Шоколадное печенье

Старшие братья обычно должны быть примером для младших: показывать себя с лучшей стороны, проявлять заботу к младшим братьям и сёстрам, уважать родителей и любить их. Так же, как и своих друзей. Но после того, что случилось четыре года назад, он каждый день чувствовал себя ужасно. Он потерял на мгновение смысл своей жизни. Ему хотелось удавиться своим же собственным горем, которое каждый день захлёстывало его с собой и уносило в глубь моря слёз, пролитых от отчаяния. Как такое могло произойти? И по какой причине?

Неужели они все были для неё плохими друзьями? Даже он сам? Он постоянно винил себя в её кончине. Во время похорон, стоя возле её гроба, он еле сдерживался, чтобы не вскрикнуть, судорожно прикусывая нижнюю губу чуть ли не до крови, пока из его часто мигающих глаз медленно, но обильно текли ручейки солёной глазной жидкости, проходя небольшой путь по щекам. Его ровная осанка постепенно горбилась, спина склонялась к ней. Ладони легли на окраины её деревянного ложа, чтобы удержаться и не рухнуть из-за подкашивающихся коленей. В конце концов, он просто сел на корточки, от чего их лица оказались на одном уровне. Его взгляд был слегка затуманен от льющихся слёз, однако он точно видел её лицо.

Синевато-бледное. Именно такой оттенок приобретает умерший человек. На её лице было навечно запечатлено спокойствие и умиротворение. Казалось, будто она просто спит и видит в своём подсознании чудесный сон, а потому не хочет просыпаться. Но он знал, что это не так. Она не дышала.

Её белоснежные руки лежали по швам от неё. Они были безупречны и почти нетронуты… если не говорить о странном синяке на её левом локте. Сама она была одета в аккуратное белое платье, а её ступни украшали простенькие белые туфельки. В гробу помимо простой мягкой постели было множество цветов разных видов: розы, гладиолусы, пионы, тюльпаны и многие другие. Все были разных цветов, что выделяло белую леди на всего этого.

Стоя за небольшой кафедрой, священник читал молитву по всем католическим канонам. Юноша же не слушал его. В ушах стоял оглушающий звон. Затем глаза окончательно перестали различать какие-либо очертания в тумане. Юноша упал локтями вниз, ощущая ими твёрдую поверхность. Весь крик, который он уже долго сдерживал, ушёл в пол. Затем шум его голоса отскочил от пола и прошёлся эхом вокруг него. Вытерев лицо рукавом, юноша заметил, что он теперь стоит не посреди кладбища. Он привстал на колени и обнаружил, что стоит… нигде. Повсюду было белое ничего. Осязаемым был только пол, тогда как стен и потолка не было. Он оказался в какой-то пустоте. Куда не глянь, везде одна сплошная белизна. Он посмотрел на самого себя. На нём вместо парадной одежды была голубая пижама в белую вертикальную полоску, а его ноги были босыми. При этом не чувствовал ими холодного пола, как будто его и не было. Какая-то неведомая сила держала его прямо.

Внезапно он почувствовал, словно что-то наблюдает за ним со стороны… Или, если точнее, кто-то. У него был очень тяжёлый взгляд. Настолько, что он как будто бы впивался в его спину, имея свой собственный вес. Он медленно оглянулся.

И увидел мальчика. На вид, лет двенадцати, довольно низкого роста. Кожа его была бледной, как бумажный лист, а глаза черны, словно они были наполнены кромешной тьмой. Он так же, как и юноша, носил на себе пижаму. Его лицо было абсолютно невозмутимо. Он смотрел ему прямо в глаза, медленно подходя всё ближе и ближе. Юноша как будто оцепенел от его приближения. Его движения были чётко выверены и сдержано, словно к нему шёл робот, похожий на его друга…

Он встал напротив юноши, после чего сказал…

Проснись

И он проснулся. Снова этот кошмар. После того дня, когда он вместе со своими друзьями остались ночевать у Бэзила, этот кошмар стал часто сниться ему. Тогда ночью он услышал грохот, находясь в полусне. Остальные, видимо, тоже это услышали, а потому тоже слегка привстали и приоткрыли глаза. Кел вытер слюну, которая вытекала из его рта, Обри поправила причёску, а он просто протёр глаза. И тогда он понял, что не хватает только одного человека — Санни. Он очень забеспокоился из-за этого, а потому быстро вышел из спального мешка и направился вверх по лестнице. Полли, опекун Бэзила, ещё спала. Он в быстром темпе попросил Кела разбудить её, а сам с Обри направился в комнату мальчика, откуда и доносился грохот. Затем — протяжный крик. Крик от боли. Он острым лезвиям прошёлся по ушам каждого, кто находился в доме.

Юноша бросился к двери и попытался открыть её, но она была заперта. Тогда Обри пришла к нему на выручку, и они вдвоём попытались выбить её. Хлипкая дверь слетела с обвесов под их напором, после чего они увидели перед собой жутчайшую картину: Санни и Бэзил лежали на полу друг на против друга. Каждый из них был избит до полусмерти, а у Санни отсутствовал глаз в правой глазнице. Обри рванула к Санни попыталась что-то сделать. На столе слева от неё лежал белый носовой платок. Она прижала его к кровоточащей глазнице, пытаясь немного сдержать кровь, пока юноша осторожно поднимал Бэзила и клал его на кровать. Кел вместе с Полли зашли в комнату и оцепенели от увиденного.

— Надо вызвать «скорую»! Сейчас же! — приказал юноша, глядя на стоящих в проходе брата и опекуна Бэзила. Девушка тут же побежала в коридор к телефону, в спешке набирая номер «скорой помощи».

События той ночи всё ещё мелькали перед глазами. Впрочем, прошла всего пара недель после переезда Санни. Такое вряд ли успеет забыться за такой коротки промежуток времени. Помимо этого, он чётко помнил, что произошло в палате. Когда они все с Обри и Келом стояли возле койки Бэзила, к ним внезапно зашёл Санни. Он еле-еле стоял на ногах. Он был намного бледнее, чем обычно, а потому со стороны больше напоминал призрака. Правая половина его лица была плотно забинтована, его волосы растрепались и смотрели в разные стороны. Он встал посреди палаты, сделал глубокий вдох, после чего он произнёс:

— Мне нужно вам кое-что сказать… — говорил он сдавленно, словно в его горле возник вязкий ком. Он взглотнул, после чего слегка поёжился и начал немного трястись. Из его целого глаза начали идти слёзы. — Это всё из-за меня. Я убил Мари. Я не хотел этого делать, но… я столкнул её с лестницы… и…

В конце концов, его слова перестали уже быть членораздельными. Санни рухнул на колени прикрыл своё лицо ладонями. Он плакал, не сдерживаясь, изливая всю свою печаль и горечь вины за то, что произошло четыре года назад. Мари была его сестрой. Любимой, любящей, заботливой сестрой. Тогда он только-только осваивал скрипку. Она хотела, чтобы он сыграл с ней дуэтом на концерте, но она требовала от него слишком много, от чего он не выдержал взвалившегося на него груза и от гнева сбросил свою скрипку с лестницы. Она падала всё ниже и ниже, раздробляясь на множество деревянных кусочков. К сожалению, Мари довелось это увидеть. Она тогда впервые по-настоящему разозлилась. Она стала причитать Санни, что он поступил очень плохо, забыв про то, что теперь они не смогут выступить на сцене. Также она добавила, что он поступил крайне подло перед всеми ними, ведь он сломал подарок, который он все впятером ему подарили. А потом произошло непоправимое. Санни хотел спуститься по лестнице вниз, но Мари встала у него на пути, от чего тот, не рассчитав силы, толкнул её вперёд. Мари потеряла равновесие и скатилась вниз по лестнице с раскатистым грохотом. Одно мгновение длилось для мальчика целую вечность. Из состояния злости он внезапно впал в шок от увиденного, а потом его поглотил страх. Он спустился с лестницы, перепрыгивая через каждые две ступени, пока наконец-то не остановился возле своей сестры, присаживаясь возле неё на корточки. Лицо Мари застыло в болезненной агонии с широко раскрытыми глазами, взгляд стал полностью стеклянным. Именно в тот день и произошёл раскол.

Санни продолжал плакать, упав на колени посреди палаты Бэзила, пока его друзья с ужасом и шоком смотрели на него. То, что они услышали, звучало безумно и неестественно, однако они могли в это поверить, потому что Санни и правда испытывал огромную вину из-за содеянного. Это многое объясняло: почему все эти четыре года Санни ни с кем не разговаривал, не выходил из дома и имел диссоциативные наклонности — он боялся сказать или раскрыть правду о том, что произошло на самом деле. Юноша смотрел на него некоторое время, после чего его тело само по себе пошло к нему навстречу. У него на душе не было злобы, обиды, отвращения или чего-либо подобного. Нет, на его лице было глубокое сочувствие, которое также имело черты некоторой скорби. Подойдя к Санни, он обнял его за плечи, после чего прижал к своей груди. Мальчик обнял его в ответ и прижался к нему лицом вплотную. Кел и Обри тоже постепенно оправились от шока, после чего оба с разных сторон обняли Санни и стали все вместе его успокаивать. Они разделили с ним его печаль. В тот день они все пообещали друг другу, что больше не будут скрывать что-либо друг от друга.

События того дня периодически всплывали у него в голове так отчётливо и ярко, словно они произошли вчера. Даже сейчас, в полудрёме, он мысленно возвращался в тот день. Сейчас, думая над этим, он чувствовал себя довольно легко, однако печаль и разбитое сердце полностью залечить это не способно.

Он посмотрел на часы на электронном будильнике. Зелёными палочками были собраны цифры 05:29. Будильник начнёт трезвонить только через полтора часа, однако спать совершенно не хотелось. Да и не хотелось возвращаться обратно в тот кошмар, события которого уже почти затуманились после пробуждения.

Поэтому он решил встать с постели и освежиться. Осмотрев свою комнату, юноша глазами выследил своего спящего брата Кела. Он лежал в своей кровати в одних боксерах, расположившись в ней во всю ширь своего тела, насколько это было возможно. Он похрапывал через нос, пока из его раскрытого рта текла струйка слюны. Юноша встал напротив его кровати и умилился: его младший брат так сильно вымахал за эти четыре года, но нрав у него остался всё тот же, как и привычки. Из-за его разваленной прозы с него совсем свалилось одеяло, поэтому старший подобрал его и накрыл сверху. Кел сразу же поменял позу и завернулся в него, расположившись на левом боку. Он улыбнулся во сне и тихонько сказал во сне:

— Мари…

Его брат слегка удивился его словам, однако потом он усмехнулся про себя и просто потрепал Кела по волосам. Аккуратно и заботливо, чтобы не разбудить. Похоже, ему снился чудесный сон. Лучше, если он оставит его наедине со своими фантазиями, а сам займётся каким-нибудь делом.

Юноша вышел из комнаты, направившись первым делом в уборную, чтобы умыться и почистить зубы. В это время в доме только-только начинало становиться более-менее светло. Утреннее солнце постепенно поднималось из-за горизонта, постепенно освещая землю ало-красными оттенками, которые также слегка проникали в дом. Юноша встал напротив зеркала с умывальником и посмотрел на своё отражение. Перед ним стоял юноша со слегка помятым лицом, глубокими мешками и синяками под глазами и растрёпанными каштановыми волосами. Включил прохладную воду, набрал её в свои ладони и хорошенько умыл своё лицо, выбивая из себя последнее желание пойти спать. Затем он взял из стаканчика свою голубую щётку, выдавил из тюбика мятную зубную пасту и стал тщательно чистить свои ровные коренные зубы. Выплюнув горьковатую, но освежающую жидкость, смешанную с собственной слюной, он вновь умылся, прочистил горло и посмотрел на себя вновь. Теперь его отражение не выглядело таким уж помятым. Перед ним стоял красивый юноша лет девятнадцати. Свои лохматые, смотрящие во все стороны волосы он не стал расчёсывать. Конечно, ему говорили, что когда он причёсывается, то выглядит намного красивее, однако он всегда настаивал, что ему больше нравится ходить лохматым. Хотя не исключено, что ему просто было лень это делать, а его слова были лишь отговорками. Он и сам не был до конца уверен, правдивы ли его слова.

Глядя на своё отражение, юноша выставил руки перед собой, сложив из них два пистолета указательными и большими пальцами, и обаятельно улыбнулся, обращаясь к своему отражению вслух:

— С добрым утром, Хиро! Ты как всегда выглядишь безупречно!

— О, правда? — с некоторым смущением спросило его отражение, удивившись такой похвале, после чего улыбнулось. — Спасибо. Ты тоже выглядишь отменно!

Хиро рассмеялся. Конечно, это было ребячеством, но, с другой стороны, это помогло ему полностью отнести дурные мысли на второй план. Он должен проживать свои деньки с максимальным оптимизмом и «не раскисать». Он прикрыл глаза от смеха, а потому не заметил, как в дверном проёме мелькнула какая-то тень.

После этого Хиро решил спуститься на кухню и выпить стаканчик холодненького фермерского молока и, заодно, подыскать себе какое-нибудь занятие на сегодня. Перед ним вниз опустилась лестница. Юноша стал осторожно спускаться по ней вниз, дабы не навести шума, ибо в доме, пока все спят и пока царит абсолютная тишина, любой малейший звук может раздаться по всему помещению с невероятной громкостью. Но большую часть пути Хиро спускался в тишине. Только последняя ступенька предательски скрипнула под его весом. Благо он никого не разбудил, уж тем более Салли, младшую сестрёнку, которая была ещё очень маленькой.

Зайдя на кухню, Хиро сразу же приготовил для себя чистый стакан. Он залез в холодильник и беглым взглядом разглядел пластиковую бутылку молока. Налив его себе в стакан, юноша стал неспешно пить его, глядя в окно. На улице было абсолютно тихо, ни одной живой души. Город ещё спал, что делало безлюдные улицы таинственными и волшебными. Но вот за окном прямо на проезжей части показался маленький силуэт. Это была чёрная кошка, спокойно шагающая по асфальту. Она шла неспешно, грациозно, виляя хвостом в разные стороны, принюхиваясь. Похоже, она искала себе еду. Юноша периодически посматривал на свой стакан, пока пил, а потом — вновь в окно. И он заметил, что кошка внезапно остановилась и присела посреди дороги. Поначалу он не придал этому особого значения, однако спустя некоторое время заметил, что она никуда не собирается идти. Она смотрела чётко на него своими белоснежными глазами. Она чего-то ждала?

Хиро это слегка удивило. Наверное, эта кошка увидела, что он пьёт молоко, а потому стала таким образом просить у него его? Довольно странно. Как бы то ни было, он не стал сидеть на месте, а потому решил налить немного молочка в блюдце. Надев на ноги тапочки, он осторожно открыл входную дверь свободной рукой. В нос ударил сыроватый прохладный воздух. Хоть сейчас и было лето, ночи были довольно холодными. Но этот холод был приятным. Он мягко щекотал кожу на босых ногах и на лице. Ветра не было. Солнце начало освещать окружение уже более оранжевыми оттенками, предрекая скорое наступление утра. Тем не менее, миновав будку спящего Гектора, Хиро оставил возле почтового ящика блюдце.

Кошка всё это время внимательно наблюдала за ним с самого его исчезновения из кухни. Увидев, как он оставил что-то на траве около почтового ящика, она неспешно подошла к нему. Она опустила мордочку и принюхалась. Пахло наивкуснейшим запахом, который она когда-либо знала, молоком. Кошка стала спешно лакать белую жидкость своим язычком, пока Хиро сидел возле неё на корточках. Эта кошка чем-то напомнила ему о Мяво, кошечке, которая раньше жила вместе с Санни и Мари. Перед тем, как случилось непоправимое, Мяво внезапно убежала из дома. Никто точно не знает, почему. Возможно, кто-то слабо прикрыл дверь. Возможно, через окно. Но ясно только то, что после этого её никто не видел. И Хиро вновь предался воспоминаниям, как он вместе с Обри, Келом и Бэзилом подарили Санни огромную подарочную коробку. Подарок был настолько большой, что у Санни загорелись глаза. Он был в таком восторге, в каком он когда-либо его видел. Однако то, что было внутри, его слегка разочаровало: внутри огромной коробки была небольшая упаковка конструктора. Санни больше понравилась сама коробка, поэтому он решил в ней посидеть какое-то время вместе с Мяво, после чего не заметил, как заснул. Видимо, он посчитал это своим новым домом.

Испытывая приятную ностальгию, Хиро не заметил, как начал гладить кошечку по головке, ощущая на своей ладони вибрацию от её мурчания. Затем, придя в себя, он заметил, что она уже всё вылакала и теперь просто легла на траве возле него, прикрыв глаза. Юноша остановился и продолжил просто смотреть на неё.

— Приятного аппетита, Мяво, — сказал он ласково, после чего взял блюдце в руку и вернулся в дом.

Посмотрев через окно на двери, Хиро заметил, что след кошки уже простыл. Как будто её здесь и не было. Тем не менее, юноша вернулся на кухню и посмотрел на часы. 6:02. Время течёт довольно временно, когда ты ничем не занимаешься. Поэтому, сев обратно за стол, юноша стал размышлять, чем же таким он может занять себя, чтобы убить время? Пока он думал, по комнате раздавалось тиканье секундной стрелки. Взглядом он подцеплял различные детали интерьера кухни: бежевый холодильник со множеством магнитов в виде букв, белая электроплита с четырьмя нагреваемыми плитками разного размера, раковина со змееподобным краном и просто деревянные тумбочки как на полу, так и висящие на стенах. Хиро заметил, что одна из настенных чуть-чуть открыта и тихонько болтается на весу влево-вправо. Его это слегка заинтересовало, а потому он решил встать с места и посмотреть, есть ли там что-нибудь необычное.

Заглянув туда, Хиро первым делом увидел тонкий слой пыли, осевший на старой посуде. В верхнем углу была заплетена небольшая сетка паутины, но без её владельца. Посреди всего этого лежала небольшая книжка-блокнот, явно рукодельная. Хиро быстро вытащил её, опасаясь скорого возвращения паука и закрыл дверцу тумбочки, надеясь, что больше он её не откроет.

Вернувшись за стол, он вытер книжку от слоя пыли и пришёл в лёгкий шок. Это была его старенькая книжка с рецептами, которые он когда-то заучивал и пытался готовить блюда из неё. Он открыл её и был вновь приятно удивлён, ведь страницы были в почти идеальном состоянии, не тронутые временем. Однако некоторые детали в них напоминали о прошедшем времени: какие-то страницы были заляпаны каплями от кетчупа, кофе, чая, лимонада, шоколадной стружкой или простым клубничным джемом. В каждой странице был расписан рецепт какого-либо блюда, приправленный комментариями самого Хиро о том, как у него впервые получилось приготовить это конкретное блюдо и впечатления его самого и его друзей. Разными почерками были написаны мнения Кела, Санни, Бэзила, Обри… и конечно же Мари, которая оставляла каждый свой «отзыв» с сердечком на конце, даже если само блюдо ей не совсем понравилось.

Хиро было бесконечно приятно всё это читать, ведь благодаря этой книжке он мысленно возвращался к тем временам, когда их дружба находилась на самом пике их отношений. Однако на последнем рецепте не было чьих-либо отзывов либо его собственных комментариев. Это был рецепт шоколадного печенья, который представлял из себя клочок бумаги, который был приклеен к странице книжки. Он был написан почерком Мари. У неё был очень аккуратный и довольно изящный почерк. Каждая буква была идеально выверена и записана. Она особенно любила писать округлые буквы, такие как В О Р и Я. Листок был украшен нарисованными сердечками по углам, а самый верхний угол был украшен отпечатком поцелуя, который Мари оставила. Хиро внезапно окунулся головой в тот день.

Они с Мари задержались в домике на дереве летним вечером, когда играли в карты. Она сказала, что хочет ему кое-что доверить.

— Я подумала и решила, что напишу для тебя рецепт шоколадного печенья. Чтобы ты мог в свободное время, пока готовишь его, думать обо мне. Заодно и угостить Кела в те дни, когда мы не можем собираться вместе.

Она написала на листочке рецепт и подошла к нему вплотную. Слишком вплотную, от чего их лица почти соприкоснулись друг с другом. Мари встала на цыпочки и сложила губы трубочкой, намереваясь поцеловать Хиро. Он прикрыл глаза и слегка нагнулся к ней. Но Мари прижала листочек с рецептом к его губам и поцеловала его уже через него. Её личико игриво покраснело. Она отпрянула от него вместе с листочком и, пока Хиро пребывал в шоке, она встала слева от него и обняла его за плечо, показывая ему листочек.

— Считай, что это сувенир от меня~

Забавно, но это был их «первый поцелуй». Хоть и не губы в губы, но всё же поцелуй. Эх, если бы была возможность на самом деле поцеловать её и ощутить сладкий вкус её прекрасных коралловых губок… Он бы всё отдал, либо испытать это. Его глаза слегка налились слезами, пока он читал рецепт. Он внезапно ощутил, как его грудь наполнилась приятным теплом, а в его голове загорелась внезапная идея. Он точно знал, чем займётся сегодня.

* * *

Кел проснулся из-за внезапного электронного звона будильника, который раздался на всю комнату ровно в 7:00, выбивая его из приятной сонной колеи. А ведь он видел такой приятный сон. Он вместе с Хиро, Обри, Санни, Бэзилом и Мари вновь были детьми, которые весело проводили время на пикнике под большим ветвистым дубом. Мари расстелила полотно для пикника в красно-белую клеточку и поставила поверх неё корзинку с продуктами. Посреди полотна стояла тарелка с разрезанным на множество кусочков спелым арбузом, от которого шёл приятный сладкий запах. Было видно, как внутри его ало-розовой мякоти притаилось множество чёрных косточек. Санни сидел напротив Бэзила и блондин рассказывал ему что-то очень интересное, судя по заинтересованному взгляду первого, пока Хиро и Мари мило друг с другом флиртовали. Она заставляла его брата обильно краснеть до самых кончиков ушей. А сам Кел играл с Обри в догонялки. Ну, как играл? Он просто стащил у неё её плюшевую игрушку и вынудил её гоняться за ним. И вся эта идиллия, словно глянцевое стекло, разбилось вдребезги инфернальным электрическим звуком будильника.

Кел заткнул уши подушкой, но это не помогло заглушить этот неприятный треск, доносившийся со стороны соседней кровати. В полусне он был довольно резок и зол.

— Хиро, выруби свою тарантайку! Я спать пытаюсь! — проворчал он, но ответа не последовало. Будильник продолжил трещать, а его звуки становились всё более настойчивыми и громкими. Кел привстал с постели, прицелился мутным взглядом по тумбочке и кинул в её сторону подушку. Он попал точно в цель, ведь будильник повалился на пол и упал. От удара с него слетела крышка от ёмкости с батарейками, из которой вывалились две пальчиковые батарейки. Тренировки по баскетболу сыграли свою роль: он стал теперь не только высоким и атлетичным, но и более метким.

Однако его волновало не это, а то, что Хиро на своём месте не было: его кровать была покинута, одеяло помято, а сам Хиро куда-то исчез. Кел протёр глаза. Действительно, его брата нигде не было. Куда же потянуло его в такую рань? Ответ не заставил себя долго ждать.

Снаружи послышались приглушённые шаги, словно кто-то бежал наверх и упорно старался никого не разбудить. Этот кто-то ворвался в комнату. Разумеется, это был Хиро, его старший брат. Он посмотрел в сторону Кела. И Кел обнаружил, что взгляд у того сиял и излучал какое-то азартное желание. Он не видел его в таком оживлённом состоянии уже очень давно.

— О, ты уже проснулся? Замечательно! — сказал Хиро, посмотрев на брата с сияющим лицом. — Одевайся! Мы отправляемся в поход по магазинам!

С этими словами он направился к своему комоду, откуда достал чистую повседневную одежду и быстро нацепил её на себя. Однако Кел не желал торопиться. Он просто лёг обратно на кровать и накрылся одеялом, повернувшись лицом к стене. Хиро из-за этого слегка нахмурился, но потом он ехидно улыбнулся. Ему пришла в голову одна идейка. Он вышел из комнаты, делая вид, что уже собрался выйти на улицу, хотя на самом деле завернул в ванную, чтобы набрать в чашку холодной воды. А сам Кел был доволен тем, что Хиро ушёл. Пусть он один отправляется в такую рань по магазинам. Ему-то что? Ему ничего не надо, поэтому он мог себе позволить ещё поспать. Может, у него получится вернуться обратно, в тот сон, в котором они все были детьми и вновь увидеть Мари.

Однако этим планом не суждено было сбыться. В следующее мгновение Кел резко закричал от того, что что-то холодное и скользкое вылилось ему на голову. Он резко встал, сбросил с себя одеяло. Хиро же пришлось отпрыгнуть чуть назад, чтобы брат его не сбил с ног своими резкими движениями. Кел посмотрел на брата с нахмуренным и взбешённым выражением на лице. Он спрыгнул с кровати и помчался на брата, как будто намереваясь убить его. Он расставил руки в стороны, как обычно делают полузащитники в баскетболе, когда хотят перехватить мяч у соперника. Но теперь Кел пытался схватить самого соперника, словно он находился на арене для реслинга. Хиро такого исхода ожидал, а потому он подался вперёд, обнял Кела плечи и рывком перебросил его обратно на кровать, повернувшись чётко на все триста шестьдесят градусов вокруг себя. Хоть он и не был спортсменом, но какая-никакая сила позволяла ему это сделать. Не думая дважды, Хиро набросился на брата, схватив его за шею локтем, а второй рукой, сжатой в кулак, стал тереть им его макушку. У Кела от такого жеста начала кружиться голова, а вода, что была на его лице, нагрелась от его собственной разгорячённой температуры. А от чешущихся о его волосы костяшек пальцев у него начала раздражаться кожа головы, как будто её натирали наждачной бумагой. Сами волосы у него были ровными и достаточно длинными, что приуменьшало боль, но всё же было довольно неприятно.

— Ладно! Всё! Я пойду с тобой! Хватит! — взмолился Кел, пытаясь отпихнуть от себя брата. Хиро же тем временем просто смеялся. Он отпустил младшего и погладил его по начёсанному месту. Хорошо ещё, что Салли не проснулась от их грохота, который они тут устроили.

— Супер! Но сперва тебе не помешало бы вытереть голову. Завтрак приготовлю, когда мы вернёмся из «Внеземаркета», — подытожил старший. Келу всё-таки пришлось худо-бедно привести себя в порядок и вытереть своё влажное лицо с головой. Видимо, рассчитывать на ещё пару часиков в постели не стоило. Что ж, так тому и быть. Однако другая его часть была не против пойти с Хиро в магазин, ведь впервые за долгое время зародился таким энтузиазмом. Что же он такого хотел?

— А зачем мы туда идём? — логично спросил Кел, надевая на себя свои любимые шорты и оранжевую майку. Хиро посмотрел в его глаза с улыбкой.

— Это сюрприз. На сегодня у меня есть крупные планы. Надо будет потом днём позвать Бэзила с Обри и устроить с ними пикник. И надо будет ещё написать Санни, как мы тут проводим время. Уверен, он будет рад нас послушать.

Больше он ничего не сказал. Впрочем, этого вполне было достаточно. Кел улыбнулся. Впервые не он был инициатором какой-нибудь «движухи» в их компании. Он даже ощутил какую-никакую гордость за своего брата.

Задерживаться на одном месте они не стали, ибо магазин вот-вот откроется, и тогда начнётся наплыв покупателей, А этого никто из них не хотел. За пятнадцать минут Кел и Хиро успели дойти до «Внеземаркета», который находился буквально за поворотом от их улицы. Он представлял из себя среднего размера универмаг, внутри которого было несколько разделов: продуктовый отдел, хлебо-булочный, медицинский и кондитерский, где продавали множество сладостей: от конфет до зефирок. Зайдя внутрь, Кел машинально осмотрелся. Магазин только открылся, а потому в нём было довольно пустовато. Из присутствующих тут были только продавцы и кассиры. Они были первыми клиентами сегодня.

Мельком Кел увидел, как Хиро достал из кармана какой-то блокнот, посмотрел его и убрал обратно. Может, это список покупок? Интересно, что же такого он собирался купить для вечеринки? Разглядеть содержимое он не успел. Почти сразу же после этого Хиро взял в руки корзинку и направился в хлебо-булочный раздел. Он попросил там муку. Затем уже в продуктовом отделе он положил в корзину овсяную крупу с сливочным маслом. Похоже, как заметил Кел, его брат собирался что-то приготовить. Это отчасти напомнило ему о старых деньках, когда Хиро часто практиковался в готовке. И выходило у него очень даже хорошо: сочная яичница с золотисто-красными палочками бекона, домашний клубничный джем, различные коктейли, похлёбки, жаркое… От такого обилия продуктов и мыслей о них слюнки то и дело начинали накапливаться во рту. Он бы хотел питаться кулинарными шедеврами брата каждый день, но тот с готовкой почти завязал, что было довольно прискорбно. Но теперь-то всё наоборот: он горел желанием что-то приготовить сегодня, для всех них. Это заряжали Кела ещё большим энтузиазмом.

Братья свернули в кондитерский отдел, где взяли себе пакетов высококачественной шоколадной старушки, измельчённой до состояния зёрен. Овёс, мука, шоколад… Что-то забытое постепенно просыпалось в голове Кела… Внезапно перед глазами мелькнула фотография из фотоальбома Бэзила. Домик на дереве. Игральный стол. Карты… И на этом столе была тарелка с шоколадным печеньем, которые были испечены самой Мари…

Ах, Мари… Она была для всех них словно старшей сестрой. Она в равной степени присматривала за каждым из них, играла, подбадривала в трудную минуту. Они всё её любили, как и она их. Именно она научила Кела всегда смотреть на ситуацию с нестандартного ракурса и найти для него необычное решение. Она всегда говорила ему, что он подрастает с каждым днём и что рано или поздно он станет таким же большим и сильным, как его брат. Мари в такие моменты казалась ему ангелом, сошедшим с Небес, чтобы наставить их всех на праведный путь. Она также помогала решать конфликты между Келом и Обри, когда тебе ссорились и обижались друг на друга долгое время. Она всегда держала улыбку на лице, даже когда ей приходилось очень нелегко. Когда она серьёзно повредила колено, Кел всегда поглаживал ей больное место, чтобы оно могло нормально зажить. И в такие моменты он мог поклясться, что видел на лице Хиро ревность, что было особенно забавно. А потому он каждый раз делал это с удовольствием.

А каким аппетитным и вкусным было её шоколадное печенье… Мммм, объедение! Его было приятно грызть в компании друзей. Особенно сильно они нравились Келу, который еле сдерживался, чтобы не съесть всё до самой последней крошки. Неужели Хиро решил приготовить его? Если да, то это просто замечательно! Блестящая новость за долгое время.

— Давай, бро! Пойдём к кассе! — на этот раз уже Кел загорелся оптимизмом и сам перехватил у Хиро корзинку с продуктами, направляясь к кассе. Напротив неё стояла девушка лет примерно двадцати. Она была одета в довольно простенькую униформу с именным бейджом на ней. Она неспешно отсканировала каждый продукт, после чего на счётчике выпала сумма, которую Хиро моментально уплатил, получив взамен сдачу в виде скромных пяти долларов. Необходимые для рецепта продукты были сложены в пакете, которые братья потащили за собой обратно к дому.

Постепенно городок начал оживать: просыпались жители, начинали ехать машины. Теперь уже солнце было достаточно высоко, чтобы осветить всю округу. Ночная влага постепенно растворялась в приятном летнем зное. Цветочки на лужайке стали раскрывать свои лепестки, позволяя бабочкам, пчёлам и другим насекомым насладиться приятным свежим нектаром, который успел накопиться в них.

Хиро и Кел в скором времени вошли внутрь своего дома, где родители ещё спали: сегодня у них был выходной. Салли тоже крепко спала. А Гектор ещё на входе поприветствовал их лаем. Кел не удержался и позволил себе его крепко обнять и погладить его. Что поделать, он любил этого старого пса. Он помнит, как они всей семьёй купили его, когда ему было ещё не более трёх месяцев от роду. Маленький щеночек с золотистой шерстью, но довольно большими, как у собак породы корги, ушами. Сейчас ему было уже семь лет, самый расцвет сил. Он стал больше, а его ушки наоборот, уменьшились, если сравнивать с размерами головы. Он постоянно просился на прогулки, игрался с мячиком и то и дела подыскивал себе какую-нибудь самочку. В общем, стремился познать прелести взрослой собачьей жизни. Он не был так сильно обременён душевными проблемами своих хозяев тогда, четыре года назад, однако он видел, что они подавлены на душевном уровне. И потому, не знаю причину, он приходил к ним ласкаться и тем самым успокаивал.

Зайдя в дом, Хиро снял обувь и направился вместе с пакетом на кухню, а Кел за ним хвостиком, как это было раньше. Юноша надел на себя розовый фартук с надписью: «Поцелуй повара», и поставил все нужные ингредиенты на тумбочке, приготовив также миску с венчиком.

— Что планируешь делать? — спросил Кел, глядя на брата с неподдельным интересом и предвкушением во взгляде. Хиро посмотрел на него своим сияющим лицом, после чего коротко ответил:

— Буду готовить шоколадное печенье по рецепту Мари. — После этих слов он поставил рецепт перед глазами.

* * *

На часах был ровно час дня. Солнце палило всё на улице своими лучами с ужасной силой. Выходить наружу желания не было от слова совсем. В доме было душновато, от чего и пришлось открыть окно. Внутрь ударил приятный свежий воздух, который заставил занавески и тюль развеваться. Свет освещал внутренний гардероб комнаты, падая на множества горшков с самыми разнообразными растениями и цветками. А на тумбочке возле кровати стоял небольшой террариум с зелёной ручкой для переноски, в котором мирно спал паук-птицеед. Он лежал очень спокойно и умиротворённо. Лучи конечностей. Возле неё на кровати сидел мальчик с блондинистыми волосами. Он любовался на своего питомца и улыбался.

Раньше у него не было какого-либо питомца, но теперь он у него был. Мальчик не был особо против. Даже наоборот, он настаивал на том, чтобы ему купили какого-нибудь паучка. Психиатр из больницы посоветовал его опекуну Полли купить мальчику какого-нибудь питомца, что помогло бы её приёмному сыну оправиться после накатившего на него стресса от смерти и похорон его последнего близкого родственника. Она не стала возражать и выполнила его просьбу. Когда это произошло, Бэзил стал таким счастливым. Он очень заботился о пауке, гладил его мягкую шёрстку, кормил прямо у себя на руках. Иногда он ходил с ним на прогулку, пока тот спокойно и терпеливо сидел у него на плече. Полли никогда не боялась пауков, а потому не считала это отвратным. А если бы и боялась, то она смогла бы закрыть на это глаза, ведь Бэзил был по-настоящему счастлив.

Он всегда верил, что пауки вовсе не страшные создания, а очень полезные. Иногда он даже называл их милыми. Правда, это «иногда» теперь превратилось в «всегда». Он ходил с ним почти везде, но старался особо не хвастаться, что у него есть домашний паук. Хиро, один из его немногих друзей, очень боялся пауков. Он их до сих пор боится и всякий раз впадает в оцепенение при виде их. В такие моменты Кел берёт борозды правления на себя и сам становится старшим братом, оберегая его. Блондин вспомнил, как самому Хиро на спину сел маленький паучок, от чего тот буквально застыл на месте, как статуя. Он даже перестал дышать и моргать, пока Кел осторожно не снял паучка с его спины. Только тогда, когда маленький друг оказался в другом месте, Хиро позволил себе успокоиться. Мальчик надеялся, что его друг когда-нибудь сможет перебороть этот страх со временем.

Но помимо смерти его бабушки, Бэзил испытывал и другие угрызения совести. Тогда, четыре года назад, Санни был не единственным виновником преступления. Бэзил был там же, когда это случилось. Он своими глазами видел, как Мари и Санни поссорились, как Санни скинул свою скрипку с лестницы, а затем и саму Мари. Он пришёл в ужас от увиденного. Они вместе попытались перенести Мари в её комнату и привести в чувства, но было слишком поздно. Когда они положили её на кровать, она уже была мертва.

Санни начал задыхаться собственными слезами от горя и чувства вины. Он схватился за голову и почти начал вырывать из неё волосы, пока не вмешался Бэзил. Он начал успокаивать Санни. Он понимал, что если их друзья об этом узнают, то они его возненавидят, а потому ему в голову пришла идея. Очень сомнительная, безумная, но всё же идея. Это он предложил подвесить Мари над тем деревом с помощью скакалки, обставляя всё, как несчастный случай. С одной стороны, для них всё окончилось хорошо и оба вышли сухими из этой ситуации, однако чувство вины давало о себе знать в моменты, когда тебе особенно этого не хотелось.

Когда Бэзил перелистывал страницы своего фотоальбома и смотрел на фотографии с Мари, перед его глазами всплывали травмированные воспоминания, как они с Санни подвешивали её на ветке дерева возле дома семьи Санни. Они отчётливо запомнили её висячее тело: голова понуро опущена вниз, от чего её длинные волосы закрыли половину её лица, оставляя открытым только её правый глаз, который как будто осуждающе смотрел на них. Словно Мари ещё была жива и смотрела на них с бесконечной злобой и обидой за их преступление. Этот образ был мучительным и устрашающим. Из-за него мальчика стали часто мучать галлюцинации, словно позади него или Санни кто-то стоит по правое плечо. Нависает над ними и давит огромным грузом вины. И не только над ним. Над Бэзилом тоже. Что-то очень страшное, гротескное, бесформенное. Это был сам Ужас. То страшное, что невозможно описать. То, что смотрит на тебя из темноты несчётным количеством глаз, пожирая тебя взглядом. Бесформенная и безразмерное, как сама Тень.

По этой причине он взял в руки чёрный маркер и замазал им все фотографии, на которых была Мари, лишь бы не видеть и не ощущать этот ужас. Но это не помогло, а лишь усугубило положение. Теперь он чувствовал себя ещё более виноватым. И не только перед самим собой, но и перед другими. Особенно перед Обри, которая любила Мари, возможно, больше кого-либо, не считая Хиро, который был искренне в неё влюблён. Она возненавидела его за этот поступок, а потому выкрала у него фотоальбом и изъяла оттуда все фотографии с Мари. Она их тщательно отмыла от маркера с помощью небольшого количества алкоголя на основе спирта. Затем бережно их высушила и повесила их у себя в комнате.

Теперь же всё было совсем по-другому: Бэзил стал вновь эмоционально стабилен, смог победить своих внутренних демонов и получить прощение от своих друзей вместе с Санни. После его переезда, его часто навещали Хиро, Кел и Обри, приносили ему гостинцев и всячески подбадривали. Обри извинилась перед ним за своё поведение. Конечно, Бэзил поступил ужасно, когда закрасил лицо Мари на фотографиях, но, с другой стороны, она обошлась с ним крайне холодно, а потому надеялась как-то искупить свою вину. Сам мальчик только улыбнулся ей и сказал, что ей не за что извиняться. Постепенно из больного на вид мальчика с ушибами и синяками по всему телу начал идти на поправку, пока его не выписали из госпиталя. И тогда все трое перестали избегать друг друга и могли наконец-то начать по нормальному общаться друг с другом: Кел, Мари и Обри приходили к Бэзилу в гости, а Бэзил и Обри — к братьям. Разумеется, по понятным причинам, Обри никого в гости не звала. Даже наоборот, она наотрез отказывалась от подобной затеи. Впрочем, никто с ней спорить не стремился. А то ударит потом, неделями синяк заживать будет.

И вот, в террариуме Бэзил краем глаза увидел шевеление. Паук проснулся и начал неспешно дрыгать лапками. Мальчик повернулся в его сторону и улыбнулся.

— Доброе утро, доктор Веббер, — приветливо сказал он, наклонившись к террариуму. Он открыл крышку и осторожно коснулся своими тонкими пальчиками брюшка паука, поглаживая по его волоскам. Паук замер и потянулся телом в сторону руки своего хозяина, словно наслаждаясь его прикосновениям. Восемь чёрных глаз-точек отражали солнечный свет восемью кристально-белыми бликами. Вскоре Бэзил подложил под доктора Веббера свою ладонь и вытащил его из террариума. Паучок оставался послушно спокоен. Только потом он мог позволить себе размять свои лапки, пока Бэзил помогал ему с этим, перемещаясь от ладошки к ладошке. Мальчик ощущал приятную щекотку по своему телу от его ритмичных движений лапками.

После разминки паучок пополз вверх по руке хозяина, добираясь до предплечья, локтя, а потом и до плеча, на котором он и осел. После этого Бэзил встал с кровати и вышел из своей комнаты. Заглянув в гостиную, мальчик увидел Полли, которая лежала боком на диване и спокойно дремала. Девушка сегодня очень сильно вымоталась, пока хозяйничала по дому, а потому, включив свой любимый канал по телевизору, она сама не заметила, как уснула. Бэзил подобрал со стола набор стикеров, что был на кофейном столике, отклеил от него один из листочков и простым карандашом написал на нём, что он собирается уйти на прогулку с Веббером. Он приклеил его на столе, после чего наклонился к ней и поцеловал её в лоб на прощание.

Вслед за этим Бэзил надел на себя ботинки, завязал шнурки и уже готов был выйти на улицу, как тут вдруг в дверь кто-то постучался. Юноша слегка насторожился, но всё же подошёл к двери, встал на цыпочки и посмотрел в глазок. И он тут же широко улыбнулся, ведь понял, кто там стоит. Он открыл дверь, после чего его почти оглушили радостным возгласом:

— Здравствуй, Бэзил! Не хочешь с нами-?!

— Тссс! — прервал его Бэзил, положи указательный палец на губы Кела, который уже готов был его обнять своими длинными руками, но тот застыл из-за такого жеста. — Не кричи. Разбудишь Полли, — добавил он полушёпотом, после чего освободил его губы. Вслед за Келом стоял Хиро, который держал в одной руке корзинку с полотенцем для пикника в красно-белую клеточку.

— Извини за такое вторжение, Бэзил. Мы просто хотели пригласить тебя на пикник возле нашего секретного места, — сказал Хиро своими привычным приветливым тоном, глядя блондину прямо в глаза. Тот, разумеется, от такого предложения, широко раскрыл их. «Пикник»? Господи, как давно они все были на пикнике?

— Сейчас? — спросил он с искренне изумлённым и отчасти восторженным тоном.

— Да! Прямо сейчас! — ответил Кел с широкой улыбкой на лице, демонстрирующей его кристально-белые зубы. От такой новости Бэзил широко улыбнулся.

— Я согласен! — без тени сомнений высказал он, почти подпрыгнув на месте. — Пойдёмте! Я как раз собрался на прогулку!

— Отлично! Но сперва нам нужно- — начал было говорить Хиро, как вдруг он неожиданно для всех оцепенел. Его лицо из радостного и бодрого стало таять, превращаясь обеспокоенное и напуганное. Кел и Бэзил какое-то мгновение пытались понять, в чём дело, пока сам Хиро внезапно не закричал на всю улицу:

— ПАУК!!!!!!!!!!!!!!

Он указал пальцем на плечо Бэзила. Кел посмотрел в его сторону. Действительно, у Бэзила на плече был паук. И не просто паук, а на стоящий жучище-паучище, диаметр которого достигал пятнадцати сантиметров. Он тихонько выглянул из-за плеча мальчика, чтобы посмотреть, что такого происходит снаружи, а до этого он просто прятался за спиной своего хозяина. Сам Бэзил посмотрел в сторону своего питомца, после чего сказал про себя:

— Ой-ёй…

— КЕЛ, СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ! ПОКА ОН НЕ НАВРЕДИЛ БЭЗИЛУ! — теперь уже в панике прокричал Хиро, прячась за спиной брата и комично толкая его вперёд к Бэзилу.

— Эй, а почему я-то?! — в недоумении возмутился Кел, будучи тоже потрясённым от увиденного.

— Нет-нет! Всё хорошо! Этот паук абсолютно безобиден! — начал объяснять мальчик, выставляя перед собой свои ладони, чтобы оба братьев его внезапно не раздавили. — Это мой питомец.

Последняя фраза заставила Кела и Хиро прийти в ещё больший шок. До этого они не знал, что у Бэзила был какой-либо питомец, тем более подобного рода. Хиро выглянул из-за плеча Кела с таким выражением на лице, что на него невозможно было смотреть без смеха. Бэзил сперва какое-то время сдерживался, покраснев и надув щёку от увиденного, пока в конце концов не разразился смехом: Хиро очень сильно сузил глаза и сморщил лицо, выставляя губы перед собой трубочкой, а из-за тени, которая отпадала от его чёлки, верхняя половина полностью потемнела, делая его лицо ещё более комичным. Вслед за Бэзилом рассмеялся и Кел, посмотревший на своего брата. Тот ещё сильнее нахмурился.

— Это не смешно, — грузно возразил он, от чего двое друзей рассмеялись ещё сильнее.

— Ну ты даёшь, Бэзил, — подытожил Кел, вытирая налившиеся слезами радости глаза. — Чего-чего, а паука у тебя в питомцах я никак не ожидал. А он и правда безобидный?

— Конечно. Это обычный паук-птицеед. Он неядовитый, — предупредил друзей Бэзил, взяв паука в ладоши. Паук внимательно смотрел на гостей, словно изучал их своими глазами, которые не имели век. Они красиво поблёскивали на солнечном свете, что слегка завораживало. — Если хотите, я оставлю его дома. Просто изначально я хотел выйти с ним на прогулку и…

— Всё в порядке! Можешь взять его с собой, — прервал его Кел, потрепав ладонью по его волосам. Хиро же не был полон такого энтузиазма. — Согласен, Хиро?

Хиро какое-то время хранил молчание. Он продолжал с прищуренными глазами смотреть на паука, словно изучая его.

— Ладно… Можешь взять его с собой… Но, пожалуйста, не подпускай его ко мне, — попросил он, стараясь говорить, как можно, мягче и спокойнее. Бэзил улыбнулся и посадил паука обратно себе на плечо.

— Не беспокойся на этот счёт, Хиро. Доктор Веббер не любит далеко уходить от меня. Тем более, ты его пугаешь, — с улыбкой ответил Бэзил.

— Я его пугаю?! — изумлённо воскликнул Хиро, глядя с недоумением на Бэзила, вызывая у того очередной порыв смеха.

* * *

А̷̜̮́ ̷̘̎̀т̷̤͝е̴̙̣͝п̶͙̫͒е̵̳̝͊р̶̩͊ь̶̿͜, ̵̱͖̏ ̴̬̙̓ќ̵̖̤ ̷͈̐́г̶͈͔̀л̴̳̐̀а̶̺͝в̶̯̃н̶͉̜̐̃ы̴͌͘ͅм̷͓͗̀ ̶̲̫̄н̴̭̓о̶͓̀̐в̷̫̫̈о̵̭͎͊с̶̞̃͜т̸̢͎̉я̵̛͈̿м̴̠͓͗̏.̸̩̀̇.̷̯͓͌.̷̤̃͑ ̴̼̈́̚С̶͇̎̓к̷̪̀͂и̵̧̽д̶̢̀к̶͕̬͑и̷̡̓̓ ̸̮̈́д̸̢͉́̇о̸̙̆̌ ̵̝͊͒3̸̭͕́͝0̷̢̈%̶̮́̃ ̸͖̚н̵̟̿̈́ӑ̶̫̫͋ ̷͎͋̕в̷̟̂͝с̴̹̓ё̷͉͐! ̵̨͇͊ ̵̛̬̣̎Т̴̣̗̆о̵͕̞̿л̸̥̅̽ь̴̠͊к̶̛̬͓͋о̶͈̓̄ ̴̬̓̚у̷̺̂ ̵̪̅н̵͓̠̈̎а̷̪̉с̷͙͊.̴̰̺̓̊.̴͇̚.̷̬̺́͘ ̷̜̱̈Я̶̦̮̈́͠ ̷̰̮͛̾л̷̝̹́ю̵̢̣͠б̸̥̫̈́и̶͙̞̐́л̶̼̄́ ̷͓̦̎̎ѐ̷̘̙̚ё̵̢̓ ̴͕̅ͅв̶̟̺̑͝с̵͚̤͛̅е̸͓̐м̴̦̔ ̸̭̀̄с̴̩́е̶͖̯͐р̷͖̎̆д̵̗̱̃́ц̴̜̑͜е̴͎͕͌̓м̶̛̜̟͑.̷̨͍̋ ̵̨̘͑А̸̕ͅ ̷̗̿̚т̴̢̉͠ѐ̷̛͎п̴̞̄е̸̝͔́́р̷͍̑ь̶̥͆̀ ̵̺̙́̿я̵͇̖̾̋ ̸͇̪͊ж̶̧̾̂а̸̭̍̚л̸͘ͅо̸̼͗к̸̗͚͌.̸̟̊͜.̷͉͌.̴͎̂̍ ̶̝̾̈͜У̵̺̃́ ̴͙̝͊в̴͔̀͠а̴̪͐ͅш̶̳̋͋и̸̻̳̑͠х̶͉̲̍ ̴̡͛̽д̴̗̔е̶̙̍т̵͎͇̈́е̸̥͑̄й̵͉͎͝ ̶͓̑̽в̴͓̾͜н̴̮̖̿̌е̷̝̜͌͐з̴͓͈̀̀а̷͎͇̄п̴̹̟͋н̵̡̄͗о̵̱͛͝ ̵̪̳͘п̴̩̪̒̏о̸̬͝я̸̛͚́в̸̡̺̏̄и̴̋͛ͅл̸͙̾и̵̩̞̑с̸͔̓̐ь̶̨̛̄ ̴͖̌̎п̸̹̒р̶̢̙̒͘и̵͓̑͊з̵̨͋н̵̖̬̌а̵͕͘͠к̵͖͔͒̐и̷̤̃.̸̫̘́̊.̶̖͇́̒.̷̖̈́ ̶̧͂̆Ѐ̸͎̋с̸̞̭͌л̵͓́и̸̮̼̓̒ ̵͉̓͋в̷͓̊ы̶͋̌ͅ ̵͍̿п̵̫̀о̸͓̋͑ͅ ̸̧͔̉̕г̸͓̹̔̌о̵̥̝̕р̶̞͓͗͒о̷̤̳̌с̶̨̤̓к̴̠̉̏о̶̩̘̉п̶̦̩̄̈у̷͚͐ ̸͔̟̈́О̴̨̦̂̌в̷̨͑̏е̸̛̠н̸̜͒͆, ̴̫͘ ̷̤̯͆т̷͙͎̃͒о̶͙̇̄ ̶̡̒с̷͖͝е̷͔̙͊г̸̥͙̑̓о̸̢̩̏̂д̴̪͓̎н̸̦͛я̴̝̐̋ ̸̺͖̓в̷̖̺̓͒а̶̙̂с̶͔͙͒ ̸̹̆̓ж̵̘̻͐̉д̶̗̌̑ё̸̙̈́̀т̸̰̣̌̕.̷̝͓̐.̵͖̦͆́.̴͎͆

Непрекращающийся гул телевизора разносился по всему дому, который даже в светлое время находился в полутьме. Лишь комната на верхнем этаже была более-менее хорошо освещена и очищена, пока в гостиной царил настоящий хаос из мусора и крайне неприятного запаха. Окна на верхнем этаже все были открыты настежь, чтобы впустить чистый и свежий воздух внутрь. Обитательница этой комнаты даже всю свою мебель переставила поближе к ним, чтобы как можно больше насладиться летним воздухом.

С тех пор, как из семьи ушёл её отец и после смерти Мари, многое изменилось. Она сама изменилась, внешне и отчасти внутренне. Девочка решила полностью отказаться от своего прошлого воплощения и принять новую себя. Теперь же у неё были не чёрные, а розовые волосы, её любимого цвета. Опрятная и аккуратная одежда поменялась на подвижную и более обтекаемую, несколько помятую. Ради этого она устроилась на подработку, чтобы наскрести денег на это. Мать уже давно не следит за порядком в доме, а потому за неё её же дочь делала всё сама: готовила, убиралась, стиралась, покупала продукты первой необходимости. Но в этом ей помогали теперь уже её новые друзья, для которых она была несменным лидером, примером силы и мужества. А они, в свою очередь, помогали ей, когда ей такая поддержка очень нужна была. Когда её старые друзья бросили её на произвол судьбы.

Так она думала до недавнего времени, пока не осознала, что она сама оттолкнулась от них. Каждый пытался перебороть гибель Мари по-своему. Она только потом поняла это, а до тех пор обвиняла их в эгоизме и цинизме. Но теперь всё встало на свои места. Они вновь были друзьями, между ними нет никаких секретов.

Она раньше больше всех любила Санни. Она точно помнит, как тот краснел, пока находился рядом с ней или, когда возле него кто-то говорил о ней. И эти чувства раньше были взаимны. Но теперь она больше воспринимает его именно как друга. В конце концов, многое поменялось за эти четыре года.

Обри решила не проводить долгое время на улице, а потому решила выйти погулять, как вдруг увидела, что к её дому кто-то идёт. Она присмотрелась и увидела идущих друг с другом Кела, Хиро и Бэзила. Хиро держался поодаль от них, держа в руке корзинку для пикника с полотенцем в красно-белую клеточку, пока Кел и Бэзил шли друг с другом почти в обнимку. Девушку это несколько удивило. Она улыбнулась и помахала им ладонью.

— Добрый день, неудачники, — в добродушной манере оскорбила их она, привлекая к себе внимание, пока те были заняты каким-то разговором. Кел помахал в её сторону в ответ.

— И тебе доброе утро, Рапунцель! — усмехнулся он в ответ. — Что же ты томишься в этой башне? Спускайся сюда на своих длинных волосах! Мы хотим все вместе пикник устроить!

Пикник? Как давно она не слышала это слово? Она ранее тусовалась со своими новыми друзьями на природе, но никто никогда не называл это пикником. Было в этом слове что-то детское. Но… сейчас ей так не казалось. Она внезапно ощутила, как внутри неё появляется приятное тёплое чувство. Щёки ненамеренно покраснели.

— Так ты идёшь, нет? — спросил у неё ещё раз Кел. — Мне тогда больше достанется, если не пойдёшь!

— Кел… — понуро к нему обратился Хиро.

— Что? Так ведь оно и есть!

Девушку это слегка раззадорило. Она, в принципе, не планировала отвечать отказом, но теперь ей ещё и хотелось расстроить Кела своим согласием.

— Не дождёшься, Апельсиновый Джо! Я иду с вами! Сейчас спущусь! — бросила Обри им вслед, после чего она скрылась в своей комнате. Долго собираться ей не пришлось: она быстро привела себя в порядок, завязала на затылке зелёную ленточку, накинула через правое плечо чехол с битой и осторожно спустилась вниз.

Телевизор всё так же продолжать отдаваться шумом рекламы, новостей и мыльных опер. Её мать всё ещё сидела на диване в окружении пустых бутылок из-под алкоголя, пачек чипсов и лапши быстрого приготовления. Она держала пульт в правой руке и периодически нажимала на кнопки смены канала. Нужно только пройти мимо неё, чтобы она не заметила. Тогда Обри получит желанную свободу. Однако, как назло, мать выключила телевизор, от чего в доме повисла тяжёлая и очень напряжённая тишина. Мать повернула голову в сторону дочери. Оно было испещрено морщинами, под глазами висели огромные мешки. Её кожа была болезненно-бледной, а одежда на её теле не менялась уже третью неделю.

В её взгляде, обращённом на дочь, читалась ненависть и злоба. Она механическим, безэмоциональным голосом спросила:

— Куда-то собираешься?

Обри несколько секунд промолчала. Обе они были очень напряжены и смотрели друг на друга не моргая, ожидая, кто из них взорвётся первым. Но пока обе старались сохранять хладнокровие.

— К своим друзьям, — сухо ответила Обри, повернув голову в сторону двери. Мать же отвела взгляд в сторону кофейного столика, на котором стояла откупоренная стеклянная бутылка из-под виски.

— Вот оно что… опять убегаешь от меня, не уделяя своей матери должное внимание… — Судя по её голосу, она всё ещё была пьяна. Обри уже привыкла к подобному, а потому отвернула от неё голову и направилась к двери, как вдруг в её плечо ударило что-то тяжёлое и стеклянное, кинутое в её сторону со всей силы. Та самая бутылка, на которую посмотрела её мать. Но Обри в её сторону не посмотрела, а просто продолжила идти к двери.

— УБИРАЙСЯ ИЗ ДОМА! И НЕ ВЗДУМАЙ БОЛЬШЕ СЮДА ВОЗВРАЩАТЬСЯ! РАЗ ТЫ ЛЮБИШЬ СВОИХ ДРУЗЕЙ БОЛЬШЕ МЕНЯ, МОЖЕШЬ У НИХ И ОСТАТЬСЯ! — в приступе белой горячки закричала женщина, истерично махая руками. Обри всё ещё не думала поворачиваться в её сторону, а потому вышла из дома, придерживая место удара свободной рукой. Она плотно закрыла за собой дверь и глубоко вздохнула. Самое сложное уже позади. Она обернулась к своим друзьям и улыбнулась им, глядя на их слегка встревоженные лица.

— Что? — спросила она, будто ничего и не было. Впрочем, синяк, который быстро появился на её плече, рассеивал эту иллюзию. Она посмотрела на него. Большой и синий. Такой вряд получится скрыть.

Кел, в свою очередь, не остался в стороне, а потому достал у Хиро из корзинки стеклянную холодную бутылку апельсинового сока и подошёл к Обри с левой от неё стороны, чтобы приложить её к месту удара.

— Тебе не больно? — спросил он с по-настоящему обеспокоенным тоном, от чего девушка вопросительно на него посмотрела.

— Ты о чём вообще? Со мной всё в порядке! Я не принцесса, переживу, — возмутилась она, однако не стала отпихивать от себя Кела. Она не помнит случая, когда в последний раз он относился к ней с такой заботой.

— Всё равно надо приложить что-то холодное. Могла бы и спасибо сказать, — огрызнулся на неё Кел.

— Только в твоих снах. И почему именно апельсиновый? — возмутилась Обри, выхватывая у парня из рук бутылку и уже самой придерживая её возле синяка. И между этими двумя вновь завязался оживлённый спор. Хиро слегка наклонился к Бэзилу и прошептал:

— А они никак не изменились.

— Согласен. Они всё такие же дети, — улыбнулся ему в ответ Бэзил. Однако Обри и Кел повернулись к ним обоим и с хмурыми лицами бросили:

— Мы всё прекрасно слышим.

«По крайней мере, в чём-то они вдвоём согласны», — подумал про себя Хиро, глядя на обоих. В конце концов, закончив с этими распрями, вся четвёрка вышла к дороге и направилась на север прямиком к парку.

Погода до сих пор с самого утра была солнечной, по небу почти не плавало крупных облаков. Общая атмосфера была приятной. Природа теперь была более оживлённой. По улицам то и дело гуляли бездомные коты, за которыми присматривал мужчина лет сорока, подкладывая им на землю немножко кошачьего корма. Где-то то и дело гуляли люди в специальных костюмах, которые собирали мусор на дороге для его дальнейшей переработки. А вот в самом парке царила настоящая идиллия: дети играли на детской площадке, бабочки порхали от цветка к цветку вместе с пчёлками. Банда решила тут не задерживаться, ибо тут хоть и приятно находиться, но, всё же, довольно людно. Хотелось провести время строго наедине, только друг с другом, а потому Хиро повёл своих друзей сквозь лес, который расположился за парком, к их секретному месту у небольшого пруда.

Пройдя сквозь не очень густые заросли, они вышли к нему, их секретному месту. Пруд оставался всё тот же, а посреди него стояла старая, но довольно величественная статуя. Это место для каждого из них имело сокровенное значение, ведь тут они проводили большую часть времени, пока у них не появился домик на дереве, который они вместе строили за домом Санни и Мари. Теперь же это место было немного заросшим и не имело в себе той прежней магии, но зато тут было по-прежнему тихо и умиротворённо. Словно, находясь здесь, каждый из них испытывал единение с природой.

Вспомнилось, как они купались в этом пруду. Хиро и Кел любили взбираться на её самый верх и спрыгивать прямо в воду бомбочкой, поднимая вверх большой ствол воды, который затем расплёскивался по всему водоёму. Вспомнился также момент из прошлого, как Санни пытался тоже спрыгнуть со статуи, но тот по натуре своей был очень пугливым мальчиком, который боялся практически всего: высоты, пауков и воды. Вернее, боялся в ней утонуть. И почему-то именно в тот день, когда они все решили немного поплавать, Санни столкнулся буквально со всеми своими страхами лицом к лицу: сперва он взобрался на самый верх статуи, намереваясь спрыгнуть вниз, но тут вдруг он внезапно замер и посмотрел на своё левое плечо, на котором сидел маленький чёрный паук, от вида которого он потерял сознание и упал в пруд уже не по своей воле. Он начал тонуть, быстро, но не думал всплывать. Хиро уже было хотел броситься в воду, но Мари опередила его и нырнула в пруд намного раньше него, будучи в одежде. В конце концов, она вытащила из воды своего младшего брата и привела его в чувство. Она была очень напугана произошедшим, но на её лице всё равно держалась её оптимистичная, сияющая, как свет самой яркой звезды во вселенной, улыбка, которая всегда поднимала настроение и не давала грустить.

Это было одновременно счастливое и одновременно грустное воспоминание. Кто бы мог подумать, что всё могло обернуться вот таким образом? Тем не менее, жизнь продолжается. И они должны прожить её достойно, чтобы уйти с миром. Мари наверняка гордилась бы ими, если бы узнала, что они смогли преодолеть подобную трагедию. Именно поэтому Хиро, видя, как энтузиазм его друзей и Кела слегка поубавился, решил взять инициативу в свои руки. Он подошёл к дереву и стал расстилать под ним красно-белое полотенце и ставить на ней все переносимые в корзинке вещи: тарелочки, салфетки, а из самого дна он достал фотоаппарат Бэзила, который тот успел взять с собой.

Все посмотрели в его сторону. Он же улыбнулся им и помахал в свою сторону:

— Ребята, не стойте столбом! У нас много работы! — сказал он, после чего высыпал на тарелочку приготовленное им самим шоколадное печенье. Это вывело его друзей из минутного транса. Все посмотрели в его сторону, после чего пришли на место пикника и стали неспешно поедать печенье.

Оно получилось очень вкусным, хоть и слегка подстыло. Приятный овсяный вкус и сладкий шоколад в виде стружки поверх него. Вкус был просто божественный. Каждый из них смаковал каждый кусочек печенья с неподдельным наслаждением. Кел и вовсе забрасывал себе в рот до двух штук, которые кое-как вмещались в него. Из-за этого он часто давился и так же часто записал апельсиновой газировкой, пока остальные ели более-менее спокойно. Разве что Обри била его по рукам, чтобы он не ели сильно много и оставил ещё немного для друзей. Держала его в узде, так сказать.

Бэзил иногда прерывался от трапезы для того, чтобы подержать своего домашнего паука в руках и дать ему немного размяться, ведь он уже довольно долгое время провёл, сидя неподвижно у него на плече. Обри же посмотрела на это несколько заворожённо, нежели испуганно. Она наклонилась к Бэзилу и попросила у него разрешения потрогать его. Мальчик не стал возражать, а потому положил Веббера на её ладошки. Она смотрела на него с таким благоговением, а в её движениях была беспредельная осторожность. Единственный, кто испытывал дискомфорт от этого, так это Хиро. Он уже успел забыть, что на плече Бэзила всё это время сидел паук-птицеед.

— Он такой пушистый… Почти как кролик, — сказала Обри, погладив паучка пальцами по его голове. Тем временем, пока Обри была отвлечена, Кел вновь набросился на тарелку с печеньем и стал забивать ими свой рот по новой. Однако Обри заметила его и, оглянувшись на него, стала сверлить его своим убийственным взглядом. Кел замер на некоторое время, после чего перестал налегать на печенье и отошёл в сторонку от тарелки. Заодно и на метр от девушки, чтобы она не ударила его по голове, когда она оставит паука Бэзила в покое.

В тени дерева было приятно находиться. Время перевалило за три часа дня, когда солнце начало уже пригревать на самом пике. Было по меньше мере тридцать градусов по Цельсию, от чего находиться под солнцем совсем не хотелось. Четверо друзей сидели, оперившись спинами о большое дерево и просто мирно общались друг с другом о простых вещах: как кто поживает, кто что планирует делать завтра, кто-то, вроде Кела, предлагал как-нибудь ещё потусоваться всем вместе так же, как и сейчас. И все были по-своему согласны с этой затеей. Разве что Хиро нервно поглядывал на паука на плече Бэзила, как бы говоря, что было бы лучше, если бы в дальнейшем мальчик его не брал с собой. Блондин понял его по одному взгляду, а потому улыбнулся и просто подмигнул ему, как бы говоря, что больше такого не повторится.

Они продолжали сидеть на пикнике до тех пор, пока все вкусности не кончились и пока не была выпита последняя бутылка прохладительных напитков. Печенье, несомненно, было самым вкусным блюдом из всех, ведь оно было приготовлено по рецепту Мари. Хиро очень гордился собой, наблюдая, как его друзья с неподдельным удовольствием едят его. Сам он съел довольно мало печенья, в отличии от того же Кела или от Обри, однако он делал это намеренно. Каждую печеньку он тщательно прожёвывал в своём рту, словно насыщаясь его вкусом. В этом вкусе ощущалась частичка Мари, которую не хотелось отпускать и давать ей пропасть так быстро.

Однако у всего есть свой конец, и вот печенье закончилось, оставляя за собой только тарелочку с парочкой крошек. Однако друзья всё ещё продолжали сидеть все вместе под одним деревом на одном полотенце в красно-белую клеточку. Кел весело трепал Бэзила по голове, пока Обри дёргала его за уши и отводила от мальчика, говоря, чтобы он не издевался над ним. И на всё это было замечательно смотреть. Хиро вновь чувствовал себя старшим братом, как и прежде, когда рядом с ним была Мари. Теперь уже ответственность за всех них лежала только на его плечах. И он пообещал, не только себе, но и Мари, что присмотрит за всеми ними.

— Думаю, пришло время для общих дружеских обнимашек! — сказал Хиро, присоединившись к своим друзьям и обнимая каждого из них за плечи.

— Ура! Обнимашки! — в поддержку брата воскликнул Кел и обнял всех остальных, плотно прижимая их к себе, заставив Обри нервно вздрогнуть, а Бэзила густо покраснеть.

— Не дави так сильно, задушишь! — возмутилась Обри, но это был больше рефлекторный жест, нежели от искренней обиды. Тем не менее, она обняла парня за талию, не зная, куда бы ей так прицепиться, чтобы это не смотрелось странно со стороны. Бэзил широко улыбнулся, после чего потянулся к своей камере и направил объектив на всех них.

— Скажите «сыр»!

— Сыр!

Щелчок

И вот после вспышки из небольшой камеры вышел небольшой полароидный снимок, который со временем прояснился и демонстрировал цветное изображение всех четверых друзей: Кела, широко улыбающегося с закрытыми глазами, уверенно улыбающуюся Обри с хитрыми глазами, Бэзила с его ангельским лицом, и Хиро, стоявшего позади всех, мощной горой. И тут вдруг Бэзил внимательно присмотрелся к снимку, а затем оглянулся на Хиро.

— Доктор Веббер! — воскликнул он, и указал на левое плечо Хиро, на котором сидел паук-птицеед. На лбу Хиро тут же образовалась капелька пота. Он не хотел смотреть туда, куда указывал блондин, потому что знал, кто там сидит. Его лицо помрачнело. Он посмотрел на своих друзей, которые еле-еле сдерживали смех при взгляде на него.

— Кто-нибудь… Снимите его с меня… — хриплым голосом попросил юноша, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от ужаса.

* * *

Время уже катилось к вечеру. Друзья вскоре собирались уходить. Окинув в последний раз взглядом своё тайное место, они вышли из зарослей обратно в парк, который уже покрылся золотисто-оранжевыми оттенками заката. Детей стали звать домой их родители. Обри попросила Бэзила переночевать у него, на что мальчик, по понятным причинам, согласился. На его плече всё так же сидел этот огромный паучище, пугавший бедного Хиро всю дорогу. Бэзил как раз рассказывал о том, что собирается начать вести новый альбом с фотографиями, на котором будут запечатлены их уже юношеские деньки. Все эту затею поддержали.

— Надо будет потом сравнить со снимками из старого альбома, как сильно мы изменились, — весело произнёс Кел.

— Ты-то уж точно почти не изменился. Только стал выше, — в такой же озорной тоне подшутила над ним Обри, слегка ткнув его под дых локтем.

— Зато это говорит о том, что я всё ещё молод в душе!

— А кто-то считает тебя взрослым? — так же спросила его Обри, на что у Кела не нашлось подходящего остроумного ответа. Один-ноль в её пользу.

— По крайней мере, что-то в этом мире остаётся неизменным, — усмехнулся Хиро, потрепав брата по голове.

— Ой, да ну вас! — в комичной манере разозлился Кел. Однако в обиде он не был. Ему такое даже нравилось.

В конце концов, дойдя до перекрёстка дорог, компания разделилась: Бэзил и Обри свернули вниз к домику блондина, а Кел и Хиро пошли своей дорогой.

Остаток дня они провели в компании родителей. Рассказывали, как провели день, что успели сделать за сегодня и как они провели время с друзьями. Кел почти всё время восхвалял то, какие чудесные у Хиро получились печенья, чем заставлял его немного смущаться. За ужином они посмотрели телевизор, а когда уже опустились сумерки, Кел уложил Салли спать, пока родители спокойно легли в своей комнате, крепко обнявшись в постели.

Кел и Хиро вернулись в свою комнату, расстелили постели и переоделись в пижаму.

— Как думаешь, она была бы рада узнать, как мы провели сегодня время? — спросил Кел у брата, когда лёг на кровать. Тот ещё надевал на себя свою любимую белую пижаму в синюю вертикальную полоску.

— А? — спросил Хиро в недоумении.

— Я про Мари, — уточнил Кел. — Как думаешь, ей бы это понравилось?

Хиро просто улыбнулся, глядя на брата, после чего без тени сомнений ответил:

— Да, ей бы это очень понравилось.

Кел улыбнулся в ответ, после чего прикрыл глаза и накрылся одеялом.

— Когда я её увижу во сне, обязательно расскажу о том, как мы вместе провели время сегодня.

— Не сомневаюсь, — согласился Хиро, тоже ложась в кровать.

Кел уснул почти моментально в 22:02, пока Хиро ещё некоторое время просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Он размышлял над тем, сколько всего произошло за этот день. Конечно, он особо ничего сегодня и не сделал, но для него это было целым событием. Из-за своих размышлений он постепенно становился сонливым, пока не уснул окончательно тоже с улыбкой на лице.

Зелёные цифры на будильнике постепенно перешли с 23:59 на полночь. В слегка приоткрытое окно задул прохладный ветер, развевая занавески. В комнате, освещаемом тусклым светом луны, стало ещё темнее. Прямо в её центре появился силуэт в белом наряде, слегка поблёскивающий в этом свете. Это был силуэт девушки с длинными тёмными волосами. На её бледном лице читалась заботливая улыбка, а во взгляде её чёрных глаз — радость. Она нависла над спящим Хиро, после чего прошептала ему прямо на ухо:

おやすみ*

И поцеловала его в лоб. Хиро от такого почувствовал небольшой холодок на своём лбу. Он слегка приоткрыл глаза. Просто пустая комната. Возможно, это был просто сон. Однако он улыбнулся, ведь это не был плохой сон, и вернулся обратно в цепкие объятия Морфея. Он точно знал, кто это был.