День не задался с самого начала. Врёт тот, кто говорит, что утро должно начинаться с чашечки хорошего кофе. Кажется, в законах природы прописано, что утро должно начинаться с криков хозяйки о долгах за квартплату, с отключения горячей воды, со сгоревших блинов на завтрак, со звонков в дверь ментов, утверждающих, что на тебя написали заяву об изнасиловании, с объявления от матери и отчима, что тебя окончательно выписывают из квартиры, а еще с новостей о том, что гитарист и вокалист твоей группы решили вдруг съебаться и организовать вдвоём свой собственный музыкальный проект. Всё бы ничего, но только как-то многовато событий для одного утра.
Если на блины и воду можно забить, не страшно, с хозяйкой договориться об отсрочке оплаты, о говняности родичей просто подумать и успокоиться, а в ментовке написать объяснительную (когда ты известен в городе, как главный кобель, да еще и чертовски хороший в постели, волей-неволей набираешь кучу подобных заявлений в местном участке, что все сотрудники знают тебя уже в лицо. Сначала эти малолетки хотят, чтобы ты ебал их до потери сознания, а потом надеяться, что станут центром твоей Вселенной, ведь «лучше девушки не найти». Но только отношения тебе нахрен не сдались, а от секса бесплатного кто откажется? Отсюда и обиды, и заявления в ментовку), то к новости о распаде группы точно нельзя быть готовым. Единственный, хоть какой-то заработок… и того лишиться? Не самая приятная весть.
– Знаю парочку ребят. Пацан и девчонка, довольно прикольные. Я тебе рассказывал про них. Че Гевара и Кастро.
– Это которые «Дыру» отбили у тех нариков пришибленных?
– Они самые.
– Так девка вроде на басу, ты говорил.
– Тебя сейчас это сильно ебет? Разберетесь. На данный момент это лучший и, причем, единственный вариант, как по мне.
Когда не привык даже просто просить кого-то об одолжении, мольба на коленях становится настоящей пыткой. Жизнь способна поставить раком любого, что ради денег он будет счастлив и поцеловать кому-нибудь ноги. Приходится переступить через собственную гордость и умолять о последнем, «прощальном», концерте этим вечером, чтоб заработать хоть какую-то копейку. Этим гаденышам-то хорошо, нашли себе каких-то продюсеров, которые будут их продвигать за бабки. Какие они панки после этого? Продались капитализму, как и все остальные в принципе. Да, мы все зависим от денег, но продаваться системе, говорить и делать всё под чью-то диктовку ради минутной бестолковой славы Сид не намерен. Музыка – единственный способ донести до людей (хоть и не до самого большого количества) свою точку зрения. Конечно, навязывать он ее никому не хочет насильно, хотя и считает её единственной верной, так что предавать свои основные принципы панка он не собирается. Но вот заработать хоть немного на последнем концерте не помешало бы. Хотя Поп и уверяет, что знает подходящих ребят, у которых такая же ситуация, как и у них, и которые могут присоединиться к ним даже завтра, все равно нужно иметь немного грошей в кармане, потому что характерами не так-то и просто сойтись. Не удивит, если они перезнакомятся еще с кучей разных людей, прежде чем найдут замену в группу.
Настроение весь вечер паршивое. В клубе собралось не так уж и много людей, половина из которых – друзья, пришедшие поддержать морально. В принципе и этого достаточно, чтобы заплатить хозяину места, да еще и самим при копеечке остаться, только вот всё начинает идти через жопу с самого начала, когда на сцену выходит обдолбанный вокалист. Пригласил всё-таки своих дружков-наркоманов. Те, в свою очередь, не теряя возможности, начали разводить суету в толпе среди слушателей. Ну, здорово! Мало было просто бухих в хламину придурков, теперь они еще и в драку с обдолбанными полезли. Противостояние века. Всё бы ничего, Сид даже сказал бы, что ему насрать, перед какой публикой играть, лишь бы его слушал, хотя бы один человек, которому будет в кайф, но все как будто бы с цепи сегодня сорвались. Две обдолбанные девчонки, судя по всему уже познакомившиеся с дружками этого недопевца, решили, видимо, что они самые красивые шлюхи леди этого притона и что красавчик-басист им в их желаниях отказать просто не сможет. Но парню было явно не до этого, особенно после утреннего прихода мусоров. Взбесившись на всех вокруг, на хреновую публику, на проебавшихся коллег, на бесячих сук, желающих, чтоб их как можно жестче трахнули, на друзей, которые не видят всех его проблем, Сид шибанул свою басуху буквально посреди песни и ринулся вон со сцены, чтобы побыть наедине с собой. Только вот выйти через черный ход по-быстрому не удалось. Мало того, что там обычно тусит треть местного народа в надежде побыть «в тишине», так еще сейчас собралась толпа малолетних фанаток, которых не пустили из-за возраста, и теперь стоят сторожат музыкантов в ожидании накинуться им на шеи. Не сказать, что Сид был совсем уж старым. Двадцать один год, который он отметил буквально пару недель назад, не звучал как приговор. Но пятнадцатилетки… это даже для него слишком. Пробившись сквозь эту толпу, обматерив всех, кого только можно и нельзя, по дороге, рванул, как можно быстрее, не рассматривая путь перед собой, чтобы поскорей оказаться на свежем воздухе в тишине.
– Овца! Смотри, куда несешься! – рявкнул он на куда-то так же торопящуюся девушку, с которой они вписались друг в друга, проигнорировав все её извинения, вылетавшие из нее с ужасной скоростью, хотя при этом она сама рассыпала какие-то бумаги. Мелкая, особенно для него, парня с метр восемьдесят восемь, да еще и девчонка. Ему никогда ничего не стоило оскорбить кого-либо, даже девку. Конечно, у него были друзья и подруги, которых он уважал, но их было не так уж и много, и это отдельная история. Озлобленный на всех на свете, по крайней мере, каким его знали все левые знакомые, он легко мог ударить любого. Нахамить – уж тем более. Наверняка, эта еще и одна из малявок, толпящихся у выхода, только плюсом и опоздала.
Услышав не лучший комплимент в свой адрес, девушка застыла на несколько секунд в позе на четвереньках, затем медленно забрала последний лист с пола и так же медленно поднялась на ноги, параллельно вздернув голову. Парень ожидал всего, что угодно: испуганный взгляд, нерешительность, стыд, удивление, злость, даже влюбленные глаза. Да, бывало и такое. Всё-таки они достаточно популярны у местной молодежи (ну так, человек пятьдесят постоянных фанатов у них точно есть), а девки просто текут, когда он в их адрес даже одно слово кидает, и неважно, что это может быть тупое оскорбление. Они-то уверены, что он милашка, просто держится своего угрюмого образа. Только вот искренности и доброты в нем, когда его жизнь гнет раком, нет от слова совсем. В общем, он был готов к чему угодно, но точно не к полному равнодушия, ничего не выражающему, лицу.
– Нахуй иди, – отчеканила она и, недолго думая, схватила стакан с какой-то жидкостью у мимо проходящего пацана и вылила на голову удивленного Сида. Отдав стакан обратно ничего не понимающему парню и сунув пятьдесят рублей, которые вытащила из кармана, в его руку с таким же равнодушным выражением лица, она, не обращая внимания на шок нахамившего ей придурка, пошла дальше спокойным шагом по своим делам.
Сказать в такой ситуации, что ты охренел от жизни, это ничего не сказать. Конечно, попадая в разные конфликтные истории с людьми, ты привыкаешь слышать и различные оскорбления, и попытки унизить тебя какими-то тупыми действиями тоже перестают удивлять. Но только вот еще ни одна девчонка не осмелилась так ответить парню на его хамство. Особенно здесь. В клубе «Буду утром». Где его знали все постояльцы, где его хотела каждая девушка (и не только). Где каждый знал, что лучше с ним не связываться, потому что, хоть и до ужаса худой, особенно для своего роста, парень имел силу, что надо, и мог въебать любому.
А тут эта мелочь… Причем, сама, видимо, того не понимая, въелась парнише в голову то ли своей наглостью, то ли безразличием, а, может, вообще безрассудством. Он стоял как вкопанный, провожая девушку удивленным взглядом и медленно проводя рукой по своим мокрым от липкого пива, черным густым волосам, поправляя свой панковский «хаос» на голове. Никогда еще он не думал так долго об одном человеке, а точнее о его глазах. Ее глазах. Глазах цвета земли, сверкающие, как нежная кора молодого дерева на солнце, сливающиеся с ее волосами каштанового цвета. Сид был поэтом. Все песни, которые исполняла группа, писал он. Но ведь он всегда вдохновлялся борьбой за свободу слова, охуевшими политиками, дерьмовой «демократией» в стране, книжками наподобие «Мы» Замятина, «Собачье сердце» Булгакова и прочими произведениями, высмеивающими власть и надзирательский строй. Боль, которую, он считал, знает от и до с самого детства, помогала ему в поисках вдохновения, но еще никогда он не начинал мыслить как поэт при виде девушки.
Списав всё на обычное потрясение, он развернулся и зашагал дальше в сторону выхода, доставая свои сигареты и зажигалку.
***
– Это вроде тебе нужны были деньги! – затягиваясь в очередной раз, Сид пытался игнорировать ор Попугая, который был явно очень зол. – Какого черта ты вытворяешь? Решил с голода помереть? Ну, молодец! Самое время свой характер показывать! – парень всё не унимался. – Знаешь, если тебе на себя плевать, обо мне подумай, – проговорил Поп уже более тихим, но агрессивным голосом, – ты не один в этом мире, если не помнишь этого. И хватит уже курить эту дрянь! – парень выхватил сигарету из рук друга и, кинув на асфальт, растоптал одним движением ноги.
Сид, всё это время старавшийся понять, что ему дальше делать со своей никчемной жизнью, давно уже выкинувший мимолетную музу из головы, вдруг поднял на парня задумчивые глаза и без агрессии, которую он редко вообще проявлял к своим близким друзьям, тихо протянул:
– Ну и зачем?
– Они воняют, как дерьмо, – проговорил Поп уже спокойным тоном, облокачиваясь на стену рядом с другом, – ты это знаешь.
– Не правда.
– Правда. Все тебе это говорят.
– Значит, все идиоты, – достав новую сигарету, опять закурил. Стоя в тихом дворе с мусорными баками, в полной темноте, в освещении одной старой лампочки, отдававшей желтым цветом, он думал сейчас обо всём на свете. А точнее, как же хреново ему и Попугаю, но ему еще больше, потому что за друга он переживает слишком сильно.
Поп младше на три года, но они всё детство провели вместе. У них никого не было, кроме друг друга. Как любит говорить парень, «этот пацан мне как младший родной брат, которого я никогда не хотел, который меня временами бесит, но за которого я порву любого». Да что там. Попугаем его прозвал тоже сам Сид. Когда они решили вдруг подростками податься в панк-культуру, младший предпочел одеваться во всё ярко цветное, а также красить волосы в цвета вроде красного, синего и зеленого, иногда всё сразу, вместе. На его блондинистой голове это было сделать не так сложно, помимо этого он отрастил себе длинные волосы, довольно-таки ниже плеч. Увидев его впервые нарядившимся очень цветасто, Сид воскликнул: «Под попугая косишь?!», после чего назвал его пару раз так при общих друзьях и пошло-поехало. Парнишка был совсем не против такого погоняла, оно ему даже нравилось, хотя и сложилось на его высмеивании. Конечно же, старший не хотел его оскорблять. Просто шутил. Но переросло это вовсе не в шутку. Как и его предложение создать свою рок-группу.
– Ничего, всё будет нормально, – протянул Сид, обхватив одной рукой за шею Попугая (ему было довольно легко это сделать, ведь тот был не только младше, но и ростом гораздо ниже, около метра семидесяти, может, семидесяти трех), а второй закидывая сигарету между зубов. – Прорвемся как-нибудь.
– У тебя всё нормально?
– Если не брать во внимание всё, что произошло за последние время? – парень усмехнулся и выпустил дым, зажмуривая один глаз.
– Ты какой-то тихий сегодня. Я думал, будешь здесь рвать и метать после того, что случилось в зале.
– Да плевать мне уже на них. Деньги где-нибудь найдем, не переживай. Надеюсь, завтра встреча с теми ребятами не отменилась?
– Пока что нет. Думаю, вряд ли отменят, судя по тому, что я знаю, они тоже сейчас в заднице.
***
Макса и Серого, с кем парни образовали музыкальный коллектив чуть больше года назад, они знали примерно столько же. Этого времени им хватило, чтобы стать достаточно популярными в узких кругах. Известны они были скорее за безбашенное поведение Сида, за которое тот провел не одну ночь в участке (которое, в принципе, и стало одной из основных причин, почему его прозвали Сидом). Но не менее эпатажным был и Серый, с приходом даже небольшой славы подсевший на героин. Хозяева клуба, в котором ребята стабильно играли как минимум каждые выходные, давно предупреждали его, что если он будет продолжать колоться, да еще и творить всякую дичь, то его надолго здесь не оставят. И хотя они до сих пор его не выкинули, как паршивого щенка, терпение их явно с каждым разом всё ближе подходило к концу. И сегодня, видимо, кончилась последняя капля. Направляясь в сторону бара, где можно заглушить все свои проблемы хорошей выпивкой, проходя мимо основного зала, Сид заметил, как охранники клуба выводили под руки ничего не соображающего Серого, а за ним – и других дебоширов этого вечера. Следом плелся Макс, таща за собой гитару и громко матерясь в адрес своего товарища. Вот и всё. Судя по всему, это их последняя встреча.
Стараясь не зацикливать на них особого внимания, Сид пошел дальше. Хозяева успели уже вызвать других ребят, которые играли на замене у «Кайфоломов» (не пропадать же времени зря, когда можно навариться хоть на чем-нибудь), так что народ особо не разошелся, и шум стоял всё такой же. Только друзья парней уже свалили с этой тусовки вместе с Попом. Решили поддержать их после распада группы, устроив попойку на хате у Чижа, но Сид отправил их без себя, сказав, что догонит позже.
Зайдя в комнату с баром, решительно развернувшись в сторону выпивки, парень заметил двух придурков, пристающих к девушке. Хотя это не совсем было похоже на домогательства. Скорее, казалось, они очень сильно спорили по какому-то вопросу. Сид не мог слышать их разговора и с пяти метров из-за громкой музыки, раздающейся из соседней комнаты. Но если он прав, то у одного из парней явно закончились нормальные аргументы, потому что в ход пошли его руки.
Хоть парень был и не самым вежливым человеком на свете, но личные границы он уважал и ненавидел тех, кто этого не делает. Поэтому, недолго думая, он кинулся вперед, чтобы помочь девчуле, но не успел толком сообразить, как она резко свернула руку обнаглевшего идиота и пнула ногой в спину так, что он буквально упал всей грудью на пол. Не успел второй и двинуться, как ему прилетело кулаком по челюсти. Заметив, что первый резко подскочил, оклемавшись, и собирается снова кинуться на девушку, стоящую спиной, Сид кинулся в его сторону и долбанул одним точным ударом в живот. Тот свалился, сложившись пополам. Довольный своей работой, парень развернулся, чтобы получить благодарность, но тут же увидел летящий прямо перед его глазами кулак.
Удар.
Сида откидывает назад. Потеряв равновесие, он падает на спину, схватившись за свой нос. Крови вроде нет. Голова кругом. Слышит неразборчивое «ё-моё, прости, прости, я подумала, ты с ними» и чувствует, как его тянут за руки. Поднимается, аккуратно отпуская руки, ситуация его, можно сказать, даже рассмешила:
– Ничего, с кем не бывает, – смотрит впервые девушке в лицо.
Вот так встреча.
Новый удар.
Снова парень на полу, зажимает свои ноздри, потому что на этот раз кровь есть. И не слабая. Сид поднимает взгляд на «старую знакомую» и с удивлением (или даже очарованием, кто знает) смотрит на нее. Ненависть. В ее глазах видно только злость, смешанную с легким недоразумением. Но в одно мгновение вдруг всё это пропадает, и появляется только испуг и замешательство.
– Блин, прости, пожалуйста, это рефлекс сработал, – хватает парня за руки, пытается аккуратно поднять и увести подальше в сторону от бара, где в себя понемногу приходят поверженные. Сегодня они ей больше не помешают.
– Всё нормально. Думаю, я заслужил, – еле проговаривает с разбитым носом и улыбается.
Что за черт? Такого еще никогда не было.
– Да, заслужил. Но я тебе уже вылила стакан пива на голову, так что мы квиты, а это уже несправедливо получается.
– Странно, что ты не подумала об этом, когда твой кулак летел мне в лицо, – смеясь мелкими рыками, как позволял ему травмированный нос, парень только шире заулыбался, зажимая ноздри пальцами.
– Дай посмотрю, что там, – девушка протягивает руки, хватая за запястье и аккуратно убирая его.
Кровь хлынула сильными струями, из-за чего она тут же сама зажала своими маленькими, ухоженными, хоть и без маникюра и с коротко подстриженными ногтями, пальцами нос парня.
Нечасто встретишь девушку ее возраста, которая не хочет казаться взрослее, не красит ногти, даже не пользуется косметикой. Иногда кажется, что сейчас и не встретишь на улицах Питера девушек-подростков без вызывающего макияжа, пирсинга на лице или цветных волос.
Так кажется Сиду. О чем уж говорить, если даже все его подруги подходят под эти критерии.
– Я, конечно, не спец, но, думаю, тебе нужно в больницу.
– Не-не-не, – загундосив, попытался запротестовать брюнет, но тут же был прерван таким агрессивным возгласом, будто это он кому-то нос сломал.
– Мы поедем сейчас в больницу, и это не обсуждается! Только если ты не врач и не можешь со стопроцентной уверенностью сказать, что это не перелом, или оказать себе первую помощь, если это ушиб, потому что я точно не могу!
От неожиданности и потрясения Сид не произнес больше ни слова. Уставился на девчушку своими голубыми глазами, пытаясь понять, шутит она это или же всерьез.
Никто никогда не разговаривал с ним таким тоном. Точнее…
– Куда это ты намылился?
– Мы с Толиком договорились погулять сегодня и…
– Кажется, я не отпускал тебя.
– Но я же сделал всю домашку!
– Меня это не волнует! Я говорил, что ты не будешь общаться с этим мелким паршивцем!
– Не указывай мне, с кем я могу общаться, а с кем нет!
– Права была твоя мать. Весь в папашу. Его всегда тянуло к таким же убогим, как и он сам, особенно к этому Верхо…
– НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ МОЕГО ОТЦА, СУКИН ТЫ…
...разные моменты бывали в его жизни, но услышать такой тон в свой адрес от какой-то девчонки…
Дело не в том, что она девчонка. Сид относился с таким презрением ко всем людям, вне зависимости от их пола, ориентации и вероисповедания. В мире было не так уж много людей, которых парень по-настоящему уважал. Его друзья. Но на дружбу с этими людьми точно никак не влияло то, что находится у них между ног. Скорее уж то, что находится у них в голове.
Недолго думая, шатенка убрала руку с его лица и кинулась в бар за пакетиком льда. Приложив его на травмированный нос парня сверху от его рук, которыми он пытался остановить кровь, одной рукой придерживая лёд, другой пытаясь тянуть Сида за собой, девушка потащилась на улицу с целью поймать такси, потому что скорую ждать – легче самой нос вправить.
***
Из-за поворота показалась белая лада, направляющаяся точно в сторону травмпункта.
Из дверей машины выскочила невысокая девушка лет восемнадцати, вытаскивая за собой длинного черноволосого, чуть постарше нее самой, парнишу, всего залитого кровью и крепко державшегося за свой нос. Недолго думая она уверенно потащила паренька за собой к дверям медучреждения.
Все вокруг оглядывались них. На них невозможно было не обратить внимание. Человек, истекающий кровью, явно сам ничего не понимающий, бледный как смерть, в лохмотьях, будто только вышел из мусорки, а рядом девчонка, выглядящая совершенно как ребенок, одетая в джинсовые шмотки со свисающими цепями по всему телу. Смотрелись они рядом очень несуразно. Казалось, будто он выше нее голов на пять, не меньше. Он был ужасно худощав, что создавало иллюзию еще большей высоты, а она была среднего телосложения, не толстая, но и за счет довольно большой груди и широких плеч не худая, хотя имела она достаточно пухлые щеки. (Ужасное строение ее тела, которое она ненавидела в себе, бабушка была очень худой, чуть ли не анорексичкой, а щеки были очень пухлые, вот и достался такой подарок от ген). Люди, до этого сидевшие со скучающим видом, безразлично ожидавшие своей очереди, завертели головами и чуть не повскакивали со своих мест, желая рассмотреть несуразную парочку, явно оживившую это место и придавшую ему хоть какого-то звука.
– Простите, у нас тут срочно!... Перелом носа!... Столько крови потерял!... Да подождет ваш вывих!.. Вы посмотрите на него, сейчас он у вас на руках умрет, тогда и будете на свой перелом пальца жаловаться!... – девушка неслась по достаточно длинному коридору в поисках нужной двери, таща за собой Сида, параллельно успевая спорить с пациентами в очереди. – Простите, что без предупреждения! – с извинений начала она, буквально вломившись за дверь с вывеской «ТРАВМАТОЛОГ». – Хотя, кажется, мы вам тут несильно помешаем, – глядя на спокойно потягивающего кофе и залипающего в телефоне врача, девушка усаживала свою каланчу, как уже успела прозвать парнишку про себя, на кушетку.
Врач уставился удивленными глазами на незваных гостей. Не часто его уединение вот так нагло прерывали, учитывая, что основная масса считала кабинет врача своего рода «храмом». Уж лучше не вламываться сюда без разрешения, чтобы не злить лишний раз и без того нервозного человека. Он же всё-таки… врач. Только вот девушка, в отличие от многих, почему-то понимала, что он такой же человек, как и все они, и имеет свои обязанности, как они – свои права.
– Вы будете что-нибудь делать, пока он сознание не потерял? Мы кровь остановить не можем, – мужчина в белом халате, а точнее парень не больше лет двадцати пяти, быстро поднялся со своего места и направился в сторону больного, как-то странно на него косясь.
– Простите, а Вы ему кто? – поинтересовался врач, начиная осматривать нового пациента от безысходности ситуации.
– Жена, – не раздумывая, выпалила девчонка, наблюдая за тем, как парень на кушетке удивленно вскидывает бровь, не в состоянии сказать вообще что-либо, из-за рук, полностью перекрывающих лицо.
– Жена? – удивленно переспросил доктор, переводя свой странный взгляд с парня на девушку и обратно, – а Вы не слишком мо…
– А давайте вы сейчас его носом займетесь, а когда он перестанет истекать кровью, проведете нам свою семейную психотерапию, ладно? – девчушка скрестила руки на груди, явно недовольная тупыми расспросами врача. На тыщу глупых вопросов она еще успеет ответить потом, пусть пока работой своей основной занимается этот блондинчик.
***
– Назовите полностью ФИО пациента, – почти на распев протянул докторишка, поднимая взгляд на девушку. Две минуты он объяснял формальности, типа заполнения бумаг всяких, но так и не сказал, почему лично принялся заниматься этим, если у него за дверью еще куча ожидающих своей очереди людей, а бумагами должны заниматься вроде как в регистратуре.
– Попов Павел Владимирович, – почти на автомате выдала девушка, когда поняла, что роль жены исполнять как-то надо, а ее «супруг» сидит с закрытым перевязанным носом, не может внятно сказать ни слова из-за сгустков крови во рту. Благо хоть не перелом… Просто сосуды оказались слабыми. Почему она назвала именно эти ФИО… Да чтоб она знала. Просто почему-то в этот момент шарага родная на ум пришла, ну а там по принципу ассоциаций. Личности связанные с этим местом… Революционер Ленин, ученый Попов и одногруппник Паша. Прямо идея для шоу «Где логика?»
Молодой человек не сказал ни слова. Всё тем же удивленным взглядом пробегаясь по парню с девушкой, он молча записывал услышанное.
– А Ваши?...
– Попова Елена Олеговна, – если с парнем познакомиться она еще не успела и придумала ему рандомные данные, то объяснить, почему на вопрос о себе она ответила имя и отчество своей лучшей подруги детства, она не особо-то и могла. Просто привычка такая с детства. О себе нигде не распространяться, по возможности называться чужим именем. Опыт у нее в этом большой, поэтому так солгать, не покраснев, особого труда ей не составляет.
– А как собственно… – быстро записав сказанное девушкой, врач указал ручкой на тихо сидящего паренька.
– А… Это… Ээ… Да там… – почему-то быстро ответить на вопрос не получилось. Девчуля начала потихоньку краснеть. Сиду казалось, что этот вопрос загнал ее в ступор, потому что ей было стыдно за его разбитый нос.
– Упав снесницы.
– Чего?
– Упал с лестницы, он говорит! – быстро подхватила «Леночка» и с легкой улыбкой взглянула на своего подопечного.
Парень был готов поклясться, что в этот момент у него что-то перекрутилось в животе, будто он съел что-то не то, но это чувство было куда приятней. Он провел с девушкой в больнице уже почти час, добирались сюда они не меньше половины, а в общей сложности он с ней знаком (если это так можно назвать) уже почти три часа, но ни разу еще не видел, как она улыбается. До этого момента. Девчушку нельзя было назвать красавицей по всем стандартам современной красоты. Обыкновенные, правильные черты лица, круглые щеки, вытянутый подбородок, густые темные брови, без макияжа ее можно было принять совсем еще за ребенка лет четырнадцати-пятнадцати, не больше. Но почему-то у Сида начала слегка кружиться голова. Он не понимал, почему всё ещё сидит здесь, почему позволяет ей так «командовать», в какой-то степени, им, почему сам сидит, набрав воды в рот, и просто слушает ее. Единственное, что парень понимал: сейчас он хочет просто не отрывать взгляд от карих глаз, отдающих, как казалось ему, необыкновенным блеском. Он чувствовал себя идиотом, который невинно уставился на девушку, и залип, внимательно изучая ее лицо. Да что с тобой такое, черт возьми?! Приди уже в себя. Ей-Кобейну, как подросток в пубертате.
– Хорошо, – снова блондин что-то чирканул на бумаге. – Дата рождения?
– Чья?
– Обоих.
– Двадцать первое, двенадцатое, девяностый и… – она обернулась на Сида, окинула его взглядом с ног до головы, проговорив короткое тихое «точно Скорпион», после чего продолжила, – одиннадцатое, одиннадцатое, восемьдесят шестой.
Травматолог, ничего не сказав, окинул еще раз подозрительным взглядом этих двоих, снова что-то записал и, поднявшись со стула, направился к Сиду.
– Думаю, можно уже снимать это, кровь должна была остановиться, – блондин помог парню освободиться от лишних пластырей и ватных дисков с бинтами, после чего отправил его в уборную прочистить ротовую полость и умыться. Вернулся тот через пару минут уже чистый, с единственным пластырем на переносице, и способный нормально разговаривать. – Итак, – парень подошел к Сиду вплотную и закинул руку ему через плечо, – а теперь рассказывай, Савин, почему ты никогда не рассказывал про свою жену и что на самом деле тебя зовут Попов Павел? – врач взглянул на попутавшую девушку и искренне рассмеялся.
Казалось, что глаза у шатенки вот-вот вылезут на лоб. До нее начало медленно доходить, о чем говорит этот «докторишка», и ей хотелось провалиться под землю. На самом деле, в том, что она соврала, а парень это понял, нет ничего криминального, но ей все равно не нравилась вся эта ситуация. Как минимум, потому что ей было стыдно перед человеком, которому она искренне пыталась помочь.
Сиду было не до смеха. В свою очередь, он не понимал, для чего весь этот цирк устроила девчуля. Ведь он не собирался подавать на нее заявление, тем более что она же сама и повезла его скорее в травмпункт. Она испугалась? Или она всё ещё на него злится? Не доверяет ему? У него что, такое ужасное лицо? Ему было очень интересно, но одновременно стыдно, что он не сказал ей о том, что знает Кирилла, сразу же. Хуже было б только, если бы парень сейчас узнал, что в нос он получил от нее.
У них была куча вопросов друг к другу и к самим себе, но они просто стояли, потупив взгляд, слушая раскатистый смех блондина.
– Очень смешно, – фыркнула она, всем своим видом показывая пренебрежение, – идиоты, – поставила девушка быстро диагноз обоим парням.
– Ну так, вы будете рассказывать или как?
– Эээ… Ну, там короче… – Сид попытался начать рассказ, но не знал, с чего. Меньше всего он хотел даже просто видеться с кем-то из своих одногруппников, а уж тем более обсуждать свою жизнь. Среди одногруппников у него никогда не было друзей или просто хороших знакомых. А еще парень понимал, что ставит сейчас в неловкое положение не только себя, но и… – Забавная история, в общем, вышла! Мы тут с митинга немного возвращаемся, – с каждым словом парень всё больше отстранялся от Кирилла и приближался к своей «победительнице», – короче нам нужно, чтобы никто не был в курсе, что мы тут были, понимаешь? – парень уже взял аккуратно за локоть свою спутницу и потащил на себя в сторону выхода. Откровенно говоря, он и сам не понимал, что за бред несет сейчас. – Я тебя увидел, говорить не мог, не мог ее предупредить, что мы знакомы… Ну в общем, вот… Ты понимаешь?... Надеюсь, ты забудешь о нашей встречи, приятно было повидаться, конечно. Спасибо за всё. И да, это моя жена! – на последнем слове он уже бежал по коридору, утягивая за собой девчонку, и смеялся вместе с ней. Адреналин подскочил, видимо, хорошо так, потому что, каким бы бредом весь этот рассказ ни казался, почему-то с каждым шагом и словом становилось всё смешнее. Кирилл не знает точно, кто разбил нос его одногруппнику, и это уже победа. Хотя после рассказа о «жене» завтра пойдут слухи по всему унику… Но это неважно.
На самом деле, даже если б знал… В этом не было ничего такого. В принципе, скрывать свои имена обоим было незачем. Это была просто детская необдуманная шалость. Это было весело.
Они стояли. Вдвоем. Только они вдвоем. На темной улице, в свете одинокого фонаря. Они не знают, сколько бежали от больницы в сторону, пока не остановились посреди дороги, где не было машин и людей. Почти час ночи. Окраина Питера. Город давно спит. Только два силуэта под фонарем весело смеются, будто спаслись только что от опасного чудовища. И никто никогда не узнает, что именно произошло с этими двоими, почему им так радостно. И грустные тени, привлеченные шумом, появляющиеся в темных окнах жилых домов, будут думать, что это просто стоят два шизоида или какие-то наркоманы, которые как раз вкинулись новой дозой. И никто из них никогда не узнает, что в этот момент переворачивается с ног на голову судьба до сих пор незнакомых между собой парня и девушки, всех их друзей, а еще сотен и тысяч не известных им людей.