The Reason

Перестроившись в правый ряд, Жан направил свой Plymouth GTX в сторону съезда с развязки.

— Suse ma bite, Berthold¹, — выплюнул он.

Что это за имя, блять, "Бертольд"? Такое если и встретишь, то только на упаковке с замороженными баварскими кнедли². А Жан умудрился позволить этому хитрому, двуличному ублюдку втянуть себя в жалкое подобие отношений, которые в итоге не продержались и месяца. В то время как Жан, нехотя согласившийся "потестить моногамию", испытывал на прочность собственные пределы терпения, Бертольд пренебрегал этим условием — которое, кстати, сам и поставил — и, как выяснилось, весьма охотно вспахивал задницы всем желающим при любой подвернувшейся возможности. Хвала богам, от свободы Жана отделяла лишь входная дверь в квартиру этого засранца — они не стали съезжаться, ограничившись лишь несколькими встречами в неделю. По желанию все того же Бертольда. Чтоб его черти драли.

Самолюбие Жана пошатнулось настолько, что он начал подумывать о путешествии на Средний Запад, чтобы отдохнуть от всей этой гребаной мирской суеты и поучиться у индейцев древнему искусству сигнальных костров. Да, удовольствие, прямо скажем, сомнительное, но гордость Жана истекала кровью и нуждалась в плане "Б", если план "А" не сработает. План "А" заключался в поездке в Сан-Франциско. Не далее чем вчера ему позвонил Эрвин, сообщив, что Ривай выказал желание набить очередную татуировку.

Жан согласился без раздумий. Потому что нахер все.

Это был уикенд накануне Дня независимости. Проснувшись, Жан собрал все необходимые для работы инструменты и материалы, запрыгнул в тачку и погнал прочь из Лос-Анджелеса. И теперь, оставив позади Сан-Леонардо, он ехал по Бэй-Бридж — мосту протяженностью семь километров, соединяющему Окленд и Сан-Франциско.

Вид на залив был просто убийственный.

Последние лучи заходящего солнца подсвечивали кроваво-красные облака и отражались от окон верхних этажей близлежащих небоскребов. По поверхности бухты, в сторону "Алькатраса" и "Золотых ворот"³, скользили черные силуэты яхт и парусных лодок.

Если верить прогнозу погоды, выходные обещали быть солнечными во всем штате. Оставалось надеяться, что синоптики не обманули и солнце выступит во всей своей красе — Жан нуждался в отрыве, а паршивая погода всегда портила ему настроение.

Жан вытянул руку в открытое окно и поймал ладонью встречный поток теплого ветра.

Уже некоторое время ему не давала покоя мысль об открытии нового тату-салона. Благодаря помощи Марко в области PR, Лос-Анджелесский салон MO:dS стал самым известным "чернильным" заведением в городе — плотность записи могла соперничать с ежедневным расписанием Елизаветы II.

Жан никогда не забудет запуск проекта.

Ему пришлось взять на себя все взаимодействие с публикой и интервью, поскольку, впервые оказавшись перед камерой, Марко впал в ступор и не мог связать двух слов. Уровень неловкости в комнате бил все рекорды, и Жан мог бы поклясться, что от напряжения сфинктер Марко оказался где-то в районе лопаток. Так что Жан был вынужден взять ситуацию в свои руки и сняться в видео-презентации с участием новоиспеченной рок-звезды, Малкольма Скотта, которому настолько понравились работы Жана, что оплату за участие в PR-кампании он взял татуировками. Все это стало поворотным моментом в жизни Жана — MO:dS в мгновение ока получил статус топового тату-салона ЭлЭй. Поток клиентов был ошеломительным, а тату-художники соперничали за возможность стать частью его команды. Основываясь на успехе MO:dS, Жан стал разрабатывать план расширения, и теперь он искал новое место, работая над концепцией нового заведения. И оно могло бы отлично вписаться в ритм и пейзажи Сан-Франциско.

На протяжении всего пути Жану то и дело попадались байкеры на "харлеях". В темных очках, потертых джинсах и кожаных жилетках на голое тело они с ревом продирались сквозь транспортный поток на скорости девяносто миль в час, лишь чудом избегая столкновений. На спинах каждого из парней красовалась эмблема в виде пары скрещенных крыльев на щите, которая являлась отличительным знаком местного мотоклуба "Титаны". Эти парни давно стали символом социальной, интеллектуальной и даже политической жизни Западной Калифорнии, и не считаться с их авторитетом было невозможно. Высказывания офицеров клуба часто цитировали в прессе, и ни одна полубогемная вечеринка не носила достойного статуса, если в ее преддверии не распускали слух, что среди приглашенных будет хотя бы пара парней из числа "Титанов". Поэтому имена и клички участников клуба всегда красовались на первых местах во многих гостевых списках. Кроме того, они ежегодно проводили забеги в память о военнопленных и пропавших без вести военнослужащих, благотворительные соревнования по драг-рейсингу, покерные турниры и прочие мероприятия, направленные на сборы средств для пожертвований нуждающимся.

"Титанов" уважали во многих штатах, но особым признанием они пользовались именно в Западной Калифорнии, а в Сан-Франциско была расположена их штаб-квартира.

Жан некстати вспомнил об Эрене — младшем сыне Президента клуба. Они виделись лишь раз. Кажется, года три назад, когда парень приехал из университета на вечеринку в честь дня рождения Ривая. Из-за незапланированного изменения в рабочем расписании Жан оказался в Сан-Франциско лишь к вечеру и столкнулся с ним возле дверей бара, где их и познакомил Эрвин. Им не удалось пообщаться, но Жан навсегда запомнил открытую улыбку парня и смеющийся взгляд зеленых глаз.

Самых красивых глаз из всех, что ему доводилось видеть.

Пару минут спустя Жан оказался возле нужного бара, вдоль которого была припаркована вереница "харлеев", несколько пикапов и новенький красный Shelby Mustang. Сделав вираж через две сплошные, Жан приткнул свой GTX на единственное свободное место, прихватил телефон и выбрался из салона.

Большинство баров Сан-Франциско были сконцентрированы на северо-востоке города, но принадлежащий Риваю и Эрвину RAIN урвал для себя сочную локацию на северо-западе. Судя по рассказам Эрвина, арендная плата за помещение была заоблачной, но имя "Титанов" делало свое дело — поток клиентов держался на высоком уровне, обеспечивая хозяевам стабильную прибыль.

Толкнув затемненную стеклянную дверь, Жан очутился в огромном тускло освещенном пространстве, под завязку наполненном посетителями, доброй половиной которых являлись байкеры. Из стереосистемы звучала знакомая рок-композиция. Полностью укомплектованный бар сверкал девственно-чистыми зеркалами и стеклом, что являлось заслугой Ривая и его лучшего друга — ОКР⁴. Значительную часть помещения занимали пять больших бильярдных столов, а в дальнем его конце располагалась сцена с ударной установкой и гитарами.

RAIN был идеальным местом для того, чтобы посидеть, понаблюдать и, если захочется, поохотиться. Геям и бисексуалам в том числе. В конце концов, Сан-Франциско славился своими либеральными взглядами в отношении людей с нетрадиционной ориентацией.

Жан разглядывал публику, выискивая того, кто мог бы составить ему компанию этим вечером, но то и дело натыкался на заинтересованные взгляды рослых бородатых мужиков в джинсах и коже. Не то чтобы Жан был подвержен влиянию предрассудков. Он не считал, что собирательный образ типичного байкера представлял собой огромного пузатого мужика в кожаной кепке-конфедератке, но… Нет. Ладно. Жан был подвержен предрассудкам, рожденным проклятым кинематографом — с каждым проделанным шагом в его голове все громче звучала тема "El bimbo"⁵.

— Блять, — процедил Жан и обернулся, пытаясь понять, кто именно ущипнул его за зад, но отвлекся на низкий баритон.

— Жан!

Жан посмотрел в направлении бара и увидел возвышавшегося над посетителями Эрвина, махнувшего ему рукой. Оценив проходящую мимо компанию девушек, Жан взял курс в его сторону. У стойки сидели несколько человек, а вечно хмурый Ривай ловко разливал алкоголь по стопкам. Заметив Жана, он достал из холодильника "Корону"⁶ и, бросив на стойку квадратный бирдекель⁷, поставил бутылку напротив свободного табурета в торце бара.

— Почему так долго, засранец? Мы уже решили, что ты не появишься, — пробормотал он, как всегда пренебрегая приветствием.

— Я же пообещал, — возмутился Жан, кладя телефон на стойку.

Последовала череда громких приветствий, хлопков по спине и — в качестве бонуса — костедробильные объятия Ханджи, с которой он виделся от силы пару раз.

Устроившись на табурете, Жан поставил ноги на перекладину и глотнул пива. Он услышал голос Вилли — симпатичного парня с длинными светлыми волосами.

— …до сих пор злишься из-за своей подруги? Она сама бросила меня, помнишь?

Ханджи фыркнула и метнула в него соленым орешком.

— Да, потому что ты не хотел брать на себя обязательства.

— Не в моих интересах всю жизнь ухаживать за одним-единственным цветком. Я должен распространять семена любви по всему свету, — пошутил Вилли и подмигнул рыжей девушке, сидящей через табурет от него.

Протирая стойку, Ривай пробормотал:

— Единственное, что ты распространяешь — это герпес.

Побледнев, Рыжая спрыгнула с табурета и ушла. Вилли бросил на Ривая недовольный взгляд.

— Спасибо, друг. Ты только что обломал мне секс, — сказал он, отсалютовав бутылкой "Будвайзера", и сделал глоток.

Ривай натянуто улыбнулся.

— Мне не в тягость.

Ханджи громко расхохоталась, а Эрвин скрыл усмешку за кромкой бокала с виски. После недолгого обсуждения предстоящей работы Жана над новой татуировкой Ривая Ханджи допила свое пиво и звонко хлопнула в ладоши.

— Жан, ты ведь играешь в пул? — спросила она, положив ладони на стойку и нагнувшись вперед. Ее очки поймали блик от одного из плоских экранов, висящих над баром. — Мне нужен достойный соперник.

Жан пожал плечами, прокручивая горлышко бутылки между пальцами.

— Играю… — начал было он, и глаза Ханджи сверкнули огнем предвкушения, но вмешался Эрвин.

Качая головой, мужчина торопливо проглотил виски.

— М-м, нет. Нет, Жан. Не ведись на эту фигню, — предупредил он и указал на Ханджи пальцем. — Она — акула бильярда.

— Ты преувеличиваешь, — скривилась Ханджи и с невинным видом заявила: — мой уровень игры весьма посредственный.

Эрвин послал Жану многозначительный взгляд.

— Просто поверь печальному опыту всех ее соперников. Когда-то я и сам потерял три сотни баксов, прежде чем мне хватило ума остановиться.

— Умный человек остановился бы после пятидесяти, — усмехнулась Ханджи и двинулась в сторону бильярдных столов.

Жан услышал ее громкий вопрос «Кто сыграет против меня?», ответа на который не последовало — очевидно, никто не хотел наступать на старые грабли. Он усмехнулся, когда огромные мужики разбежались словно тараканы, сделав вид, что не расслышали ее предложения. Глотнув пива, Жан заметил, как Ривай что-то пробормотал Эрвину и, зацепив пальцем V-образный вырез его белой футболки, потянул к себе. Эрвин послушно перегнулся через стойку. Когда Ривай что-то прошептал ему, Эрвин тяжело сглотнул и кивнул.

— Вил, присмотри за баром, — рявкнул Ривай, закончив смешивать какое-то фруктовое, ярко-красное девчачье пойло на основе текилы. Он поставил бокал на поднос подоспевшему официанту и угрожающе указал пальцем в сторону Вилли. — И если в ближайшие пятнадцать минут ты снова посмеешь зайти в офис, я оторву твою башку и нассу тебе в глотку, ясно?

Эрвин сжал переносицу и тихо рассмеялся.

— Ладно, но не смей возникать, если случится какой-нибудь пиздец, — ответил Вилли, обходя стойку. — И еще. Если позвонит Лиза, я брошу нахрен твой бар и уеду. У меня сегодня выходной.

— Ноешь, как сучка, — выплюнул Ривай и, сдернув с плеча полотенце, швырнул его в Вилли.

Тот вздохнул, ловко поймав белоснежную ткань. Он покачал головой.

— Как же я ошибался, думая, что ты хороший человек.

— Я и есть хороший, — ответил Ривай, снимая с себя короткий набедренный фартук.

— Ты себя слышал? — возмутился Вилли, споласкивая руки в стальной мойке. — Ты угрожал оторвать мою голову и нассать мне в глотку.

Ривай громко фыркнул.

— Да, и это была моя хорошая сторона.

Бросив фартук в Вилли, он ушел вместе с Эрвином в сторону темной двери с надписью "Офис гребаного директора". Чуть ниже красовалось предупреждение: "Держись, блять, подальше". Проклятье, должно быть, Эрвин просто невероятен в постели, если у него получилось укротить этого брюзгу. И терпелив — Жану сложно было представить, какой выдержкой должен обладать мужик, чтобы мириться с характером Ривая. Кроме того, он был самым неразговорчивым сукиным сыном на свете, и попытки что-либо вытащить из него частенько походили на отдирание старых обоев — без тяжелого труда не обойтись.

Оглядывая помещение бара, Жан поднес бутылку к губам… и замер. С другого конца зала на него глядели знакомые глаза. Мозг заело, как иголку на старой пластинке. Это был Эрен. Несомненно. Словно гребаный ангел в мешанине демонов, парень сидел за столом в окружении своих болтающих и смеющихся друзей. С трудом проглотив пиво, Жан наблюдал за тем, как он рассеянно кивнул на чьи-то слова, а после выстучал сигарету из пачки. Прикуривая, Эрен не сводил с него взгляда.

— Привет, мы знакомы?

Женский голос вытолкнул Жана из состояния созерцания. Повернувшись, он увидел улыбающуюся девицу, которая облизывала взглядом татуировки, выглядывающие из-под рукавов футболки и покрывающие руки Жана до самых запястий. Блондинка, около двадцати пяти, высокая, милое личико, прикрытое чумовым мини тело, будто сошедшее с обложки Sports Illustrated, и высоченные шпильки, в которых она, должно быть, была одного роста с Жаном. Красивая обертка и пустое очарование. Но для одной ночи вполне сгодится.

— Нет, милая, — улыбнулся Жан. — Боюсь, мы не имели удовольствия. Я Жан.

Девушка устроилась на соседнем табурете.

— Лола, — ответила она, с интересом разглядывая пирсинг Жана.

Жан кивнул. Но не сумел выдавить из себя ни капли флирта. Ни единого игривого замечания, ни намека на желание перейти к действию. Ни намека на стремление затащить ее в тачку и оттрахать до потери пульса.

Перед Жаном оказался высокий бокал с ярко-розовым коктейлем, украшенным кусочком ананаса и каким-то тропическим цветком.

— Двенадцать долларов, — сказал Вилли и послал блондинке сексуальную улыбку, которая, Жан был уверен, прибавит ему чаевых — парень был чертовски привлекательным.

Девушка скользнула двадцаткой по гладкой поверхности стойки. Посмотрев на Жана, она принялась играть языком с соломинкой, а после втянула ее кончик между своих блестящих красных губ. В другой ситуации зрелище смогло бы запустить все его цилиндры, но не сегодня. Глотнув пива, Жан бросил взгляд через зал. Все, чего ему хотелось, в данный момент находилось на другом конце бара и с любопытством наблюдало за ним.

Блять.

Пытаясь собраться с мыслями, Жан провел ладонью по лицу. Блондинка принялась что-то шуршать, нахально лапая его бицепс, но все, что чувствовал Жан — это взгляд Эрена. Прикончив остатки пива, он посмотрел на грудь блондинки. Да, у него на уме был секс, но это было лишь рефлексом, ничего более. Подобный интерес не имел ничего общего со странным волнением, вызванным вниманием зеленых глаз. Вниманием, на фоне которого тискающая его Джессика Рэббит казалась пресной, как маца.

К черту.

Взглянув на девицу, Жан перебил поток ее болтовни.

— Не хочу быть мудаком, милая, но тебе придется поискать кого-нибудь другого.

Она уставилась на него в непонимании, а алые губы распахнулись, будто ей дали под зад.

— Я…

— Я гей, — солгал Жан и смахнул с руки ее хватку. — Прости.

— Вот засранец, — прошипела блондинка и так резво схватила свой бокал, что расплескала часть коктейля.

Секунда — и ее сдуло с табурета. Перед носом Жана нарисовалась рука Вилли. Розоватые доказательства недавнего присутствия девушки были быстро уничтожены полотенцем, а на бирдекеле оказалась свеженькая бутылка "Короны".

— Что с ней не так? — ухмыльнулся Вилли, опираясь руками о стойку.

Проведя ладонью по волосам, Жан тяжело вздохнул.

— Ничего. Думаю, я просто не заинтересован.

— Господи, чувак, с чего это? Она же чертовски сексуальная.

Вот именно. Девчонка реально была хороша, но Жан сознательно упустил возможность. Взяв бутылку, он мазнул пальцем по бело-синей этикетке, стирая мелкие капли конденсата, и бросил взгляд в сторону манящего столика. Эрен исчез. Жану захотелось осмотреть толпу, но он отбросил это желание, как раскаленную кочергу. Уронив лоб на стойку, он принялся костерить себя на все лады, но его марш самобичевания не продлился долго — рядом послышался раскатистый, басовитый голос.

— Привет, красавчик. Ищешь компанию на этот вечер?

Да-Боже-ж-ты-мо-о-ой!

Оторвав голову от столешницы, Жан повернулся, чтобы узнать, кто решил доебаться до него на этот раз… и мужественно подавил порыв заверещать как баньши. Возле него нарисовался мужик размером с внедорожник. Одетый в черную кожу, лысый, бородатый, угрюмый, он выглядел так, будто под настроение мог изнасиловать любого. А потом сожрать.

— А-а… — выдавил Жан, чувствуя, как от присутствия этого амбала пространство сужается до размеров бумажника.

— Ты немой? Или просто ошалел от моей неземной красоты? — облокотившись о барную стойку, пробасил Лысый.

— Я… — начал Жан, пока его внутренний голос орал: «Соображай, putain de conard⁸, соображай!». — У меня… — Жан гулко сглотнул, — …у меня эректильная дисфункция.

В голове зазвучали громкие саркастические овации. Идиот.

Неподалеку кто-то хрюкнул от смеха. Глянув в сторону источника звука, Жан едва удержался, чтобы не простонать от досады.

— Привет, — улыбнулся Эрен и шагнул в личное пространство Жана. А после склонился к нему и оставил поцелуй в уголке губ. Охрененно. Невинный. — Прости, что опоздал.

Жан бессознательно положил ладонь ему на бедро и заторможенно выдал:

— Ага…

Мозг ушел в штопор. Ощутив, как чужие пальцы зарылись в волосы на затылке, Жан посмотрел наверх и понял, что Эрен смотрел на него в ответ. В зеленых глазах мерцало откровенное веселье.

— Мэнни, не мог бы ты оставить нас наедине? — не отрывая взгляда от Жана, попросил он.

Christ… Кажется, пальцы парня, мягко массирующие затылок Жана, имели прямой коннект с его либидо — член заинтересованно приподнял свою дурную башку.

— Конечно, Эрен. Не знал, что он с тобой, — ответил мужик.

— Со мной, — согласился Эрен и мимолетно пробежался кончиком языка по нижней губе. Проследив за этим движением, Жан сжал его бедро. — И я хочу поскорее утащить его отсюда, чтобы раздеть. Когда мы сможем это устроить, Жан?

Господи, он покраснел, сказав это. Покраснел. Парень был просто очарователен.

— Когда захочешь, bébé, — не задумываясь, выдохнул Жан.

Пальцы Эрена ощутимо стиснули его волосы, послав по телу импульс возбуждения, но контакт тут же оборвался. Отстранившись, Эрен занял соседний табурет. Жан понял, что Лысого и след простыл.

— Прости за это. Мне жаль, если я поставил тебя в неловкое положение… — произнес Эрен, едва ли выглядя виноватым.

Жан фыркнул.

— Не-а, тебе не жаль, — сказал он, проследив за тем, как Вилли поставил перед парнем бутылку светлого "Леффе"⁹.

— Ладно, ты прав, — смеясь, ответил Эрен, обводя большим пальцем края этикетки. — Не жаль.

Развернувшись вполоборота, Жан коснулся коленом его бедра. Эрен неловко поерзал, но все же встретил его взгляд. Господи, как он мог быть нахальным и в то же время совершенно невинным?..

— Спасибо за помощь, — сказал Жан, откровенно любуясь глазами цвета изумруда. — Видел фильм Хичкока "Головокружение"? 

Эрен озадаченно нахмурился, будто вспоминая, о чем речь, и кивнул.

— Ты сейчас прямо как Джимми Стюарт, а я — Ким Новак.

Судя по подрагивающим губам Эрена, его явно позабавили эти сравнения.

— Потому что я думаю, что ты призрак? — спросил он и сделал глоток пива.

Жан жадно проследил за тем, как его губы коснулись горлышка бутылки. Охрененно сексуально.

— Нет, потому что мы в Сан-Франциско и ты только что спас мне жизнь. Знаешь, китайцы говорят, что, как только ты спасаешь жизнь человека, ты несешь за это ответственность. Навсегда. 

Эрен склонил голову на бок.

— Так уж и навсегда?

— Ясное дело, — усмехнулся Жан. — В том, что касается философии, китайцам нет равных.

Эрен выглядел искренне изумленным.

— Любишь восточную философию?

— Не, — фыркнул Жан, разглядывая татуировки Эрена, покрывающие его оливковую кожу. Видя парня издалека, он предположил, что в чернильной писанине на его правом плече был заключен какой-нибудь дерзкий манифест. Нечто в духе девизов "Ангелов Ада": «Живи весело, умри красиво», «Живи, чтобы гоняться, гоняйся, чтобы убить» или «Лучше увидеть сестру в борделе, чем брата на японском байке», но Эрен сумел его удивить — там оказалось витиеватое полотно кхмерских букв и текст, составленный из египетских иероглифов. — Набивал тату одной девчонке, помешанной то ли на буддизме, то ли на Дао… — Он пожал плечами и отхлебнул пива. — Не помню, честно говоря, но вот слова запали в память.

Глядя на него, Эрен рассеянно кивнул, явно о чем-то задумавшись. А Жан залип, разглядывая его ключицы и мышцы рук. Эрен был в обалденной форме. Длинноногий, мускулистый и гибкий, он обладал плавной грацией — симбиоз танцора и мастера боевых искусств.

— Знаешь, мне о тебе рассказывали, — пробормотал Эрен, играя со своим бирдекелем.

Жан напрягся. Он прочистил горло, прежде чем ответить.

— Что именно?

Эрен пожал плечами и, посмотрев на него, загадочно улыбнулся.

— Всего понемногу.

Блять. Кого поблагодарить за слишком большой рот? Эрвина или Ривая? Жану вдруг стало стыдно, и эта эмоция вступила в реакцию с гордостью. Привычно надев маску засранца, он вызывающе ухмыльнулся.

— Дай угадаю. Тебе сказали, что я переспал с половиной девиц и парней в ЭлЭй? — нахальным тоном заявил он, в то же время умоляя себя заткнуться. — К слову, чтобы ты знал, никто из них не жаловался.

Стиснув бутылку, Жан с извращенным удовольствием наблюдал, как это маленькое признание шокировало Эрена. Он приоткрыл рот, будто собираясь что-то сказать, но замер, глядя на Жана с какой-то странной эмоцией в глазах.

— Какого хрена ты застыл? — не унимался Жан, подавшись вперед. — Разве не об этом тебе рассказывали? И, кстати, кто именно это был?

Эрен нахмурился и бросил растерянный взгляд в сторону своих друзей, двое из которых сверлили Жана невербальным обещанием кастрации тупым ножом. Постучав ребром бирдекеля по столешнице, Эрен, наконец, произнес:

— Эрвин. И он говорил не о сексе. — Повернувшись, он добавил, глядя куда-то вниз: — Он сказал, что ты очень талантливый художник и вообще хороший парень.

Тваюмать. Блять.

— Эм… Слушай, я, пожалуй, вернусь к друзьям, — сказал Эрен и собрался было подняться с табурета, но Жан схватил его за руку.

Гребаный грязный рот.

— Эрен, постой… — Жан вздохнул и потянул его обратно. — Прости за это. Не уходи.

Эрен глядел на него своими невыносимо зелеными глазами.

— Я был не готов. Ко всему. Веду себя как мудак, когда меня загоняют в угол, — признался Жан и попытался расслабленно улыбнуться. — Но я такой только когда трезв.

И именно это признание — слава яйцам! — заставило Эрена рассмеяться. Так открыто, что от удовольствия у Жана мурашки побежали. Пиздец.

— Выходит, мне просто нужно угостить тебя чем-нибудь покрепче пива, чтобы ты унялся? — спросил Эрен и оседлал табурет, сев лицом к Жану.

Жан хмыкнул, не выпуская его руку.

— Ну, это, безусловно, один из вариантов, но есть более предпочтительные, не говоря уже о более приятных, — ответил он и заметил, как Эрен вздернул брови. — Черт. Прости. Я…

Эрен усмехнулся.

— Ничего. С флиртом я как-нибудь справлюсь, — заявил он.

И посмотрел на губы Жана, заставив того улыбнуться.

— И даже позволишь мне соблазнить тебя? — склонившись чуть ближе, спросил Жан.

Эрен едва заметно вздрогнул, и неистовый румянец вновь залил его щеки.

— А ты пытаешься соблазнить меня?

От его охрипшего голоса у Жана перехватило дыхание. О Господи. Парень палил из всех стволов. Оке-е-ей. Умоляя судьбу о капле удачи, Жан повернулся к Эрену всем телом и, схватившись за его табурет, придвинул вплотную к себе. Вцепившись в его плечи, Эрен ахнул от неожиданности.

— А ты хочешь, чтобы я тебя соблазнил?

Когда Жан обхватил его колени и притянул к себе на бедра, мрак зрачков затопил зеленые глаза. Язык Эрена пробежался по нижней губе.

— Боже, — тихо произнес Жан, разглядывая его лицо. Член пульсировал в ритме ударов сердца. — Нет ничего лучше, чем наблюдать за твоим возбуждением, bébé.

Глядя на рот Жана, Эрен стиснул его бицепсы и вкрадчиво произнес:

— Еще раз назовешь меня деткой… и пожалеешь.

Жан улыбнулся. Склонившись к лицу Эрена, он ощутил запах сигарет.

— И что ты сделаешь?

— Попробуй и узнаешь, — негромко предложил Эрен, опалив губы Жана дыханием.

— Bébé, — повторил Жан…

…и стиснул зубы — потянувшись вниз, Эрен схватил его за яйца. Пытаясь дышать, Жан боролся с тупой болью и приступом смеха, но все же сумел выдавить:

— Я тебя понял. Отпусти.

Положив руку на пальцы Эрена, сомкнувшиеся вокруг его хозяйства, Жан попытался оторвать их от себя. Ничего не вышло, но хватка Эрена все же немного ослабла… Сердце Жана забилось быстрее, когда пальцы скользнули выше и огладили его твердый член. Дойдя до головки, Эрен замер… А после провел по ней большим пальцем, изучая находку.

— Пирсинг? — изумленно выдохнул он.

Жан кивнул, едва удерживая себя на месте. Он знал направленный на него взгляд. Этот зеленоглазый ангел протягивал себя на серебряном блюде, а Жан был чертовски голоден, чтобы отказаться.

— Блять, Эрен, — прошептал он, наслаждаясь видом. — Tu es putain beau quand tu as envie de sexe¹⁰.

Неподвижный, будто плененный озвученными словами, Эрен уставился на Жана. Казалось, он даже перестал дышать. Жан замер.

— Знаешь французский? — вздернув бровь, спросил он.

— Не сказал бы, — прохрипел Эрен. — Но знаю, что значит «putain beau» и «sexe».

Боже, то, как он произнес эти слова… Еще немного, и Жан разложит его прямо здесь — у всех на глазах. Его безрассудная часть отчаянно хотела узнать, каково это — трахать Эрена. Одна лишь мысль об этом заставляла его дрожать.

И это был пиздец.

Жан должен выбираться отсюда. Да, он должен сесть в тачку и убраться к хренам из Сан-Франциско. Подальше от гребаного Эрена Йегера, его языка, грешных губ и глаз, высасывающих душу…

Игнорируя тирады здравого смысла, Жан наклонился ближе к Эрену и спросил:

— Поехали на пляж?

— На пляж?

Когда Жан кивнул, Эрен — негодник — снова покраснел и усмехнулся.

— С удовольствием, но… — Он сделал вид, что задумался, — будь готов.

Жан моргнул.

— К чему?

Эрен наклонился поближе и тихо, будто бы по секрету, сообщил:

— Под джинсами на мне ничего нет.

— М-м-м, — вымученно протянул Жан, закрыв глаза.

Рассмеявшись, Эрен спросил:

— Что?

Проклятье, этот парень прикончит его. Знай он хотя бы половину того, что Жан желал сделать с его телом, нахрен сбежал бы.

— Я художник, — напомнил он, посмотрев на Эрена. — Мое воображение довольно хорошо заполняет пробелы. — Жан прошелся взглядом по вожделенному телу. — Хотя что-то подсказывает мне, что реальность куда более впечатляющая, нежели моя фантазия.

— Фантазия…

— Мгм.

— Расскажешь? — прошептал Эрен.

И замер. Казалось, все его тело приготовилось впитывать. Глядя на него, Жан медленно сходил с ума. Необходимость разрядки оставила позади этап ноющей боли и перешла на стадию запредельной муки.

— Хорошо, — произнес он, огладив ладонью бедро Эрена. — Я хочу раздеть тебя, — прошептал Жан, разглядывая его затвердевшие соски под тонкой тканью черной борцовки. Чувствуя, как ладони Эрена забрались под футболку, Жан коснулся его талии и скользнул рукой вверх, наслаждаясь жаром чужой кожи. Миновав ребра, он нырнул большим пальцем под край глубокого выреза майки и легко провел им по грудной мышце. Эрен задышал чаще и вздрогнул, когда подушечка задела ареолу его твердого соска. — Хочу попробовать на вкус каждый дюйм твоей оливковой кожи. — Жан наклонился ближе и коснулся губами его уха. Задыхаясь, Эрен вцепился в его спину и подался навстречу. — Хочу притянуть тебя к себе на колени… и заставить держать ягодицы раскрытыми, пока я буду дразнить и трахать пальцами твою узкую дырку. А когда ты будешь готов для меня, Эрен… возможно, я заставлю тебя насадиться на мой член.

Услышав тихий стон, Жан едва не спустил в джинсы прямо посреди бара. Боже, он увяз в парне по уши.

— Эрен…

— М-м? — пьяно проурчал Эрен, обжигая щеку Жана дыханием.

— Меня сводят с ума засосы.

Играя языком с его мочкой, Жан подождал пару мгновений, чтобы произнесенные им слова осели.

— Хочу, чтобы ты сосал мою шею, пока я буду трахать тебя, — произнес он и получил в награду еще один стон.

Черт.

Ощутив, как руки Эрена до боли стиснули спину, Жан потерся щекой о его щеку. Он чувствовал себя невероятно живым. Ему казалось, что он горит внутри собственной плоти. Эрен вздрогнул, когда Жан прижался губами к коже у него за ухом. Он пососал ее, слегка прикусил и осторожно покатал между зубами. Пульс Эрена бился возле его губ. Покрыв поцелуями его шею и подбородок, Жан поднялся к щеке Эрена и остановился в миллиметре от манящего рта. Их дыхание смешалось.

— Ты собираешься дать мне этот сладкий рот, Эрен? — спросил Жан, наблюдая за парнем из-под полуприкрытых век. — Или мне придется взять его самому?

— Блять, — прошептал Эрен.

И рот Жана накрыло жаром. Он замер лишь на секунду, но, ощутив горячий, влажный язык, разомкнул губы. Зарывшись пальцами в волосы Эрена, Жан с удовольствием уловил момент, когда тот нащупал пирсинг у него во рту — его язык обернулся вокруг штанги. Эрен хрипло простонал, и этот звук едва не заставил Жана взорваться. Господи, как же ему фартануло! Должно быть, это было попыткой вселенной восстановить равновесие. Маленьким кэшбэком с небес в награду за последнюю неудачу в его личной жизни. Склонив голову набок, Жан углубил поцелуй. Какая-то часть мозга все еще пыталась мыслить здраво, напоминая, что они не одни, но Жан не желал слушать ее. Только не сейчас, когда он распробовал вкус губ Эрена и тепло его кожи. Чувствуя шарящие по телу ладони, Жан стиснул бедра Эрена и сильнее притянул его к себе. А потом втянул в рот податливый язык, наслаждаясь протяжным стоном, пославшим по телу новую волну возбуждения. Жан отстранился и глотнул воздуха, упиваясь дрожью Эрена и следами желания на его лице — ярким румянцем на скулах, покрасневшими губами и темными глазами, в которых, казалось, не осталось ни капли здравомыслия.

— Так что насчет пляжа?

Пялясь на его губы, Эрен непонимающе пробормотал:

— Пляжа…

— Да. Ты и я, — ответил Жан, оглаживая ладонями его скулы. — На песке.

Улыбнувшись, Эрен выдохнул:

— Да.

<center>***</center>

Путь до пляжа, расстелившегося в небольшой бухте, оказался для Жана самым трудным и опасным за всю его жизнь. Они с Эреном никак не могли оторваться друг от друга, и Жан понятия не имел, как ему удалось уберечь свой Plymouth от лобового столкновения. Трижды. Эрен отвлекался от ласк всего пару раз — и то лишь ради того, чтобы указать дорогу к нужному месту. Все происходящее превратилось для Жана в сексуальный сумбур — смазанную череду поцелуев, укусов, шепота и дразнящих прикосновений, — в который непрестанно вмешивался слепящий свет фар и сигналы встречных автомобилей.

Припарковав авто у пустынного песчаного берега, Жан даже не пытался вытащить Эрена наружу. Едва не сломав спинку водительского кресла, Жан устроился удобней и помог ему перебраться к себе на колени. Они принялись нетерпеливо раздевать друг друга. Ясное дело, гребаный GTX разрабатывался без учета размещения в салоне двух парней, жаждущих устроить в нем марафон по тестированию двухсот пятидесяти поз для траха. Тесно было до жути, но Жан так сильно хотел Эрена, что, блять, чувствовал вкус этого желания. Оставшись в одних лишь джинсах, они тискали друг друга с жадностью людей, которым предстояло умереть на рассвете.

Заставив себя выпустить Эрена из объятий, Жан расстегнул его джинсы дрожащими от возбуждения руками.

— Раздевайся, детка, — просипел он, сдергивая жесткую ткань с бедер Эрена.

Жан простонал, увидев выскочивший на свободу член, но не успел прикоснуться к нему — засмеявшись, Эрен оттолкнул его руки и извернулся, чтобы избавиться от обуви и торопливо стянуть сперва одну штанину, а следом и вторую. Жан потянулся к бардачку и выудил оттуда пакетик с презервативом.

— Ты как бойскаут. Всегда готов, хах? — усмехнулся Эрен, ища молнию у Жана в паху.

Жан приподнял бедра, чтобы приспустить джинсы.

— Это всяко лучше, чем вообще ничего. Но вот смазки у меня нет.

— Наплевать, — прошептал Эрен и обхватил его истекающий от желания член, а после скользнул пальцами к головке и поиграл с пирсингом.

Зашипев, Жан схватил его за запястье.

— Бля, Эрен. Давай не будем рисковать? Конечно, если ты не хочешь, чтобы я спустил до того, как мы приступим к самому интересному.

Эрен склонился ближе.

— Ты прав, это было бы прискорбно, — ответил он, опалив губы Жана дыханием. — Но потом покажешь мне свой пирсинг поближе.

Не позволив Жану ответить, Эрен накрыл его рот поцелуем.

Они оба сошли с ума. Язык жадно скользил по языку, зубы сталкивались, губы были искусаны до боли. Каждая секунда происходящего казалась чертовски необходимой и правильной, но этого было недостаточно.

Жан порвал упаковку с презервативом и, не отрываясь от губ Эрена, раскатал защиту по ноющему члену. Он задыхался. В голове шумела кровь, а сердце раздувалось и сокращалось, как живой зверь в груди. Едва соображая, Жан собрал двумя пальцами остатки смазки из пакетика. Вдали послышался звук мотора, но Жан проигнорировал его. Он хотел Эрена так сильно, что башка шла кругом. Раздвинув его ягодицы, Жан прижал влажные пальцы к сжатому кольцу мышц и осторожно скользнул внутрь, за что получил в награду довольный стон. До боли стиснув волосы на затылке Жана, Эрен прижался лбом к его лбу.

— Блять, детка, — сипло пробормотал Жан, ощущая окутавший пальцы жар и судорожные сжатия сфинктера. — Хочу почувствовать тебя на своем члене.

Заурчав, Эрен качнул бедрами.

— Черт возьми, да, — выдохнул он, когда Жан выругался, принявшись медленно скользить в него пальцами.

Знойный воздух обжигал легкие, кровь кипела в венах. На каждом плавном толчке, каждом прикосновении к простате Эрен вздрагивал и подавался навстречу, умоляя о большем. Тянул Жана за волосы. И это было безупречно.

— Такой голодный, — подначивал Жан, прижимая его ближе. — Ты чертовски сильно этого хочешь, верно?

Зажмурившись, Эрен прошептал:

— Да. Да, еще.

Блять, этот парень убьет его. Сердце Жана зашлось в диком ритме, по виску скользнула капля пота. Чувствуя невыносимую пульсацию в собственном члене, он пробормотал:

— Трахай мои пальцы.

Эрен, послушный и податливый, принялся работать бедрами. Жан втянул его в очередной поцелуй. Настойчиво и глубоко толкаясь языком в жаркий рот, он глотал сдавленные стоны Эрена, растягивал его, подготавливал для себя, пока тот бился в его руках в ритме сумасшедшего набата пульса. Трение их твердых членов, обжигающий жар влажной от пота кожи, прикосновения рук Эрена и его язык, играющий со штангой в языке Жана… Каждое ощущение было дьявольски интенсивным.

Проклятье, секс к этим парнем являлся грандиозной ошибкой — Жан боялся, что теперь не сможет прожить без его близости.

Эрен потянулся рукой себе за спину, пытаясь остановить Жана.

— Хватит, — нетерпеливо произнес он. — Хочу, чтобы и ты получил удовольствие.

Жан прижал его теснее и, тяжело дыша, пробормотал:

— Ne t'inquiète pas pour moi, bébé. J'aurai ma part.¹¹

Он почувствовал, как Эрен сжался на его пальцах. Это ощущалось так охуенно, что Жан едва не разразился оргазмом.

— Прекрати болтать по-французски, — с мольбой в голосе произнес Эрен и бросил в Жана его же слова: — если не хочешь, чтобы я спустил до того, как мы приступим к самому интересному.

— Я не против, детка, — усмехнулся Жан и, зарывшись носом в шею Эрена, добавил: — Je suis prêt à te faire plaisir toute la nuit¹².

Эрен зарычал, явно намереваясь высказать собственное "недовольство", но Жан не дал ему такой возможности. Вытащив из него пальцы, он прижал головку своего члена к расслабленному сфинктеру.

— О боже, — вздрогнув, выдохнул Эрен и сменил положение бедер, облегчая Жану доступ.

Жан усмехнулся.

— Помнишь наш разговор в баре? Хочу, чтобы ты сам насадился на мой член.

Не успев закончить, Жан почувствовал знакомое давление — тело Эрена начало медленно поглощать головку члена, окружая его тугим жаром. Идеально. Так охренительно идеально. Подгоняемый отчаянным желанием ворваться в горячее нутро по самые яйца, Жан стиснул ягодицу Эрена. Он услышал, как участилось его дыхание, почувствовал, как в плечи вцепились пальцы.

— Дыши, Эрен, — прошептал Жан, лаская ладонью влажную спину. — Ты такой тесный. Охуенно идеальный.

Эрен уронил голову на плечо Жана, в груди которого закипал низкий рык, и, наконец, впустил его до конца. Жан попал в рай. Возбуждение электрическим разрядом прошило его тело, тяжело осев в яйцах. Подавив острое желание начать двигаться, он огладил ладонями натянутую на его член крепкую задницу.

— Эй… Ты в порядке?

Вместо ответа Эрен застонал и, подняв голову с его плеча, легко качнул бедрами. Иного приглашения Жану не требовалось. Обхватив Эрена поперек спины, он толкнулся в него.

— О… боже… — прошептал Эрен, и Жан проглотил эти слова, сплетаясь с ним языками.

Наслаждаясь дрожью Эрена, он медленно трахал его, позволяя привыкнуть к себе, но тот оказался мастером адаптации — пачкая живот Жана смазкой, он начал двигать бедрами навстречу его толчкам.

— Сильнее, — задыхаясь, потребовал Эрен. — Сильнее, Жан.

Потеряв терпение, Жан схватил его за бедра и сделал то, о чем его попросили.

— Хочешь, чтобы это было жестко, детка? — хриплым от напряжения голосом спросил он, работая бедрами.

— Да, — выдохнул Эрен, уперев ладонь в потолок и толкаясь навстречу. — Да, трахай меня.

Блять, Эрен…

Какого хрена? Это был всего лишь секс, но Жан впервые был настолько очарован партнером. Три года. Три года он жил без Эрена, без его завораживающих глаз, его уничтожающей душу улыбки, его идеального рта, его идеальных рук, его идеального тела. И теперь, врываясь в него, делая его своим, Жан с отчаянной решимостью искал в себе грань, которую не сможет пересечь. Но нихрена не находил. С Эреном этой проклятой грани, очевидно, не существовало. Жан принялся трахать его еще сильнее. Громко простонав, Эрен откинулся на руль и вцепился левой рукой в торпеду.

Не переставая работать бедрами, Жан потянулся к его лицу и провел пальцами по гладкой горячей щеке. Прикоснувшись к влажным приоткрытым губам, он скользнул ладонью вниз — по груди парня. Сжав твердый сосок, он опустил ладонь ниже — к поджарому животу. И еще ниже. Приласкал костяшками пальцев истекающий смазкой член, коснулся напряженных мышц на внутренней стороне бедра. Обхватив рукой его яйца, почувствовал, как они наливаются тяжестью.

С губ Эрена сорвался судорожный вздох.

— Эрен, детка, ты знаешь, что, блять, делаешь со мной? — просипел Жан.

В холодном свете луны он увидел на лице Эрена смесь удовольствия и страдания. Тяжело дыша, тот покачал головой в отрицании.

Вонзаясь в податливое тело, Жан выдохнул:

— Ты сводишь меня с ума.

Глядя ему в глаза, Эрен начал двигаться быстрее, и Жана шарахнуло острым приливом возбуждения, подталкивающим его к кульминации. Блять. Эрен был близко. Он собирался кончить от ощущений в заднице.

Nique ta mère!¹³

— Да, детка, — прохрипел Жан, удерживая его за бедра. Помогая насаживаться. — Используй меня. Используй. Не останавливайся.

— Твой долбаный пирсинг, — с нотой обвинения выплюнул Эрен и, откинув голову назад, простонал. — Я сейчас кончу.

Подстрекаемый приближением собственной разрядки и желанием увидеть оргазм Эрена, Жан вышел из него и толкнулся обратно. Сильно и глубоко. Они оба застонали. Стиснув зубы, он вцепился в бедра Эрена и снова начал двигаться. Еще жестче и быстрее, наполняя темный салон звонкими шлепками плоти о плоть. Тело взяло верх над разумом. Жан почти ослеп, и его бедра задвигались словно поршни: беспощадный ритм создавал напряжение в мошонке и отдавался жаром в паху.

Чувствуя неумолимое приближение разрядки, Жан заставил себя побороть искушение кончить прямо-блять-сейчас. Он сфокусировался на удовольствии Эрена — продолжая трахать его, продолжая подталкивать его к краю…

— Да-а-а… — сдавленно простонал Эрен и начал выплескиваться, покрывая спермой собственную грудь и пресс.

Чувствуя закипающий в яйцах оргазм, Жан дернул парня на себя и вцепился в его скользкую от пота спину.

— Bon sang, Eren. Qu'est-ce que j'ai fait pour te mériter?¹⁴ — пробормотал он в шею Эрена и зарычал, когда его накрыло ослепительным, сумасшедшим оргазмом. 

Медленно приходя в себя, Жан чувствовал губы на своей шее. Эрен целовал его, кусал и посасывал кожу, а после зализывал наливающиеся метки. Этот секс оказался долбаным откровением. Он ударил Жана гораздо сильнее, проник глубже, чем он мог представить.

Когда Эрен чуть отстранился, их губы снова оказались рядом, и Жан не удержался — потянувшись вперед, он оставил на них мягкий поцелуй. Жан понимал, что это было слишком.

«Слишком интимно», — повторил он про себя. Но, вопреки его сомнениям, Эрен не взбрыкнул. Улыбнувшись Жану в губы, он притянул его ближе.

<center>***</center>

Сидя на капоте, Жан поставил ногу на бампер, поднес сигарету к губам и с наслаждением затянулся. Эрен устроился рядом. На пару секунд вспыхнуло пламя — щелкнув кремниевым колесиком, он прикурил и захлопнул металлическую крышку зажигалки. Накачивая себя никотином, они молча рассматривали темный океан и огни вдоль побережья. Им в спину бил мягкий свет из салона. Окружавшую их тишину нарушали лишь крики чаек и шелест вылизывающих берег волн. 

Выдохнув дым, Жан прикрыл глаза от удовольствия — со стороны залива налетел резкий порыв прохладного ветра, без которого влажность была бы просто невыносимой. Жан не рискнул надевать футболку. Он так вспотел, что она облепила бы его, как пищевая пленка. Делая очередную затяжку, он боролся с искушением посмотреть на Эрена. На его идеальные плечи, руки и живот, покрытые татуировками.

Кстати.

— Эрен.

— М-м? — отозвался он, повернувшись к Жану.

Кончик его сигареты вспыхнул, осветив лицо мягким оранжевым светом.

— Что за тату? — спросил Жан, проведя пальцами по рядам символов на его правом плече.

Улыбнувшись, Эрен прочистил горло.

— Это отрывок из египетской Книги мертвых, — ответил он. — «Я есть то, что я создал. Я — последние четыре прожитых дня. Я — четыре крика с четырех краев земли. Я — красота и ужас. Я — правда и безумие. Я — феникс на своем погребальном костре».

— Хм-м, — задумчиво протянул Жан, щелкнув пальцем по сигарете, чтобы стряхнуть пепел.

Затянувшись, Эрен выдохнул сизый дым, который тут же унес ветер.

— Что? Слишком претенциозно?

— Нет. Вовсе нет, — ответил Жан, глядя на тлеющий кончик своей сигареты. — Вообще-то, это… очень сильно.

Он не лгал. Мало кто делает себе татуировки, наделенные настолько глубоким смыслом.

Эрен отвернулся. Помолчав пару мгновений, будто что-то обдумывая, он пробормотал:

— Набьешь мне тату?

Жан улыбнулся, посмотрев на него.

— С радостью. Уже знаешь, чего хочешь?

— Мгм, — кивнув, ответил Эрен и, взяв последний затяг, чуть наклонился, чтобы затушить сигарету о подошву своего ботинка. — Шумерская клинопись.

Жан замер, поднеся сигарету к губам. Он не ослышался?

— Клинопись? — уточнил Жан, вздернув бровь.

Еще один кивок и взгляд вдаль.

— Отрывок из эпоса о Гильгамеше.

Ни хрена себе.

— У тебя есть копия исходника? — уточнил Жан, затянувшись в последний раз. Выпустив дым из легких, он добавил: — Не хочу набить тебе какую-нибудь херню, которая в итоге окажется рассказом о том, как шимпанзе подтирала себе зад подорожником.

Эрен засмеялся и, наконец, посмотрел на него.

— Есть. Мой друг, Армин, лингвист. Изучает древние языки. Он дал мне распечатку нужного отрывка.

— И о чем там говорится?

— М-м-м, скажем так: жизненное напутствие, — ответил он, откидываясь на вытянутые руки. Глядя на Жана, он произнес: — «Пока не наступит конец, наслаждайся жизнью, проводи ее в счастье, а не в отчаянии. Смакуй пищу, проживай каждый свой день с улыбкой, омывай свое тело и умащай его благоуханными маслами, носи яркую одежду, что сверкает чистотой, позволь музыке и танцам наполнить твой дом, люби ребенка, что держит тебя за руку, и доставляй удовольствие возлюбленному в объятиях твоих».

Несколько долгих секунд Жан молчал, давая словам осесть, а после встал с капота и вклинился Эрену между ног, обтянутых джинсами. Упершись ладонями по бокам от его бедер, он заглянул ему в глаза. Жан пытался воскресить в памяти все свои бесчисленные сексуальные связи, всех парней и девчонок, с которыми он путался прежде… Они были словно в тумане. Никаких лиц и уж тем более имен. Жан кончал, они кончали. Конец.

Но Эрен… Блять, Жан готов был начать умолять его о простом прикосновении.

— В твоей сегодняшней заявке был секс на песке, — негромко произнес Эрен, глядя на него с ленивым прищуром.

Жан улыбнулся уголком губ.

— Мы не взяли с собой полотенце, а песок, знаешь ли, не лучшая смазка, — напомнил он, разглядывая обнаженный торс парня и чувствуя, как член восстает из мертвых. — Но никто не запрещает нам сделать это завтра.

— Ты серьезно?

Что это было? Недоверие в голосе? Склонившись чуть ниже, Жан потерся носом о нос Эрена.

— Абсолютно. Уверен, такое шоу на открытом воздухе вскружит несколько голов.

— Это Сан-Франциско, — напомнил Эрен и обхватил его бедра ногами, чтобы притянуть ближе. — Люди здесь видели куда более занятные вещи.

Жан усмехнулся и коснулся губами его губ. Слушая шум прибоя, он целовал Эрена, войдя в ритм накатывающих на берег волн.

Марк Твен когда-то сказал: «Два самых важных дня в вашей жизни — это день, когда вы родились, и день, когда вы узнаете, почему это произошло».

Как и любой другой человек, Жан не помнил день своего рождения, но он навсегда запомнит день, когда узнал, что его "почему" зовут Эрен.