Сговор свах хуже политического

Настенные часы, висевшие напротив Германии, который бездумно смотрел в стену уже с полчаса, показывали семь вечера. Казалось бы, просто возьми и позвони своему старшему брату, поговори с ним! Или набери номер своего соседа – мастера в делах сердечных. А ведь есть ещё вариант с Испанией, имевшим большой и самый удачный опыт в подобных отношениях. Но нет. Лучше сначала всё обдумать (раз десять, не меньше), взвесить все «за» и «против», а потом передумать и пойти смотреть бесполезные советы в интернете. И заказать пару книг по волнующей теме, для надёжности, да, определённо так.

Но что же произошло в жизни Германии? Разве есть то, с чем не может справиться эта великая держава? Конечно, есть… И это даже не экономический кризис или правление безумного диктатора. Уже пару лет, ладно, целых веков, Людвиг не мог разобраться со своими чувствами к Феличиано Варгасу. Сложно оставаться равнодушным к этому солнечному итальянцу. Пусть он иногда шумный и надоедливый, но есть в нём что-то, что зацепило Германию. Может его тянуло к тёплым лучикам беззаботности и немного детской наивности Италии, может ему не хватало той простоты, с которой итальянец относился к миру, а может, в один момент, Варгаса просто стало так много в его жизни, что без него уже просто не получается спокойно существовать и довольствовать жизнью «как раньше». Или всё и сразу.

Сейчас, работая чуть ли не круглосуточно, Людвиг в минуты покоя вспоминал те дни, когда они с Феличиано оставались наедине (или вместе с тихим Кику, который притворялся стенкой). Пусть время было непростое, но в такой компании Германия чувствовал себя более живым, более человечным. Постоянное нытьё по поводу и без, пустая болтовня о девушках и, самое главное, восхваление пасты. Как же Людвиг ненавидел во времена Второй мировой эту чёртову пасту. А сейчас с ностальгией вспоминал все «наиинтереснейшие» факты об этом блюде. Ведь это часть Италии.

 В последнее время все размышления приводили к нему, и это очень бесило. Даже сегодня на собрании Германия чуть с ума не сошёл, не понимая, что же твориться у него в душе при взгляде на Феличиано. Может просто от того, что это первый саммит после долгого перерыва? Да, если бы это оправдание действительно было правдой, жить стало бы куда проще.

И именно из-за этого проклятого итальянца Германия уже полчаса сидел и перекладывал телефон со стола на диван, с дивана на стол и просто брал в руки, но так и не решался набрать номер ни Пруссии, ни Франции, ни Испании. Было просто неловко. И страшно. Страшно неловко перед собой. Узнать правду, а после решать, что же делать с этими дурацкими чувствами. Людвиг вскочил с дивана, пытаясь подбодрить себя.

«Соберись, ты, в конце концов, страна, прожившая не один век. Францию пару десятков раз отшивали, Австрия и Венгрия вообще разошлись, а твой старший брат встречается со своим бывшим врагом. Неужели тебе сложно признаться в чувствах к этому…».

Германия осёкся. Признаться в каких чувствах? А вдруг это была не любовь?

Устало вздохнув и повалившись обратно на диван, Германия опять достал и разблокировал телефон. Так дальше продолжаться не должно. Хватит себя мучить, он же не мазохист! Оставить бесполезные страдания, время действовать! С такими мыслями он открыл диалог со старшим братом. Или написать Франции? Или Испания лучше подходит на эту роль? Или…

Сомнения вновь одолели немца. Два ноль в пользу сомнений!

– Я себя разочаровываю… Либо сейчас, либо никогда. Как говорит Иван, с Богом!  

Три одинаковых сообщения пришли на устройства к разным странам. Одинаково удивились и срочно отложили свои дела все они. Германии оставалось только морально подготовиться к предстоящему диалогу.

***

В двадцать минут восьмого раздался звонок в дверь, сопровождающийся громкими восклицаниями на трёх разных языках. Германия в мыслях неприлично выразился, встал и, нервничая, подошёл к двери. Первая мысль была: «странно, у Гилберта же есть ключи», вторая – «а может сделать вид, что меня нет дома?».

Будто услышав мысли Людвига, замок начали открывать. Затаив дыхание, Германия наблюдал, как его последняя надежда не быть опозоренным сразу перед тремя странами со скрипом отворяется, и как красные глаза Гилберта удивлённо смотрят на него пару неловких секунд.

– Гутен абенд, братец, – нарочно произнося приветствие с акцентом, Пруссия нахально улыбается и, приобняв за плечи побледневшего то ли от страха, то ли от волнения Германию, поволочил за собой в дом.

Собрались как-то в гостиной два немца, француз и испанец. Определённо, такой анекдот по достоинству оценил бы один русский, но сейчас всем было не до смеха. Дело, вообще-то, очень серьёзное. Настолько, что Франциск, как самая примерная хозяюшка, достал спиртное, поставил подходящую для каждого вида напитка посуду и только потом сел на диван между Пруссией и Испанией. Германия, дабы быть в центре всеобщего внимания (будто до этого не был), сидел в кресле напротив троицы «помощников». Антонио ободряюще улыбнулся ему, пока Гилберт наливал в огромную кружку пиво.

– Рассказывай, – полная кружка была передана в руки, на что Людвиг благодарно кивнул, а после залпом выпил половину.

– Тяжёлый случай, – с видом эксперта оценил состояние своего приятеля Франция. – Но, мой дорогой, насколько бы ни была ужасной проблема, для чего здесь эти двое? Меня бы одного сполна хватило.

Самодовольно усмехнувшись, Франция взял бокал с вином. «Лучшие друзья» недовольно посмотрели в сторону слишком обнаглевшего француза. Но их, на самом деле, тоже мучил вопрос, зачем они понадобились Германии. Да вы знаете вообще, что было в последний раз, когда они собрались вместе? Тогда сразу три госбюджета понесли потери!..

– Мне кажется, я влюбился в Италию и не знаю, как признаться ему в чувствах… – скороговоркой выпалил раскрасневшийся Людвиг.

Три пары глаз уставились на него. Воцарилось неловкое молчание. Нужно уточнить, что неловко было опять одному Людвигу, ведь самый лучший старший брат пытался не засмеяться в голос, а Франция прятал улыбку за бокалом вина.

– Так и знал, что рано или поздно это случиться! – Испания единственный не пил, да и ему не спешили наливать. – Но для чего ты позвал ещё и Францию с Пруссией? Поверь, я бы один смог тебе помочь, ведь у меня большой опыт в удачных отношениях.

Воздух между «Плохим трио» потяжелел. Антонио попал прямо в глаз и Пруссии, отношения которого с натяжкой можно было назвать нормальными, и Франции, с которым всё и так ясно.

– Ты уже забыл, кто я? – Франция сильно сжал кулаки. Бокал тихо и жалобно хрустнул, прося о помощи. – Милый мой, я завоёвывал сердца ещё тогда, когда ты нянчился со своим Романо. У меня опыта раз в десять больше твоего!

– И что это за опыт такой? Кого ты там успел покорить? – Пруссия откинулся на диван, всем своим видом показывая, что в этой ситуации лучше всего разобраться может только он. – Сколько раз тебя отшивал Англия, тебе напомнить? Бедный, наверно давно уже со счёта сбился, но Великий Гилберт будет всегда рад тебе напомнить.

– Спасибо большое, дорогой мой, – Франция повернулся, готовый прибить, а потом сразу закопать обнаглевшего прусса. Голос разума этого трио в лице Антонио, поспешил напомнить, что вообще-то они в гостях у Германии, и трупы в квартире немца закапывать негде.

«В комнате Родериха стоял фикус в огромном горшке. Думаю, Австрия бы обрадовался, если бы обнаружил там труп Гилберта», – подумал Людвиг. Казалось, его старшего брата недолюбливали все. Но даже такой, как он, смог найти вторую половинку, любить и быть любимым. И как он вообще это сделал?.. Кстати, про любовь, все уже забыли, зачем собрались.

– Успокойтесь. Я думал позвать кого-то одного из вас, но не смог определиться. Поэтому попрошу терпеть общество друг друга и не буянить. Диван мне вручную мыть будете, если на нём хоть пятнышко останется.

Людвиг строго посмотрел на троицу. Те сразу сделали вид, словно никто тут никого убивать не хотел, и вообще-то они лучшие друзья.

– Вижу, вы успокоились. Перейдём к сути проблемы.

Германия сделал паузу. Задумался, с чего начать. Все мысли в голове сразу исчезли. Уверенность куда-то опять пропала, накатило прежнее смущение.

– Мой дорогой, вижу, тебе тяжело об этом говорить. Но не переживай, я всё понял без слов! – Франция встал и ободряюще похлопал по плечу друга, доливая в кружку спиртное. – «Интересно, сколько ему ещё нужно выпить? Он никогда не прислушается ко мне, если будет трезв». Гилберт, Антонио, мы ведь все хотим помочь Людвигу, правильно? Поэтому рассчитываю на ваше понимание и содействие.

Франциск заговорщически подмигнул странам. Пруссия кивнул, ухмыляясь, Испания также согласился. Каждый искренне хотел помочь Людвигу. Гилберт – потому что счастье младшего брата важно не меньше его собственного, Антонио просто заботился о брате Феличиано, он явно может помочь, а Франциск… Гилберт назвал бы его местной Ларисой Гузеевой без телепрограммы (жизнь с Брагинским меняет людей, да и стран тоже).  

– Без сомнений, ты точно влюблён, ведь влюблённые всегда «расцветают» на глазах, когда находятся рядом со своим предметом воздыхания. Сегодня на собрании я заметил, как ты просиял, общаясь с Феличиано. Стал выглядеть менее сурово, менее недовольно. Что? Правду ведь говорю! Мне со стороны виднее! А ещё ты так заинтересованно слушал болтовню о пасте и «тяжелом бремени страны», будто тебе это не повторяют в тысячный раз. Диагноз – любовь.

На лице Людвига отобразилась сложная, нечитаемая эмоция. Речь Франции не была похожа на бред, но что-то здесь было не так. Будто в его словах, между строк, затаился скрытый смысл и личные мотивы. Ещё и пиво в кружке никак не может закончится… Теперь Германия жалел, что не позвал кого-то одного. Трио откровенно развлекалась за его счёт. Это не столько раздражало, сколько напрягало, ведь могло случиться что-то плохое, мягко говоря.

– Теперь понятно. А как мне рассказать Италии о своей симпатии?..

– Пригласи его на свидание! – воскликнул Антонио с горящими глазами. – Устрой ему ужин, приготовь пасты, создай романтичную, комфортную для него атмосферу. Сначала начни разговор на отдалённые темы, а потом…

– Потом Феличиано наестся, ему всё наскучит, и он свалит домой. А ещё Германия не умеет готовить пасту, он же не ты, – прокомментировал испанский план Гилберт. – Учись, брат, как надо делать, пока я ещё живой. Встречаешься с Италией, отводишь того выпить и, будучи под градусом, признаёшься в чувствах. Главное – на утро не оказаться где-то в Сибири.

– Алкоголь – это конечно хорошо, но в меру, – прервал Франция, осматривая пустую бутылку вина. – Конечно, шанс оказаться где-то в глуши мал, но подвергать опасности людей и госбюджет не стоит. Лучше пригласить Италию на прогулку в живописную местность. Кстати, если не хватает красивых пейзажей, то приглашаю к себе в гости.

Все оглянулись на Франциска. Помощь помощью, а туристы для поддержания экономики важны всегда. Пруссия собирался съязвить, но остановился. Начав очередную перепалку, они ничего не добьются. Если продолжить в том же духе, то Людвиг просто выгонит их из дома, а сам так и ничего не расскажет Италии. Так не пойдёт!

– «Опять вся ответственность на моих плечах», – в мыслях вздохнул Гилберт. – Господа, мы снова отошли от темы. Германия, понимаешь, в чувствах главное уверенность. Если ненавидишь, то ненавидишь до смерти. Если любишь, то…

– Германия не сможет как ты взять и умереть, а после воскреснуть.

– Да я не то имел в виду! – Гилберт резко повернулся в сторону Испании, но Франция, дабы избежать лишних жертв, вернулся на своё место.

– Всё равно твой подход в данном случае не сработал бы. Здесь нужно быть заботливым и внимательным.

– Нет, он не собирается нянчится с Феличиано. Он хочет взрослых человеческих отношений со всем полагающимся.

– Да, Гилберт прав. Но лучший подход к своему возлюбленному – романтика! – все скептически посмотрели на Францию. – Англия особый случай (где-то в Лондоне за чашкой чая чихнул Артур), не смотрите на меня так. И хватит постоянно вспоминать о нём, мы здесь об Италии и Германии говорим!

«Плохое трио» посмотрело на немца. Тот задумчиво смотрел на наполовину пустую кружку с пивом. Кружка пива в ответ смотрела на него. Она была наполовину пустая уже минут двадцать. Или больше. С момента прихода «гостей» Германия не следил за временем. Пруссия тоже посмотрел на кружку, в которую всё это время доливал спиртное. Вдруг в голове младшего из немцев что-то щёлкнуло.

– А вдруг он меня не любит?

Не засмеяться в голос после выпитого было очень сложно. Но голос разума компании и единственный абсолютно трезвый испанец одним взглядом успокоил приятелей.

– Давай проверим это прямо сейчас.

Германия в полном ужасе посмотрел на Антонио, набирающего номер Феличиано. Мобильник был возле уха испанца, а из динамика послышались гудки.

– Нет, не смей этого делать! – Людвиг попытался выхватить телефон, но его схватили Франция и Пруссия, желающие покончить поскорее с этой многовековой проблемой.

– Феличиано, дорогой мой, прости, что беспокою, но тут важное дело есть, – мир Германии постепенно рушился, пока Испания с радостной улыбкой разговаривал по телефону. – Ты сейчас где? Хорошо. Приходи по этому адресу, Людвиг хочет с тобой поговорить.

Звонок был окончен. Германия тяжело вздохнул, пока брат тащил его до ванной, чтобы привести в нормальный вид. Довольные Франция и Испания победно улыбнулись и дали друг другу пять. Веселье продолжалось.

***

Вечерний Берлин наполнялся яркими огнями. Многие жители отдыхали в своих домах, а некоторые только шли туда. В будничный день было мало любителей вечерней прогулки, так что официанты с подозрением косились на компанию молодых мужчин, бурно обсуждавших что-то на английском (знали бы бедные работники, что страны ради их душевного спокойствия не разговаривают каждый на своём языке). Через панорамное окно и стеклянную дверь было видно ещё одного мужчину, нервно оглядывающего по сторонам. Нет, Германия почти успокоился и набрался уверенности для диалога с Италией, но то, что «Плохое трио» будет наблюдать за его признанием (если не позором), напрягало. Он считал, что его личная жизнь их не касается. В ответ Пруссия сделал серьёзное лицо (а Людвиг был уверен, что именно «сделал», ведь по глазам было видно спрятанную нахальную улыбку) и сказал: «Не переживай, мы просто недалеко посидим и понаблюдаем. Вы нас даже не заметите».

Не замечать три внимательно следящих за тобой взгляда было сложно. До тех пор, пока на горизонте не появился Феличиано. Он шёл с пиджаком в руках, погружённый в свои мысли. Людвиг ещё смотрел на него, когда тот поднял голову и заметил немца возле места встречи. Радостный, Италия ускорил шаг.

– Привет, Германия! Тебе повезло, что я не торопился полететь обратно домой, иначе бы пришлось отложить разговор на пару дней. И почему ты сам не попросил меня о встрече? Или не поговорил после собрания?

Куча вопросов посыпались на Германию. Итальянская болтливость успокаивала и придавала уверенности. В голову пришел план, как избежать лишнего наблюдения «группы поддержки».

– Сейчас всё объясню. Только давай уйдём отсюда.

Быстро шагая, Людвиг повёл за собой Феличиано. Пока «Плохое трио» старалось скорее выскочить из кафе, пара уже растворилась в толпе. Франция огорчённо вздохнул и посоветовал Гилберту включить свой внутренний локатор для поиска брата. Грех было пропустить шоу «Влюблённые признаются друг другу в чувствах спустя пару-тройку веков».  Пруссия недовольно прокряхтел ругательство, но Испания сказал «успокоить старого деда внутри себя» и побежал в сторону, где скрылись Германия и Италия, ведь ему повезло застать их «побег». Гилберт поспешил за Антонио, крича тому вслед про обнаглевших испанцев. Франциск извинился перед официантами за шум и побежал за приятелями.

Даже отдалившись на достаточное расстояние Германия слышал восклицания брата. Люди оборачивались, ведь Испания вёл себя не менее шумно. «Так они точно нас догонят», – подумал Людвиг и схватил Италию за руку. Они скрылись за поворотом. Нужно было спрятаться, чтобы их потеряли из виду. Германия огляделся по сторонам, немного сбавляя шаг. Жилые дома плотно стояли друг к дружке, впереди была пустая детская площадка. Италия же уже без слов понял, что они от кого-то убегают и должны спрятаться. Повернув голову, он заметил забор, полностью утопающий в листве. Он дёрнул руку Германии, таща того в сторону забора. Внутри себя Людвиг возмущался, но намёк понял.

– А от кого мы прячемся? – шёпотом, получше спрятавшись за густую листву, спросил Феличиано.

– Прислушайся.

Они замолчали, сидя возле друг друга в чужом дворе. Послышался бег и разочарованный вздох Пруссии. Антонио начал утверждать, что зря Франциск и Гилберт захотели посмотреть на всё это, и вообще-то если бы они его послушались, то сейчас бы мирно продолжили опустошать запасы алкоголя у Германии. В ответ Франция высказался, что Испания просто обиделся на то, что они ему не наливали, а ещё он сам не был против посмотреть на «занимательное шоу» вместе с ними. Гилберт с надменным видом высказался, что они оба виноваты, зря не последовали его советам. А после быстро скрылся с места спора, ведь ему может попасть не только от «лучших друзей», но и от Людвига и его начальников.

Когда все спешно покинули место исчезновения Германии и Италии, можно было спокойно выдохнуть. Стало ещё темнее, поэтому выйти незамеченными из двора стало куда проще.

Усталость нахлынула на Людвига. Это был сумасшедший день. А ведь он так и не решил ничего.

– Германия, в чём дело? – тихонько спросил Италия.

– Понимаешь… – сдержав тяжёлый вздох, Людвиг посмотрел в глаза Феличиано. Тот был готов всё внимательно выслушать и понять.

Вокруг стало слишком тихо. Будто это была не столица города, а заброшенный посёлок. Германия снова взял за руку Италию и молча повёл до скамейки на детской площадки.

– Накинь пиджак, стало прохладно, – Людвиг не любил тянуть. И он решил, что эта фраза будет последней «лишней» в их диалоге.

– Да всё в порядке, ты же знаешь, я горячий парень, хе-хе. И ещё, если ты не хочешь мне что-то рассказывать, то отложи это на потом. Я же вижу, тебе тяжело.

Слова Италии, словно ведро ледяной воды, взбодрили Германию. Он взял пиджак Феличиано и накинул его на плечи итальянцу. Закономерно стоило бы сейчас убрать руки, однако Людвиг напротив, поддавшись какой-то внезапно накатившей смелости, приобнял итальянца за плечи. Неслышно вздохнув, он наконец-то набрал достаточно мужества, чтобы посмотреть возлюбленному в глаза и сказать:   

– Ты мне нравишься. Нет, я люблю тебя.

До Италии сразу дошёл смысл слов, и теперь уже вдвоём они терялись от нахлынувших чувств. Смущение, радость, лёгкий страх – всё разом свалилось на плечи Варгаса, от чего слова застревали в горле. Странно, такого никогда не было, когда он флиртовал с красивенькими девушками. Наверное, это значит, что сейчас эти чувства самые настоящие!

– Я тебя тоже, Германия! – счастливо улыбнулся Феличиано, обнимая немца и утыкаясь носом ему в плечо.

Они ещё недолго сидели так. Было решено пойти домой к Людвигу. «Теперь это и его дом. Наш дом», – подумал Германия, сжимая чужую руку. Счастье затмевало усталость и придавало силы. Щебечущий рядом Италия грел своим солнечным теплом.

– А ведь братец Испания убедил меня не возвращаться рано домой, нужно поблагодарить его. Кстати, ты мне так и не сказал про Францию, Испанию и Пруссию.

– Они пытались мне помочь признаться тебе в чувствах. – неохотно отозвался Людвиг. – Такой бред наговорили, ещё и напиться за мой счёт вздумали. И что значит «Испания убедил не возвращаться?»

– Он сказал, что есть одно важное дело, ради которого я должен остаться. Будто он что-то знал.

Германия остановился. Всё встало на свои места. Теперь его размышления по поводу всеобщего сговора не казались глупыми подозрениями. Все страны знали не только о его симпатии к Италии, но и о симпатии Италии к нему. И просто ждали, когда же Людвиг или Феличиано с этим разберутся. Теперь было ясно и стремление увидеть всё своими глазами.

***

Сидя в своём доме, Гилберт почуял неладное. Внутренний голос подсказывал, что нужно валить как можно скорее. «Опять к Ивану», – подумал Пруссия, закрывая входную дверь.