прохлада

Лёгкий ветер щекочет щеки и развивает светлые волосы. Небо темно серое. Кажется, скоро будет дождь. После заварушки в какой-то из подворотний Токио, сбив в кровь костяшки на руках, Чифую не торопясь шагает по вечерней улице. Губа печёт — кажется, разбил.

Когда Мацуно уже возле двери, он жмет в звонок. Слышно торопливые шаги, потом маты — хозяин споткнулся об что-то. Пару щелчков и дверь открываются. Чифую жмурится от яркого света и улыбается, сам не понимая чего.

— Чё лыбишься? Заходи, — Казутора отходит, пускает и закрывает дверь.

Они уже проходят, перекинувшись парой фраз, когда Мацуно просит перекись и взгляд Ханемии темнеет.

— Снова с кем-то?

Чифую не ждёт, сразу перебивает:

— Да все нормально, просто пару уёбков встретил, — он усмехается, — почти целый, как видишь.

Казутора язвительно угукает и скрывается в другой комнате.

— Ну и чем ты им не понравился? — кричит Ханемия.

— Они сказали, чё тип я первый хотел на них.

— А ты? — Казутора уже заходит, передавая бутылек встающему Чифую.

— А я чё? — он глупо смотрит перед собой, — а я не хотел. Пиздели что я тип первый начал. А я первый не начинал, — Чифую шикает, потому что печёт и больно, оправдываясь.

Перекись стекает по тонким пальцам и капает в раковину, пока Чифую агресивно дует на ранки, обиженный на весь мир. Он и не замечает, как сзади сидит Казутора и во все глаза смотрит на его руки, пока в душе тихо кайфует. Это был маленький секретик, от которого Ханемия таял.

— Это, блять, что означает? — Казутора дёргается, испугавшись что шалость замечена, — Они себе что-то нафантазировали, а ты, Чифую, отдувайся, — Ханемия выдыхает, понимая, что речь не про него.

Чифую злой, Казутора чувствует это в витавшей атмосфере, слышит это по голосу, что немного охрип. Чифую снова не замечает, когда Казутора подходит и мягко кладёт ладони на напряжённые плечи, гладит большими пальцами. Мацуно что-то продолжает бубнить про злой мир и любовь к котам, пока не запинается на моменте с тёплыми губами, что оставляют почти не заметные поцелуи возле шеи. Вся напряжённость в миг улеточивается, уступая место усталости и человеской нужде в тактильности. Ниже живота тянет, а места поцелуев горят.

Хотя, тактильность больше по часте Казуторы, но тут дело бытия.

Чифую поворачивается, мягко улыбаеться, перекладывая руки на шею Казуторы, и тянет на себя. Фейерверков он не любит, но кажется один из них взорвался внутри, когда Чифую нежно проводит губами по губам, прикусывая его нижнюю. Коротко целует и повторяет до тех пор, пока Ханемия не срывается и Чифую поясницей чувствует стол, в который его вжимают. Казутора сминает его губы, вжимает и давит со всех сторон, и Чифую кажется, что он задыхается. Под его пальцами Ханемия мелко дрожит, пока тот внимательно исследует его. Мацуно приоткрывает глаза и видит, как ресницы напротив дрожат. От этого сводит и накрывает волной удовольствия.

Казутора жмется ближе, сам не понимая, что ближе уже некуда.

Чифую давит, хочет притянуть ещё, пока не дойдёт, что места уже нет.

Им жарко.