***

#prvrln — LoveMeLongTime

      Холодный ветер забирается прямо под куртку, мятные волосы падают на глаза, и юноша отодвигает их, некоторые прядки пряча за ухо. Ветер усиливается, но парень стойко выдерживает все невзгоды погоды. Он сильнее кутается в лёгкую куртку и потирает ладони. Смотрит по сторонам, прежде чем зайти в ночной отдел одного из работающих магазинов на окраине города. На часах за полночь, и юноша от этого только сильнее нервничает: губу нижнюю закусывает, у него ладошки потные и взгляд бегает от одного предмета к другому. В магазине сейчас из посетителей практически никого, лишь какой-то мужчина покупает продукты, молодая супружеская пара выбирает алкоголь, а сам мятноволосый ждёт, когда же они пройдут в другой отдел, потому что, как бы это правильнее сказать, они ему немного мешают. Спустя минуты три путь к стеклянной витрине с горячительными напитками снова открывается. Юноша, вновь посмотрев по сторонам, направляется прямо к холодильнику, открывает его и хватает первую бутылку с алкоголем, тут же пряча её во внутренний карман куртки, и направляется в сторону выхода. Он с невозмутимым лицом проходит мимо продавца, который вроде как не обращает на него внимания, но потом мятноволосый слышит взволнованный женский голос позади себя.

      — Молодой человек, вы ничего у нас не покупали? — этот самый молодой человек оборачивается, улыбается тонкими губами, смотрит хитрым взглядом лисьих раскосых глаз и нагло врёт.

      — Нет, аджума, мне ничего не понравилось, — и разворачивается, как вдруг чувствует чужую ладонь на своём плече.

      — Я могу посмотреть, что у вас тут? — женщина поворачивает к себе юношу и взглядом показывает, что нужно расстегнуть куртку.

      Парень хмыкает и нервно сглатывает. Яркий свет магазинных ламп слепит глаза, и ему приходится слегка щуриться. Молодой человек отступает назад, безумно улыбается, и как только женщина протягивает руку, желая проверить свои догадки, «воришка» срывается с места и бежит на улицу.

      Бежать за ним нет смысла. Женщина быстрыми шагами возвращается к своему рабочему месту, из-под кассы достаёт проводной телефон и набирает номер полиции. На её звонок отвечают быстро, и она тут же сообщает офицеру особые приметы подозреваемого. Всё бы ничего, но она этого мятноволосого парнишку видит тут не в первый раз, и что-то подсказывает ей, что это не первая кража. Вроде бы пустяк — бутылка алкоголя, да вот только её стоимость вычтут из заработной платы женщины.

***

***

***

      Яркий свет снова бьёт по глазам, и их приходится прикрыть. Рядом раздается шум, кто-то нравоучительным тоном читает очередную мораль, но слушать совершенно не хочется, всё равно эти слова пролетят мимо. Смысл откладывать их где-то у себя в памяти?

      — Мин Юнги, я с тобой разговариваю, — голос становится громче, и мятноволосый переводит свой взгляд на мужчину средних лет, который указательным пальцем поправляет свои густые усы. — Сколько можно тебя уже звать? — голос немного раздражает, и Юнги усмехается, взгляд свой опуская, — он не желает отвечать, к чему весь этот цирк.

      Тяжело вздохнув, Юнги вспоминает, в который раз он уже оказывается в участке, сколько бесед с ним проводил комиссар Шинву и сколько раз отпускал под честное-правдивое. Наверное, уже больше пяти раз. Это начинает надоедать, если честно.

      Юнги чувствует, как его плеча касаются тёплые пальцы, и он взгляд лисьих глаз всё-таки поднимает.

      — В этот раз бессмысленно что-то обещать вам, Шинву-хён?

      Он говорит с мужчиной как с давним знакомым, но так и есть. Шинву — лучший друг отца Юнги. Они были знакомы с детства, и после смерти старшего Мина комиссар обещал и ему, и самому себе, что попытается проследить за Юнги. Но, видимо, эта миссия невыполнима.

      — Юнги, тебе всего шестнадцать, и я пообещал твоему отцу присматривать за тобой, — Юнги цокает языком на это «пообещал присматривать», потому что никакие няньки ему не нужны. Его жизнь — что хочет, то и делает. Ведь так? — Любого другого молодого преступника, — продолжает Шинву, присаживаясь за своё рабочее место и беря в руку сигару, — я бы уже отправил в колонию для несовершеннолетних. Ты это понимаешь?

      Юнги хмыкает. Он прекрасно это понимает и осознаёт, что делает. Ему, если честно, ни к чему все эти поблажки со стороны комиссара. Он смотрит, как мужчина подносит зажжённую спичку к сигаре и закуривает, выпуская ядовитый дым. Юнги хочется закурить самому и успокоить пошатнувшиеся мысли.

      — Ну понимаю, и что? Вы же меня не посадите, не хотите испортить мне судьбу. У вас на лице написано, как вам меня жалко. Не люблю жалость, — произносит Юнги почти безэмоционально.

      Комиссар поднимает на него взгляд, кивает, соглашаясь, а после поднимается с места и подходит к парню. Ладонь укладывает на плечо и похлопывает по нему, опуская взгляд вниз, и смотрит на свои чёрные ботинки.

      — Ты мне ещё потом спасибо скажешь, Юнги, — проговаривает мужчина и свободной рукой вновь поправляет густые усы. Юнги чужую руку с себя скидывает и, слегка поморщившись, отходит в сторону. — Исправительные работы в церкви у моего давнего знакомого должны тебя направить на истинный путь.

      Юнги тошнит от этих пафосных речей. Уж лучше в исправительной колонии для несовершеннолетних сидеть, чем выслуживаться перед несуществующим Богом. Юнги не верует, Бог для Юнги — он сам.

***

#▲S†RΣK▲ — skrmn

      Юнги немного непривычно. Он идёт в неизвестном ему направлении с незнакомым мужчиной. Тот представляется как господин Ким, улыбается слишком искренне немного квадратной улыбкой и одет в длинный чёрный балахон. Юнги подозревает, что это тот самый священник, но говорить с ним по этому поводу нет желания и смысла как такового. Он устало плетётся за мужчиной, еле переставляя ноги, господин Ким изредка оборачивается назад и подгоняет юнца, чтобы тот шёл быстрее. Юнги хмыкает. Видимо, командовать в церкви — в пределах нормы. До нужного места они доходят слишком быстро. Мин оглядывается вокруг, поджимает губы и прячет руки в карманы, находя там почти пустую пачку сигарет. Сигары у комиссара, конечно, лучше, но у Юна такое ощущение, что ему и сигаретами сейчас не дадут насладиться.

      — Если так хочется — кури, — звучит мелодичный голос священника, и Юнги усмехается.

      «Добрый какой», — думает юноша, но специально достаёт из кармана смятую пачку и прикуривает, вытаскивая одну из сигарет.

      Дым обжигает лёгкие, заполняет их полностью, проникая ядом в каждую клеточку организма. Юнги выдыхает дым, вместе с ним заодно и проблемы, переживания и чувства, которые обжигают похуже дыма едкого, похуже любого оружия. Ему тяжело, за маской непослушного подростка скрывается истинное лицо, и его Мин боится показывать. Боится стать таким, как все, боится показать себя настоящего — ранимого, уязвимого и слабого. Кражи, мелкое хулиганство — это лишь способ поднять себе самооценку, способ забыться и быть в центре внимания.

      Негласный король, самопровозглашенный правитель собственного мёртвого театра.

      Юнги всегда был любимым ребёнком, на него всегда обращали внимание, холили и лелеяли, но всё в одночасье рухнуло, с треском провалилось в тартарары, и Юнги был бы рад, если бы отправился в преисподнюю вслед за своей хорошей жизнью.

      Деревянная дверь в церковь отворяется, и вот мужчина уже за руку за собой тащит Юнги. Тот поднимает взор и изучает иконы, которые будто смотрят на него: осуждающе, зловеще и жутко. Юнги тут не нравится, Мину никогда не было комфортно в святых местах подобного типа. Он опускает глаза и поджимает губы, чужая хватка ослабевает на миновой кисти, и юноша опускает руку, а потом и вовсе чувствует, как его оставляют наедине с собственными мыслями. Нельзя сказать, что у него нет интереса. Он оглядывается, замечает некоторых прихожан, а после взглядом натыкается на молодого парня, который одет подобно священнику. Мин заинтересованно разглядывает его, подмечает, что глаза у парня очень выразительные. Юнги нравятся его светлые волосы и то, как он расхаживает по церкви и помогает какой-то женщине.

      — Это мой сын, Тэхён, — говорит священник и зовёт подойти Юнги ближе. Он знакомит молодых людей, и Мин не отрывает от него взгляда. Этот Тэхён красивый, чистый, словно ангел, что с небес спустился, и Мин усмехается, что тот, должно быть, правильный путь в своей жизни выбрал.

      Вот только Юнги ошибается, не во всём, конечно.

      Тэхён приятный собеседник, это Юнги понимает сразу после того, как старый священник уходит, а Тэхён решает с ним заговорить. Ким в общении лёгок, улыбается знакомой квадратной улыбкой и постоянно смеётся. Он солнечный, светлый, искренний, и Мину даже стыдно, что он весь такой грязный, прогнивший от только что расцветающей, как ему казалось, жизни. Но всё увядает, как сорванный цветок, если за ним не ухаживать.

      Вот и Юнги погибает.

      Погибал.

      Тэхён возвращает ему тот самый свет, которого так давно не хватает парню, Ким становится тем, кто этот самый увядший цветок поливает, ухаживает и возвращает к жизни. День сменяется днём, неделя бежит за другой, а Юнги понимает, что за безэмоциональной маской он уже не сможет скрыться, спрятаться и притвориться. Она ломается, к ногам падает и распадается на части. Юнги и рад бы вернуть её обратно, да вот только не получается — каждое откровение из уст Тэхёна рушит стену Юнги, раздирает защитную кожу на нём и заставляет пересмотреть приоритеты.

      Юнги подобно фарфоровой кукле ломается, переживая внутренний переворот души. Революция собственного сознания начинается слишком быстро и неожиданно.

      Юнги слаб. Юнги беспомощен и глуп, давайте на чистоту.

#How Like A Winter — 06. Crucifuge

      Тэхён за такой короткий срок становится слишком близким для Юнги другом. Он рассказывает про Чонгука. Вплоть до того, что у самого Кима к Чонгуку чувства неправильные, греховные, а Мин понять не может, что такого в том, что ты, кажется, любишь представителя своего пола? Что вообще плохого в любви?

      — Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла. Она не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит, — говорит Тэхён, долго смотря прямо в миновы глаза и улыбается лишь уголками губ. В церкви тихо сейчас, свет уличных фонарей изредка пробивается сквозь цветные витражи и находит своё отражение в радуге цветов на светлых тэхёновых волосах. Юнги думает, что Тэхён необычный, слишком правильный для этого мира. Он не должен показываться не только тьме, но и свету. — А чувства к Чонгуку любовью не назовёшь, — заканчивает свою речь Тэхён и поворачивает голову, прикрывая глаза и ловя разноцветные блики от фонарного света.

      Юнги качает головой, он не согласен. Для светлых и правильных людей это не любовь, это нечто греховное, неправильное и низкое, для Юнги же это, правда, любовь, просто не такая обыкновенная, специфическая. Но Тэхён любит, и Юнги в этом точно уверен. Каждый раз, когда он рассказывает о старшем своём друге, Чонгуке, у него горят глаза, он улыбается украдкой и смущается.

      Кого ты обманываешь, Ким Тэхён? Своего Бога? Душу свою или Того, чьё имя произносить в святом месте нельзя? Он будет рад, если ты встанешь перед ним на колени и склонишь голову, будет рад, если оступишься и падёшь так низко, что в жизни не догадаешься, что совершил греховное деяние.

      Любить Чонгука — грех. Грех страшный, неискупимый. Но Тэхён, должно быть, самоубийца в некотором роде, потому что, когда Юнги говорит ему показать Чонгука, от услышанного знакомого имени сжимается сердце, и ком к горлу подступает.

      Тэхён захлебывается в собственных чувствах, Тэхёну глотку себе перерезать хочется. А не разлюбить.

***

#unknown.beat — gloomy

      Тэхён хотел Чонгука с Юнги познакомить раньше, но из-за ссоры не получилось. Тэхён не рассказал причину ссоры Мину, не поделился эмоциями. От этого немного обидно, но мятноволосый не придаёт этому значения. Их случайная встреча с Чонгуком происходит в важный для Кима день — в момент принятия сана. В тот период, когда Тэхён понимает, что от любви к Чонгуку не избавиться — он избавится от неё посредством очищения своей души, он поклянётся перед Богом в вечной верности и никогда не поддастся своим чувствам.

Глупец.

      Юнги смотрит восхищённо, наблюдает за Тэхёном и лишь потом понимает, что его буквально взглядом сжирают.

      — Сам поприветствуешь своего Владыку, или мне тебя научить манерам?

      Юнги поворачивает голову и сталкивается с чернеющими глазами. Юнги знает их, Юнги точно узнаёт этого человека. Чонгука он до этого видел на фотографиях, что показывал Тэхён на своём телефоне, а вот так вблизи, вживую — впервые. И это очень пугает. Потому что одного взгляда хватает, чтобы понять в с ё. Тэхён что, настолько слеп? Чувства затуманили ему рассудок настолько, что дальше собственного носа Тэхён не видит?

      Юнги продолжает смотреть в чужие глаза и чувствует, как его хватают за запястья ледяные пальцы и сжимают крепко-крепко. Юнги думает о том, что на его бледноватой коже наверняка останутся синяки, а Чонгук лишь тянет за собой в сторону комнаты для переодевания.

      Сказать честно, Чонгук видит Юнги насквозь. Он чувствует «родную кровь» — те, кто грешен, кто к демоническому когда-либо обращался, за версту друг друга видят. Вот только Чонгук не обращался, он сам — демоническое, опасное, но для Тэхёна такое родное и губительное.

      Юнги не ведает, зачем Чонгуку повинуется, когда тот просит опуститься на колени, когда сам с удовольствием поддаётся и делает кому-то хорошо, по сути, против воли своей. Юнги — заплутавший путник в своей судьбе, а Чонгук — искуситель. Юнги кричать внутри хочется, чтобы Тэхён сейчас пришёл, увидел, понял, что в Чонгуке таится, что опасность Кима ждёт. Но Чонгук смотрит сверху вниз, пальцами за мятную макушку цепляется и оттягивает прядки назад, смотрит чернеющими глазами прямо в такую же душу Юнги и проговаривает низким голосом, что на человеческий будто не похож:

      — Расскажешь ему — погубишь.

      Юнги очень не хочет Тэхёну навредить, и поэтому он достойно принимает своё падшее состояние. Церковь его не исправит. Ей не под силу расторгнуть договор с дьяволом, подписанный полтора года назад.

      Когда Тэхён неожиданно, во всяком случае для Юнги, оказывается на пороге маленькой комнатки, Чонгук его уже ожидает. Смотрит пронзительно, а Юнги пугается — сбегает как последний трус, пулей будто вылетая из церкви, и приземляется на землю, хватаясь за голову.

      Он — оступившийся ребёнок, ещё мал, чтобы в такие игры со злом играть. Тэхёна жаль, до глубины души жаль, что не понимает, во что он ввязывается.

#G-Dragon — COUP D'ETAT

      Тэхён оглядывается по сторонам. После случившегося в церкви Чонгука видеть совершенно не хочется. Он не остаётся разбираться с ним, ему куда важнее то, куда девается Юнги. Светловолосый не знает всех тайников мальчишки, но однажды Мин говорил, что любит ходить к маленькому озеру в парке, чтобы подумать, поразмышлять о своей жизни и прочем.

      КимТэ отправляется туда и надеется, что Мин будет именно там.

***

***

***

      Ветер на удивление спокойный, и это вносит некий диссонанс, потому что в душе Юнги самый настоящий ураган. Самый сильный, когда хочется выплюнуть наружу ком, что застревает глубоко в горле, когда хочется выхаркать собственные лёгкие, потому что нет сил дышать полной грудью, когда хочется руки на себя наложить, потому что понимаешь, настолько жизнь твоя никчёмна.

      Юнги — негласный повелитель своей судьбы, так почему же нет?

      В парке спокойно, водная гладь озера переливается в вечерних огнях города, а Юнги, ни на что не обращая внимания, ступает босыми ногами в воду. Она неприятно холодит не только тело, но и дух. Тяжело вздохнув, Юнги продвигается дальше, погружаясь в озеро глубже с каждым шагом. Перед глазами всё ещё чужой демонический взгляд, дрогнувший голос Тэхёна и собственное бешено бьющееся сердце в груди. Оно давит, будто ему грудной клетки мало, а Юнги задыхается, потому что дышать невозможно.

      Собственная революция души, крушение «правительственного аппарата» почти завершается, да вот только Юнги слышит голос позади себя до боли знакомый. Раздаётся крик надрывный, а Мину всё равно — он голову в воду опускает и дышит, старается захлебнуться. Вода обволакивает его и убаюкивает в своей умиротворяющей колыбели.

      Юнги оказывается на поверхности слишком скоро. Тэхён по щекам его бьёт, в чувства пытаясь привести, кричит, тело трясёт и надеется, что Юнги жив.

      Дурак он, глупый до такой степени, что слова подобрать сложно, чтобы описать его. Тэхён стягивает с себя тёплую куртку, накидывает на худощавое тело и поднимает Мина на ноги.

      Юный бунтарь сегодня терпит поражение.

      Революция с треском проваливается, и он падает к тэхёновым ногам.

Чем не демон в ангельском обличье?

***