***

      свет.

      чонгук резко распахнул глаза, стараясь собраться с мыслями и понять, кто он и где именно находится. с неба нудно сочился мелкими каплями осенний дождь, пронизывающий ветер проникал под мокрую одежду, заставляя кожу покрываться неприятными мурашками, а в голове происходила самая настоящая паника.

      что это было? что вообще случилось?

      чонгук поднялся с земли и удивлённо смотрел по сторонам: почему-то толпа окружила его и показывала пальцем, раздражающий звук полицейской сирены слишком быстро приближался к чонгуку, и лишь сейчас он обратил внимание на то, что находился на берегу реки. он кинул взгляд вверх, заметив мост.

      точно.

      он с него сбросился недавно.

      так, стоп? сбросился? он не умер? что, черт подери, он натворил?

      чонгук смотрел в одну точку на водной глади, подмечая про себя, что вода оказалась по итогу для сентябрьской погоды холодноватой, высота — неподходящей, а способ уйти из жизни — дерьмовым. да и вообще чонгук уже не уверен в том, что совершенное ранее его деяние — правильное. оно поспешное, необдуманное.

      он ощутил, как его тело и голову покрыло мягкое одеяло, чтобы согреть. чонгук не чувствовал холода и не слышал того, как стучали его зубы, привлекая изрядное внимание к своей персоне. молодой мужчина старался выйти из себя, но лишь сильнее загонялся в невидимые рамки.

      — я настоятельно рекомендую проехать с нами в больницу, чтобы сделать обследование и выяснить уровень обморожения организма, — женщина-врач присела рядом с чонгуком на корточки и грустно улыбнулась.

      она напоминала чонгуку его покойную мать, что не справилась с тяжелой ношей и оставила их — чонгука и его младшего братика — совсем одних, обрекая на верную гибель.

      чонгук не хотел вспоминать этого, но думы сами нашли его, и он окончательно поник.

      на ватных ногах он шагал за женщиной в машину скорой помощи, чтобы после найти покой душе. успокоительные пришлись очень кстати, а крепкий сон в тишине стал спасением.

      он вернулся домой в этот же день, чувствуя себя виноватым до глубины души: его встретили в маленькой уютной квартире пугливым и обеспокоенным взглядом, и чонгук осознал, что чуть не сделал подобное тому, за что корил собственную мать.

      он хотел оставить братишку совсем одного? вот же идиот!

      — прости, я задержался на работе, енгук-а, — чонгук плюхнулся на пол и раскинул руки в стороны, чтобы через секунду крепко сжать в своих объятиях единственный смысл его жизни, который он вот-вот чуть не потерял.

***

      с той роковой ошибки прошло больше полувека, чтобы чонгук наконец отпустил ее; постарался забыть, выкинуть из головы и освободить душу от съедающего чувства внутри.

      перед его глазами раскинулся сказочный лес; мохнатых ветвей хотелось коснуться ладонями, умоститься на них и ощутить мягкость листвы. солнечные лучи наполняли все своим светом, и даже казалось, что у ночи здесь своих прав нет. ему это место было знакомым, чувство дежавю распирало мужчину, и как только на его пути встретилась белая волчица, виляя приветливо пушистым длинным хвостом, чонгук все осознал.

      — тогда, когда я очнулся, я подумал, что это был сон, — признался он волчице, когда та вела его к знакомой когда-то реке. — я даже пытался вспомнить детали, но все было безрезультатно.

      чонгук оглядывался по сторонам и с каждой минутой нахождения тут замечал, что место поистине сказочным было; он молодел на глазах, ощущая лёгкость в ногах и пояснице, невиданные животные шугались его и, создавалось ощущение, что обсуждали это меж собой. чонгук не мог сказать, что знал этот язык, но он точно понимал, о чем велась речь.

      — те, кто попадает сюда в срок, всегда будут молоды, а тогда ты оказался в смиренной реке совершенно случайно.

      знакомый низкой голос разнесся эхом по лесу и окутал сознание чонгука, заставляя тело покрыться мурашками. мизэри наклонила голову, а чонгук, не до конца понимающий, что происходило, не сразу заметил движущуюся фигуру в их с волчицей сторону.

      — теперь я могу сказать тебе, что твоё время пришло, что тебе здесь рады, чонгук, и что настал момент выбирать.

      юноша остановился подле него и лучезарно улыбнулся.

      — я тэхён, хранитель леса умерших. здесь останавливаются души, которым сложно обрести покой в мире мёртвых, либо те, кто по собственному желанию решил стать моим помощником. все эти чудесные звери некогда ранее были людьми.

      по мере того, как хранитель подходил к концу рассказа, чонгук уже мысленно вернулся к давним событиям, опрометчивому поступку; его сердце кольнуло от воспоминаний, а грудная клетка тяжело приподнялась, наполняясь кислородом.

      — значит, я тоже могу остаться тут?

      тэхён не переставал улыбаться и протянул ему руку, тут же сжимая чонову ладонь в своей и дергая мужчину на себя.

      — если хочешь, то все можно.

      тэхён не отпускал его руки, продолжая рассказы об этом месте, о себе и своей истории. чонгук впервые за столько лет был дома? да, он был на своём месте. он нашёл приют для своей души.

      — мы карту души будем читать вместе, но вначале ты должен решить, в кого из животных перевоплотишься. это обязательное условие.

      они сидели на берегу реки, смотря вдаль и наблюдая за тем, как лучи проникали через водную гладь к самому дну. чонгук улыбнулся, когда почувствовал чужую голову на своём плече.

      — я хочу быть твоим учеником: днём человеком, что помогает тебе прочитать души и отвести их к своему месту, а ночью — животным, что охраняет твой сон.

      тэхён заливисто засмеялся, приподнял голову с чонова плеча и легонько щёлкнул брюнета по кончику носа.

      — глупенький ты! тут нет ночи, и я совсем не сплю.

      гук на это лишь отвёл взгляд и, щурясь, принялся разглядывать солнце.

      — тогда я хочу стать ночью и луной, чтобы позволить отдыхать вам и помогать душам идти по лунной дороге своим путём. к своему месту.

      так тэхён и сделал.

«его карта может указать путь и дать общие очертания, но не раскрывает конкретного содержания, которое каждый должен открыть для себя сам.»