Скрип стрелок настенных часов, казалось, был настолько громким, что слышался в комнате управления ТАРДИС. Разум подсказывал, что единственная, кто слышит скрип – она сама, людям же за дверью до него не было никакого дела. Эмоции кричали спрятать голову под подушку и не слушать то, как время стремительно идёт вперёд, но Доктор знала, что чувство времени не вовне – оно внутри неё.
Возможно, на стене вообще нет часов, а то скрипит у неё в голове. Мысли сплелись в тугой клубок, заполоняя собой сознание, и ей не хотелось двигаться, ощущать, даже дышать получалось с трудом.
Тем не менее, она ощущала. Одеяло было тёплым и мягким, даже слишком. Хотелось его сбросить, но что-то мешало – возможно, та же апатия, возможно, полное её отсутствие. В руках была подушка, Доктор обнимала её и, похоже, лежала. Она оказалась в ТАРДИС так давно, что впору не помнить, в каком состоянии появилась здесь после тюрьмы.
ТАРДИС давала людям лишь подсматривать. Приоткрытая дверь казалась недвижимой, если попробовать открыть её; оставалось лишь глядеть в щёлку, убеждаясь, что Доктор не двигается с места, но хотя бы дышит.
Они стояли у щёлки поочерёдно. Пытались выманить Доктора на запах еды, но, похоже, организм Повелительницы Времени был к нему слишком устойчив, пытались говорить, умолять, кричать – всё было бесполезно. Не верилось, что Доктор вообще сдвинется с места ещё хоть однажды, но они не оставляли надежду.
ТАРДИС не откликалась на просьбы открыть дверь. То ли упрямилась, то ли знала, что так будет лучше. Трое спутников буквально жили здесь, уже не обращая внимания на странности машины времени. Она могла неделями стоять на одном месте, а на следующее утро оказаться в другом, словно бы упрямая будка что-то упорно искала. Или кого-то.
– Сколько она уже там лежит? Месяц? – Райан нервно бил ногой об пол, сидя на нём. – Разве за это время не должно было стать… полегче?
Яс оторвалась от щёлки и укоризненно посмотрела на него. Им ли судить? Однако она знала, что Райан был так же обеспокоен, как и они все, и осуждать его за волнение не могла.
– Я потерял Грейс, – произнёс обычно задумчивый Грэм, который был необычно молчаливым всё время их добровольного заточения. – Это почти сломало меня. А она… Она потеряла родной дом и себя. И это только за то время, пока мы были рядом. Сколько же ей пришлось испытать за всю жизнь…
– Это не значит, что потеря Грейс не может с этим сравниться, – вдруг возразила Яс немного невпопад, прикрывая дверь и садясь рядом с Райаном.
Грэм задумчиво хмыкнул.
– Кто бы что ни говорил на Земле, Яс, – он тяжело вздохнул, – Потеря одного человека не может сравниться с болью, перенесённой за бесконечно долгую жизнь. Даже если ты – Повелитель Времени.
Все трое вскочили и выпрямились, услышав шаги в другом конце коридора. Они были вместе, значит, это мог быть только кто-то чужой. Насколько они знали, ТАРДИС своего тела не имела, если не считать будки.
Из-за угла вышел тот, кого они меньше всего ждали и желали увидеть. Яс отреагировала первая, едва не набросившись на нарушителя спокойствия с кулаками.
– Ты! Как ты вообще смеешь приходить сюда! Что, решил воспользоваться её слабостью, пока она даже говорить не может?!
Мастер окинул троих человек внимательным взглядом, не стирая с лица насмешливое выражение. Яс кипела злостью и праведной яростью, Райан вышел вперёд, защищая её, и лишь Грэм остался позади – в его глазах плескались гнев напополам со старческими мудростью и пониманием.
– Тебе лучше отойти, Яс, – вкрадчиво произнёс Мастер, по привычке берясь руками за свой пиджак и делая пару шагов вперёд.
– Если ты хочешь зайти к ней, то даже не думай, что я когда-нибудь сдвинусь с места.
– Я пришёл сюда не устранять помехи вроде тебя, – хмыкнул Мастер, переводя всё своё внимание на девушку. – Я пришёл помочь. Ваша ТАРДИС умеет бывать очень… настойчивой.
– Ты? Помочь? Да я скорее выпрыгну в открытый космос, чем поверю тебе!
Похоже, Яс была действительно вне себя от ярости. Интересно, как долго они пытаются вывести Доктора из медитации? Уменьшитель в кармане стал немногим тяжелее, словно бы напоминая о своём наличии, но ТАРДИС бы не позволила его использовать, да и сам Мастер пока желанием не горел.
– Хотите провести под дверью несколько лет? Флаг вам в руки и барабан на шею. Я не собираюсь тратить своё время на уговоры, – видя, что это не принесло результата, Мастер всплеснул руками и воскликнул: – Ладно! Я считаю до десяти и ухожу, оставляя вас разбираться со спящей красавицей самостоятельно. Раз, два…
– Почему мы должны тебе верить?
– Три, четыре…
– Ты принёс ей одну боль! Она ненавидит тебя! Она говорила, что ненавидит тебя!
– Семь, восемь, девять…
– Ладно! – Яс сбросила с плеча ладонь Райана и быстрым шагом отошла к стене, освобождая проход. – Но если ты как-либо ей навредишь, я с тебя шкуру спущу.
– Буду ждать с превеликим удовольствием, – Мастер сверкнул улыбкой и уверенно прошёл у двери, через мгновение оказываясь за ней.
Привалившись к двери с той стороны, он перевёл дыхание. Он был честным всё это время. Он бы действительно ушёл, не оглядываясь, но то ли люди оказались слишком глупы, то ли и правда любили Доктора слишком сильно. Хотя если бы они любили её так сильно, то не пустили бы его. Глупые мартышки.
Мастер скользнул взглядом по комнате и перевёл его на Доктора. Та не спала, но и не бодрствовала в полной мере. Видеть её в таком состоянии было жалко, весело и почему-то больно.
– А говорила, что я не сломал тебя, – перейдя на родной язык, сказал Мастер и обошёл кровать. – Тебе пора просыпаться, Тета. Не заставляй меня целовать тебя.
Доктор, само собой, не ответила. С этого ракурса Мастер мог видеть её лицо, закрытые глаза и руки, судорожно сжимающие подушку.
– А я ведь говорил, что будет больно, – закивал он. – Говорил. Ты оказалась слишком упряма, чтобы признать поражение, а я – слишком упрям, чтобы дать нашей игре вот так закончиться.
Мастер мысленно попросил ТАРДИС создать на тумбочке кружку с какао. Это всегда поднимало Доктору настроение. Это бы не сработало – но Мастер точно знал, что сработает.
Он присел перед ней на корточки и, слегка заколебавшись, протянул руку, касаясь её волос.
– А мы ведь могли бы вернуть Галлифрей, если бы ты не играла здесь в жертву.
И, о, это сработало. Разумеется, это сработало. Глаза Доктора приоткрылись со светящейся внутри них надеждой, но с глубочайшим недоверием посмотрели на Мастера.
– Вернуть… Галлифрей? – тихо и почему-то тоже на галлифрейском сказала она, голосом, охрипшим после стольких дней молчания.
Мастер улыбнулся своей самой доброй улыбкой. Это уже больше походило на Доктора – хвататься за единственную возможность, призрачную надежду, лишь бы не чувствовать эту боль. Из них двоих только Мастер знал – больно будет всегда и так и должно быть.
Боль – двигатель прогресса. Его улыбка переросла в сиплый, каркающий смех.
– Вернуть? Нет-нет, дорогая Доктор. Конечно, его невозможно вернуть.
Её губы сжались в тонкую линию, но к её чести в глазах не оказалось слёз. Только разрывающее душу отчаяние.
– Он сгинул. Навсегда. Особенно после того, как твой дружок нажал на кнопку. Там теперь не то, что Повелителей времени – бактерий нет. Ни одной. Мёртвый кусок камня, вращающийся в космическом пространстве.
Доктор убрала одеяло со своих плеч. Её движения были медленными, словно бы сонными, но сама она напоминала приготовившуюся к прыжку кобру. Мастер, разумеется, это заметил, но продолжал:
– Я думал о том, увидит ли кто-нибудь величие нашей империи. Скажут ли, что на этом камне когда-то жили гиганты. Но знаешь, что? Не увидит. Потому что ты засунула Галлифрей за Границу, в карманную Вселенную, и он будет вертеться там вечно. Один.
Он всё ещё смеялся, когда Доктор вытянулась, как спустившаяся с крючка пружина, и повалила его на пол, оседлав.
– Я ненавижу тебя! – закричала она, заколотив по его груди кулаками. – Ненавижу, ненавижу тебя!
С каждым ударом её натиск ослабевал. Мастеру было больно смеяться, так что и его смех – тоже. Кажется, синяки останутся у обоих.
– Ненавижу тебя, – тихо всхлипнула она, прижавшись лбом к его груди. Мастер остался лежать, раскинув руки в стороны.
– Я тебя больше, – выдохнул он.
Только сейчас ему стало слышно, что в дверь с той стороны колотили. Мастер нахмурился, и, похоже, Доктор тоже как-то это почувствовала, потому что шум внезапно стих – значит, ТАРДИС переместила дверь, и это была явно не просьба Мастера.
– Что ж. Думаю, на этом моя миссия выполнена.
– Ты не останешься? – Доктор подняла голову, и вот теперь, к раздражению Мастера, от её глаз шли высохшие дорожки слёз.
– У тебя какао остывает, Доктор, – жёстко отрезал он.
Доктор кивнула и медленно поднялась. Забавно – на ней была та же одежда, что и в день, когда он в последний раз её видел. Теперь их воссоединение выглядело ещё более нелепо.
Она села на кровать и взяла кружку в ладони. Мастер сел на полу, прислонившись головой к стене. На её вопросительный взгляд он ответил:
– Я останусь, пока ты пьёшь своё какао.
За вопрос «Почему?» Мастер бы тут же её убил.
Доктор только улыбнулась, заставив его закатить глаза. Она сказала:
– Тогда мне понадобится больше, чем одна кружка.