть его “шлюхой” Але? Неужели это настолько заметно, что Бланко что-то чувствует к Алессандро, если этот хуеплет в темных очках увидел это за две минуты знакомства и не постеснялся сообщить об этом? Или нет… Неужели все вокруг уже знают, что Рикки пиздец как влюблен в Але, что какие-то случайные люди, которых Бланко видит первый раз в жизни, хотят задеть его именно этим?

На нос Риккардо вдруг падает капля. Он поднимает голову - начинается дождь. Отлично, говорит про себя Бланко, так будет не видно дорожек слез на щеках. 

***

Алессандро сидит у себя в кабинете за столом, уронив голову на руки. Он думает, прокручивает события прошедших нескольких минут еще раз, и еще раз, и еще раз. Але давно знает Никколо, тот всегда был такой, резкий, грубый, наслаждающийся безнаказанностью. Но что побудило его выкинуть этот фокус и разозлить Рикки, Мамуд понять не мог. Если только… Если только Ультимо понял, почему Але так приблизил к себе Бланко и прощает ему все косяки, если услышал, как восхищенно Мамуд всем рассказывает о нем, если смог сложить два и два. А Ник точно смог бы, Але знает, несмотря на все недостатки он умен и наблюдателен.

 — Черт. — Алессандро редко позволял себе ругаться вслух, но это точно было подходящим моментом. Честно говоря, Мамуд давно понял, что он гей, принял себя и вообще довольно спокойно к этому относился. Но в этом мире, к таким… связям относились, мягко говоря, неодобрительно. Особенно между коллегами. Але страшно. Страшно не за себя, за Бланко, который ни в коем случае не виноват в его, Мамуда, наклонностях и не должен нести за это ответственность. Если Ультимо понял очевидное, то что помешает ему рассказать остальным? И тогда им обоим несдобровать.

Алессандро открывает бутылку виски. Думать об этом на трезвую голову невозможно, он должен что-то предпринять. Но не сейчас.