Они могли бы поехать на вечерний патруль Дикий тропы. Хотя нет, Дикую тропу они проверяли на прошлой неделе, и их там заметили, а Сана отчитал шериф Чо. Зато сам Сан отчитался, что на тропе змей нет, и вообще он не просто так туда катался. Быть помощником шерифа достаточно скучно, хотя бы из-за желания шерифа составлять графики и постоянно приводить документы в порядок. Документов было не то чтобы много, откуда «много» взяться в этом подобии городка, вставшего неровным кругом из полицейского участка, банка, почты, бара и сцепленных наружной лестницей больницы и аптеки, занявшей три четверти здания. Скучно.
Тогда они бы могли посидеть в баре, если там не будет шерифа. А Чо там, конечно, будет, потому что он там каждый вечер кроме понедельника, потому что те, кого он посадил на выходных ещё не вышли, а остальные боятся делать что-то «противозаконное». Хотя попытка проехаться на петухе скорее просто глупая, чем противозаконная.
Уши резанул громкий гудок подъезжающего поезда, отчего Сан бросил взгляд в маленькое окошко участка, смотря, как вымазанный черной масляной краской состав медленно тормозил. Казалось, горячая волна, от нагретого на сухом солнце прерий металле, доходила до этой заиндевелой даже в самый жаркий день комнатушки. Но Сан был рад, что работает именно здесь, а не в вечно продуваемой песчаными ветрами почте. Пока тормоза еще скрипели Сану подумалось, что поезд, должно быть, останется тут на пару дней. Больше по банковским вопросам, чем по вопросам товаров, которые также должны были завезти под конец месяца.
– Оторви свою тощую задницу от стула, Сан, и иди на платформу! – неловко размахивая руками и почти роняя чернильницу, Сан попытался спрятать листок с началом записки. Но бумаги разлетелись вместе с грохотом упавшего стула. Шериф Чо шмыгнул носом, явно сдерживаясь, чтобы не схаркнуть на пол и поднял листок записки, пробегаясь по строчка глазами, которые казалось, как у хамелеона, жили отдельно друг от друга. Про хамелеона Сан только слышал от того же Юнхо, который про них читал.
– «Привет, Юнхо. Как насчёт… насчёт»... – его хмурые брови казалось еще тяжелее нависли над прищуренными глазами. Он точно использовал вместо взгляда какое-то сверло, буравя лицо Сана от лба к подбородку, и там точно должен был остаться след. – Тебе не надоело с ним таскаться? Может начнешь уже работать, а не ползать за этим тупым альфой, которого давно пора запереть в камере?
– Было бы за что, – бормотание долетел до шерифа, но явно лишь в рамках недовольной интонации. Хотя в целом, это было бы заманчиво: оказаться запертым с Юнхо.
– Что ты там мямлишь, малец?
– Ничего, сэр, – пряча руки в карманы и сутулясь, Сан попытался выбежать на улицу, но был быстро схвачен за шкирку.
– Сейчас ты быстро бежишь на платформу, помогать мальцам и следить за порядком. Понятно?
– Да, сэр, – выпутываться из крепкой хватки не пришлось: Чо разжал свою, вероятно бывшую в прошлой жизни когтистой лапой, руку и, слегка надавив на основание шеи – прямо под пахучей железой – толкнул Сана к выходу. Воздух снаружи был сухим и горячим, отчего Сан, натянув на нос бурый шейный платок, поплелся к скрипучей платформе поездной станции.
☼☼☼
– Я слышала, у Чиу ночью койоты загрызли двух кур, – высоким голосом протянула Минджон – хозяйка самого дальнего от Сухого ручья ранчо. У нее всегда были покрытые сажей руки, которые она кутала в дрянного качества платок. Даже сейчас, сидя, казалось бы, в баре, вдали от любой сажи, ее костяшки серели неприятными пятнами.
– Так как давно у нас койоты-то не бродили, – пораженно вскудахктнула ее собеседница. Ее имени Сан уже не знал, и не особо хотел знать.
– Вот и я думаю, что никакие это не койоты, – Минджон хлопнула по столу, с ее костяшек осыпалось немного сажной пыли, которая еще не въелась в кожу. Сплетница жеманно улыбнулась и приподняла брови, явно намекая своей товарке, что стоит придвинуться поближе, чтобы услышать ее догадки. Та так и сделала, что даже насмешило Сана, который знал, что в этом нет никакого смысла, ведь это все шоу для притихшей между выступлениями пианиста публики. – Я думаю это все тот альфа Чон. Жадничает. Мало того, что ранчо свое поставил ближе всех к шахтам и оттуда явно подтаскивает. Так еще и чужих кур начал воровать. Помяни мое слово, скоро он всех тут обчистит, а мы ему позволим своим бездействием!
Дальше Сан слушать не стал: тошнотворный комок застрял в горле и он, даже не прикончив свое пиво, вышел на улицу, не забыв случайно пихнуть спину Минджон. Та вскрикнула, но увидев фальшиво извиняющуюся улыбку и булавку помощника шерифа, быстро успокоилась и даже стрельнула глазками.
На следующее утро Минджон цитировал каждый, кто не имел собственной головы на плечах. Таких оказалось много. Почему они тратили время, околачиваюсь в Сухом ручье, вместо того, чтобы разобраться с оградами вокруг своих участков, было совсем не понятно. Ну и поделом им, пусть койоты, и правда, разделаются со всеми их курами.
☼☼☼
– А я говорила! – взвизгнула Минджон из сердца суровой толпы. Утром окрестности Сухого ручья оббежала новость о том, что с поезда в банк попала не вся сумма. И уже в полдень все зароптали о том, что Чон Юнхо, также известный как подлый вшивый альфа, принес в банк кругленькую сумму. Минджон уверяла всех, что видела, как хищно сверкнули его глаза, когда он поставил мешок перед кассиром. Что он чуть ли не хохотал самым, что ни на есть, премерзким смехом, показывая всем, какой он ужасный злодей. Толпа уже спорила звать его Грязным Юнхо или Жадным Юнхо.
Сан просто радовался, что сам Юнхо уехал из Сухого ручья раньше, чем началась эта толкучка. Тот и без того последнее пару дней избегал встреч с Саном. Точнее, самих встреч он не избегал, но вот на любую просьбу провести время отвечал отказом и виновато смотрел побитой собакой. Сан улыбался и тянулся к плечу, чтобы одобряющее похлопать, но Юнхо будто невзначай уворачивался и своими широкими шагами ступал прочь.
Толпа все никак не хотела уходить с пяточка площади и требовала справедливости и денег. Вряд ли кому-то из них действительно должны были заплатить. Но они стояли и рвали горло криками о справедливом суде. Сан чувствовал, что разогнать это сборище ему не удастся даже с шерифом, а шериф просто исчез, словно это не была его забота. Работники банка уже были допрошены, как и вся служба поезда. Сан сам опрашивал их, сидя согнувшись под самым неудобным углом, лишь для того, чтобы текучими чернилами записать каждый их вздох.
История Минджон обрастала новыми подробностями. Вот уже Юнхо похабно шептал дамам в банке, что каждую насильно посадит на свой узел, если они только посмеют вякнуть. А вякать в этой версии было из-за чего, ведь внезапно у него появилось ружье, которое во всей волне повествования превратилось в два револьвера. С другого конца уже шла новая версия про бешенство, ведь, кажется, кто-то когда-то видел как Юнхо в ночи сидел, болезненно согнувшись, и издавал вой. А где вой, там и дикие койоты, которые точно-точно укусили его. Скорее всего. потому что не поделили добычу из двух кур госпожи Чиу.
Когда в воздухе запахло вечерней росой, а солнце начало своей огромной сияющей фигурой стекать в бак водяной башни, люди начали успокаиваться. Кто-то, хватаясь за сердце, кто-то, причитая о процветающем бандитизме. Минджон растворилась в дымке сумерек до того, как пришедшие в себя люди направились в бар, чтобы еще раз проговорить все подробности того, что же произошло в этот странный день.
☼☼☼
Сан в последний момент заметил, что из окна участка, которое по-прежнему оставалось непростительно маленьким для такого громоздкого здания, пробивается дрожащий свет непотушенной лампы. Он никогда не рисковал оставлять керосиновую лампу надолго без присмотра. Хотя бы пятилетний ребенок, интерес которого ограничивался субтильным от недостатка топлива огоньком, мог бы спасти здание от пожара.
Поэтому, вздыхая от большой неохоты, Сан двинулся к дверям. Его ботинки поднимали в воздух много ненужной пыли, потому что он волочил от усталости ноги, что его совсем не волновало. Ключ звякнул в замочной скважине и Сан, медленно падающим мешком, ввалился внутрь. Лампа стояла посередь письменного стола, в кругу неровно раздвинутых бумаг. Там не было ни одного заполненного бланка, только чистые серовато-желтые листы. Сан почти повернул регулятор, но его отвлек приглушенный стон из камеры. Фитиль слегка утоп внутрь лампы, но стало заметно темнее. На койке лежала чья-то слишком длинная для такой короткой лежанки фигура. Точнее там лежал человек, повернутый лицом к стене. Безусловно точно человек, с длинными ногами в мешковатых, как у любого жителя ближайших ранчо штанах. Нет, по штанам определять человека глупо, как и по длинному плащу, в который человек пытался кутаться.
– Эй, ты кто? – подойдя к решетки и слегка дернув ее, гаркнул Сан. Та была точно заперта, хотя кто по своей воле забредет в полицейский участок и ляжет там переночевать?
– Санни, – всхлипнул человек.
«Юнхо» – задребезжала в голове осознание. Отсюда Сану уже было заметно, как слегка дрожат его плечи. Сан быстро начала перебирать связку ключей ослабевшими пальцами, но ладони потели, а глаза застлало грубое разочарование. Связка со звоном упала, но Сан быстро поднял ее, сразу же вставляя верный ключ. Механизм дважды щелкнул и, оставляя связку бесхозно болтаться в решетке, Сан подбежал к Юнхо.
Юнхо глаз не раскрыл. Только дернулся ближе к стене и чаще задышал ртом. От касания Сана к плечу, его передернуло, и он чуть не повалил Сана этой судорогой на пол. Скорее в ментальном смысле, чем физическом.
– Это я. Сан. Ты слышишь меня, Юнхо? – Ресницы Юнхо задрожали, и он осторожно приоткрыл глаза, приподнимая голову. Такой большой мужчина выглядел слепым щенком. На самом деле, он не пользовался своей возможностью видеть, только водил носом принюхиваясь. Сан робко протянул руку: запястьем почти под самый нос Юнхо. Тот чуть не стукнулся о него, и в этот момент Сан увидел свежий синяк на щеке Юнхо. Помощник шерифа хотел было провести по следу рукой, но не двинулся, давая Юнхо обнюхать его.
– Санни, – на губах Юнхо заиграла слабая улыбка. Если в первый раз его стон можно было распознать скорее как зов или просьбу, то в этот момент Сан услышал нотки узнавания. Да и сама улыбка скорее была в голосе, ведь губы быстро начали дрожать, видимо от боли.
– Что ты тут делаешь?
– А ты разве не слышал? Минджон еще не всем рассказала, что я ограбил банк?
– Но ты ведь его не грабил! – почти закричал Сан, хватая ладонь Юнхо в свою. Он чувствовал как чужая кожа немного горячее, чем он привык. Юнхо слегка лихорадило, но отчего Сан понять не мог. Неужели где-то на его теле есть нечто большее, чем это темнеющее от скулы к подбородку пятно гематомы?
– Есть ли от этого хоть какая-то разница, если я уже лежу здесь?
– Конечно, есть, – возмутился Сан. – Я могу выпустить тебя. У тебя жар, тебе надо домой.
– Выпустить меня может только шериф, а кому и надо домой, так это тебе, – Юнхо сказал это совсем беззлобно, но что-то такое подлое так закипело внутри Сана, что он почти топнул ногой.
– Но все же, Юнхо, давай…
– Не давай, – и от этого сердца Сана совсем гадко сжалось, что он даже не подумал ни о чем хотя бы каплю хорошем. И хотя, конечно, он оставил дверь камеры открытой, а ключ от участка незаметно положил в расщелину между камнями окна, Сан все же покинул Юнхо и двинулся, чтобы обогнуть здание участка и подняться по деревянным ступеням наверх, в свою комнату.
☼☼☼
Наутро Сан уже сторожил шерифа у входа в участок. Тот все не шел и не шел, будто у него появились дела важнее его работы. Что может быть важнее выпустить невиновного человека из тюрьмы? Чо появился из дымки красной пыли со стороны ущелья Анасази. Он никогда не прятал лицо в платок или шарф, будто ему не делалось неприятно от мелких крупиц земли в ноздрях и на усах. Сан это критически не понимал, но не понимал он и усы в целом, бреясь каждое утро.
– Шериф Чо, – Сан подбежал к нему, не дожидаясь, когда тот подойдет совсем вплотную. Все саново тело пружинило и гнулось от желания поскорее бы разрешить всю эту ужасную ситуацию.
– Чего тебе, Чхве?
– Что у нас в камере делает невиновный человек?
– И кто тебе сказал, что он невиновен? Он сам? – усмехнулся Чо, подкручивая правую сторону усов.
– А кто сказал Вам, что он виновен? Эта манда Минджон? – в ответ на это брови шерифа Чо взлетели так высоко, что Сан почти удивился, что он может их не только хмурить.
– Ну как ты можешь так говорить об этой достопочтенной…
– Манде. Я все верно сказал. Кроме нее никто такого не видел, чтобы Юнхо врывался в банк. Да и не глупо бы это было, ограбить, не дождаться хотя бы пока поезд вернется в столицу, чтобы показывать свой улов. А тут что? Порядочно хранить в банке? Вы сами-то верите? – судя по взгляду, Чо не верил. Но промолчал. Поковырял носком сапога камень, вросший в землю, и пару раз кашлянул, будто бы даже ему действительно было неловко. Долго смотреть на свое замешательство шериф не дал и, грубо сплюнув на землю, вновь горделиво подкрутил усы, уже с левой стороны.
– Пока подозреваемый только один и это он. И его репутация совсем ему не помогает. Не я, так другой вершитель справедливости только без законного права на это, попытается эту справедливость с него стрясти. А тебе бы лучше пойти и проследить не пытается ли этот вшивый альфа, удрать. Или не пытается ли кто-то отвесить ему тумаков покрепче, чем вчера.
И не дожидаясь реакции от Сана, шериф пошел в сторону банка, будто действительно собирался заняться своей работой.
☼☼☼
Юнхо продолжал лежать лицом к стене. Возможно, он спал, а возможно просто не хотел подавать вида, что он все еще тут. Сан решил не здороваться, потому что сам не до конца понимал, поссорились они вчера, или он поссорился сам с собой. Вероятно, это было второе, но ему, все же, было неловко в степени чуть меньшей, чем крайняя. На самом деле он усиленно шаркал ногами и гремел всем подходящими для гремения вещами, даже напевал что-то под нос, чтобы показать свое присутствие. Юнхо молчал и, казалось бы, даже не шевелился. Возможно, он все же обиделся. Возможно, стоило-таки настоять на своем и, возможно-таки, Юнхо ждал, что Сан настоит, но тот не настоял. И вдруг он воспринимал это как трусость, а Сан в его глазах теперь самый большой трус Сухого ручья.
День был иссушающим и тянущимся. Вряд ли прошло более двух часов, с момента прихода Сана, а его тело уже ломило. Стул был жестким, стол слишком высоким, и сидеть становилось совсем уж неуютно. Сан менял по десятку поз каждые двадцать минут, а вот Юнхо. Юнхо дальше лежал, завернутый в свой плащ, словно копченая рыба в газету, и не смел шевельнуться. Сан принес стакан воды и банку крекеров, поставил их на пол подле Юнхо, но так, чтобы тот случайно не опрокинул их. Юнхо не реагировал, и Сану подумалось, что, возможно, он уснул. Поэтому все, что ему оставалось делать, это лениво изучать книгу, которую совсем недавно выкупил о местного торговца. Он сдался под самый вечер.
– Я думаю, может, ты считаешь, что я какой-нибудь трус, но я хочу сказать, что со вчерашнего дня, ни камера, ни сам участок не были заперты. А также, я думаю, что, может, я глупо убежал вчера, и мне стоило быть настойчивее, но я надеюсь, что это не скажется на том, что мы построили между нами. Хотя ты все молчишь, отчего я, совсем не понимаю: обиделся ты или просто не знаешь, что же делать, – Юнхо даже не вздрогнул. И это порядком заставляло сосуды в мозгу сжиматься, чуть ли не приводя к мигрени. И все это не было в характере Юнхо, как бы Сан не пытался натянуть на него маску этакого подлеца. Поэтому Сан, все же чувствуя, что первый шаг должен быть сделан с его стороны, вошел в камеру и сел в ногах Юнхо. Он быстро бросил взгляд в окно, наблюдая, как полная луна ярким светом освещает все доступные ей участки города.
– Возможно, ты слышал, как я ругался с шерифом на улице, хотя я старался не кричать. Но некоторые тут говорили, как хорошо слышно все, что происходит на улице. И, возможно, – Сан кашлянул в кулак, – возможно, он прав, что тут будет безопаснее. Но я не поддерживаю идею держать тебя запертым, когда знаю, что ты ни в чем таком не виновен.
Реакция не последовала. И в этот момент Сан заметил, как крупная судорога проходит волнами по всему телу Юнхо. А еще его челюсти были сжаты до болезненно выступающей на шее вене. Сану сделалось страшно, что вчерашняя легкая лихорадка становится чем-то ужасно серьезным, но все, что пришло ему в голову это начать трясти Юнхо. Легко, потому что он мог случайно удариться о каменную стену, и это точно не сделало бы ему лучше.
– Дом… лекарство… мне надо… – и Сану не потребовалось много времени, чтобы с точно нечеловеческой силой подхватить Юнхо с койки и через заднюю дверь выйти к лошадям. И уже там, к сожалению, без должной аккуратности в силу размеров лошади и Юнхо, Сан закинул того в седло так, чтобы сесть позади него и мягко ударив бога гнедой, поскакать в сторону дома Юнхо.
☼☼☼
Сан не представлял, сколько в действительности ему понадобилось времени, чтобы добраться до дома Юнхо. У того не было просторного дома: сплюснутой полутроэтажной коробки ему хватало для одинокой жизни. Снаружи Сан видел это все сотни раз и знал точно, с какой стороны краска облупилась сильнее и где находится перевязанная тугим жгутом калитка, впускающая на участок. А вот внутри он не был ни разу. Поэтому он удивился тому, как много на полу постелено половиков. Комната была одна, она же жилая, если не считать веранды. Достаточно уютная, чтобы жить, но чрезмерно личная, чтобы часто звать гостей.
Юнхо Сан положил на софу. Тот все же был в сознании, хотя его конечности и болтались как у куклы, резинки в которой ослабли так сильно, что она не могла держать позы. Он слабо дернул Сана за рукав и кивнул, когда тот положил его на софу перед камином. И Сан быстро понял, что вероятно все это неуклюжее движения показывают необходимость заглянуть в секретер. То что это секретер, он понял по очертаниям, но, слава богу, лампа стояла прямом возле него, поэтому полноценный свет быстро наполнил комнату.
Крышка секретера шла туго и скрипела, но Сану не пришлось поднимать ее полностью, ведь бутылек из темного стекла без всякой, говорящей о его содержимом этикетке, был единственным, что могло быть лекарством. Сан молча помахал ей перед носом Юнхо и, получив удовлетворенный кивок, поддел и вытянул пробку. Она легко вскользнула из гладкого горлышка, тем самым поставив Сана в тупик. Теперь он точно не знал, что делать дальше. Вот он Юнхо, глядящий из-под полуприкрытых век и слабо облизывающий свои пересохшие от дыхания ртом губы. И сколько ему нужно лекарства? И как? Нужна ли сырая вода или кипяченая?
– Я мало смыслю в лекарствах. Тебе просто нужно выпить его прямо так? – Юнхо неопределенно мотнул головой. Подвязанная шляпа мешалась и шнурки давили на горло. Отчего-то Сан не догадался избавиться от нее сразу, но что ж, главное, что он все еще мог сделать это сейчас. Он кинул шляпу на соседнее кресло и помог Юнхо сесть и опереться на изголовье, без того чтобы сгибаться в какой-либо неестественной позе. Юнхо даже сам смог держать бутылек и без особо напряжения выпить столько, сколько, вероятно, было необходимо.
Это была правда, что Сан не смыслил в лекарствах. От этого тянула травами, которые он вряд ли мог назвать. Он привык, что лекарства, которые использовал он, пахли спиртом, вероятно потому, что использовались для обработки ран. Но, по крайне мере, Сан знал, что ни одно лекарство не может работать моментально, поэтому и не ожидал исцеления за пару мгновений. Юнхо вернул ему бутылек со слабой благодарной улыбкой, и стало заметно, как его тело начало отпускать остатки напряжения. То не было привычное напряжение мышц пресса или рук, которое давало контроль над собой. Скорее это было напряжение тех мелких и обычно забываемых мышц, которые напрягались лишь для того, чтобы боль, ютившаяся в одном месте, перестала казаться столько огромной.
Сан, впрочем, решил, что терять время нет смысла. Он быстро нашел домашнюю флягу, воды в которой хватило бы, чтобы обтереть Юнхо. А вот ведра поблизости не было. Не желая тревожить Юнхо, Сан просто схватил висящую на стене крупную кастрюлю, подозревая, что именно в ней и греется вода в этом доме. Сан выглядывал с кухни в комнату, проверяя, как там Юнхо. В какой-то момент, когда Сан уже поджег дрова в жестяной печи и установил кастрюлю так, чтобы та прогревалась как можно быстрее, он сунул голову в комнату и увидел, что Юнхо пытается выбраться из намотавшегося вокруг тела плаща. И тут Сан был быстр. Он приподнял Юнхо, вытягивая ткань, но обнаружив дрожь от прохладного воздуха, растерянно захлопал глазами.
– Одеяла в сундуке, – тихо прохрипел Юнхо, сворачиваясь калачиком и становясь несоразмерно своему телу маленьким. Одеяла были тяжелыми и плотными, самое то, чтобы укрываться в болезни. Когда Сан накрывал Юнхо, то прикосновения ко лбу дали понять, что жара нет. Честно говоря, он не знал, как завязать разговор и стоит ли это вообще делать. Юнхо рассудил это по-своему, засыпая с тихим сопением.
Вода грелась не так уж долго, хотя Сан устал стоять возле печи и сверлить взглядом кастрюлю. Чистые полотенца нашлись в том же сундуке, что и одеяла. Подтаскивая кастрюлю к софе, Сан чуть не перевернул кресло, зацепившись за его ножку мыском сапога. К счастью, никакой катастрофы не произошло, но Юнхо поморщился сквозь сон. Будить его не хотелось, отчего Сан еще раз проверил воду, зачерпывая ее в мелкий таз.
Юнхо не сопротивлялся ни тому, как расстегивают его жилет, ни тому, как легко снимают с него рубаху. Полотенце Сан выбрал самое мягкое, похожее на козий пух, где только Юнхо достал такое. На самом деле щеки Сана раскраснелись, еще пока он протирал шею Юнхо. На ней была мелкая красная пыль, которая оставалась и на вороте его одежде и лице. Но стоило ему опустить взгляд на грудную клетку, как его горло напряженно сжалось. Он понимал, как неуместно оценивать красоту человека, когда тот спал и тем более спал в попытках восстановиться. Отвлекаясь, он начал с рук. Бережно протирал между пальцами, скользил по локтям и предплечьям. Руки Юнхо тоже были красивыми. Чтобы отвлечься Сан встал, чтобы поменять воду в тазу.
Он ожидал, что в нос должен ударить мускус альфы, но пахло только травами лекарства. Хотя, возможно, капельку слаще. Сан задумчиво полоскал полотенце в тазу, перед тем как все же начать растирать грудь Юнхо. Тот вздрогнул сквозь сон, но не проснулся. В какой-то момент, Сан сам не понял почему, с губ Юнхо сорвался полустон. Но когда руки с полотенцем начали касаться мягкого живота, Сана остановили. Очень слабой, неловкой хваткой Юнхо пытался держать запястье Сана, глядя на это из-под ресниц. На секунду Сану увиделось, что там есть даже толика страха.
– Это того не стоит, – голос Юнхо уже не был так слаб, но что-то в нем было совсем не так. Он молнией прошиб сана вдоль спины и застрекотал в пояснице, отчего Сан чуть не выгнулся.
– Ты почти двое суток провел в камере, конечно оно того стоит. К тому же тебе нездоровиться, а с чистой кожей всяко будет переносить это легче.
– Я мог бы сам, просто дай мне время, поезжай домой…
– И вот уеду я домой, а тебе станет хуже. Лучше я побуду здесь и если что доскачу до Ёсана, чтобы помог. И я уверен, что если мне придется это делать, он только отчитает меня за то, что я не помог тебе обмыться.
– Мне немного неловко, – сильнее сжал запястье Юнхо. Он уже держал глаза полностью открытыми, и в тех зрачок расплывался все шире, что Сан списал на гаснущий свет, отчего он наклонился и выдвинул немного фитиль лампы.
– Все нормально, я здесь чтобы помочь. Давай снимем штаны, – показалось, что на мгновение Юнхо замешкался, хотя в этом не было никакого смысла. Он выдохнул, пока Сан расстегивал пуговицы штанов, пытаясь игнорировать как мило вздрогнул живот Юнхо от прикосновения влажных рук. Юнхо приподнялся, чтобы штаны было легче стянуть и замер, потерянно глядя Сану точно в глаза. Тот вопросительно нахмурил брови, но отмахнулся от любой что ни на есть навязчивой мысли.
Сан вновь сходил опорожнить таз от грязной воды. Возможно, Юнхо утром захочет отругать его за то, как вероломно он разливал ее под крыльцо, но тратить время на поиск верного места для избавления от нее не было. И вот когда Сан вернулся и даже взял новую порцию воды молоточки странного сомнения застучали в его голове. Он заметил. И, о, он, как ему показалось, понял. Ему не казалось.
Это был запах. Тот составной травяной аромат, что витал в воздухе с момента, открытия бутылька с лекарством. Нет, на самом деле даже несколько раньше, просто Сан его игнорировал. Он все еще не мог точно разделить на составляющие элементы, попросту не имея достаточного знания, но терпкая сладость в его голове определялась безошибочно. Он посмотрел на нижнее белье Юнхо, запинаясь взглядом о темный влажный след, который тот пытался прятать, и изумленно вдохнул. Ох.
– Ты… так ты омега? – на самом деле ему не нужен был ответ, Сан даже не знал точно, для чего он задал этот вопрос. Конечно, омега в жару. Стало понятно, почему Юнхо так извивался последнее время, избегая его прикосновений. Его уши загорелись и Сан просто надеялся, что его отросшие волосы скрывают его стыд и смущение, которое только усилилось, когда он инстинктивно принюхался, наконец улавливая ноты именно цветов валерьяны. Юнхо предельно точно видел этот жест, быстро накидывая на себя одеяло. – Я… наверное, мне стоит извиниться. Надеюсь, я не сильно тебя смутил. Вот, вот вода, если ты захочешь, то сможешь закончить сам.
Быстро ставя таз на низкий стол возле Юнхо, стараясь при этом как можно меньше дышать, Сан выбежал на продуваемую веранду, делая выбор спать этой ночью именно там.
☽ ☽ ☽
Ему не хватило выдержки. Он слышал шуршание ткани и плеск воды, просто пытаясь не думать. В целом, у Сана это получалось. Ну, всю ту часть времени, когда цели “не думать” не было. На его счастье, Юнхо был достаточно дееспособным омегой даже в жару, хотя, вероятно, ему действительно помогало то лекарство. Сан нахмурился, вглядываясь в пыльную темноту ночи, размышляя, что Юнхо в действительности никому и никогда не рассказывал о своем втором поле. Сан задумчиво растирал кожу влажным полотенцем, которое окунал уже в саму прямо в кастрюлю с остатками воды, которую утащил с собой. Юнхо не утверждал, что он альфа, он даже никогда и никому не бросал вызов. Хотя, наверное, все просто привыкли, что мужчина-омега это редкое исключение для здешних мест. А Юнхо… Ну, он просто был молчалив со многими горожанами, а его рост позволял глядеть свысока, хотя никакого иного подтекста, кроме как буквально быть выше ростом, в его взгляде никогда не было. От всего этого Сану делалось стыдно, ведь даже он просто поверил в ярлык альфы. Хотя все его глубоко романтические мысли и томные взгляды скользившие от талии Юнхо к его ягодицам, могли бы дать его мышлению капельку бунтарства, желания опровергнуть все догадки. Но в сущности его желания не имели привязки, ни к полу, ни к подполу. Его просто влекло к самому Юнхо во всех смыслах.
Из комнаты донесся болезненный стон. Сердце Сана крепко сжалось будто бы ответ на боль Юнхо за стенкой. Был ли у Юнхо партнер для жары? Хотя, если бы и был, то тогда зачем ему лекарство? Местные альфы, конечно, были достаточно добрыми, возможно, немного глуповатыми, но если они считали Юнхо за альфу, то вряд ли кто даже мог бы подумать предложить такие интимные отношения. Но и узнав, что тот омега, мало кто желал связать себя узами с тем, кто не смог бы забеременеть и выносить ребенка. Ну, кроме Сана. Он был своего рода самородком.
Стон повторился уже чуть громче. Хотя это был скорее тихий плач или скулеж. Он цепочкой затягивал шею Сана, остервенело, стуча ему прямо по темечку. Во всяком случае, он может хотя бы лечь рядом с Юнхо и выпустить немного феромонов, чтобы тому стало легче. Да, идея отличная. Поэтому откидывая полотенце, Сан побрел в комнату.
Юнхо определенно точно спал, забившись в угол софы. Он приживался к ее стенке спиной, будто в поисках опоры. Одеяло в его руках смялось, оттого, как сильно он сжимал ткань. Мягко опустившись на матрас Сан робко потянулся к волосам Юнхо. Они сбились от его мелких метаний. Это даже могло бы выглядеть мило, на самом деле, сердце Сан действительно растаяло, когда в ответ на его касания Юнхо боднулся макушкой в раскрытую ладонь. Он не раскрывал глаз и дышал все также глубоко, отчего Сан решил, что вряд ли это осознанное действие.
Напевая себе под нос, Сан улегся рядом. Софа позволяла оставить между ними расстояние чуть больше локтя: достаточное, чтобы быть рядом, но не врываться в личное пространство. Сан глубоко выдохнул, успокаивая себя, чтобы не превращать сон Юнхо в еще более беспокойное месиво. Сан глубоко сострадательно изучал знакомые округлые черты, будто новое знание могло как-то иначе раскрыть Юнхо. Но нет, его черты и ранее были округлыми, его губы не стали вдруг пухлее, а ресницы не распушились. Ничего такого, что будто бы ожидалось от омеги в обществе, но Сан был даже рад.
Здесь, под выровнявшееся дыхание Юнхо, не думать ни о чем было действительно проще, поэтому Сан быстро начал проваливаться в сон.
Вряд ли прошло больше часа, когда Сан проснулся от бормотания под самым ухом. Не трудно было понять, кто это может быть, скорее удивляло, что это вообще началось. Открыв глаза, Сан не ожидал сразу же столкнуться взглядом с сияющими глазами. Юнхо все еще держал их полуприкрытыми, но ему было достаточно, чтобы смотреть на Сана. И в отличие от него, Юнхо не был поражен воображаемыми искрами между ними.
– Мне так жаль, Сан, что тебе приходится быть здесь.
– Все в порядке, Ю-ю, я сам решил остаться, – на нежное прозвище Юнхо замурчал, однако, его губы не покидала грустная улыбка.
– И я очень рад. Я всегда рад быть с тобой, вряд ли я вообще когда-то был так рад находится с кем-то другим рядом, – Юнхо, казалось, придвинулся чуть ближе. От расстояния в локоть отсекли ладонь, поэтому Сан безрассудно смело положил ее на плечо Юнхо, чтобы погладить и получить еще одну порцию сладкого мурчания. Ему даже вспоминалось, как он полагал, что Юнхо мурчит, но сама убежденность в том, что альфы не делают такого, заставляла мозг игнорировать этот факт. Юнхо же никогда не старался ничего скрыть. – Ты всегда был так добр ко мне. Я думал, что это пройдет, как часто было раньше, что это не более, чем любопытство. Но, кажется, оно не утолилось даже, когда узнал все, что мог. Мне снова и снова хочется открывать твою улыбку, твои мысли по поводу того, что происходит в городе, твое желание сохранять порядок в городе. И я бы точно еще раз хотел открыть тебя в ручье той ночью.
Жар прилип к щекам Сана, стоило ему понять, о чем говорит Юнхо. Сан тогда по собственной глупости упал в воду, промокнув насквозь. Его следующей глупостью было раздеться догола, хотя он точно мог оставить нижнее белье. И тогда он испытывал то же медленное растекающееся по внутренностям тепло от того, как много мелких взглядов бросал на него Юнхо. Несмотря на то, что Сан притянул ноги к животу, прячась, но он точно знал, что Юнхо увидел все, и не мог понять нравится ему это настолько сильно, чтобы перекрыть смущение.
И, казалось, Юнхо все тоже очень понравилось, учитывая как он замер и умолк, после того как сказал это.
– Ты очень мне нравишься Сан, вероятно, я сейчас в шаге от того, чтобы наброситься на тебя. Но тебе повезло, что я принимаю лекарства и могу мыслить головой. Хотя я не уверен, что она сейчас работает достаточно. Тебе стоит чаще смотреть, как твои мышцы действуют на меня.
Сан широко распахнул глаза, пытаясь понять, верно ли он растолковывает речь Юнхо. Тот придвинулся еще ближе – почти вплотную – оставляя последний выбор за Саном.
– Сан, я хочу тебя, – прошептал Юнхо, вероятно, сдерживая плещущееся в горле хныканье. Он скреб ногтями по обшивке софы, но никак не решался коснуться Сана, одергивая себя.
– Ты мне тоже очень нравишься, и а… я бы хотел… т…– это было слишком для мозга Сана резко ставшим размером с горошину. Вероятно, можно было бы услышать шипение от того, как он кипит. Сан даже запаниковал, когда большая рука Юнхо захватила его собственную, кажущуюся на ее фоне до смешного маленькой, и потянула куда-то под одеяло. Юнхо прижал ладонь Сана к своей тазовой косточке, просто ставя перед фактом, что нижнее белье он уже снял.
Кожа под пальцами Сана была горячая и мягкая и, не удержавшись, он вдавил пальцы в плюшевый бок Юнхо. Сан смотрел Юнхо в глаза, когда скользнул ниже, проникая между ног Юнхо. Из-за дрожи это не было быстрым уверенным движением, Сану даже пришлось замереть и отвести взгляд, чтобы прийти в себя. Хотя стоило ему понять, что теперь он гладит мягкий живот Юнхо с темной полоской волос. Сан снова посмотрел на лицо Юнхо, наблюдая, как тот прикрывает трепещущие веки и слишком шумно выдыхает. Сан повел руку ниже, отстраненно замечая, что ожидал, что волосы будут жестче. Он снова останавливается, просто пропуская их сквозь пальцы, играясь. Это был его способ изучить, будучи слишком смущенным, чтобы опустить взгляд и рассмотреть полностью, а не просто кидать быстрые искры внимания.
Аромат трав становился все ярче и туманил голову, из-за чего Сан был предельно близок к тому, чтобы зарыться между бедер Юнхо и искупаться в этом запахе, своими действиями, вероятно, заставляя Юнхо, источать его еще больше. Так Сан думал, что сойдет с ума, поэтому просто накрыл вульву Юнхо ладонью, чувствуя как обилие влаги, волной стекает по его пальцам, и казалось, что жар начинался уже у него.
– Очень щедро, – Сан неловко улыбнулся, понимая, что он не знает, что вообще говорить в такие моменты и стоит ли говорить вообще. Кажется, Юнхо об этом не думал, потому что он слабо потянулся к Сану, обхватывая его шею и царапая короткими ногтями затылок. Он сразу прихватил нижнюю губу Сана, облизывая её, отчего тот замер, все также, не двигая руку ни на миллиметр от тепла Юнхо, но и не решаясь проникнуть дальше. Сан отвечал на поцелуй, определённо точно отвечал, хотя и терялся от того, что Юнхо продолжал вылизывать его рот, пока Сан не высунул язык. Юнхо быстро захватил его, начиная с жадностью посасывать, коротко постанывая в рот Сана и начиная тереть об его руку. Сан плаксиво заскулил в ответ, хватаясь за мысль, что теперь он должен дать этому человеку все.
– Ты не раздвинешь для меня… – у Сана уже горели щеки, он даже не мог закончить свою мысль. Но Юнхо все понял и кивнул. Он точно ждал этого, судя по тому, как решительно и ловко, он подтянул правую ногу к груди, прижимаясь к углу спинки софы, и начал двигать другую в сторону, отвлекая Сана на вид своих мягких бедер. В груди у того забурлило легкое рычание и подстраиваясь под тело Юнхо, Сан перекинул его левую ногу себе через плечо. Запах жара стал до невыносимого сильным, особенно когда Сан прижался губами к нежной коже внутренней стороны бедра. Ему захотелось оставить там свой запах, потираясь щекой и шеей о шелк бедра, довольно улыбаясь на тихое, радостное мурлыканье Юнхо. Запаха было мало, нужны были следы, и как можно больше. С трепетом Сан двинулся ниже, теряя рассудок все больше, разбавляя бабочки поцелуев легкими, но чувственными укусами. Сан зализывал следы, особенно уделяя внимание самым крыпным, будто на самом деле это все должно было запечатать метки, а не убрать легкое покалывание. Он все явственнее отвечал одобряющим гудением на каждый восторженный звук Юнхо, пока совсем вплотную не приблизился к пухлой, истекающей смазкой киске.
Юнхо захныкал, нетерпеливо толкаясь бёдрами, прося Сана оказать внимание самой нуждающейся своей части, прижимаясь к его лицу на мгновение, и оставляя на губах Сана свой явственный вкус. Выпрямившись, Сан удивленно облизнулся, глядя ему в глаза своими широко распахнутыми с расширенными от возбуждения зрачками. Юнхо чуть ли не растекался среди подушек, закусив костяшку указательного пальца и пристально наблюдая за реакцией Сана. Когда тот повторил жест, Юнхо сдался, застонав, снова двигая бёдрами со всхлипом мольбы.
Сану не нужно было ещё время, чтобы понять, что делать. Он медленно провел пальцами между складок Юнхо, почти убирая руку, но быстро успокоил уже зарождающийся скулеж, повторяя движение уже увереннее. Сан не мог оторвать взгляда от того, как легко пальцы скользили и блестели от обилия смазки, которой становилось все больше, хотя не то чтобы он действительно делала что-то такое, что могло приносить так много удовольствия. Это просто был Юнхо и его полнейший беспорядок, от которого член Сана особо явно дернулся, и Юнхо это точно заметил.
– Ты… твоя… такая красивая и… – мозг Сана завязался в узел вместо его члена, но Юнхо только тихо простонал, от похвалы. Сан завороженно смотрел, как новый поток смазки вытекает из Юнхо, стоило пальцам Сана раздвинуть лепестки губ. Тихое "ах" вырвалось из груди Юнхо, сильнее впивающегося пальцами в бедро. – Сейчас я…
Сан задумался, что сейчас он, хотя уже знал, что он сделает. Он медленно ввёл палец в Юнхо, осторожно прижимая его к верху стенок, и получая в награду стон новой высоты громкости и лёгкое покачивание бёдрами. Сану понравилось. Поэтому он согнул палец, добиваясь нового сладкого стона. Он повторяет это, только для того, чтобы слышать, какие прелестные звуки может издавать Юнхо из-за него.
– Бальше, Санни, – рассеянно бормочет Юнхо перед тем, как Сан ворует еще одну порцию протяжного хныканья. Сан повторил, все что делал, уже двумя пальцами, проталкивая их пальцы до самых костяшек, и сожалея, что они не были достаточно длинными. Ведь они уступали даже пальцам Юнхо. Но стоило ему согнуть их, чтобы найти самое чувствительное место, как Юнхо благодарно выгнулся, сильнее насаживаясь на пальцы. Так смутные сомнения были откинуты, и Сан быстрее задвигал рукой, внутренне трепеща от того, как Юнхо начинал издавать все более и более волшебные звуки, чуть ли мяукая. Сан слегка повернул руку, получая в ответ особо громкий стон. Глаза Юнхо слегка закатились, и он не мог прекратить двигать бедрами, трахая себя крепкими пальцами Сана. Сам Сан наклонился к Юнхо, зажимая его бедро меду ними. Он облизнул самый край уха Юнхо, прикусывая мочку, на самый громкие всхлипы.
– Сан, Сан, Сан, – повторял Юнхо, полностью теряя голову от того, что Сан не считал таким уж большим. Юнхо гнался за удовольствием, беспомощно глядя снизу вверх в глаза Сана, который все шире и глупее улыбался от всего того наслаждения, что видел и слышал. Он практически перестал двигать рукой сам, давая Юнхо возможность делать так, как приятнее ему. Но этого все равно было мало. Губы Юнхо распухли от того, как часто он их облизывал. Розовый язык снова пробежался по нижней губе и Сан медленно повторил эту влажную полоску, чтобы почти сразу запечатлеть тягучий поцелуй. Он слегка заглушал стоны, но они все равно щекотали мозг и низ живота Сана не меньше, чем влажные звуки между ног Юнхо. Они оба все же начали двигаться быстрее, но Юнхо никак не мог угнаться за тем освобождением, в котором он нуждался, сжимаясь вокруг пальцев Сана. Скулеж Юнхо становился все более жалобным с каждым новым укусом на его шее, с широким движением языка по чувствительное коже.
– Тише, Ю-ю, – Сан ещё сильнее раздвинул ноги Юнхо и нырнул вниз, прижимаясь ртом к раскрытой киске. Протяжный оглушительный стон, показал, что он все делает правильно. Сан высунул язык, мягко проводя вдоль складок, и прижался им в самом верху у клитора. Юнхо снова дернулся, толкаясь то ли на пальцы, то ли на рот Сана. И Сан подумал, что он жаждет, чтобы Юнхо задушил его этой восхитительно чувствительной пиздой. Так много запаха и слика заполняли его рот, пока он жадно вылизывал её. Свободная рука Юнхо зарылась в волосы Сана, словно он и правда решил прикончить его таким сладким способом. Когда Сан начал посасывать клитор, все сильнее надавливая языком, Юнхо резко толкнул его за затылок, будто пытаясь быть ближе, чем уже было. Сан посмотрел на него снизу, восхищаюсь тем, как красиво изгибается шея, как быстро вздымается грудь, как пытаются вокруг его головы сжаться бедра. Он просто продолжал лизать и посасывать, иногда опускаясь ниже и зарываясь носом или пуская слюни от вкуса Юнхо на языке, пока большая ладонь не прижала его с новой силой, удерживая на месте и заставляя дейтсвительно задыхваться во влаге вульвы. С губ не сорвался высокий длинный стон, переходящий в хныканье. Сан уже не двигался, чуть ли не кончая, от того как Юнхо толкался трахая рот Сана.
Десяток секунд, и Юнхо обмяк, давая Сану возможность вынуть руку, и облизав пальцы, нависнуть сверху, упираясь руками по бокам от его головы. Он терпеливо ждал, пока Юнхо сможет сфокусировать взгляд, и улыбнулся, целуя кончик его округлого носа. Поцелуи перешли на яблочки щек и подбородок, иногда становясь игривыми укусами на линии челюсти.
– Надеюсь, тебе было хорошо, – Юнхо кивнул и попытался что-то сказать, но открыв рот, вышло только глубоко вздохнуть. Сан только ещё шире улыбнулся, укладываясь сверху на груди Юнхо и чувствуя желание замурчать, жалея, что он мог только грубо рычать. Его напряженный член сквозь ткань прижимался к Юнхо, который все еще сжимался, раздразнивая Сана. Его штаны становились все более влажными и не только из-за Юнхо.
– Я… я мог бы завязать тебя? – и о боже, лучше он не спрашивал. Юнхо все еще будто вне своего разума, не имея возможности даже осмысленно посмотреть на Сана, потерся об него, отчего застонали уже оба. Сан замер, будто испугавшись, но нижняя часть тела Юнхо жила сама по себе, все сильнее прижимаясь к нему и усиливая трение. Сан заскулил. – Нет, так я кончу в штаны, а не в тебя.
Ох. Это помогло.
Сан умел быстро одеваться, что не означала быстро раздеться. Он запутался в рукавах рубашки, а затем пряжка ремня словно срослась с ним. И томный взгляд Юнхо никак не помогал делать это быстрее. Сану хотелось покрасоваться, но выходило только нелепо выглядеть, что даже омега в жару мягко засмеялся, нежно накрыв его трясущиеся руки своей: пряжка тихо звякнула, освобождая талию Сана. Юнхо даже расстегнул пуговицы штанов, готовясь потянуть их вниз, но Сану, все же, показалось, что будет лучше, если он сделает это сам. Он запутался в штанинах и чуть не упал с софы, чувствуя звон стыда в ушах. Но Юнхо вновь рассмеялся, совсем беззлобно. И когда, вся же оказавшись без одежды, Сан смущенно поднял глаза, то увидел только всепоглощающую любовь, но никак не презрение или колкую насмешку.
– Я не уверен, как будет лучше…
– Вернись ко мне, для начала, – Сан скорее упал в объятия Юнхо, вжимаясь в него всем телом, чем просто подошел. Кожа к коже заставили его волка довольно завыть, но сам он только ткнулся носом в шею Юнхо, словно ему не хватило всего того обмена запахами, что уже был. Эта нежность могла бы продолжаться вечно, не сожми Юнхо его ягодицу, недвусмысленно прижимаясь к его паху. Тихо простонав, Сан почувствовал, как же чувствителен его твердый член.
Сан отодвинулся под довольным взглядом Юнхо, пытаясь усесться между его ног, но не находя достаточно места, он просто с силой потянул охающего Юнхо за бедро, снова укладывая его ногу себе на плечо. Он окинул длинную фигуру взглядом, жадно пытаясь оставить в памяти все, желательно запечатлеть на веках навсегда.
– Ты ведь правда очень красивый, Юнхо, – тот смущенно хихикнул в ответ, пряча улыбку в ладони.
– Ты тоже Сан, ты тоже, – никогда еще Сан не чувствовал себя таким гордым и одновременно смущенным, готовым спрятать краснеющие щеки и широкую улыбку в ладонях, если бы те не были заняты тем, что разминали плотные бедра Юнхо.
– Скажи, если тебе станет неприятно.
Сан прикрыл глаза и судорожно выдохнул, кажется, из них двоих волновался только он. Сан протянул руку, чтобы погладить Юнхо по животу, тихо вздыхая от того, как тот поджался от щекотки. Мужчины улыбнулись друг другу, и Сан взял член в руку, медленно поглаживая его. Он уже был весь влажный от предэакулятя, особенно краснеющая от возбуждения головка. Сан двинул тазом, проводя членом между складок Юнхо, всхлипывая и прижимаясь сильнее, чтобы утонуть в тепле. Юнхо поерзал, заставляя Сана еще больше скулить и хвататься за бедра крепче обычного.
Сан взял себя в руки, в прямом смысле тоже, направляя свой член. Медленно и плавно он скользил внутрь, жадно хватая раскрытым ртом воздух. Он чувствовал слишком много. Слишком много жара, влаги, скольжения, нежных стенок, плотно обхватывающих его член. Он двигался и скулил от того, что он чувствует. Пока Юнхо тихо мычал, Сан становился безумно громким. На глазах навернулись слезы от того, как хорошо было внутри Юнхо. Сан ошалело замер, хныкая и скуля, пуская слюну на кожу, лежащего на его плече, колена Юнхо. Он чувствовал, как смазка стекает по его яйцам, отчего начинал стонать еще громче. Сан заметил, что что-то изменилось не сразу. Юнхо начал двигаться сам, отчаянно выгибаясь в поисках достаточно хорошего угла. Пару раз его лобок и член что-то коснулось, но он ничего не понял, пока не опустил затуманенный слезами взгляд и не увидел, что Юнхо начал растирать себя, задевая его самого кончиками пальцев. Юнхо недолго дразнил себя обходя клитор, не симулируя совсем напрямую, но быстро сдался начиная растирать его все более отчаянно, вводя в такое отчаяние Сана. Все же, тот смог начать двигаться.
Это не продлилось долго ни для одного из них. Бедра Сана все сильнее заикались, напротив Юнхо в мокрых шлепках, пока тот откинув голову, практически задыхался в собственных стонах. Узел Сана растянул вход Юнхо, принося тому так много наслаждения, и судя по тому, как взвизгнул Юнхо, тот задевал именно ту самую чувствительную точку внутри.
– Я…я…– Сан пытался выдавить, хоть слово.
– Пожалуйста, – если первый раз Юнхо прозвучал достаточно трезво, то потом “пожалуйста”, начало сливаться в своих повторениях и других бессмысленных звуках. Сан кончил так резко для самого себя, чувствуя, как у него закладывает уши. Он чувствовал, как приближаются судороги Юнхо, который доводил Сана чрезмерной стимуляцией, продолжая отчаянно ерзать на его узле, добивая свой второй оргазм. Сан упал на грудь Юнхо, оставаясь не больше чем игрушкой в его руках, и он не мог сказать, что ему это не нравилось, когда Юнхо продолжал трахать свою ненасытную пизду его членом. Слишком сильная стимуляция и сжавшиеся вокруг стенки, выбили из него оглушительный стон.
Часы мерно отстучали десять минут, затем двадцать, когда время перевалило за половину часа, Сан виновато вздохнул. Его узел не спадал, не давая им и шанса расстаться.
– Прости, я впервые связываю кого-то, и не знаю, как долго это будет.
– Все хорошо, мне нравится, – сонно прошептал Юнхо, урча от нескрываемого удовольствия. Его пальцы перебирали волосы Сана, пока тот нежился в ласке.
Кажется, в какой-то момент их должны будут начать искать, но у Сана теперь было опровержение самой скандальной сплетни Минджон.