канао промаргивается долго, как какой-нибудь главный герой, только-только от чего-то очухавшийся.
у канао болит спина, голова, и не болят, разве что, волосы - и то, кстати, не факт.
канао приходит в себя на жёстком, потрёпанном, вообще чудом выжившем кресле с закосом под ретро.
ну или под "пора-определить-эту-развалюху-на-свалку", канао не разбирается, хотя канао и хотела в детстве быть искусствоведом - но, вроде, это не совсем про возможность понимать, рухлядь перед тобой или мечта отбитого коллекционера - но, опять же, канао не разбирается, не шарит, у канао вообще по утрам беда с мыслительным процессом, особенно если до этого канао полночи доказывала кому-то с филфака, что может попробовать каждый коктейль на этой, господи-прости, вечеринке, и нормально ворочать языком, а в оставшееся время - слушала срачи идиотов с других факультетов. вроде, это были додики с педа и юрфака - извините, канао плохо помнит, кого вообще на тусич пригласили.
тусич.
такое типичное, подростковое "вечеринка в честь дэрэ".
получилась вписка - мягко выражаясь.
канао нашаривает сумочку, в сумочке - пудренницу с зеркалом - оглядывает физиономию. не айс, конечно, зато член на лбу никто не нарисовал.
ценные вещи тоже при себе. на экране телефона горит плюс сто пятьсот уведов, которые канао, конечно же, чистит, даже не читая, потому что возмущения дорогих нээ-сан можно послушать и дома, концерт живой музыки, все дела, хотя лучше бы канао сходила в филармонию, ну или просто на концерт любимой группы - там хоть потанцевать можно.
короткое "спс" летит куда-то вглубь полусдохшей квартиры, потому что сама канао вряд ли бы ночью додумалась поставить телефон заряжаться.
зарядка, конечно, не её, но к рукам прибирается быстро, вместе с чьей-то расчёской - вчерашняя отпад-прича сейчас ничем не лучше гнезда.
времени - половина пятого утра, и либо все шумящие уже проснулись, дабы продолжить веселье, либо ещё не ложились, и канао даже немного завидно, потому что у неё столько энергии даже после двух банок бёрна не всегда бывает.
на мыслях об энергетиках в голове стучит сильнее - канао пытается ускорить шаг, чтобы дойти хотя бы до окошка. в идеале, конечно, ей бы минералочки. или поблевать, но это на крайняк, потому что платье и саму себя канао хочет заблёвывать в последнюю очередь, а патлы себе она сейчас вряд ли нормально соберёт.
минералочка находится - удивительно, кто-то додумался принести не только алкоголь - газированная вода за тридцать йен из магаза под окном едва не извергается, как ёбаный везувий, прям у канао в руках.
вода тёплая - помогает слабо.
вода тёплая, но хотя бы вода, и у канао есть гарантия, что примерно минут тридцать - плюс минус десять, хотя, конечно, лучше плюс - ей будет не так плохо.
вещички канао забирает быстро, чтобы, всё-таки, выйти на воздух - в гадюшнике, именующимся чьей-то хатой, неимоверно душно, и плохо, и несёт, кажется, всем, от чего может стать плохо, и канао даже не мучается с застёжками на своих туфлях, просто впихивая в них ступни и сваливая. не свалятся - хорошо, свалятся - f.
в подъезде кто-то вечером раскрыл настежь окошко - холодно, зато свежо.
канао высовывает свою дурную голову в форточку и, наконец-то блядь, дышит, а не задыхается.
рвотные позывы отступают, и канао хочет думать, что спокойно дойдёт хотя бы до дома. ну или до автобусной остановки, хотя вряд ли она сейчас сможет вспомнить, на какой автобус надо сесть и где какую сделать пересадку, чтобы совсем в ебеня не отчалить.
за спиной канао слышит сдавленный мат и стеклянное позвякивание.
режим игнор.
планы дойти до универа сразу после получения пиздов от сестричек тают - часа три назад в беседу скинули благословенное: "пара отменяется."
канао даже не читает, пара чего, потому что сегодня у них она одна.
пары в субботу - пиздец полнейший, особенно когда половина студентов кладёт болт на собственное образование и решает остальных за собой потянуть по причине "ну а хули нет?"
от мыслей об учёбе у канао снова болит голова - из форточки приходится высунуться, то есть, опуститься на ноги и слезть с подоконника, возвращаясь в промёрзший падик, потому что падение - хоть и с третьего этажа - из-за проёбанного равновесия канао не улыбается.
развернувшись, канао едва не сталкивается нос к носу с кем-то - снова запрыгивает на подоконник, едва не разъёбывая платье торчащим совсем рядом гвоздём.
зелёные и недовольные глаза напротив, кажется, не моргают, ну или у канао уже паранойя, потому что в свои двадцать, милая, ты безбожно стара.
иноске - читает канао быстро на бирке, болтающейся на набитом чем-то почти под самую завязку рюкзаке.
иноске - повторяет себе мысленно канао и кивает.
точно.
странный парень с лингвистики, который запоминает сложные обороты из самых языколомательных языков, но не может при этом запомнить имя хотя бы одного препода.
парадокс в чистом виде.
- напугал, - коротко цыкает канао и спрыгивает с подоконника, и тут же жалеет об этом, понимая, что минералочка со свежим воздухом говорят: "наши полномочия всё".
палёнкой этой несчастной незнающая меры канао шакалит прямо в стоящий на полу горшок со сдохшим фикусом.
иноске цыкает языком и сгребает ладонями её волосы, вроде, даже, в кривенький хвостик заплетает.
держит.
говорит слишком громко:
- блять, тамао.
и канао хочет его треснуть, потому что башка сильнее раскалывается, но сейчас у канао даже сил стоять почти нет.
от горького канао отплёвывается, выпрямляясь и дальше решая пойти, всё-таки, по стенке, потому что перила шатаются.
половина пятого.
половина пятого.
домой можно не заявляться до вечера.
часов, как минимум, двенадцать погулять где-то надо - а потом можно будет красиво спиздануть, что уснула на др подружки - почти правда, всё-таки - и не слышала телефон.
но это - в теории.
для этого надо прожить ещё как минимум час, чтобы и тошнота прошла, и мозг заработал.
на улице лавочек нет - канао заставляет себя дойти до детской площадки и плюхнуться на спецом зауженную детскую карусель, в которую её бёдра, что удивительно, влезают.
откидывается на спинку, запрокидывает голову, прикрывая глаза.
посидеть минут десять, и полегчает.
посидеть минут десять, и полегчает.
потом, возможно, надо будет запрыгнуть в автобус, хоть и с риском окончательно заблудиться.
с карусели канао едва не сваливается, когда чувствует - мир кружится.
что интересно - кружится не фигурально, а посерьёзке, потому что таких последствий после попыток узнать меру в лицо у канао ещё не было.
иноске запрыгивает на карусель, отталкивается ногой от земли и запускает движение - канао думает, что сейчас слетит нафиг.
звенит у иноске явно в рюкзаке - прибрал к рукам с пати, всё, до чего смог дотянуться, и тоже по-тихому свалил.
видимо, пацаны, учащиеся на бюджете и чудом с этого бюджета не слетающие, все такие.
- вообще не помогаешь. без тебя погано.
далее иноске, всё-таки, включает джентльмена - протягивает канао воду.
бутылка ледяная, будто только что из морозилки, и канао быстро прикладывает её ко лбу, блаженно выдыхая.
в целом, аспирина бы ещё - и канао бы пересмотрела своё желание в случае чего откусить иноске лицо.
аспирина нет - иноске не настолько умный - канао довольствуется ледяной водой.
в идеале, конечно - понимает канао - нужно принять душ и нормально поспать.
в идеале, конечно, у канао почти всегда значит "невозможно", потому что в данном случае канао ощущает каким-то шестым чувством, что получит.
вечером, конечно, получить тоже можно, но вечером будет другой разговор.
думать на голодный желудок и сонную голову сложно.
канао хочет кофе.
хорошего, с молоком или сливками, потому что другой канао просто не любит.
молоко.
молоко и сливки.
риск блевануть тут же подскакивает, и лелейную мечту приходится отложить на завтра.
зелёный чай тоже подойдёт - тауринчик жахнет, а там, глядишь, полегче станет.
канао чувствует лёгкий тычок чуть выше локтя.
открывает глаза - видит - иноске протягивает пачку с сигаретами.
- полегчает.
полегчает или нет - канао не знает.
полегчает или платью хана - канао сейчас узнает.
вкус у иноске в сигаретах такой же, как и в друзьях, и в алкоголе, и в еде, и в жизни - хуёвый, потому что канао закашливается сразу же и лицо отворачивает, чтобы он ей прям в глаза не дымил.
канао любит более стереотипно-девочковые вещи типа химозного вонева фруктов-ягод-ментола, но, опять же, довольствуемся тем, что есть.
- тебе через пять часов в универ, - говорит канао, потому что ей просто хочется посмотреть на реакцию.
и реакция у иноске офигенная, как канао и думала.
сигарету иноске ломает, берёт ещё одну, патлы свои короткие в кулак сгребает и тянет тихое "блять".
канао позволяет себе смешок над ним.
канао безумно сильно хочет в приличную кофейню, но приличная кофейня откроется за полчаса до иноскиных пар, поэтому канао снова повторяет себе: "довольствуйся тем, что есть, милая."
есть, к сожалению, только обоссанная "кафешка" рядом с вокзалом, работающая, кажется, двадцать четыре на семь.
помнит канао сейчас только этот маршрут, а напрягать сильнее голову, чтобы вспомнить, как добраться отсюда до дома, канао не хочет.
канао и так сегодня было слишком плохо.
канао небрежно кидает за чай пару купюр, на сдачу в магазине рядом берёт пару зажигалок и чипсы, чтобы орущий белугой желудок чем-то задобрить.
шум поездов ударяет канао по ушам вместе с идеей.
канао наконец-то не больно думать.
тауринчик жахнул, спс.
канао даже не вяло просит билет до конечной и массирует висок ладонью - не заснуть бы в поезде.
перед самым выходом на перрон канао слышит за спиной громкое, иноскино:
- мне туда же, куда и ей!
"блядь."
наблюдать за тем, как иноске пытается справиться с турникетом, забавно - канао пробивает на лёгкий улыбон уголками губ, хотя обычно улыбается канао стрёмно, если верить всем, кто в такие моменты находится рядом.
иноске, на горе канао, просто перемахивает через турникет и бежит со всех ног. запрыгивает в почти уходящий поезд - двери закрываются за его спиной.
канао стукается о спинку сиденья. иноске падает рядом с ней.
- я буду гулять весь день.
- я тоже.
- у тебя пары, идиот.
- значит, я их себе отменяю!
в иноске снова просыпается наглая и громкая сучка - канао больше устраивал его прошлый вариант, который держал патлы, делился водой и говорил на пару тонов тише.
свинья - выдыхает тихое канао.
иноске фыркает.
- а ты строишь из себя чёрт пойми что. - и канао на это даже не обижается, потому что в иноске говорит уязвлённая гордость, а на такое кидать обидки канао не привыкла. - ты пуста, а ведёшь себя, как принцесса, мамао!
вместе с канао это слышит и весь полусонный вагон, и канао предпочитает закатить на это глаза.
канао хочет думать, что сказанное далее "но я всё равно тащусь" - просто последствия тусича.
канао прикрывает глаза и роняет голову на иноскино плечо - канао слишком хочет доспать свой законный выходной, а потом, возможно, она и подумает над тем, кто развязал иноске язык, и почему тот сегодня утром вёл себя даже более-менее обходительно.