Сколько же поколений уже прошло с первого их перерождения, сколько раз они встречались в новых жизнях, будто связанные красной нитью судьбы?
Глядя в спящее лицо того, кого он уже больше семи тысяч лет звал своим близнецом, Дебитто терялся.
Сегодня это, наконец, произошло. То, что они оба предчувствовали с тех самых пор, как встретились.
Их пробуждение. Их освобождение от оков.
Они были связаны не просто общими генами, но и узами крови, первого своего убийства, совершенного после их пробуждения.
Это было удивительное чувство — стойкое ощущение, что они теперь могут все. Теперь они свободны от любых обязательств, от всего, что прежде держало их здесь.
Джасдеро, однако, мгновенно уснул — превращение слишком сильно измотало младшего «близнеца», чьи некогда золотые волосы, привлекшие внимание их «маман», заставшие ее подобрать брошенного ребенка, сейчас были местами полностью залиты кровью, склеившись в один ком со сверкающими нитями нетронутой скверной части.
Ногой спихнув с кровати порядком выпотрошенное, уже остывшее тело бывшего «клиента», Дебитто нашел для себя местечко почище и свернулся рядом с братом, заключая свернувшегося в комок Джаса в крепкие объятия.
Шока от осознания того, что они спят на кровати, в отеле полном трупов, не было. Им с самого начала претил этот первый, «дебютный» заказ на парочку хороших мальчишек, так называемых близнецов, которых с чистой совестью продала за мешочек звонких монет группе мужчин их «маман» — по сути, владелица этого заведения, ныне тоже мертвая.
Собственно, ее единственной заслугой было то, что она когда-то подобрала и свела их с Деро в одном месте, и, чтобы ребятки не бездельничали, начала морально растлять их — готовить к работе, к торговле своим телом, для начала приказывая готовить «клиентов» непосредственно к встрече с представительницами древней профессии, прислуживать за столами, подавать то или иное тем, у кого были особенно толстые кошельки.
Сейчас им было почти девятнадцать, и — как в детстве — всех клиентов восхищала молочная белизна кожи Джасдеро, золото его волос, достаточно покорный нрав, в противовес которому был весьма заметен разбойничий внешний облик Дебитто, чьи колкие словечки не раз и не два заставляли багроветь от злости клиентов-толстосумов. Однако физически ребята были изнежены: почти женственно худые руки, тела без единого намека на значительные мышцы или пресс. Тонкие слабые запястья, которые, казалось, можно переломить одним движением, худые лебединые шеи. Близнецы в качестве просто «подготовки» клиентов уже не устраивали — их очень хотели увидеть в деле.
И наконец, именно сегодня их «маман» решила продать двух парней, от которых уже было больше шума, чем дела, группе мужчин из девяти человек. Номер, еда, развлечения — все начиналось как обычно, пока мужчины не сели и не стали решать, кто кому достанется и сколько раз можно будет удовлетворить собственное желание. Для этого решили использовать кости, для начала определяя последовательность, затем с кем именно и сколько раз хочется совокупиться.
Разумеется, самих близнецов они не спрашивали. Судя по тому алчному блеску, что Дебитто видел в их глазах — их собирались затрахать до смерти, не раз превысив количество выпавших «сеансов».
Так и должно было произойти. Юношей привязали к одной кровати, позволяя касаться друг друга. Вцепившись друг в друга, Дебитто и Джасдеро с вопящим в голове ужасом готовились к самому безобразному изнасилованию, которое только могло с ними произойти. Это был достаточно дешевый бордель, и здесь смерть проститутки не была таким уж большим событием.
Дебитто тошнило от ощущения скользких ладоней на теле, настойчиво лезущих туда, куда не надо — когда первый мужчина попытался впиться слюнявым поцелуем ему в губы, он что есть силы укусил его, прокусывая кожу. В лицо брызнула кровь. Еще через мгновение оплеуха заставила его затихнуть, борясь с новой волной головной боли и тошноты.
Однако, стоило этому произойти, как парень понял, что у него еще все не так плохо. На Джасдеро полезли сразу двое, и пока один задирал рубашку, другой уже успел стащить с блондина штаны, скользкими поцелуями и укусами впиваясь в худые бедра.
Тогда-то все и началось. Синхронно закричав от отвращения и мгновенно пронзившей голову боли, близнецы неожиданно освободились из пут и веревок, крепко прижимаясь друг к другу. Еще мгновение — и их разумы сплелись, тела просто перестали ощущаться, и сквозь вспышки боли и периоды ясного сознания Дебитто знал, что все их неудавшиеся клиенты уже мертвы, а запах, который уловило обострившееся обоняние, оповестил, что все люди в здании умерли.
Сколько же они продолжали бесчинствовать, Дебитто не знал. Сквозь пробитую выброшенным телом стену, брюнет мог наблюдать, как лениво ползут облака на голубом небе. Ничего будто и не произошло — люди на улицах, кажется, даже и не заметили, что что-то не так.
Жадно вдыхая еще сохранившийся, не испорченный запах кожи Джасдеро, парень с легкой злостью смотрел на синяки, которые успели оставить на теле его близнеца, бросая гневные взгляды на омытые кровью стенки, где уже начали отходить хлипкие обои.
Жаль, что он полностью не помнит произошедшего — сейчас голова все еще болела, будто блокируя доступ к связным мыслям о произошедшем.
Но ведь так будет не всегда.
— Опоздал, — неизвестный скрипучий голос раздался в помещении, заставив Дебитто вздрогнуть, а Джасдеро проснуться. Испуганно оглядывая толстенького господина со страшно-смешным оскалом на лице, мальчишки жались друг к другу, готовясь если что вновь попытаться использовать ту силу. Они уже вспомнили, кто они такие. Они — Узы Ноя. Но кроме этого им было ничего неизвестно.
— Вижу, вы славно потрудились, мои славные малыши Узы, — будто так и надо, мужчина достал два плаща, накрывая ими ребят. — А теперь, нам пора. Собирайтесь.
Недоверчиво косясь на незнакомца, близнецы принялись натягивать остатки окровавленных и изорванных вещей, прикрывая сверху их теми самыми плащами.
— Кто вы такой? — сердито хмурясь, готовый в любой момент бежать, схватив Деро в охапку, Дебитто осмелился задать вопрос первым.
— Я — Тысячелетний Граф, — оскал стал чуть шире, и ребята были готовы поставить любую вещь на утверждение, что Граф насмехался над ними. — А вы, Узы Ноя, Дебитто и Джасдеро. Я уже все знаю. Идемте, нам нужно спешить, — неожиданно ловко оказавшись у них за спиной, Граф смог вытолкать их из комнаты и самым коротким путем вывел их на улицу. Стоило им смешаться с толпой, как раздались крики и жители потоком хлынули, обозревая незаметно разрушенный для них дом в центре города.
Нет, на самом деле, они не были рождены близнецами, но в тот момент, мысли у них сошлись: они вляпались во что-то жутко опасное и интересное по самое не могу.
Зайдя в какой-то темный переулок, Граф неожиданно прижал их к себе, и не успел Дебитто вырваться из хватки, они уже оказались в совершенно другом месте.
— Вот мы и дома, — жизнерадостно распахивая дверь огромного по своим внешним параметрам особняка, Граф втолкнул их внутрь и, кружась по холлу, протанцевал куда-то в сторону, крикнув на прощание:
— Поднимайтесь на второй этаж, любая выбранная комната — ваша.
— Слушай, Дебитто, по-моему, нас подобрал какой-то жутко богатый сумасшедший, — с восторгом зашептал блондин в ухо близнецу.
— Мне плевать, идем поскорее, сделаем, как он хочет, мне почему-то это не кажется такой плохой идеей, — осторожно зашептал в ответ брюнет, потянув Джасдеро за руку.
Как они выбирали комнату говорить не стоит. Деро настаивал на большом колличестве окон, Дебби хотел кровать побольше, чтобы они могли спать вдвоем не будучи стесненными. Наконец, такая была найдена, и близнецы отправились отмываться в ванную.
Уже после этого Дебитто помогал Джасдеро расчесать и просушить его роскошные волосы. Упиваясь идущим от них запахом чистоты, мальчишка начесывал их, пока они снова не стали ощущаться как жидкий шелк на пальцах.
— Дебби, а ты жалеешь, что мы убили тех людей? — опуская глаза, пробормотал Джасдеро.
— Я почти не помню этого, — признался брюнет.
— Вот как. Я точно знаю, что не жалею того мужика, который к тебе лез, — неожиданно зло выпалил блондин.
— А мне уж точно не жаль тех двух, что приставали к тебе, — в порыве Дебби прижался губами к виску брата.
— А еще — теперь мы уж точно можем называться близнецами, да? — прижавшись к телу старшего, Джасдеро прикрыл глаза, глубоко вздыхая.
— Разумеется, можем, — на полном серьезе ответил брюнет.
— Дебитто… Поцелуй меня, — неожиданно попросил младший, смущенно опуская глаза.
Выполнив просьбу брата, Дебитто совсем не ожидал, что тот после этого повалит его на кровать, совсем не по-детски смело впиваясь в его губы уже новым поцелуем, а к тому времени, как они содрали друг с друга полотенца, он наконец понял — теперь им ничто не помешает быть вместе так, как они не могли до этого. В борделе их учили одному способу объединения, теперь же у них есть целых два.
— Джас, погоди, давай сделаем это? — обхватив лицо брата руками, брюнет жадно вглядывался в непривычно золотистые глаза на бледном лице.
— Но Дебби… Впрочем, если с тобой, тогда ладно, — прижимаясь к горячему телу под собой, Джасдеро с улыбкой прикрыл глаза.
Он всегда готов был ощущать только эти ласковые руки, только эти поцелуи, которыми Дебитто так славился. Он готов был ощущать только его, и совсем не важно было, как далеко брюнет с ним зайдет в этот раз, когда им наконец-то можно быть лишь вдвоем и удовлетворять только себя.
Тонкие пальцы внутри — Джасдеро много раз просил поиграть с собой и раньше, но никогда не думал, что наконец-то сможет ощутить своего близнеца полностью.
Постанывая в простынь от приятного ощущения толчков куда-то вглубь тела, откуда раз за разом разливалась волна горячего жара, блондин шумно выдыхал и снова звал близнеца, изворачиваясь и успевая получить свой поцелуй. Влажный, горячий Дебитто прижимался к нему со спины, целуя хрупкие плечи и шею, лишь его, теперь лишь ему принадлежащие. Им больше не придется делить друг друга с третьими лицами.
Одновременно достигнув пика, парни свалились на кровать, выдыхая собственные прозвища, слившееся в одно, которое после станет их общим именем.
— Джас…
— Деби…
(26 апреля 2015)