Альбедо никогда не считал себя особенным. Он отличался от людей вокруг, но не в том смысле, в каком принято считать. Он — искусственно созданный человек, порождение алхимии, и никогда не заблуждался на свой счёт. Но что он, в сущности, такое? Долгие годы путешествий с учителем не вызывали в нём подобный интерес, но жизнь вносила в его обыденность свои новшества, из них — вопросы, о которых никогда не задумывался.
— Ты мой друг, Альбедо.
Альбедо замер с тонкой колбой в руках, оборачиваясь. Взгляд путешественницы сделался до крайности нежным, полным какой-то сладкой теплоты, когда она сказала это.
— Похоже, я не так выразился, — предположил Альбедо, выливая содержимое колбы в другую и собираясь иначе сформулировать свою мысль. — Задаваясь вопросом смысла своего существования, я…
Люмин покачала головой, крепче обнимая спящую на своих коленях Паймон.
— Не важно. Альбедо — это Альбедо.
Альбедо пронаблюдал, как прозрачная жидкость предсказуемо окрасилась в синий, зажёг под ней огонь и тихо спросил:
— Разве этого достаточно?
Она кивнула. Альбедо замолчал, размышляя о том, что ему было мало подобного ответа. В своих исследованиях он всегда старался докопаться до сути, — до самих её истоков. В конце концов, слишком простых ответов не существовало.
— Для меня… этого недостаточно, — дождавшись, когда жидкость начала закипать и сделав огонь тише, честно признался он. Люмин вздохнула и задумчиво огляделась вокруг, будто бы подбирая слова с корешков книг на высоких полках, с заваленных инструментами и ингредиентами столов и из многочисленных баночек в небольшой лаборатории.
— Что ты чувствуешь? — наконец спросила она.
Альбедо обернулся, в его глазах проскользнуло удивление, которое сменилось задумчивостью.
— В данный момент? — уточнил он. — Или ты имеешь ввиду, как меня затронули конкретные события?
— Двойник, — ответила Люмин. — Вы же встречались?
Повисла тишина, прерываемая тихим бульканьем зелья на огне; Альбедо молчал. Его губы сжались в тонкую линию, челюсть напряглась. Однажды, вернувшись после сбора материалов для красок, в его лагере горел костёр, напротив которого стоял он сам, помешивая что-то в котле. В окружении множества маленьких кристальных бабочек, «он» улыбнулся ему и пригласил вместе пообедать. Альбедо никогда не был импульсивным — Рэйндоттир учила внимательно смотреть и слушать, поэтому он просто кивнул, собираясь плыть по течению и принять то, что его ждало.
Они вместе поели обычный овощной суп вблизи горячего костра, ярко светящихся бабочек и алхимического оборудования.
— «Я был первым, братец», — сказал тогда «он», прежде чем медленным шагом скрыться на укрытой снегом тропе Драконьего хребта. Просто напоминая о своём существовании, о своём месте в этом мире, занятым кем-то другим, — им, Альбедо.
Люмин осторожно уложила похрапывающую Паймон в спальник недалеко от горящего костра, пошевелила угли и добавила пару дров.
— Это нормально, Альбедо, — тихо произнесла Люмин, не дожидаясь его ответа. — Ты можешь чувствовать или не чувствовать. Каждый выражает это по-своему.
Её слова звучали просто и топорно, но отчего-то в груди разлилось приятное тепло. Альбедо не мог отрицать, что неосознанно вкладывает свой смысл в то, что она пыталась донести до него, но ему всё равно стало спокойней.
Люди радовались простым, в сущности, вещам: вкусной еде, близким рядом, но мог ли он позволить себе то же самое? Мог ли проявлять свои чувства так, как считал уместным? В конкретный момент времени?
Альбедо взглянул на путешественницу, которая грела руки у костра, поглядывала на него и тут же отворачивалась.
— Я подумал, что могу понять его, — тихо произнёс он, с улыбкой замечая, как вскинула голову путешественница. — Что на его месте испытывал бы то же желание… самоутвердиться. Найти своё место или занять чужое.
— Почему?
Он подошёл к одному из сундуков возле стены, открыл его, достал толстое шерстяное одеяло и, обойдя костёр, накрыл им плечи странницы, а после сел рядом. Она благодарно улыбнулась.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — кивнул Альбедо и ответил на её вопрос: — У всего в этом мире есть смысл существования, цель и причина, а затем и следствие. К примеру, слаймы — это скопление чистой элементальной энергии, которое обрело примитивное сознание. Доказательство того, что энергия семи элементов (причина) существует, незримая, даже в воздухе, а большое её количество в одном месте может преобразоваться во что-то большее (следствие). Хотеть найти своё место в этом мире — вполне очевидное желание.
Его голос звучал негромко и вкрадчиво. Люмин невольно заслушалась, затаив дыхание. Она вспомнила о Сахарозе, которая могла слушать его лекции часами, и теперь понимала её.
— Но алхимия может создать новые формы жизни, — возразила Люмин, удобней кутаясь в одеяло.
— Алхимия лишь следствие потребности людей, — объяснил Альбедо. — Разумеется, можно создать и то, что никому не нужно, но и смысла в этом, как такового, не будет.
Люмин глубоко задумалась. Запутанный поток собственных мыслей и осознание услышанного постепенно подвели её к вопросу, в чём смысл создания живых существ. Она украдкой посмотрела на Альбедо, чьё бледное лицо красиво оттенял свет огня. Взгляд спустился ниже и замер на четырёхугольной звезде на его шее.
— Значит… — она замялась, подбирая слова. — у Рэйндоттир тоже были свои «причины»…
Альбедо мягко усмехнулся.
— Да, вероятно. Она…
Люмин вытащила руку из-под одеяла и коснулась его ладони, — поначалу робко, но быстро осмелела и крепко сжала своей.
— Смысл есть, — почти шёпотом пробормотала она, упрямо нахмурив брови. — У меня он свой.
Альбедо завороженно наблюдал за её действиями. Он инстинктивно погладил её ладонь, ощущая грубые мозоли от меча на коже и освободил свою руку, чтобы переплести пальцы вместе. Люмин шумно выдохнула, горячим лицом сильнее зарываясь в одеяло и отказываясь смотреть на него.
Он спрятал смешок за свободным кулаком, кажется, понимая ход её мыслей.
Может быть, ему не следовало много думать об этом; возможно, — только возможно, — это действительно не имело смысла и он мог делать то, что считал нужным, не пытаясь найти сложный ответ на свои вопросы. Не сравнивая себя с кем-либо.
В его руке была чужая, тёплая, крепко сжимающая его в ответ. Важно ли что-то ещё? Может быть, но… тревогу так сложно отпустить. Все люди с этим сталкиваются?
Он наклонил голову к острому девичьему плечу, прикрывая глаза в задумчивости. Люмин замерла на мгновение… и погладила его по голове, не возражая. В груди будто стало свободней, больше места для воздуха. Он глубоко вдохнул и выдохнул, испытывая ничто иное, как облегчение.
— Ты сегодня ел? — почти шёпотом спросила Люмин, убирая чёлку с его лба. — Я могу сделать что-то сладкое… Если ты хочешь…
Альбедо открыл глаза. На Люмин мягко падал свет от костра, сглаживая её решительный вид и упрямый изгиб тонких губ.
Пожалуй, ему всё-таки стоило провести пару экспериментов, чтобы найти ответы… на некоторые вопросы.