две недели назад одна из служащих в поместье слуг набросилась на главу комиссии ясиро с ножом в руках. она целилась прямо в горло.
две недели назад аято стоял над телом женщины, которую когда-то считал с близкими другом, и одним из важнейших членов клана, и наблюдал как неудавшаяся убийца вцепилась в его ноги. её нежные пальцы сомкнулись вокруг его лодыжек, обжигая впившимися в кожу ногтями, пока она давилась собственной кровью. аято перерезал её шею тем кинжалом, с которым она на него напала.
две недели назад аято ещё не был убийцей.
две недели назад он мог оказаться на её месте и умереть: захлебываться кровью на полу собственного кабинета, хватаясь за горло. во рту было бы слишком много крови, чтобы кто-то услышал его мольбы о помощи. его младшая сестра потеряла бы брата всего через несколько месяцев после смерти отца.
скопившиеся на столе за эти две недели бумаги лежат тяжёлым бременем на его плечах. его руки ослабли и слишком сильно дрожат даже для того, чтобы просто держать ручку. пальцы запомнили форму лезвия слишком хорошо, и он сгрыз все ногти.
четырнадцать бессонных ночей аято провёл наблюдая за дремлющим телом томы, заставляя себя бодрствовать и следить за ножами, что спрятаны у края их кровати. он не знает, когда тома решит отвернуться от него, не знает ради чего он это сделает. аято никогда не приходилось думать о таком раньше. он никогда не хотел об этом думать
когда аято спит повернувшись спиной, ему страшно проснуться от воткнутого в неё ножа. если же он спит к томе лицом, ему страшно ожидать, когда кинжал вонзится в его шею сбоку.
он совсем перестаёт спать, проводя ночи глядя в спину томы так, словно планирует его убить. по утрам его взгляд соскальзывает на любимую сестру, изящно размахивающую снежным лезвием в саду, и аято задаётся вопросом: будут ли у неё руки убийцы однажды?
желудок скручивает, и он чувствует на губах яд, когда входит в свой кабинет. он его вымыл. дважды. и всё же, аято может поклясться, что чувствует запах крови, когда на его столе стоит букет цветов. ваза треснута, из из нее на древесную поверхность капает вода. он тратит все оставшиеся свободные деньги на новый стол — такой, что нельзя испортить ножом. такой, что не будет пахнуть гнилью.
тома принёс документы из храма и яблоко. аято смотрит на тарелку с нарезанными фруктами перед собой, и его тошнит. не в силах выдержать того, как тома заслонил собой тарелку с фруктами, пока нарезал их — ножа не было видно.
аято выбрасывает плоды, чувствуя себя виноватым и расточительным, но так безопаснее. он передвигает стол немного вперёд, чтобы скрыть лёгкое обесцвечивание на полу.
что-то скребётся у него под кожей.
он ясно помнит: тома вычищал полы, убирал окровавленные картины, ничего не спрашивая. пока аято беспомощно рыдал в окровавленные ладони, рухнув на колени. пытаясь продолжать дышать и очистить свой разум от последних событий, размазывая красное по щекам и волосам.
он помнит, как тома отнял его руки от лица и принялся за щёки. прохладная мокрая тряпка, прижатая к горячей коже под усталыми глазами смывала следы от слёз и крови. тома не сказал ни слова. челюсти были сжаты, словно он вот-вот расплачется, но он яростно сморгнул слёзы, концентрируясь лишь на том, как смыть кровь с лица аято.
он помнит как много времени тома потратил на то, чтобы вычистить частички кожи из-под ногтей и распутать длинные пряди волос. мягкий поцелуй лоб, потом в шею. шёпотом данное указание отдохнуть и обещание томы позаботиться обо всём.
он помнит как собственная голова склонилась на бок, а глаза следили за брызгами крови на полу, ведущим к двери. он так и не увидел её мертвое тело, потому что тома встал перед ним на колени и держал так нежно, что у аято почти получилось забыть о том, что он пропитан смертью.
интересно, что тома сделал с телом? аято задаётся вопросом, что он заставил его сделать?
две недели назад он бы даже не подумал об этом.