Когда Ацуши просыпается, за окном уже светит яркое солнце, а холодный ветер проникает сквозь щели в форточке и ползёт где-то в ногах, заставляя неприятно ежиться. Сон на полу. Что может быть лучше, особенно если учесть, что ты спишь не просто на полу, но в луже крови, с открытой форточкой и в неудобной позе, а буквально перед сном ты резал вены? Всё тело ломит от неудобной позы, а запястья отдают глухой и еле заметной болью. Накаджиме не надо поднимать свои руки на уровень глаз, чтобы увидеть, что на месте глубоких порезов, заросших сухой корочкой, остались разве что тоненькие шрамы, если вообще ещё остались. Впрочем, а важно ли это было? Эта её маленькая особенность только мешала. Если при встрече с куратором тот не найдет нужных отметин, он и заподозрить что-то неладное может. Хотя, кому какая разница-то будет? Сказать, что ты просто несчастный эспер, у которого всё заживает, как на собаке, и дело с концом… Наверное… Если повезёт…

      Девушка встаёт с пола и наконец-то понимает, что сидение в луже крови пагубно сказалось на её одежде. И если на чёрной юбке следы крови будут не так заметны, то на белой рубашке они останутся некрасивыми пятнами и разводами. И Бог только знает, что может произойти, если кто из прохожих заметит эти следы. Может позвонит полиции и назовёт её куратором, может жертвой, а может ещё кем-нибудь. А может пройдет мимо, отводя глаза и делая вид, что он не видел, возможно, раненую девушку. В конце-то концов стоит вспомнить о том, в каком дерьмовом времени они сейчас все живут. Людям же плевать друг на друга и их проблемы. Главное — самому выйти сухим из воды и надеяться, что проблемы внешнего мира так их не коснутся. Как глупо. Как будто можно убежать от своей судьбы и от насквозь прогнившего мира, что своими когтистыми лапами затягивает всё в воронку настоящего Ада. Ацуши ничего не знает, но кровавые следы надо постараться скрыть на рубашке как можно сильнее.

      Накаджима стягивает с себя липкие юбку и рубашку, оставаясь в одном белье, и идёт в ванную. Девушке всё равно, что её руки покрыты засохшей кровью, что корочкой покрывала кожу от локтя и до кистей, а ноги были в красных пятнах. Было всё равно и на то, что идёт она в одном белье. К ней всё равно никто не сунется, а окно теперь задёрнуто плотными шторами. Она живёт здесь почти как отшельник или затворник, и соседям на неё всё равно ровно так же, как и ей на них. Они просто сосуществуют совсем рядом, предпочитая не замечать друг друга. Ацуши смешно до тянущей боли в скулах и животе. Она сама обвиняет людей в том, что те не обращают друг на друга внимания, но и сама продолжает действовать точно так же. И просто становится страшно от осознания жуткой истины: прогнил не мир, прогнили люди. И, к сожалению, справиться с этой задачей чертовски сложно. Особенно если ты всего лишь несовершеннолетняя девочка, сирота, в поддержке идей которой нет ни одной живой души.

      Девушка смотрит в зеркало и даже не ужасается от своего внешнего вида. Волосы всклокочены, по щекам размазана кровь, а под глазами залегли синяки. Сколько она уже так живёт? Неделю? Месяц? Ацуши кажется, что намного дольше. По крайней мере это мерзкое отражение в зеркале преследует её ещё с приюта. И она совершенно не хочет ничего менять. Руки просто не поднимаются, а желания как не было, так и нет. Зачем что-то менять, если мир мирится с твоим существованием даже в таком виде. Накаджима знает, что она далеко не красавица. Болезненная худоба, бледная кожа, словно у мертвеца, глаза, напоминающие демонические, потрескавшиеся губы и неровно подстриженные запутанные волосы. Удивительно, что с таким видом на неё на улице не косятся, как на ненормальную, и не гонят из магазинов. Удивительно, как она саму себя ещё терпит…

      Ацуши наливает холодной воды в таз и кидает туда вещи — пусть отмокают. А то потом иначе вообще никакие следы не уберёшь. Нет, они, конечно, и без того останутся, но так, возможно меньше. Девушка заходит в душ и включает холодную воду. И этот холод буквально обжигает, зато заставляет ум проясниться, а тело — проснуться. Впрочем, зачем ей просыпаться, если она решила после душа лечь на кровать и поспать ещё? Всё же, конечности до сих пор неприятно ныли, а делать по дому было нечего. Стирать со стен кровь? Её уже вряд ли ототрёшь, надо было думать раньше. Готовить? А из чего, если денег не хватает даже на буханку хлеба? Тигр внутри девушки совсем не мягко намекал на то, что пора бы отдать ему своё место, и он займется охотой и пропитанием. Только Накаджима сквозь зубы шипит «нет». Она привыкла голодать — живёт без нормальной еды сколько себя помнит, но вот убивать людей явно не для неё. Может она, конечно, и законченная моралистка и до сих пор слишком верит в то, что люди когда-то исправятся, но позволить себе загрызать заживо соседей она не может.

      Босые ноги шлёпают по полу, оставляя мокрые следы. Солнце всё ещё ярко светит, и казалось, что светить будет ещё долго. На телефоне высвечивается время: три часа дня. Ацуши остаётся только вздохнуть, поставить будильник на четыре утра и вновь отправиться в царство снов по возможности. Делать-то всё равно нечего.

***

      Будильник неприятно пищит под самым ухом, и Накаджима открывает глаза. Тело больше не ломит, а желание немного подвигаться и не упасть при первом же повороте в квартире возросло. За окном ещё довольно блёкло, а темноту комнаты озаряет голубоватый свет телефонного экрана. 4:01. Что ж, у девушки есть немного времени перед тем, как получить новое задание. Угнетающую тишину прорезает лишь мерный стук стрелок часов на кухне. Удивительно, что батарейки ещё не сдохли и всё ещё работают. Хотя, если и перестанут, Ацуши всё равно ничего не предпримет. Всё-таки денег нет, а эспер она далеко не такой, кто может их заменить. Всё же её способность довольно бесполезная. Будь она, скажем, человеком, который пол-жизни проводит в вечных боях, то тигр бы ей пригодился. Накаджиме даже жалко, что всё получилось именно так. Она сама продолжает портить себе жизнь. Звоночек-оповещение вновь выдёргивает девушку из своих мыслей.

      Проснуться в 4:20 и смотреть страшные видео.

      Ниже были даны несколько ссылок с видео. Первые две были «Вайомингский инцидент» и «Афогидашизм», что представляли из себя психоделические видео, выложенные при взломе на телеканалах. Надо признать, что видео были действительно жуткими, и после их просмотра не только осталось какое-то неприятное ощущение, но и головная боль. Вдобавок ко всему теперь казалось, что за спиной кто-то сидит и наблюдает за каждым действием девушки. Ещё шесть видео были небольшим мультсериалом со странным названием «Don’t Hug me I’m Scared». И Ацуши почему-то хочется смеяться. Что те лица и надписи, что жуткие картинки истерзанных кукол-трупов вызывали в ней всего лишь некое чувство пугливости. Но трястись от этого всего девушка не собиралась.

      На часах 5:10, на губах улыбка и привкус безумия.

      Жди следующее задание завтра в 4:20.