Доверие и разговоры

Се Лянь проснулась, и яркий свет слепил сквозь её закрытые веки. Принцесса взволнованно открыла глаза на секунду, чтобы увидеть перед собой расшитый ворот красных небрежно расстёгнутых одежд. Она увидела этот красный и сразу во всём уверилась, и сразу всё вспомнила, и сразу всё поняла.

Хуа Чэн вернулась вчера.

Небожительница вдруг вспомнила, как они встретились и бросились друг к другу в объятья, и после всю ночь провели, крепко прижимаясь одна к другой, будто желая наверстать каждую секунду разлуки. Стоило ей это вспомнить, как все чувства в теле вдруг стали ощущаться во сто крат сильнее; и то, как их тела касались друг друга, и то, как переплетались их ноги, опьяняло Се Лянь. Она плотно-плотно захлопнула веки и посильнее обняла возлюбленную. Ей не хотелось просыпаться. Ей не хотелось шевелиться. Будто пока она не пошевелится, следующий день не наступит и тот чудесный миг воссоединения, затянувшийся на много часов, не прекратится. И не придётся говорить, решать что-то, думать, как-нибудь поступать. Делать что-либо принцессе не хотелось совершенно, ей хотелось лишь прижиматься молчаливо к любимой, и так навсегда.

Хуа Чэн, будто всё это почувствовав, крепче прижала небожительницу к себе. Но после, поцеловав светлый лоб, тихо позвала:

— Ваше Высочество. Цзецзе… Доброе утро.

— Доброе утро, — не размыкая глаз, ответила принцесса. Язык её немного лениво заплетался спросонья, а голос звучал так доверчиво и уютно, что она сама удивилась.

— Доброе утро, — ещё раз выдохнула Хуа Чэн. – Как тебе спалось?

Се Лянь зажмурилась покрепче и невольно вжалась лбом в грудь любимой.

— Замечательно, — ответила она, стараясь говорить как можно непринуждённее. — А тебе как?

Хуа Чэн вздохнула радостно и немного виновато ответила:

— Я не спала. Я не могла уснуть, слишком взволнованная нашим воссоединением. Я просто лежала рядом и любовалась тобой. Извини, если это неприятно тебе.

Се Лянь задумалась.

А что она чувствовала по этому поводу? Было ли это мило или же странно? Не стоило ли ей самой быть столь же взволнованной и не спать всю ночь? И как на это всё ответить? Шутливо или серьёзно? А может, не отвечать вовсе? И как ей себя вести? Надо ли тоже высказать восхищение возлюбленной или же надо поблагодарить ту за добрые слова? Или благодарить нескромно? Или надо смутиться?

Она не знала.

Это всё было очень сложно и очень странно, и непривычно. Се Лянь никогда не была влюблена раньше. Никогда не была в отношениях. И даже не знала, чему из знакомых ей романтических рассказов можно верить, а чему нет. Что можно применить на их отношениях, а что нет. Она не знала.

Се Лянь просто лежала в итоге молча, напряжённая, и мысли её крутились и перекатывались в бешеном ритме.

Хуа Чэн вздохнула абсолютно неслышно. Се Лянь этого даже не заметила.

Демоница погладила её по плечу и спросила нежно:

— Хочешь ещё поспать? Можешь подремать ещё немного, а я пока приготовлю завтрак и схожу за водой.

Се Лянь моргнула удивлённо.

Нет, определённо точно оставаться в постели без Хуа Чэн она не должна хотеть.

— Надо вставать. Уже так светло, ах, день, должно быть, катится к полудню! – воскликнула принцесса несколько слишком громко и тут же задёргалась и села.

«Нет, — пронеслось у неё в мыслях. – Я не должна была так дёргаться. И что за ерунду я вообще несу?!»

Они встали вместе, и Се Лянь, быстро приведя себя в порядок, пошла готовить завтрак, а Хуа Чэн заправляла постель.

На самом деле принцессе вовсе не хотелось вставать, и теперь, у кухонного стола, она чувствовала себя на удивление сонливой и её голова кружилась так сильно, что ей сложно было ровно стоять на ногах. Но подобная мелочь, разумеется, не сломит богиню войны, так что Се Лянь продолжала нарезать овощи с безгранично рассеянным видом, сознанием находясь совсем не на кухне и не в том дне.

«Что же мне делать?» — подумалось ей, и она вмиг ощутила себя неправильной и неприятной.

Хуа Чэн закончила с постелью, а Се Лянь — с овощами, и теперь они стояли рядом: демоница что-то колдовала на сковороде, а закончившая с нарезкой овощей принцесса просто неловко мялась у стола, покручивая в руках нож и сосредоточенно глядя то на него, то на свои руки, то ненадолго поднимая взгляд на возлюбленную. Она не сразу заметила тот момент, когда Хуа Чэн, оставив содержимое сковороды тушиться под крышкой, перевела всё своё внимание на неё.

Их взгляды встретились, и несколько минут они просто стояли, пристально глядя друг на друга. Се Лянь всматривалась в милые сердцу черты, и где-то в глубине её роились мысли, которые надо было сказать, но она никак не могла их поймать за хвост, чтобы понять, чем конкретно они являлись.

Се Лянь была в смятении, когда Хуа Чэн, ни на секунду не отводившая от любимой внимательного взгляда, шёпотом робко спросила:

— Можно?..

«Можно мне тебя поцеловать?» было тем, что она собиралась спросить, но договорить не успела, поскольку только лишь открылся её рот, как Се Лянь сиюминутно ответила:

— Да! Да, да, да, да, да!

И подалась немного вперёд, плотно зажмурив глаза.

Хуа Чэн её поцеловала со сдерживаемым пылом, а Се Лянь слишком путалась в себе и паниковала, чтобы нормально ответить.

Поцелуй был коротким, и едва он разорвался, Се Лянь тут же бросилась к любимой в объятья, чтобы скрыть смятённое лицо и чтобы извиниться нежностью за свою неловкость.

«Какая же я дура! — думала она. — Почему я её не поцеловала сразу, почему не спросила сама, почему так испугалась, почему не могла ответить достаточно правильно? Теперь она наверняка подумает, что я холодна и отстранена!»

Нежные руки принцессы погладили демоницу по спине, а нос любовно потерся о холодную шею.

— Сань Нань? — позвала она.

— М-м? — спросила в ответ Хуа Чэн.

«А что же я должна сказать?! Что будет достаточно хорошими словами, что будет уместно, что ещё больше влюбит её в меня?» — панически думала принцесса и в итоге так сама себя запугала, что не осмеливалась пошевелить губами.

Хуа Чэн, наверное, чувствовала её смятение и поэтому не требовала никаких слов и никаких действий, лишь обнимала нежно, поглаживая едва заметно по плечам и спине. Се Лянь не замечала этого, она лишь замкнулась в себе в панике.

А завтрак тем временем немного подгорал.

Принцесса стояла, расслабляясь со временем в любящих руках, и была уже почти готова что-то сказать, но ровно в тот момент в дверь постучались.

— Не открывай, цзецзе, там ничего интересного, — немного раздражённо бросила Хуа Чэн.

Се Лянь нахмурилась слегка, вытекла из объятий и неслышным шагом направилась к дверям, раздумывая, что же такого за дверью могло не понравиться Княгине Демонов. Но едва услышав с улицы негромкие голоса, она тут же всё поняла и успокоилась.

Скорчив на мгновенье страдальческое личико, просто для успокоения души, она мягко улыбнулась и отворила дверь.

— Мы пришли проверить, не загнулась ли ты тут ещё от тоски, — сиюминутно оповестила Му Цин, даже не глядя на принцессу, всеми силами делая вид, что заглянула в гости исключительно потому, что проходила мимо. В этих далёких безлюдных горах.

— Мы принесли тебе нормальной еды и ещё хотели спросить, не хочешь ли ты с нами сходить поохотиться на обозлённого демона, — в тот же момент сообщила Фэн Синь, протягивая принцессе прикрытую тканью корзину.

Се Лянь посмотрела на них, не сразу понимая, что каждая из них произнесла, поскольку сказали они это хором. А за её спиной тем временем разрасталась тяжёлая зловещая аура.

Принцесса вздохнула, в который раз за утро не зная, что ей делать.

— Заходите, — всё же она решила пригласить нежданных гостий в дом. – Можем позавтракать вместе.

На самом деле она надеялась, что они испугаются идеи завтрака и сбегут. Хотя часть её и хотела провести с ними время. Но другая её часть хотела побыть наедине с Хуа Чэн.

— Нет, — тут же заявила Му Цин, скривив лицо.

— Мы с радостью выпьем чаю. Для завтрака уже поздновато, — поправила её Фэн Синь и тут же поинтересовалась взволнованно. – Неужто ты только встала?

— Боюсь, я помешала цзецзе спать этой ночью, так что неудивительно, что она встала сегодня позже обычного, — делано спокойно сообщила до этого скрывавшаяся в тени Хуа Чэн.

Своим появлением и, быть может, самим фактом своего существования, она привела пришедших небожительниц в шок. Обе гостьи уставились на неё, Му Цин побледнела и отступила незаметно на полшага назад, а Фэн Синь, напротив, подалась вперёд и, совершенно позабыв про правила приличия, ткнула в демоницу пальцем, спрашивая:

— Ты!.. Ты разве не?.. Умерла или типа того?..

Хуа Чэн кинула на них взгляд, полный плохо скрываемого неодобрения.

— Кто знает. Просто в отличие от некоторых я настолько ценю Её Высочество, что даже смерть не будет для меня достаточно весомой причиной покинуть её. Разумеется, я вернулась. А вот что вы здесь делаете, непонятно.

Они были уже почти готовы подраться, если не физически, то хотя бы словесно, но Се Лянь, надев улыбку, способную согнуть даже железные прутья, встряла между ними, миротворчески похлопав обе стороны по плечам.

— Ну, ну, не важно, каким образом, но мы все здесь, так что давайте усядемся за стол и разделим трапезу, — заявила она мирно, но все прекрасно поняли, что это не вопрос и не предложение и что права отказаться ни у кого здесь нет.

Гостьи уселись за стол, Хуа Чэн принялась раскладывать на тарелки подгоревший завтрак, а Се Лянь отвернулась, чтобы достать из своих запасов наилучший чай.

Она тяжело, но тихо вздохнула.

Не так она себе представляла первое утро после их с Хуа Чэн воссоединения.

Хотя, по сути, она так много себе представляла и настолько не представляла ничего конкретного, что и не знала, как должно было бы выглядеть их идеальное утро. И она рада была увидеть давних подруг. Те переживали за неё и в последнее время частенько заходили, придумывая для этого всевозможные поводы, и принцесса просто надеялась, что и после возвращения Хуа Чэн они также будут видеться чаще, чем раз в никогда.

Завтракали они вчетвером в основном молча. Се Лянь и Фэн Синь иногда пытались завязать разговор, чтобы развеять тяжёлую обстановку, но беседа смолкала ещё до того, как они успевали окончить фразы.

Му Цин недовольно жевала принесённый ими с Фэн Синь хлебушек, даже взглядом не удостоив подгоревшие тушёные овощи. Фэн Синь на предложенную еду посмотрела и даже съела небольшой кусочек, но потом сдалась и прекратила себя пересиливать. Хуа Чэн, похоже, совсем забыла, что они собирались завтракать, и лишь глазела на богинь, бездумно гоняя овощи по миске. Се Лянь единственная за столом была рада трапезе. И ей безумно хотелось покормить со своих палочек Хуа Чэн, но, кхм, слишком было в помещении людно. Но даже если и не было бы гостей, было ли подобное желание уместным?.. Она не знала. И в целом предпочла думать о другом. Как бы разрядить обстановку, когда за одним столом сошлись личности, состоящие в столь сложных отношениях?

«Наверное, никак, — решила она. – Надо как-нибудь деликатно прогнать Фэн Синь с Му Цин. Я им рада, но лучше встречусь с ними позже».

Так что она начала деликатно прогонять.

— Кстати, что же привело вас ко мне сегодня? Вы упоминали, что собирались охотиться на демона? – отстранённо заговорила она.

— Демона, да… — потянула Му Цин, не сводя глаз с Хуа Чэн.

«Нехорошо», — подумала Се Лянь, а вслух спросила:

— И что же за демон?

— Да непонятный какой-то, — отвечала Фэн Синь. – Вроде и вредоносный, а вроде и охарактеризовать ни его, ни его деяния не получается. Скользкий, как жидкость, пробегает шустро, пакостей каких натворит и тут же утекает, столь же внезапно, как и пришёл. Он по границе наших земель буянит, вот мы и пошли вместе, хотя не думаю, что демон столь уж опасный. Ну, и мы думали тебя с собой взять, просто чтобы… Чтобы… Ну…

— Потому что она много шастала по свету и вдруг что про демона знает! – Му Цин резко прервала забывшую совершенно точно не нарочно придуманные причинные причины небожительницу, а потом добавила язвительно и недовольно, снова вперившись взором в Хуа Чэн. – Она же у нас в демонах экспертка.

Се Лянь беспомощно подняла взгляд к потолку. И что же с этим делать?

«Мне их прогнать? Давай я их прогоню? Так прогоню, чтобы они больше ни к кому подходить не смели?» — спрашивал взгляд Хуа Чэн.

«Нет!» — ответила возмущённо недовольная физиономия принцессы, и Хуа Чэн тут же прекратила даже думать о грубом обращении с гостьями.

Се Лянь задумалась о демоне, чьё описание состояло из отсутствия описания, и покачала головой:

— Вы так демона описали, что так много всего в голову приходит… Мне надо хотя бы посмотреть, какие разрушения он оставляет, или поговорить со свидетелями, прежде чем судить, кто же это мог быть…

— Ну, ладно, мы тогда сами разберёмся, — тут же сказала Фэн Синь.

— Ясно, значит тебе точно надо пойти с нами, — ровно в ту же секунду заявила Му Цин.

Фэн Синь посмотрела на неё недовольно.

«Ну разве не ясно, что надо оставить воссоединившихся влюблённых в покое? Зачем она это сказала?» — подумала она с раздражением.

Се Лянь не знала, что ей делать. Бросать подруг, с которыми лишь недавно начала хоть немного разговаривать, когда они напрямую просят её о помощи, не хотелось. Но и оставлять Хуа Чэн не хотелось, ох, как не хотелось. И заставлять ту куда-либо идти не хотелось. И вообще никуда не хотелось.

Она посмотрела на демоницу, надеясь получить от той какой-либо ответ, но Хуа Чэн лишь отвела взгляд. И будто дело её совершенно не касалось, лениво бросила:

— Иди с ними. Я тебя встречу потом. А пока приведу Призрачный Город в приличное состояние, чёрт знает, что там творилось, пока меня не было.

— Пошли вместе, — радостно заявила Се Лянь не подумав, а потом решила, что раз уж ляпнула, то и думать больше нечего, и обернулась к подругам. — Вы же справитесь без меня? Если что, можете позвать меня по духовной связи.

— Да, разумеется, — ответила Фэн Синь и торопливо встала, утягивая спутницу за собой, пока та снова чего не сказанула неуместного.

Се Лянь пошла поплотнее затворить за ними дверь и слышала, как девушки негромко переругиваются.

— Ну и зачем ты просила, чтобы она с нами шла, не видишь, что к ней Собирательница Цветов вернулась?

— Прекрасно вижу! Так потому и надо было их разлучить! Привести Се Лянь в чувство. Убедиться, что с ней всё хорошо. Обсудить, насколько ей рационально якшаться с демоницами! Насколько это всё вообще безопасно и в её интересах. Потому что это всё очевидно ей лишь навредит, а она наивная и не понимает. И чего мы её вообще спасаем, она такая упрямая вредина временами!

— Кто бы говорила про вредность.

— Не надо мне тут про мою вредность. Ах, чёрт, и чего эта демоница вообще вернулась?!

— Се Лянь без неё в такой тоске была, как по мне, даже хорошо, что Собирательница Цветов вернулась.

— Да что тоска, мы бы её утешили, сошлись бы вновь и всё нормально было бы!

— Ты явно не знаешь, как работает любовь.

— Уж получше тебя знаю точно!..

Их голоса растворялись среди деревьев, несмотря на то что чем дальше они отходили, тем громче они спорили. Хорошо, что в этих горах не может сойти лавина.

Се Лянь вздохнула и лишь тогда заметила позади себя присутствие демоницы, которая стояла так близко, что между их телами оставались считанные миллиметры, до мурашек близко, но всё же на расстоянии.

Уха принцессы коснулся звук. Подобный легчайшему дыханию, но лишенный его материальности.

— Почему ты не пошла с ними? – спросила Хуа Чэн.

— Ты бы хотела, чтобы я ушла? – ответила вопросом на вопрос принцесса.

Хуа Чэн смутилась и немного отошла и даже отвернула лицо:

— Разве ты не хотела бы уйти?

— Я бы хотела пойти с тобой в Призрачный Город, — заявила Се Лянь, и в её голосе снова зазвенела радость.

— Нельзя, — тихо ответила демоница.

— Почему же? – Се Лянь хотела её коснуться, но не знала, насколько это будет приемлемо.

— Ну… Я не знаю, что там…

— А что там может быть? – полюбопытствовала небожительница.

— Ну… Демоны… Бесятся. Кричат злые шутки. Мусорят. Дома наверняка не прибрано… Может, пока меня не было, там понастроили какой гадости. Могли завестись гигантские тараканы. Нет, цзецзе, я не могу позволить тебе увидеть, как мои владения пребывают в беспорядке.

Се Лянь улыбнулась мягко и подошла поближе, как раньше подошла к ней Хуа Чэн: до мурашек близко, но оставляя пространство.

«Вот так, наверное, хорошо, когда не знаешь, можно ли коснуться», — решила Се Лянь, а вслух сказала:

— Почему же нельзя? Приберёмся вместе, я тебе помогу. Ты же помнишь, что ничто не заставит меня меньше тебя любить и уважать, правда? Если я увижу, что вокруг тебя хаос, я не подумаю о тебе хуже.

— Я бы не хотела, чтобы цзецзе пришлось себя утруждать. Я бы хотела заботиться о тебе, а не доставлять тебе хлопот.

— А я бы хотела заботиться о тебе.

Хуа Чэн подняла на неё взгляд и невыразимо мило поджала губы.

— Если цзецзе настаивает, я не могу ей отказать.

— Отлично, — заявила Се Лянь. – И не тревожься: если в Призрачном Городе что-то будет слишком давящим, мы же всегда можем уйти. И! Я соберу в дорогу булочек, так что даже об ужине тревожиться не придётся! Если что, сбежим в безлюдный лес и залезем в какое дупло, и будем там от всего прятаться!

Принцесса захлопотала по дому, собираясь в путь и прибирая после завтрака. А Хуа Чэн просто смотрела на неё, не в силах поверить, что это всё не сон. А потом подошла и обняла крепко. А Се Лянь засмеялась и хотела любимую поцеловать, но та не лезла, и принцесса решила, что должно быть, поцелуи были бы неуместны.

Они вышли из дома и пешком пошли в Призрачный Город, ласкаемые тёплым солнышком. Се Лянь взяла демоницу за руку, и та не знала, куда себя деть, смущённая, и то смотрела вдаль, делая вид, что она спокойна и величава, то бросала робкие короткие взгляды на небожительницу и весь вид её трепетал вопросом «Ты же любишь меня? Любишь? Точно любишь?»

— Я люблю тебя, — ответила Се Лянь вслух, и Хуа Чэн даже остановилась, прижав руку к сердцу.

Принцесса взглянула на неё взволнованно и приблизилась ухом к груди демоницы.

«Тудун, тудун», — ответило оттуда мёртвое сердце.

— Ты в порядке? Я думала, твоё сердце не бьётся, — заволновалась Се Лянь, а Хуа Чэн ей в ответ пьяно улыбнулась.

— Оно бьётся, когда меня охватывают сильные эмоции. Я… к такому не привыкла, и могу быть немного в шоке. Такое странное чувство, когда сердце в груди бьётся.

— Правда что ли?

— А ты разве его так не чувствуешь? Не чувствуешь, как оно с силой пульсирует, отдавая своим прикосновением по всему телу? Такое странное и могучее чувство, не могу понять, как живут люди, у которых оно ни на миг не останавливается.

Они продолжили идти, и Се Лянь приложила свободную руку к груди и вслушивалась. Она чувствовала, как её сердце стучит, как пробивают его удары у горла, как от могучих толчков пульсирует в венах кровь. Её лицо замерло, пока всё её существо заполняло какое-то тёмное липкое чувство, навязчивое и тяжёлое.

Страшно.

Она в порыве испуга покрепче сжала пальцы Хуа Чэн, и демоница тут же обратила на неё взволнованный взгляд.

— Что такое? Ты в порядке? – спросила она.

И Се Лянь вернулась в реальность, где было солнце и все мрачные ощущения являли собой не более, чем иллюзию. Липкое чувство отошло на второй план, но Се Лянь замечала, как оно всё ещё прячется в глубине и резкой болью пронзает горло.

Но принцесса усилием воли стряхнула с себя эти ощущения и улыбнулась:

— Да, всё хорошо. Я просто решила обратить внимание на то, как бьётся сердце. И вправду, очень странное чувство, ха-ха. Может, те, у кого оно постоянно бьётся, его не замечают просто потому, что оно слишком привычное?

Хуа Чэн улыбнулась в ответ и погладила большим пальцем заветренную руку принцессы.

— Да. Может быть.

А потом они говорили.

Просто говорили, обо всём на свете. О перепродаже хлама и выращивании растений, о политической обстановке в Небесной столице и сферах влияния могучих демонов. И беседы были столь привычными, что Се Ляни даже стало некомфортно от этого.

«Мы говорим совсем как раньше. Хотя раньше мы были подругами, а теперь… — Се Лянь смутилась и не стала додумывать предложение. – Должны ли мы беседовать как раньше? Почему в наших словах нет флирта или чего-то глубокого или о чём там говорят влюблённые? Чёрт, я снова всё делаю не так!»

Но как делать правильно Се Лянь не знала, так что лишь продолжала по инерции рассказывать события прошедшего года и отвечать на вопросы демоницы.

Они дошли такими темпами до Призрачного Города ближе к вечеру.

У границ города никто их не встречал, хотя их и заметили. Мелкие демоны смотрели на них, скрываясь в тенях у дороги, и перешёптывались, а потом убегали торопливо в город.

В городе всё было хорошо.

Наверное.

На улицах их уже ждала неорганизованная бурлящая толпа, куда постоянно стекались всё новые демоны.

Всевозможные голоса выкрикивали разнообразные фразы и приветствия настолько в рассинхрон, что в буре звуков было не разобрать конкретных слов. Некоторые демоны торопились преподнести возвратившейся градоначальнице какой-нибудь дар, но поскольку никто не был готов к её возвращению, дарами становилось всё, что попадалось демонятам под руку: и драгоценные артефакты, и гнилые яблоки.

Город бурлил как всегда, пестрел и звенел тысячами грубых, но в глубине своей наивно-добрых голосов.

В этой безумной обстановке, которая никак не вязалась с Се Лянью, Се Лянь на удивление наконец почувствовала себя как дома. Всё было привычно, уютно и комфортно сердцу, несмотря на безумие и животную жестокость местных жителей. И принцесса одаривала всех кругом светлыми улыбками и со всеми здоровалась, и всех благодарила завместо Хуа Чэн, которая не удостоила происходящее ни единым взглядом и ни единой эмоцией.

Единственное, что подарила вернувшаяся градоначальница своим жителям, это бесстрастная фраза:

— Вы знаете правила. Сегодня у меня нет настроения наказывать вас, но завтра чтобы было чисто.

И демонята, и до этого неловко прятавшие за своими причудливыми телами поломанные стены, похабные надписи и заныканные по углам гниющие трупы, лишь сильнее смутились и шире заулыбались, продолжая маскировать следы своего бесчинства.

Они шли сквозь город, и толпа неотступно следовала за ними, заливаясь песнями и благоговейным ужасом пред своей градоначальницей.

Но стоило лишь Хуа Чэн обернуться и бросить тихое «Прочь», как они разбежались кто куда и в мгновение стало тихо, хотя Се Лянь и продолжала чувствовать на себе взгляды и слышать приглушённые шёпотки.

Се Лянь улыбнулась любимой:

— У тебя в городе как всегда так весело и шумно.

Хуа Чэн, мрачная, как клубящиеся по переулкам тени, ничего не отвечала какое-то время. Но потом всё же заговорила:

— Прости за весь этот беспорядок. Ты не голодная? Не устала?

Се Лянь покачала головой:

— Всё хорошо.

— Ясно. Тогда пойдём.

Она сказала это и свернула куда-то. Принцесса покорно заторопилась следом, схватив демоницу за рукав, чтобы точно не потеряться. Схватила, и тут же почувствовала, что жест слишком уж детский и поступать так не стоило. А может, вообще не стоило касаться Хуа Чэн, чтобы не выдавать в её городе их отношений? Или напротив, нельзя было отношения скрывать и надо было с самых городских ворот взять демоницу за руку?

Се Лянь не знала, но отпустить рукав не успела, поскольку Хуа Чэн скользнула легко рукой и обхватила её ладонь.

Принцесса отвернулась, чтобы хуже было видно её заалевшие щёки, и постаралась оглядеться и понять, куда же они идут. Это не было похоже на путь к Дому Блаженства, а прочие места в Призрачном Городе Се Лянь недостаточно хорошо знала.

Она поняла, куда они шли, лишь почти на месте.

— Храм Тысячи Фонарей? – спросила Се Лянь.

Хуа Чэн лишь молча кивнула.

Из окон храма странно лился зыбкий холодный свет, совсем не похожий на отблески огня или красных фонариков, освещавших город.

Хуа Чэн покрепче подставила свою руку принцессе, чтобы поддержать ту во время подъёма по лестнице, но Се Лянь по привычке отпустила её и вскочила наверх сама, перескакивая через ступеньки. Лишь добравшись до дверей храма и почувствовав обнявшую её за талию руку, она задумалась, что, наверное, не слишком хорошо было ей так делать и надо было позволить Хуа Чэн позаботиться о ней. Что так было бы наверняка намного милее и куда романтичнее.

Но завершить мысль она не успела.

Двери храма отворились, и она поняла, что холодным светом заливало храм.

Бабочки. Серебряные бабочки, которые тут хлопотали, приводя помещение в порядок, смахивая накопившуюся пыль невесомыми крыльями. Хотя, несмотря на все их труды, помещение всё ещё выглядело застоявшимся и грязным.

Едва двери открылись, бабочки направились наружу, по пути заворачивая круги вокруг Се Ляни, касаясь её легко своими сияющими крыльями. А Се Лянь терялась в сверкающем круговороте и смеялась. Она теряла равновесие, протягивая к бабочкам руки и подставляясь под их прикосновения, и наверняка бы упала, если бы не надёжные руки Хуа Чэн.

Потоки бабочек редели. Они улетали вглубь города, и Се Лянь потихоньку возвращалась в реальность.

— Я так по ним соскучилась! – сказала она, и фраза её неосознанно перешла в восхищённый выдох, когда она обнаружила, как тесно она прижалась к демонице.

«А как же я соскучилась по тебе!..» — подумала она, но не сказала, потому что нашла крайне неуместным говорить такое в случайный момент времени. Такое же надо при встрече говорить, а не когда на душу ляжет!

Хуа Чэн её вздоха не заметила, потому что слишком занята была, творя заклинания, которые прогонят ветер через храм, развеют застоявшийся воздух и вынесут через окна парящую пыль.

— Прости, что всё в таком беспорядке, — сказала Хуа Чэн глухо, отводя взгляд.

— Да ничего.

— Нет, мне всё же не стоило приводить тебя сюда. Прости. Мне просто не терпелось вернуться и навести порядок в храме. Я себя сегодня веду нерационально…

«Если ты себя ведёшь нерационально, то насколько же ужасно тогда веду себя я?..» — подумала Се Лянь, но произносить вслух, разумеется, не стала. Вместо этого подошла и приобняла демоницу.

— Тебя же целый год не было, естественно, тут всё немного запылилось. Ничего страшного же в этом нет. Хочешь, уберёмся вместе? Только скажи мне, где тут метла. Я и одна справлюсь, в принципе.

Хуа Чэн слабо улыбнулась:

— Цзецзе такая хорошая…

«Нет», — упёрлась недовольно Се Лянь, но промолчала.

А Хуа Чэн тем временем продолжила:

— Прости. Я сегодня такая взволнованная. Немного не в себе. Вернулась внезапно и не успела ничего спланировать. В будущем я буду лучше.

— Тебе не надо быть лучше, ты идеальна такая, какая есть, — шепнула Се Лянь, ласковым прикосновением к щеке заставляя демоницу посмотреть ей в глаза.

«Теперь было бы очень уместно её поцеловать, — подумала Се Лянь, и уже порывалась действовать, как вдруг засомневалась. – Или нет? Или если я её поцелую, я отвлеку её от мыслей? Или может, мои слова будут звучать неискренне и Сань Нань подумает, что я просто подначивала её целоваться? Но может, она будет рада, если я буду выпрашивать у неё поцелуи?.. А-а-а, как же это всё непонятно!»

Она снова потонула в сомнениях, и Хуа Чэн едва заметно поджала губы. Вытекла из рук принцессы и прошла вглубь храма.

Се Лянь зачарованно наблюдала, как демоница протёрла алтарь от остатков пыли расшитым золотом рукавом своего шёлкового ханьфу и как она достала будто бы из ниоткуда палочки благовоний. Дым благовоний на удивление был очень к лицу Хуа Чэн, добавляя колдовской дымки её холодной смертельной красоте.

Хуа Чэн молилась, но Се Лянь не слышала её молитвы. Принцесса вообще не знала, что делать, лишь стояла тихо, боясь пошевелиться, чтобы не отвлечь Хуа Чэн.

Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что и не заметила, как Хуа Чэн прекратила молиться и подошла к ней.

— Вашему Высочеству вовсе не обязательно быть со мной, если не хочется, — очень тихо сказала демоница, и Се Лянь лишь тогда стряхнула с себя толстый слой залежавшихся мыслей и удивлённо моргнула пару раз.

— А?

— Я навязалась тебе, не спросив разрешения. Тебе вовсе не обязательно быть такой милой, если тебе больше не хочется со мной находиться, просто скажи об этом. Я не обижусь.

— О чём ты? – взволнованно спросила Се Лянь, хватая демоницу за ледяные руки.

Хуа Чэн отвела взгляд.

— Я знаю, что мне не стоит быть с тобой, так что давай… — она не успела договорить, как её обхватили руки принцессы, крепко-крепко, будто она вот-вот исчезнет.

— О чём ты говоришь? – спросила Се Лянь испуганно.

— Хорошо, ясно. Я не понимаю, — сдалась Хуа Чэн. – Я не понимаю. Ты постоянно уходишь в себя, когда мы говорим и когда я тебя касаюсь, и у тебя лицо становится такое, будто ты глубоко страдаешь от неспособности что-то сделать. Я думала, тебе не особо приятно со мной быть и ты боишься об этом сказать. Но в другие моменты ты ведёшь себя так тепло и открыто, что у меня сердце тает. Я не понимаю.

Се Лянь сама не понимала, только понимала, что надо держать Хуа Чэн как можно крепче, а то с неё станется сбежать и исчезнуть.

— Тихо, тихо, давай во всём разберёмся! Только никуда не уходи!

— Ладно.

Они сели сидеть на алтарь, и Се Лянь всё так же прижималась к Хуа Чэн. На всякий случай. Чтобы точно не сбежала.

Се Лянь думала. Она поняла, о чём говорила Хуа Чэн. Она поняла, из-за чего это происходит. Но произносить это вслух ей ни в какую не хотелось. Она бы лучше пару раз умерла, чем созналась в этом. Поэтому она молчала. По крайней мере, до тех пор, пока не заговорила Хуа Чэн.

— Так что, цзецзе? Или ты сама не знаешь?

Се Лянь немного отстранилась, пытаясь заговорить, но так и не смогла произнести ни звука.

— Если тебе неловко уйти, потому что мы в моём городе, я могу перенести тебя куда угодно, — сухо предложила Хуа Чэн.

— Нет! Нет, нет, прекрати уже предлагать мне уйти! Ты можешь мне все пальцы оторвать, но я всё равно никуда не уйду! – упрямо заявила Се Лянь.

— Но я не буду…

— Я знаю, что ты не будешь. Слова под язык закатились, не важно!

— Ладно…

И они снова умолкли.

«Надо говорить!» — приказала сама себе Се Лянь. И отвернулась, чтобы её лица было не видно, но руку демоницы так и не отпустила.

— Я так много пропадаю, потому что… Потому что ты мне сильно нравишься. И я волнуюсь. Сильно.

— Раньше ты вела себя по-другому, когда я тебе нравилась…

— Так раньше и было всё по-другому. Раньше можно было просто привычно говорить. Раньше мы были просто подруги, знакомые, а теперь… А кто мы теперь?.. – она не договорила, потому что не была уверена, как правильно охарактеризовать их отношения. И имеет ли она право так их характеризовать. Что, если всё произошедшее она себе надумала? Что, если Хуа Чэн уже передумала её любить?

— А ты как думаешь, кто мы теперь? – спросила сиюминутно Хуа Чэн непривычно высоким голосом. Се Лянь обернулась, на миг позабыв скрывать свои алеющие щёки, и заметила, что щёки Хуа Чэн тоже раскраснелись.

— А ты как думаешь?

— Я лишь твоя смиренная слуга, я не решусь решать кто мы друг другу.

Се Лянь вздохнула. Сложно. Непонятно. И, похоже, ей придётся эти непонятки решать, и никто не скажет ей уверенно и прямо: «Цзецзе, давай поженимся, без шуток».

— Ты сказала, что любишь меня, — напомнила Се Лянь и тут же прикусила язык. Напрямую-то этого не говорилось…

Но она зря боялась, поскольку Хуа Чэн кивнула:

— Да. И ты… Ты… Ты… Вообще, ты ничего не ответила, ты просто обняла меня, я сама всё решила, хотя ничего не было сказано, прости! – последнюю фразу она выпалила на одном дыхании, будто, произнеси она её лишь на секунду медленнее, и её постигла бы ужаснейшая кара.

Се Лянь размяла точку между бровей, неистово краснея:

— Кхм… Да… Я таким образом тоже сказала, что люблю тебя, просто я… Стеснялась. Кхм-кхм…

Хуа Чэн ничего не говорила, и Се Лянь не знала, что сказать, но что-то надо было, так что она намекнула:

— И?..

Хуа Чэн смущённо отвела взгляд:

— И это значит… Что… Мы… Эм-м…

Се Лянь захихикала очаровательно:

— Ты такой застенчивой внезапно стала. Прелесть.

— Цзецзе, не дразнись. Сама смущаешься.

— Это не значит, что ты не прелесть. Ну, ладно, давай решать проблему. Как называются люди, которые взаимно друг друга любят? Влюблённые? Возлюбленные? Любовницы? Ой…

Се Лянь смущённо умолкла.

— Не знаю. Моя проблема в том, что я слишком ценю стабильность, так что предпочитаю использовать другие слова, — сказала Хуа Чэн.

— Какие же?

— Жена. Невеста.

— Для такого рановато…

— Точно?

— Точно. Ты ещё передумаешь быть со мной в… таких отношениях.

— Не передумаю.

— Передумаешь. Я ужасна в любви, ничего про неё не знаю. Я сложная, глупая и даже целоваться не умею.

— Неважно, неправда, целоваться научу. Ну, и я не настаиваю на том, чтобы ты на мне женилась. Просто сообщаю, какие слова я бы использовала для взаимно любящих людей.

«Интересно, откуда Сань Нань умеет целоваться?» — подумала Се Лянь, но произносить не стала. Но задумалась ненадолго.

Из мыслей её вырвала Хуа Чэн:

— Ты весь день так мрачно и напряжённо уходила в себя. А сейчас снова расслабленная как раньше.

«И твой голос теперь уверенный и мягкий как прежде, — подумала Се Лянь. – Как же легко простая беседа может решить любую проблему. Даже если обсуждается совсем другое».

— Итак, что мы делаем? – спросила Хуа Чэн. – Придумываем слово, которым будем называть наши отношения?

— Да не важно, можно не придумывать. А какое слово ты выбрала бы?

— Невесты.

— Нет.

Хуа Чэн захихикала:

— А какое слово выбрала бы цзецзе?

Се Лянь заговорила с умным и крайне отвлечённым видом, будто зачитывала какую-то лекцию:

— Мне с самого детства нравилось слово «любовницы», — деланная отрешённость ей не помогла, и её щёки зарделись пуще прежнего. – Но оно, наверное, не совсем подходит, только если…

— Мне кажется, красивое слово, — оборвала её мямленье демоница. – Давай использовать его. А с чего вообще началась эта беседа?

Се Лянь задумалась. Вроде с чего-то важного…

— А! Ты хотела, чтобы я ушла!

— А… Ты вела себя странно, и мне казалось, что ты не хочешь меня видеть.

— Разумеется, я всегда хочу тебя видеть. Я так тосковала по тебе весь этот год. И я просто надеюсь, что мы больше не расстанемся.

— Не расстанемся, — пообещала Хуа Чэн, и Се Лянь полезла обниматься, погладив носом шею демоницы.

А потом они пошли в Дом Блаженства по непривычно тихим улочкам Призрачного Города, в котором каждый чертёнок, позабыв про веселье, старательно приводил своё место труда и жизни в порядок, чтобы не получить на следующий день по жопе. Среди залитых мраком улочек поблёскивали целеустремлённо парящие бабочки, каждую из которых Се Ляни обязательно хотелось взять на ручки.

— Инспектирую город, — пояснила Хуа Чэн, и Се Лянь в ответ лишь молча кивнула. Они в целом не слишком много говорили пока шли.

Се Лянь думала.

«Я вроде так и не объяснила ей причину, по которой я так часто замолкала и впадала в тяжёлые раздумья, — осознала она. – Ну, ладно. К лучшему. Это не важно, такое не стоит говорить».

Но потом она задумалась дальше и думала, и пыталась придумать верные стратегии поведения, и закапывалась в себя всё глубже, пока её из раздумий не вырвал голос Хуа Чэн:

— Цзецзе, ты снова это делаешь.

— Что делаю? – сбросила оковы мыслей принцесса.

— У тебя снова такое лицо, будто ты испытываешь невыносимые страдания и не знаешь, как от них спастись.

— А… — поняла Се Лянь и покрепче сжала руку демоницы. И резко утянула ту в тёмный переулок. – Мне стоит тебя поцеловать? Мне надо тебя поцеловать.

Хуа Чэн была удивлена, но уверенно заявила:

— Нет. Тебе надо объяснить, что тебя гнетёт, чтобы я смогла тебе помочь.

Се Лянь немного растерялась, когда её уверенный порыв отвергли, и опустила взгляд разбито. Сложно. Она не знала, что ей делать.

В конце концов она сдалась и вздохнула:

— Ну, не здесь же…

Хуа Чэн без вопросов подхватила её и броском костей перенесла на безлюдную террасу.

— Это в Доме Блаженства? – уточнила Се Лянь. Хуа Чэн кивнула. – Ах, ну зачем надо было так делать, нам же идти оставалось минут десять, не больше! Тебе и вправду очень нравится тратить силы на Сжатие Тысячи Ли к месту и не к месту?

Хуа Чэн на эту фразу никак не отреагировала:

— Ты обещала рассказать, что тебя тревожит.

Се Лянь вздохнула.

— Да какая разница?.. – попыталась отмахнуться она, но Хуа Чэн продолжала смотреть на неё упрямо, и принцесса поняла, что ей в любом случае придётся говорить. – Я просто… Ты просто мне очень нравишься. И я хочу нравиться тебе. Я раньше об этом не думала. Я вообще раньше никогда не думала о том, чтобы кому-то нравиться, я просто поступала так, как мне казалось правильно с точки зрения морали. Но я никогда не была влюблена. И не хотела, чтобы в меня были влюблены. И поэтому я не знаю, что мне делать. И я постоянно думаю… Вечно думаю, что мне сделать. Что бы ты хотела, чтобы я сделала. Что прилично сделать. Что будет слишком навязчиво, что будет слишком холодно и отстранённо. Когда… Когда надо тебя поцеловать… Я раньше вообще никогда не задумывалась об уместности поцелуев и их отсутствия! Так что я не знаю, что делать. И поэтому мне вечно кажется, что я всё делаю не так! Вот, даже тебя заставила думать, что я не хочу быть с тобой… Какая же я дура.

Хуа Чэн обхватила её лицо холодной ладонью:

— Я польщена, что цзецзе так много об этом думала. Хотя, признаться честно, я тоже очень много о таком думала.

Се Лянь слабо улыбнулась:

— Да? И к каким же выводам ты пришла?

— Пришла к выводам, что ты выглядишь счастливее всего, когда не думаешь о подобных глупостях, так что просто не думай и всё. И я не буду. Постараюсь.

— Но если я не буду думать о том как быть… О том, как правильно любить тебя, как же я тогда буду это делать? Если я буду вести себя как прежде, не придумывая, как выйти за рамки привычного поведения, чем наши отношения будут отличаться от того, что было раньше?

Хуа Чэн пожала плечами:

— Мне кажется, мы раньше без лишних раздумий флиртовали через слово.

— Сань Нань! – простонала Се Лянь, и Хуа Чэн захихикала.

— В любом случае, — продолжала собравшаяся с силами Се Лянь. – Я хочу тебе нравиться. Я не смогу не думать о том, как бы тебе понравится.

— Так ты мне уже нравишься.

— Но… Я хочу нравиться больше. И не хочу надоесть.

Хуа Чэн вздохнула.

— Итак, выходит, тебя интересует, что делать в романтических отношениях и как нравиться любимому человеку? Ладно, давай я тебе расскажу.

Се Лянь смущённо кивнула. Хуа Чэн умная, Хуа Чэн наверняка сейчас своими словами разрешит все её проблемы.

Но Хуа Чэн сказала что сказала.

— Итак, всё очень просто, — заявила демоница. – Ты просто должна делать то, что хочешь и то, что тебе комфортно. Но если любимый человек говорит, что это некомфортно ей, то не надо пока это делать, но надо обсудить проблему и прийти к какому-нибудь решению. А так: делай что хочешь и радуйся жизни. И всё.

Се Лянь смерила её недовольным взглядом.

— Ну что? – подняла брови демоница. – Не смотри на меня так, я не вру. Всё так и есть.

— Нет.

— Да.

— Нет, не правда. Очевидно, нельзя вести себя как хочется. Может, кому и можно, но не мне. Я совсем не романтичная по натуре. От меня поцелуев до скончанья веков не дождёшься!

Хуа Чэн удивлённо на неё глянула:

— Ты не хочешь целоваться?

Се Лянь спрятала взгляд:

— Я не знаю? Мне кажется хочу? Или я просто думаю, что должна хотеть? Я не знаю. По крайней мере, даже если и хочу, никогда не решусь действовать.

Хуа Чэн с серьёзным видом сложила руки на груди:

— Отлично. Тогда давай не будем целоваться.

— Ты чего? – с сомнением посмотрела на неё Се Лянь. – Ты же любишь целоваться. Вроде как.

— Да. Но я тут поняла, что лучше, чем целоваться. Знание того, что ты хочешь меня целовать. Без него никакие поцелуи не будут того стоить. Я раньше к тебе лезла, потому что… Потому что думала, что мы скоро расстанемся и ты не захочешь меня видеть, так что я действовала, пока могла. Но теперь же мы не будем расставаться. Так что можно и поцелуи отложить. По крайней мере на несколько столетий точно.

Се Лянь вздохнула, напряжённо потирая точку между бровей:

— Ну, вот что ты делаешь, теперь мы вовсе не будем выглядеть как влюблённые! Никогда!

— Но мы же влюблены, разве это не значит, что что бы мы ни делали, всё равно будем выглядеть как влюблённые? – Хуа Чэн смеялась, очень легко и непринуждённо, будто все её проблемы вдруг решились.

«А у неё были проблемы? Наверняка были, я просто была слишком слепа, чтобы заметить», — пронеслось в мыслях Се Ляни.

Се Лянь хотела было возмутиться, но почувствовавшая это демоница заговорила первой:

— Я же люблю тебя. Поэтому поступай, как ты. Не надо становиться кем-то другим, но не надо и сдерживать свои желания. Пусть всё будет как будет, даже если и не будет казаться правильным. Я, как и ты, вовсе не понимаю, что происходит и как поступать. Но кажется, нам обеим не помешает успокоиться, расслабиться, принять себя и просто подумать.

— Подумать?

— Ага. Если мой план не сработает, просто придумаем новый. И обговорим все наши мысли. И всё. Всё будет хорошо. Давай просто будем вместе?

Се Лянь улыбнулась:

— Ладно. Я тебе доверюсь. Давай.

— Есть лишь одно, что я хотела бы сделать напоследок, прежде чем приступить к реализации плана.

— Что же это? – полюбопытствовала Се Лянь.

— Можно я ещё раз напоследок тебя поцелую?

Се Лянь улыбнулась улыбкой настолько доброй, что Хуа Чэн ни на толику не могла усомниться, что принцесса её любит.

— Хорошо. Целуй. Я буду рада твоему поцелую, — ответила Се Лянь, приподнимаясь на носочки и прикрывая веки.

И Хуа Чэн целовала её, долго и осторожно, а потом они ещё стояли на утонувшей во мраке террасе и перебирали в мыслях осколки чувств и диалога.