«Он... эту тварь... его закрыл собой.
Он выстрелил в меня. Он помешал мне.
Он для него пожертвовал рукой.
Он разорвал все узы между нами!..
Он знал, что этим предаёт меня,
И... для него? Для этого ублюдка?
Не побоялся судного огня, Пошёл за ним...
Ни капли в нём рассудка.
Неужто он ему важней всего?
Неужто у меня над ним нет власти?
И пусть! Я не теряю ничего».
И снова взгляд, как будто лёд, бесстрастен.
...Глен, пусть и зол, завидует ему,
Завидует, того не сознавая.
Ведь Гилберт смог прорваться через тьму,
А Глен... он до сих пор во тьме блуждает.
У Гилберта есть брат, и он — живой,
Хоть яро ищет вечного покоя.
А Глен стремится встретиться с сестрой
Не чтоб обнять — убить своей рукою.
У Гилберта есть те, кто рядом с ним,
Есть те, кто в нём вовек не усомнится,
И Гилберт беззаветно верен им.
А Глен один. Он доверять боится.
«Что значит «друг»? Хватило одного,
Спасибо, я учёл свои ошибки».
...На деле всё бы отдал для того,
Чтоб чувствовать тепло чужой улыбки.
Его слуга теперь его же враг,
И, может быть, он даже помешает.
И Глен бормочет злобное: «Дурак»,
Признать своё бессилье не желает.