Утренний свет едва-едва пробивался сквозь окна Цзинши, когда Лань Чжань открыл глаза точно в пять утра по своим внутренним часам. Птицы весело щебетали где-то вдалеке; их пение смешивалось с мягким сопением человека, спящего рядом. Вэй Ин практически полностью лежал на Лань Чжане, обхватив рукой его талию и положив голову на грудь.
Лань Ванцзи отвёл в сторону прядь волос, что упала на лицо Усяня: она ему совсем не мешала, просто Лань Чжань хотел убедиться, что всё реально. Почувствовав прикосновение, Вэй Ин пошевелился и прижался ближе; сонный полувздох сорвался с его губ.
Шестнадцать лет подряд этот день был для Лань Чжань наполнен скорбью и тоской, тяжестью груза вины на плечах. И сегодня казалось, что эта годовщина совсем не отличилась от остальных: он проснулся с той же болью на сердце. Но вместо ожидаемых холодной и пустой постели и оглушительной тишины он чувствовал, как к нему прижималось тёплое тело, как стучало сердце человека рядом с ним, и как мягкое дыхание, ощущающиеся кожей, приносило успокоение для Лань Ванцзи.
На одно ужаснейшее мгновение Лань Ванцзи подумал, что ещё спит. И только когда он убрал прядь волос Вэй Ина, почувствовал движение рядом и, опустив взгляд, увидел красные отметины на его шее, оставшиеся после этой ночи, Лань Чжань убедился: не галлюцинация — Вэй Ин правда живой и в его руках.
Насмотревшись на мирно спящего супруга вдоволь, Ванцзи прикрыл глаза и откинулся назад на подушку. Как и все годовщины до этого, сегодняшний день он проведёт в Цзинши, полностью посвящая себя Вэй Усяню.
***
Вэй Ин открыл глаза самостоятельно, не от осторожных прикосновений мужа, уговаривающего его проснуться, что было необычно. И более того он лежал на груди Ванцзи, который до сих пор оставался в постели.
Вэй Ин приподнялся и пристроил подбородок на руки, лежавшие на торсе мужа, — тот открыл глаза и со всей ясностью встретился взглядом с Вэй Ином.
— Доброе утро, Лань Чжань.
Ванцзи протянул руку, чтобы снова убрать ту самую прядь с лица Вэй Усяня:
— Доброе утро.
— Который сейчас час? — Вэй Ин прижался к руке.
— Девять.
Руку совсем не хотелось убирать, и Лань Чжань, нежно поглаживая, вырисовывал маленькие круги пальцем.
— Девять?! — глаза напротив удивлённо распахнулись — Что-то случилось? Почему ты ещё в кровати?
— Потому что ты здесь, — ответил Лань Чжань, как будто это была самая очевидная вещь в мире.
Смущённый, Вэй Ин уткнулся лицом в свои руки, сдерживая рвущейся наружу писк:
— Сколько раз мне говорить? Предупреждай, когда собираешь говорить такие вещи.
— Мгм.
Уже посмеиваясь, Вэй Ин забрался повыше и, опершись на локоть, чтобы смотреть в глаза Лань Ванцзи, продолжил:
— Но я всегда здесь. Почему ты остался сегодня?
Вообще Вэй Ин привык к молчанию Лань Чжаня. Можно даже сказать, что он в совершенстве овладел искусством понимать его без слов. Но сейчас, анализируя затянувшуюся паузу и глядя в глаза мужа, он совершенно не имел понятия, почему между ними повисла тишина. Лань Чжань как будто был не с ним, он смотрел сквозь, пока его пальцы продолжали рисовать невидимые узоры на коже у Вэй Усяня. Он был глубоко погружён в свои мысли. Но что могло заставить знаменитого Хангуан-Цзюня остаться в постели на четыре часа больше, чем предписывают правила?
Вэй Ин мягко взял Ванцзи за руку и положил её напротив сердца — взгляд Лань Чжаня наконец прояснился.
— Лань Чжань, что случилось?
— Прошло уже семнадцать лет…
— Семнадцать лет? — Вэй Ин ничего не понимал.
— Семнадцатилетняя годовщина.
Осознание нахлынуло на Вэй Ин: сегодня его годовщина смерти.
В легких резко закончился воздух. Вэй Ин не знал, чего ожидать. Несмотря ни на что он вернулся, значит для Лань Чжаня больше не было причин для скорби, однако он всё равно выглядел поникшим и отстранённым. Вэй Усянь так сильно хотел, чтобы эта печаль растворилась.
— Намекаешь сколько много мы должны наверстать? — многозначительно спросил Вэй Ин, шевеля бровями.
Но попытка пошутить была встречена тишиной. Он уже хотел перевести тему, как Лань Чжань аккуратно отстранил его, чтобы сесть на край кровати.
Приподнявшись на коленях, Вэй Усянь оказался прямо за спиной Лань Ванцзи, и через плечо увидел, как тот разглядывал свои руки, снова потерявшись в мыслях. Было больно от того, что его всегда спокойный и собранный муж так расстроен.
— Лань Чжань…
— Прости меня, — перебил его Лань Ванцзи.
Вэй Ин сдавленно усмехнулся:
— Разве это не ты говорил, что между нами не должно быть места для «спасибо» и «прости»?
— Я должен был быть рядом с тобой, — Лань Чжань продолжал, будто не слышал слов мужа, — Я должен был защищать тебя.
Вэй Ин оставил попытки отшутиться. Со всей серьёзностью он сказал:
— Лань Чжань, я же говорил, я абсолютно не виню тебя. Весь мир заклинателей был настроен против меня — ты не мог противостоять им в одиночку. — Неожиданно он горько рассмеялся. — Чёрт возьми, даже мой брат не смог встать на мою сторону. Я и не надеялся на это. Здесь совершенно нет твоей вины: это было мудрое решение.
— Мудрым решение было бы вернуться с тобой в Облачные Глубины, когда всё только началось становиться таким.
— В тот момент я бы не согласился остаться. — Они оба знали это. — А ты бы не стал удержать меня против воли.
На это раз Вэй Усянь не пришлось долго думать, чтобы расшифровать повисшие между ними молчание: Лань Чжань был согласен. Но от этого никому не становилось легче.
— Посмотри на меня, — сказал Вэй Ин. Ванцзи оглянулся, и от сердца немного отлегло, потому что, хотя Лань Чжань ещё был отстранённым, в глубине глаз напротив агония понемногу начала утихать.
— Цепляясь за прошлое, ты не можешь его исправить. Это лишь разрушает настоящее. А настоящее… — Вэй Ина обнял мужа, положив голову ему на плечо, — оно так прекрасно. Давай же насладимся им сполна.
Ванцзи развернулся и обвил руками талию Вэй Ина, чтобы пересадить на свои колени. Он прижал его к себе так сильно и близко, что можно было услышать, как стучит сердце, почувствовать исходящее тепло.
— Я люблю тебя, — сорвался шепот, когда Вэй Ин потянулся поцеловать Лань Чжаня за ухом.
— И я люблю тебя, — также тихо ответил Лань Чжань и, не разжимая рук, опрокинул своего супруга на кровать.
***
Лань Чжань давно пришёл к выводу: хотя Вэй Ину и нравится грубость в постели, после всего он любил, когда его долго обнимали. Вот почему Ванцзи двумя руками прижимал Вэй Ина к себе за плечи, пока они лежали близко-близко лицом друг к другу.
Ощущения чужого дыхания на своей кожи, утренних звуков птиц, недавней близости и слов, сказанных ранее, было почти достаточно для того, чтобы Лань Ванцзи забыл, почему проснулся в таком отвратительном настроении. Но, когда заурчал живот Вэй Усяня, он вспомнил причину своего позднего подъёма.
Осторожно вывернуться из объятий не удалось.
— Куда ты собрался?
— Сделать тебе завтрак.
— Ты готовишь мне каждый день уже несколько месяцев. Сегодня предоставь это мне, не зря же впервые проснулся раньше тебя.
Лань Чжань хотел возразить, но не успел — Вэй Ин уже встал и пытался завязать верхние одежды.
— Ты собираешь готовить?
Вэй Ин рассмеялся:
— Ты мог бы хотя бы попытаться звучать воодушевлённо, Лань Чжань. Но не волнуйся, я не собирался: сейчас почти полдень, так что на кухне скорее всего полно еды, приготовленной адептами.
К ужасу Ванцзи, Вэй Ин даже не удосужился привести в порядок свои волосы: он просто провел по ним рукой, прежде чем повязать ленту. И, быстро чмокнув Лань Чжаня в губы, унесся на кухню. Четыре тысячи правил в его голове говорили, что за неопрятность надо сделать замечание, но он не мог заставить себя сделать это.
Лань Чжань решил дождаться возвращения Вэй Ина и только потом продолжить свою каждодневную утреннюю рутину. Так что он подошёл к столу, где лежал его гуцинь, и стал играть: его пальцы инстинктивно перебирали струны, позволяя звучать знакомой мелодии уже кажется в миллионный раз.
***
Вэй Усянь понимал, что его внешний вид, скорее всего, оставлял желать лучшего — был катастрофой, если честно — и другие адепты в тайне осуждали его; но не обращая на это внимание, он в уме составлял список любимой еды Лань Чжаня и молился, чтобы это всё оказалось на кухне. Хотелось побаловать Лань Чжаня, как тот баловал его каждый день с тех пор, как они стали жить вместе, хотелось показать, как сильно он ценит всё, что Лань Чжань делает для него.
Приятный запах достиг носа Вэй Ина ещё до того, как он переступил порог кухни. Вэй Усянь проскользнул сквозь приоткрытую дверь, надеясь, что кто бы не был здесь сейчас, он приготовил еды достаточно и хватит для него тоже. При других обстоятельствах, конечно, можно было бы сделать что-нибудь самостоятельно, а затем наблюдать за своим мужем, который бы пытался съесть всё, не показывая, насколько сильно ему не нравится вкус еды. Однако сегодня Вэй Ин решил, что будет послушным и добрым как его Лань Чжань. Даже если это значилось, что он не увидит, как кончики ушей Лань Чжаня приобретают малиново-красный оттенок из-за слишком острых специй.
— Молодой господин Вэй, — неожиданно нарушил его размышление юный голос.
На губах Вэй Ина появилась улыбка, когда он увидел Лань Сычжуя:
— А-Юань, ты что здесь делаешь?
Мальчик поставил на стол поднос, который держал в одной руке, и сложил руки в приветственном жесте.
— Молодой господин Вэй, я…
Вэй Ин в два шага оказался рядом, останавливаясь около стола. На подносе оказались чайник, две чаши и такое количество еды, которое человек точно не сможет съесть в одиночку. Когда Вэй Усянь поднял взгляд на Лань Сычжуя, лицо юноши налилось румянцем, а пальцы неловко теребили рукоять меча.
Вэй Ин усмехнулся и начал драматично причитать:
— Для кого это? Ах, не отвечай, я не хочу этого знать. А-Юань уже совсем взрослый — кто-то ночует в его комнате и ест завтрак вместе с ним. Скоро он жениться и покинет нас!
Вэй Усянь считал, что его театральность того стоила, потому что глаза Сычжуя распахнулись в шоке. Он отчаянно замотал головой из стороны в сторону, а его щеки становились краснее с каждой секундой.
— М-молодой господин Вэй, всё совсем не так, — пытался оправдаться Лань Сычжуй, до сих пор тряся головой. — Я уже завтракал, это не для меня.
Видя ещё более озорную ухмылку Вэй Ина, он быстро добавил:
— И не для кого-то в моей комнате.
— Правда? — Вэй Ин задумчиво промычал. — Кому тогда ты это приготовил?
Лицо Сычжуя только-только начинало возвращаться к своему обычному цвету, но этот вопрос снова вогнал юношу в краску.
— Эм… — А-Юань нервно выдохнул.
Вэй Ин поднял брови и дал тишине повиснуть между ними, вынуждая продолжить. Он подумал о том, чтобы оставить бедного юношу в покое, раз тот явно смущался ответить, но Вэй Усянь был бы не Вэй Усянем, чтобы остаться в незнании.
— Я собирался отнести это Ханьгуан-цзюню, — наконец ответил Лань Сычжуй.
— Хм? — Вэй Ин нахмурился, — Лань Чжаню?
Сычжуй тихо кивнул — сейчас его лицо было невероятно яркого оттенка красного.
— Почему ты носишь ему еду?
— Потому что сегодня… вы знаете… тот день. И я делаю это уже на протяжении пары лет, — промямлил он, после чего внезапно посмотрел прямо на Вэй Ина. Его голос звучал громче, когда он продолжил: — Но, пожалуйста, не говорите ему, что это был я. Я всегда оставляю поднос около двери; хотя он в любом случае никогда не ест…
— Ты всегда готовишь для него в годовщину? Почему?
— Когда я был ещё ребёнком, может в возрасте одиннадцати или двенадцати лет, я спросил Цзэу-цзюня, где Ханьгуан-цзюнь. Погода была хорошая, и у меня не было занятий, поэтому я хотел сходить поиграть с кроликами вместе с ним. Но Цзэу-цзюнь сказал, что Ханьгуан-цзюнь останется сегодня в Цзинши и мне следует поиграть с другими детьми. Я спросил, что случилось, но Цзэу-цзюнь просто сказал, что годы назад Ханьгуан-цзюнь потерял очень близкого для него человека, и сегодняшний день стал днём тихого траура. Ханьгуан-цзюнь обычно оставался в Цзинши и весь день играл на гуцине… Я также заметил, — нерешительно добавил Лань Сычжуй, — что на следующий день его пальцы были перевязаны, и это заставляло меня переживать ещё больше.
Застыв от ужаса, Вэй Ин не заметил, как А-Юань перестал говорить, пока лёгкое покашливание не заставило его вздрогнуть.
— Он играл, пока его пальцы не начинали кровоточить?
— Я думаю, да, — ответил Сычжуй.
— Весь день? Он не покидал Цзинши весь день?
Лань Сычжуй кивнул:
— На следующий год ничего не изменилось. Но я заметил, что он не выходил даже за едой, и никто ничего не приносил ему. Так было и через два года. Именно тогда я решил готовить для него. Будучи ребёнком, я был убеждён, что он может умереть с голоду, поэтому оставлял перед дверью поднос до краёв наполненный едой — однако он всегда оставался нетронутым, когда я возвращался утром на следующий день.
— Он ещё и ничего не ел весь день, так?
— Да, — подтвердил Лань Сычжуй, — но раз Вы здесь, всё изменилось. Я не должен теперь приносить ему это.
Юноша продолжал нервно теребить рукоять меча и не видел нежной улыбки Вэй Ина. Тот накрыл сверху его руку и мягко сжал, ожидая, когда А-Юань поднимет на него взгляд.
— Спасибо, — благодарно произнёс Вэй Усянь, когда на него наконец посмотрели родные глаза. — Спасибо, что был рядом с ним, когда я не мог.
Вэй Ин не мог и представить себе жизнь, если бы он переродился в мире, где его Лань Чжань провёл бы все шестнадцать лет в одиночестве, сдаваясь или причиняя себе вред.
Лань Сычжуй смущенно улыбнулся:
— Он был рядом для меня тоже. Он спас меня.
Грустная улыбка тронула губы Вэй Ина. Он позволил себе только несколько мгновений, чтобы вспомнить время, проведённое на Могильных холмах с маленьким А-Юанем и оставшимися людьми из клана Вэнь; а затем взял себя в руки, приобнял Сычжуя за плечи и незаметно потянулся в сторону еды:
— Я, пожалуй, возьму это, — Вэй Ин старался, чтобы его голос звучал непринуждённо.
— Точно, — Лань Сычжуй с готовностью передал ему поднос и кивнул. — Я надеюсь, Вам понравится, что я приготовил.
— Еда пахнет так вкусно! Лань Чжань никогда не поверит, что её сделал я… Обязательно скажу, что это твоя заслуга.
— Что? Нет!
Лань Сычжуй попытался остановить Вэй Ина, но того уже и след простыл.
***
Вэй Ин подходил к ступеням к Цзинши, когда до него донеслись звуки такой знакомой мелодии. Хватило всего секунды, чтобы узнать: это их песня, «ВанСянь». Как можно тише, Усянь прошёл в дом — Лань Чжань ожидаемо сидел перед столом и перебирал струны гуциня.
Сейчас он был достаточно близко, так что Ванцзи не мог не заметить присутствия мужа, но мелодия и не думала прекращаться. Вэй Ин аккуратно поставил поднос и опустился рядом с Лань Чжанем. Положил голову ему на плечо — стараясь не отвлекать от игры — и прикрыл глаза. Полностью погружаясь в музыку, в то как она затихала или становилась необъятной, он позволил мыслям бездумно и плавно течь в голове.
Эта мелодия всегда приносила ощущение безопасности. В то время, когда Вэй Ин, только смастеривший из бамбука нечто похожее на флейту, не зная ни названия, ни источника, сыграл её впервые на Могильных холмах; он был напуган, уверен, что не выберется отсюда живым, но никак не хотел сдавать без боя. В разгар этой суматохи его разум искал утешение в воспоминаниях — но ничего не выходило. Счастливые моменты прошлого, проведённого в Пристани Лотоса, теперь были омрачены сожалениями, виной и гневом из-за того, что случилось с его семьёй.
Так что, когда он поднёс флейту к губам, мелодия появилась сама собой. Может быть, потому что она ассоциировалась с чувством, что он не одинок: ведь именно её Лань Чжань впервые сыграл в пещере Черепахи-Губительницы, чтобы Вэй Ин почувствовал себя лучше. Или может быть потому что она просто напоминала ему о Ванцзи — даже несмотря на то, что в то время он не понимал и не ценил этого. В худшие моменты жизни Вэй Ин всегда мысленно тянулся к одному человеку. Всякий раз, начиная терять надежду, когда отчаяние казалось затянутой петлёй на шее, он укрывался в воспоминаниях о месяцах, проведенных в Облачных Глубинах: игры с кроликами, попытки подразнить Лань Ванцзи и вывести его из себя, в надежде привлечь его внимание, не понимая, почему это же так важно для него.
Вэй Усянь усмехнулся — какая глупость. Он знал, что испытывал чувства к Лань Чжаню задолго до того, как понял, какого рода были эти чувства; и чем глубже он погружался в свои воспоминания, тем понятнее становилось, что он всегда был влюблен в Ванцзи, начиная с той первой встречи и их драки на крыше. Вэй Ин был неспособен выбросить Лань Чжаня из своей головы.
Вэй Усянь заметил, что музыка остановилась, только когда чья-то рука обняла его за плечи, возвращая в настоящее.
— Хочешь вернуться в постель? — спросил Лань Чжань хриплым голосом.
— Нет, — Вэй Ин поднял голову, чтобы сесть ровно. — Я не спал, просто задумался.
Лань Ванцзи попытался убирать руку с его плеча, но Вэй Ин остановил его:
— Куда, по-твоему, ты собираешь? По краю лезвия ходишь, Лань Чжань. Ты же знаешь: стоит только мне оказаться у тебя в руках, как я больше никуда не сдвинусь с места.
— Мгм, — ожидаемо согласился Ванцзи. Но к удивлению Вэй Ина, Лань Чжань уже обеими руками обвил талию супруга и потянул его к себе на колени.
Смеясь, Вэй Ин плотнее прижался спиной к груди и сказал:
— Лань Чжань, ты правда меня балуешь, знаешь?
— Только то, что Вэй Ин заслуживает… — Ванцзи оставил поцелуй на шеи мужа, — А Вэй Ин заслуживает всего.
Вэй Усянь не смог сдержать неприличный звук, сорвавшийся с его губ — что-то между стоном и визгом.
— Лань Чжань, серьёзно, моё сердце разорвётся, если ты продолжишь говорить такие вещи без предупреждения.
Тот ничего не ответил, только сильнее сжал руки вокруг Вэй Ина и продолжил покрывать его шею поцелуями, сантиметр за сантиметром.
«Я действительно не заслуживаю тебя», — подумал Вэй Ин. Не потому что ставил себя выше других: это Лань Чжань был сокровищем, которое не заслуживал ни один смертный… И всё же он вручил себя ему — Вэй Ину.
— О чём ты думаешь? — Ванцзи прошептал, всё ещё касаясь кожи на его шее.
— О том, что у меня самый лучший муж на свете, — честно признался Усянь.
Когда сзади не произнесли ни слова, Вэй Ин обернулся, ловя взгляд Лань Чжаня, и прижал руку к его щеке:
— Спасибо тебе, и мне очень жаль. — В тоне его голоса была слышна неподдельная искренность.
— Для нас нет нужды в таких словах, — сказал Лань Чжаня, немного поворачивая голову, чтобы прикоснуться губами к его ладони.
— Так теперь ты помнишь об этом? — подразнил Вэй Ин, но затем уже без шуток продолжил: — Я серьёзно. Я говорил с Сычжуем. И он рассказал, что ты делал каждый год, пока меня не было.
Лань Чжань отвёл взгляд, отказываясь отвечать.
Вэй Усянь указательным пальцем приподнял подбородок Ванцзи, не давая ему смотреть никуда, кроме его глаз напротив:
— Почему? Ты думал, я хотел бы этого для тебя?
— Нет.
Этот короткий ответ заставил Вэй Ина почувствовать себя только хуже. Горько рассмеявшись, он резко сказал:
— Неудивительно, что твой дядя меня так терпеть не может. След от раскалённого тавро, дисциплинарный кнут, а теперь ещё это. Может, он и прав. Может, тебе было бы лучше, если бы ты никогда не встречал меня.
Слова сорвались, прежде чем Вэй Ин смог их остановить. Он осознал их вес, только когда глаза Лань Чжаня распахнулись в ужасе, а его руки сжали ханьфу Вэй Усяня так сильно, будто он боялся, что тот прямо сейчас подорвётся с его колен и уйдёт прочь.
Вздохнув, Вэй Ин мягко поцеловал Лань Чжаня в лоб и прошептал:
— Я просто ненавижу видеть, как ты страдаешь — особенно если это из-за меня. Ты не заслуживаешь этого.
— Ты тоже не заслужил боли, через которую тебе пришлось пройти.
Усянь усмехнулся:
— Многие не согласятся с тобой в этом.
Несмотря на его угрюмый ответ, Вэй Ин обнял Ванцзи за плечи и уткнулся лицом в изгиб шеи.
Лань Чжань прижал его к себе ближе:
— Они не знают тебя.
Вэй Ин не возражал оказаться зажатым будто в железных объятьях, наоборот, это успокоило его сердце и дало силы сказать:
— Лань Чжань, можешь пообещать мне кое-что?
— Всё, что угодно, — Ванцзи не колебался.
— Если со мной что-то случится снова… — ему пришлось заставить себя продолжать, несмотря на то, как окаменело тело под ним, — обещай мне, что не будешь суров к себе.
— Нет.
Усянь привык, что супруг давал ему всё, о чём он просил, поэтому был удивлён резким отказом.
— Лань Чжань, — Вэй Ин отстранился, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза. — Я серьёзно…
— И я тоже, — перебил Ванцзи; его голос был твёрдым и грубым, что, вероятно, испугало бы любого собеседника, но не Вэй Ина — тот знал его лучше, чем кто-либо. — Нечего обещать, потому что с тобой ничего не случится.
Вэй Усянь вздохнул:
— Но, если со мной всё же что-нибудь случится, я не хочу, чтобы ты причинял себе боль.
— Я не позволю ничему с тобой случиться, — решительно ответил Лань Чжань.
В груди защемило: Вэй Ин был вполне способен защитить себя, но слышать, что кто-то обещает — со всей возможной искренностью — оберегать тебя… Сердце не может не реагировать на это.
Усянь снова прижался к своему мужу и уткнулся в шею Лань Чжаня. Голос его звучал приглушенно:
— Кто ж знал, что Второй Нефрит клана Лань такой упрямый, а?
— Только, когда это касается самого важного, — ответил Лань Ванцзи, уже по привычке кладя руки на талию Вэй Ина.
— Где предупреждение, Лань Чжань! Я чуть не поперхнулся.
— Мгм, — промычал тот, проводя пальцами по завиткам на спине Вэй Усяня.
Некоторое время они не двигались, наслаждаясь объятиями, возможностью просто держаться друг за друга в тишине Цзинши.
Неожиданно Лань Чжань тихо сказал:
— Я люблю тебя.
Не то чтобы он никогда не говорил этого вслух, просто обычно именно Вэй Ин был тем, кто признавался первым, а Лань Чжань отвечал. И конечно, с тех пор, как они сошлись — хотя даже до этого, если быть честным с самим собой — не было ни единого мгновения, когда Вэй Усянь сомневался, что Ванцзи любит его всего; за него всегда говорили действия, не слова, и поэтому это так удивило его.
— Я люблю тебя больше, — также прошептал Вэй Ин в ответ.
Смотря друг друга в глаза, они видели те чувства, что не могли передать словами. Вэй Ин был очарован ярким янтарным блеском, когда неожиданно его живот громко заурчал.
— Серьёзно, что ли? — он с недовольным стоном уронил голову Лань Чжаню на плечо.
Ванцзи незаметно усмехнулся:
— Уже поздно, давай поедим.
Когда они наконец обратили внимание на поднос, стоящий рядом, еда уже давно остыла, но Вэй Ин не возражал — он был слишком взволнован перспективой провести целый день с Лань Чжанем один на один.
— Лань Чжань, — воскликнул Усянь, откусывая сразу большой кусок от своего цзяоцзы, — почему ты никогда не потакаешь мне и не участвуешь в ‘я-люблю-тебя-больше’ игре?
Вэй Ин лишь дразнил его — в конце концов, он знал, что Лань Ванцзи слишком хорошо воспитан для таких глупостей; он просто хотел посмотреть, как кончики ушей его мужа покраснеют. Но вместо ожидаемого «бесстыдства» Лань Чжань произнёс:
— В этом нет необходимости, ведь я, несомненно, люблю тебя больше.
В этот раз Вэй Ин действительно поперхнулся. Ванцзи похлопал его по спине и налил чашу воды — Вэй Ин слишком был занят попытками восстановить дыхание, чтобы заметить самодовольную ухмылку Лань Чжаня.