Тэтчо, привыкший подниматься с первыми лучами солнца, в этот раз с трудом разлепил веки. Его расфокусированный взгляд, ещё не свыкшийся ни с темнотой, ни со светом, блуждал по помещению в надежде отыскать хотя бы смутный образ чего-то знакомого, но ничего не было и оглушительная тишина усложняла его попытки понять, где он находится.
Когда же зрение наконец прояснилось, Тэтчо попытался встать — не получилось. Даже руками не пошевелить. Он попробовал снова, но и вторая попытка не увенчалась успехом. Что-то крепко-накрепко приковало его к месту, однако что именно это было рассмотреть не удалось. Тогда Тэтчо решил напрячь все свои мышцы и тут же пожалел об этом: тошнота подступила к горлу, зрение вновь потеряло ясность и сердце заходило так, словно было колонкой играющей басы на концерте. Новые попытки пришлось отложить.
Постепенно приходя в себя, парень осматривал помещение, которое, в общем-то, было пустым и непримечательным. Холодные бетонные стены серого цвета, без окон, с одной единственной дверью и часами над ней — райский уголок для беглых подростков, членов банд или преступных организаций. Однако признаков пробывания здесь ни первых, ни вторых, ни третьих видно не было, а значит об этом помещении вряд ли кто-либо знал.
Тэтчо вновь прошёлся по нему взглядом и остановился на часах, которые показывали десять часов. Утра или вечера — понять было невозможно. Через железную дверь едва ли проникала хоть капля солнечного света, а потому оставалось только гадать, какая сейчас половина дня, сколько он уже тут находится и сколько ещё будет. Наблюдая за секундной стрелкой, которая плавно пролетала по циферблату, не издавая ни звука, Тэтчо размышлял о том, что он, так некстати, пропустил и тренировку, и совещание (командир, наверное, будет ругаться), и — самое важное — завтрак в виде онигири с сахаром и сливочным сыром, а всем известно: завтрак пропускать нельзя. От мыслей о еде у него заурчал живот и он стал более пристально следить за стрелкой, которая совершала новый оборот, но в этот раз казалось, что двигаться она стала гораздо медленнее, словно грозясь и вовсе остановиться. Однако за каждым оборотом следовал новый и время продолжало свой ход вне зависимости от ощущений парня.
За плавной секундной следовала другая, отмеряя уже десять минут того, как он очнулся ото сна, но простого ли? Тэтчо точно помнил, как, вернувшись с работы, он сел за ужин, а после, проведя небольшую разминку, лёг спать и видимо тогда кому-то удалось пробраться к нему в дом и накачать его чем-то. Он выпрямился и, нахмурив брови, посмотрел прямо на дверь. Тело до сих пор обмякало, превращаясь в безвольную массу, от малейшей попытки встать и рвотный ком застревал в горле, не желая ни вырваться наружу, ни вернуться в желудок. Кто мог такое сделать? — подумал парень, стараясь отыскать ответ в недрах своего разума. «Ищейки» слишком хорошо подготовлены, даже сквозь сон они почуют врага и обезвредят его за долю секунды, так кто же сумел обезвредить саму «Ищейку»? Увы, мыслей на этот счёт было немного, а те что были казались скорее забавой, шуткой разума, нежели серьёзным предположением.
Он не нашёл ответ, а стрелки продолжали своё неторопливое, но чётко выверенное движение. В какой-то момент они даже стали напоминать Тэтчо муравьёв, что выполняют возложенную на них миссию без нареканий и отклонений — тот самый образец дисциплины, который следовало бы прививать всем преступникам и нарушителям общественного порядка. Парень кивнул своим мыслям и хотел было потянуться к катане, но рука не двигалась, а катана, так привычно закреплённая на поясе формы, исчезла, вернее — её не было там с самого начала. Тэтчо быстро замотал головой, рассматривая каждый уголок этой тихой комнаты, но ничего не обнаружил. Её здесь не было.
Парень вновь посмотрел на дверь. Столь пристально и хмуро, словно надеясь пристыдить её за то, что та посмела допустить подобное, на что дверь ответила тихим скрежетом. Тэтчо встрепенулся, но она не открылась.
* * *
Лампочка, свисающая над головой, служила единственным источником света и, даже выполняя свою задачу не лучшим образом, являлась некой отдушиной, напоминающей солнце. Тэтчо периодически на неё поглядывал, осторожно запрокидывая голову назад, силясь не упасть, как это было в первый раз. Тогда он пролежал на полу несколько часов, пока не отключился изнемождённый тошнотой. Открыв глаза в следующий раз, парень уяснил две вещи: кто-то всё-таки навещает его и этот же кто-то продолжает накачивать его неведомыми наркотическими веществами.
Тэтчо посмотрел на часы, где секунда за секундой сливались и пролетали над цифрами, отмеряющими время, которое давно потеряло счёт, а затем перевёл взгляд на дверь, возвышающуюся перед ним, и впервые подал голос:
— Если вы сейчас покажитесь передо мной и мы проведём честный поединок, обещаю, что к вам не будут предъявлены обвинения в похищении члена элитного боевого отряда специального назначения.
Его голос эхом отлетел от стен и растворился в воздухе, не достигнув даже самого парня. Он посмотрел на время, десять часов, и кратко вздохнул. Тишина послужила ответом.
* * *
Тэтчо прикрыл глаза, успокоил сбивчивое дыхание и расслабил каждый мускул на теле, стараясь как можно лучше притвориться спящим. Ему вдруг подумалось, что это действительно может сработать и он принялся ждать, подсчитывая в своём воображении муравьёв из длинного строя, чтобы не уснуть по-настоящему.
Послышался скрежет, дверь открылась и парень услышал знакомый голос.
— Тэтчо-сан, ты не заждался? — спросил Дзёно и он тут же открыл глаза. — Нужно было всё тщательно подготовить.
— Где командир с остальными?
Дзёно остановился с отражением изумления на лице.
— Неужели ты так и не понял? — спросил он и Тэтчо нахмурил брови. — Я, конечно, знал, что умом ты не блещешь, но чтобы настолько.
Предположение, которое парень посчитал всего лишь глупой шуткой, оказалось верным и легче от этого совсем не становилось. Поначалу ему казалось, что как только он узнает, кто стоит за всем этим, он сможет выбраться, сможет вернуть похитителя на верный путь — путь справедливости, но теперь это едва ли было возможно. Тэтчо познакомился с Дзёно ещё в те времена, когда тот не примкнул к «Ищейкам», и сразу понял, что для него «честь», «добро» и «справедливость» не более чем пустые слова.
— Зачем? — он смотрел на Дзёно долгим, неотрывным взглядом.
— Чтобы показать кое-что, — ответил парень, ласково улыбнувшись. — И не стоит так злиться, твоё сердцебиение и без того до ужаса громкое. — Он развернулся и вышел из комнаты, оставив дверь открытой.
Перед глазами Тэтчо впервые за долгое время замелькали оранжевые лучи солнца, столь непривычно яркие, что ему пришлось прикрыть глаза. Лишь спустя некоторое время, проморгавшись, он смог взглянуть на этот тёплый, заходящий свет, льющийся откуда-то слева, который, впрочем, почти сразу закрыла высокая фигура Дзёно, тянущего что-то за собой. Парень прищурился, стараясь разглядеть что это было: похоже на обыкновенный чёрный мешок, набитый чем-то, однако сердце подсказывало, что это не он. А Дзёно подходил всё ближе и вот, когда между ними осталось лишь полтора метра, он бросил к ногам Тэтчо это «что-то» и тот сразу понял, что перед ним связанный по рукам и ногам человек.
Молодой парень, лет двадцати от силы, был в чёрных оксфордах, широких чёрных брюках, чёрном бадлоне, пиджаке — таком же чёрном, как и всё остальное — и совершенно без сознания.
Мимолётно взглянув на него, Тэтчо сразу же обратил свой гневный взгляд на товарища, пока тот продолжал улыбаться. Казалось, что подобная ситуация для него не более чем забава, игра. Слегка покачав головой, Дзёно сказал:
— Ну-ну, усмири свой гнев. Это преступник.
И действительно, в ту же секунду гнев сошёл на нет. Тэтчо выпрямился и высокомерно да более пристально посмотрел на того, кто лежал перед ним. Теперь и одежда его, и черты лица приобрели в глазах новый, преступный смысл. Наверняка, он из Портовой Мафии, — подумал парень, вглядываясь в этот чёрный цвет и ссадины на щеках, а после нахмурился: — Таких не исправить.
— Где моя катана? Я должен покарать его во имя справедливости, — сказал он и Дзёно усмехнулся.
— Даже не спросишь, что он совершил?
— Не сомневаюсь, что раз ты приложил руку к его поимке, он совершил нечто непоправимое.
— К сожалению, свою катану ты не получишь, Тэтчо-сан, — проговорил Дзёно, прислушиваясь к его ровному, уверенному голосу, а после развернулся и вновь направился к двери. — Но получишь кое-что другое.
Спустя пару секунд парень вернулся и бросил на колени Тэтчо пистолет, а после, пройдя за спину, каким-то образом — как ни старался Тэтчо, подсмотреть не удалось — освободил его левую руку.
Её сразу пробила мелкая дрожь и нарастающее покалывание прошлось от самого плеча до кончиков пальцев. Поразительно, что спустя столько времени она ещё наливалась жизнью. Казалось даже, что не хватает лишь небольшого отдыха для того, чтобы рука заработала как раньше, без нареканий. Однако что-то всё же смущало парня. Тэтчо протянул руку вперёд, повыше, поближе к свету, как его вновь охватила ужасающая тошнота. Он сжался, зажмурился, но вместо того, чтобы притянуть руку ко рту и прикрыть его на всякий случай, вернул её туда, где она находилась долгое время — за спину. Сердечный стук отзывался в каждой жилке, грохотал в ушах и сдавливал шею, заключая в тиски томящийся в глотке рвотный ком, пока перед глазами стояли следы от уколов на локтевой ямке. Один совсем свежий с ещё не застывшей каплей крови.
— Дзёно… — сдавленно и едва слышно вымолвил Тэтчо.
И Дзёно, всё так же стоявший позади, тут же наклонился поближе.
— Тебе нужна помощь, Тэтчо-сан? — произнёс он над самым ухом да столь ясно, что можно было не глядя разглядеть очередную улыбку на его лице.
— Ты… — начал было парень, но осёкся, когда почувствовал, что его взяли за руку и повели её обратно вперёд. Дзёно помог ему взять пистолет, тяжесть которого непривычно ярко ощущалась в дрожащей руке и направить его в лицо парня, что всё так же лежал без сознания перед ними. Потребовалось немало усилий, чтобы нажать на курок и вот, выстрел отразился эхом от бетонных стен. «Справедливость восторжествовала», — единственная светлая мысль вихрем пронеслась в голове Тэтчо, отчего он на секунду позабыл обо всём.
— А знаешь, я солгал, — сказал Дзёно и, бросив ему на колени какие-то бумаги, направился к выходу. — Он был не преступником, а обычным школьником.
* * *
Текст расплывался, превращаясь в бесформенное нечто из букв и символов, но Тэтчо упорно продолжал в него вчитываться, стараясь отыскать хоть какое-то опровержение словам Дзёно, однако всё было тщетно. Все документы говорили о том, что перед ним действительно лежал труп обыкновенного школьника шестнадцати лет. Он только поступил в старшие классы и, судя по характеристикам учителей из средней школы, едва ли был способен на мелкое хулиганство, а уж о настоящем преступлении и речи не шло. Тэтчо перевёл взгляд с бумаг на паренька, половина лица которого теперь напоминала ведро раздавленной брусники, и приглядевшись отметил, что ссадины замеченные им ранее свидетельствуют не о драках, а о домашнем животном. Видимо, у него была кошка, — подумал Тэтчо.
Непростительная ошибка, — тут же заключил он.
И действительно, можно ли простить того, кто по наивности и невнимательности нарушил свои же постулаты? Того, кто одним выстрелом убил и невиновного, и справедливость? Конечно, ему и раньше приходилось иметь дело с теми, чьи преступления не были доказаны или имели лишь будущий характер, со всякими рецидивистами и пособниками, отступниками и террористами, само существование которых несло в мир хаос, разрушения и несправедливость, однако до убийства парня, что и муравья не обидит дело не доходило. Тэтчо нахмурил брови, сжал в руке бумаги и посмотрел на пистолет, покоящийся на его коленях. Самурайская гордость не позволила бы принять смерть от него, да и патронов в нём уже не осталось.
Послышался скрежет и, встрепенувшись, парень поднял глаза. Из приоткрытой двери заструился свет, лужами проливаясь на пол и стены его темницы, а после появился Дзёно. Он шёл неспешно и его лицо озаряла улыбка, столь же яркая, как лучи солнца. Глядя на неё, Тэтчо занимал лишь один вопрос: что он задумал на этот раз?
— Как самочувствие? Уже пробовал совершить харакири? — поинтересовался Дзёно, кивнув в сторону пистолета.
— Если ты думаешь, что командир…
— Если ты допускаешь мысль, что я не позаботился о нём заранее, — перебил он парня, — то ты и вправду очень глуп, Тэтчо-сан.
Лишь пару секунд Тэтчо смотрел на него гневным взглядом, но отчего-то показалось, что это продлилось много дольше. Он втянул воздух и, указав на труп, спросил:
— Что ты хотел этим показать?
Холодный и одновременно сердитый тон, кажется, только сильнее позабавил Дзёно и улыбка на его лице заиграла новыми красками.
— О, я ещё не закончил. Не хочешь попробовать предположить, что тебя ждёт сегодня?
— Я больше никого не убью.
— Что ж, в этом ты прав, — сказал Дзёно направляясь к выходу. Какое-то время его не было видно, а затем он вновь загородил яркий солнечный свет своей фигурой. — С моей стороны было бы глупо, применять такую же уловку, хотя ты, возможно, и повёлся бы на неё снова. — В этот раз он тащил за собой не только человека, но и стул, к которому тот был привязан, отчего грохот эхом разлетался по комнате. — Но это ведь совсем неинтересно, — добавил парень, оттащив труп и поставив стул перед Тэтчо, — и не приведёт к желаемому результату.
Тэтчо нахмурил брови и перевёл взгляд с Дзёно на сидящего перед ним человека. Он был без сознания, как и подросток до него, и выглядел гораздо более потрёпанным, несмотря на отсутствие внешних повреждений. На вид ему было лет тридцать, подбородок украшала недельная щетина, под глазами красовалось синее море и помятая одежда создавала впечатление не первой свежести. «Похож на рабочего, любящего выпить», — подумал парень и вновь посмотрел на Дзёно.
— Кто это?
— Преступник, — улыбнулся тот и бросил на колени Тэтчо новые документы. — Теперь уже точно.
Утреннее помутнение уже отступило, а потому в этот раз он прочитал текст без особых затруднений. Оказалось, что человека, сидящего перед ним, зовут Нит Гемоку. Он работал банковским служащим и пару месяцев назад проходил свидетелем по делу об убийстве учеников младшей школы.
— Свидетель не является соучастником преступления, а значит и преступником, — сказал Тэтчо.
— Это мы сейчас и выясним, — Дзёно резко хлопнул мужчину по щекам и тот, вздрогнув, открыл глаза. — Доброго утра, Гемоку-сан. Как спалось?
— Г-г-где я? К-кто вы? Что происходит? — заикаясь проговорил Нит и завертел головой, осматривая помещение. Заметив труп подростка, он вскрикнул.
— Не стоит так волноваться, — встав позади него, Дзёно крепко сжал его плечи, отчего тот вновь вздрогнул. — Это отвлекает. Если мой коллега сочтёт вас невиновным, с вами всё будет хорошо.
— Не-не-невиновным?! — громкость его голоса неожиданно подскочила, да и он сам хотел было подскочить следом, но обнаружил себя привязанным к стулу и лишь больше завертел головой, пока пальцы Дзёно не впились в его плечи с новой силой. Нит сжался и сдавленно произнёс: — Я ни в чём не виновен.
— А мы вас пока и не обвиняем, — улыбнулся Дзёно. — Не так давно вы проходили свидетелем по одному делу. Можете рассказать о нём?
Мужчина сглотнул и какое-то время молча смотрел в пол.
— Это обязательно?
— Да.
И, не отводя взгляд от засохшей лужицы крови, он начал:
— Это было вроде месяца три назад? Да-да… Я тогда задержался на работе. Ну, понимаете? Чтобы сверхурочные накапали. Ну, вот… — Нит вздохнул и зажмурился, — выхожу, значит, поздно уже было, а у нас рядом с банком лесопарк стоит. Большой такой, красивый, там ещё семьями любят гулять, пикники всякие устраивать и дорога к станции через него самая близкая. Иду я по этой дороге, значит… — он вновь вздохнул, но более протяжно, а после и вовсе замолк.
— Всё хорошо, продолжайте, — сказал Тэтчо и Нит, казалось бы, только заметив его, поднял на него взгляд.
Парень сдержанно кивнул, словно бы стараясь приободрить Нита, пока сам мужчина вглядывался в его бесстрастное лицо, которое наводило страху больше, чем лучезарная улыбка Дзёно.
Нит сглотнул и продолжил:
— Ну, вот, иду я, значит, в сторону станции, как вдруг слышу громкий шелест в кустах, а ведь ветра нет совсем. Безветренная ночь была. Ну, думаю, может, белка какая, но шелест всё громче и уже не просто шелест, а возня какая-то, даже кряхтение слышно. Потом вдруг крик такой звонкий, детский и глухой удар. Я решил, что надо всё-таки проверить, смотрю, а там парень молодой совсем и под ним девочка ещё меньше, лицо в крови, а он всё продолжает что-то вытворять, — вздохнул и добавил: — Вот так всё и было.
— Спасибо, что рассказали. Вы ведь давали такие же показания на суде, верно? — поинтересовался Тэтчо.
— А? Да, да, верно, — посмотрев на него недоумевающим взглядом, ответил мужчина.
— Значит преступника поймали и справедливость восторжествовала. Прекрасно, — заключил парень и посмотрел на Дзёно. — Ты слышал? Он не виновен и виновен быть не может. Отпусти его.
— Тэтчо-сан, ты каждый раз всё больше и больше поражаешь меня своей наивностью, — с улыбкой проговорил Дзёно. — Мне даже начинает казаться, что обвини командир тебя самого в предательстве, ты бы не задумываясь сделал харакири.
Тэтчо озадаченно промолчал, а Дзёно, отпустив наконец плечи Нита, встал между ними и принялся задавать новые вопросы.
— Вы говорите, что это произошло три месяца назад, однако преступника поймали позже. Почему? Вы не сообщили о том, что увидели в полицию?
— Я-я растерялся.
— Растерялись? — повторил Дзёно. — Как же так? Из-за того, что вы растерялись погибло ещё пять детей. Как долго длилась ваша растерянность? Неужели даже после бессонной ночи она не исчезла? — улыбка на его лице становилась всё шире и Тэтчо, догадываясь о том, к чему всё идёт, захотел ткнуть его катаной, но резкое движение руки вызвало очередной приступ тошноты и парень склонил голову. А Дзёно продолжал: — В вашем личном деле говорится о том, что через неделю после этих событий вы получили повышение и, видимо, его добиться растерянность не помешала, однако даже после этого она не пустила вас в полицию. Примерно в это же время был найден третий труп и новости об этих убийствах перестали покидать экраны, а вы всё равно решили смолчать.
— Да что вы знаете! — крикнул Нит, грозно взглянув на Дзёно, и резко поднялся на ноги вместе со стулом, но почти сразу же с грохотом упал на место. — Это, может, вам убийства видеть не впервой! А я!... — сбитое дыхание помешало ему договорить, отчего какое-то время он сидел молча, опустив глаза, и делал неспешные вдохи и выдохи. Когда же продолжил, голос его звучал намного тише: — Обычный человек. Я даже смерть животного никогда не видел.
— Вы уверены, что застали момент её смерти? — спросил Дзёно.
— Ч-что? — мужчина поднял на него взгляд.
— Разве вы не знаете? На суде была предъявлена экспертиза, по данным которой было установлено, что девочка умерла не от удара по голове, а от множественных колотых ран. Когда вы увидели её, она была ещё жива. Вы могли спасти её.
— Я…наверное, я не увидел, — начал Нит и тут же кивнул. — Да! Темно было. Конечно, я не разглядел. Да и парень закрывал её собой. Всё так и было, — вновь кивнул он.
— Разве? — улыбнулся Дзёно и тот вздрогнул. — Тогда как вы разглядели то, что её лицо было в крови?
— Я…
— Хватит! — вмешался в разговор Тэтчо. — Прекрати это, Дзёно. Сколько можно издеваться над гражданским? Это дело уже закрыто. Преступник сидит в тюрьме.
— Нет-нет, Тэтчо-сан, не хватит, — Дзёно встал за его спиной, обхватил руками голову, повернул её в сторону Нита и придерживал дальше, чтобы тот смотрел прямо на него не отрываясь, не отводя взгляд. — Присмотрись. Даже такой болван, как ты, должен заметить.
И он вновь принялся рассматривать мужчину, пытаясь понять, о чём же говорит Дзёно. На первый взгляд — ничего особенного, лишь изнурённый допросом и похищением человек. Однако если приглядеться — не сильно, света одинокой лампочки будет достаточно, чтобы разглядеть и проступивший на лице и шее обильный пот, и нервное поёрзывание, и взгляд, который он так старательно прячет. Он…
— Лжёт, — улыбнулся Дзёно и отпустил голову Тэтчо. — Прямо сейчас лжёт нам и также лгал на суде. Верно, Гемоку-сан? Вы действительно всё видели, от начала и до конца. Вам даже удалось лицезреть момент, как преступник потащил её в кусты, но почему же вы ничего не сделали? Почему вы лишь стояли и смотрели, как её убивают?
Мужчина сидел, опустив плечи и голову, впившись глазами в красный след на полу, сжавшись, словно улитка в свою раковину, и молчал.
— Или, быть может, вам просто понравилось выражение отчаяния на её лице? И вы даже представляли себя на месте убийцы?
— Всё не так, — тихо, едва слышно произнёс Нит.
— Или вы почувствовали эту опьяняющую власть над чужими жизнями? Почувствовали себя Богом, который может спасти одного и уничтожить другого? Или во имя справедливости карает тех, кто ему неугоден?
— Всё не так, — чуть громче повторил Нит.
— Но почему же вы тогда покарали ребёнка? Неужели она настолько вам мешалась, что вы решили спасти убийцу, хотя прекрасно понимали, что он будет убивать и дальше. Или вы этого и хотели? Настолько не любите детей?
Улыбка не сходила с лица Дзёно и Тэтчо, словно заворожённый, не мог отвести от неё свой взгляд, однако чем дольше он смотрел, тем больше пробирал его жуткий холод сравнимый с пожаром и ком, застрявший в глотке, грозился выбраться наружу. Никогда прежде методы Дзёно не задевали его так сильно, они всегда казались детской забавой, глупой показухой — не более, но в этот момент, в эту секунду, то ли от физического истощения, то ли от того, чего сам Тэтчо понять не мог, они показались ему донельзя отвратительными.
— Всё не так! — злобно гаркнул Нит и поднял взгляд на Дзёно, но тот не остановился.
— Или вы просто струсили? Испугались худощавого подростка и его перочинного ножика? Вы…
— Я же говорю вам, что всё не так! — еще громче крикнул мужчина, перебив его. — Хватит нести всякую чушь! Я поступил так вовсе не по своей воле! Я действительно растерялся. Мой разум помутнился! Я видел, но не понимал, что происходит и очнулся, когда убийца уже сбежал. Я ни в чём не виновен!
— Раз уж вы невиновны, зачем тогда лгали? — спросил Дзёно и, не требуя ответа, продолжил: — Удобная позиция, не так ли? Сняв с себя ответственность за произошедшее, назваться простым свидетелем, но вы не свидетель, Гемоку-сан, вы — преступник. Своим бездействием вы убили пять детей. Каждая секунда растерянности, каждая секунда помутнения, каждая секунда молчания и каждый отведённый взгляд всадили нож в их маленькие животы и глотки, — он улыбнулся ещё шире, отчего дрожь одновременно прошлась по телам Нита и Тэтчо, и добавил: — Ну и какого это чувствовать их горячую кровь на своих руках?
— Это несправедливо, — вдруг подал голос Тэтчо и Дзёно повернул к нему лицо.
— Что именно?
И действительно, что? Тэтчо произнёс это раньше, чем смог что-либо подумать, а все его мысли заполняли тошнота и усталость. Он вновь попытался понять, сколько длится его заключение, скользнул взглядом по часам, затем по закрытой двери, которая не давала свету пролиться, но лишь больше запутался и на секунду ему показалось, что это всё лишь сон. Кошмар, безумное наваждение уставшего разума, но разве последняя миссия была столь тяжёлой? Конечно, нет. Для «Ищеек» не существует тяжёлых миссий. Он покачал головой: «Это не может быть сон».
— Так что же? — вновь поинтересовался Дзёно и Тэтчо вздрогнул от неожиданного возвращения в реальность.
Да, именно это и было несправедливым. Он пропустил столько тренировок, столько совещаний (командир точно будет ругаться) и столько завтраков, что сосчитать будет трудно. Высоко неся знамя справедливости, он покарал невинного человека и защищал того, кто эту же справедливость отринул, но по итогу пострадали оба. «Я взял на себя слишком много. Это провал», — подумал Тэтчо, слегка поджав губы, а после сказал:
— Всё.
— Вот видишь, — сказал Дзёно с улыбкой — А я ведь тебе говорил, — он взял с колен Тэтчо пистолет, перезарядил и направил в лицо Нита. На лице мужчины отразилась гримаса крика, но не успел он издать и звука, как пуля рассекла его лоб. — Этот мир несправедлив.
От резкого звука Тэтчо вновь вздрогнул и рвотный ком, томившийся в горле несколько дней, вырвался наружу.
— Мерзость, — проговорил Дзёно, прикрыв нос.
— Но… — Тэтчо всё ещё мутило, однако собрав оставшиеся силы, он вытер рот рукой и посмотрел на парня исступлённым взглядом, — что же тогда вообще справедливо?
— Отсутствие справедливости.