Стены

      — Ты выглядишь таким счастливым!

      Это то, что Эрвин слышал всякий раз, когда представлял своего нового бойфренда своей семье, друзьям и знакомым. Он улыбался и кивал. Ибо это была чистая правда. Эрвин действительно был счастлив с Леви.

      Но…

      Определённо было одно «но». Одно «но», в котором он не мог так легко признаться.

      Это была не измена. И дело было не в недостатке внимания, на которое многие жалуются в отношениях. Леви не был ни отстранённым, ни навязчивым. Он интересовался всем, что делал Эрвин, но оставлял ему свободу выбора, которую любой человек счёл бы признаком здоровых отношений. Он был рядом всякий раз, когда Эрвин нуждался в нём, и давал пространство, когда это было необходимо.

      Ну… почти.

      Ибо в постели Леви был…

      Дело было не в сексе. Определённо не в нём. Секс был великолепен. На самом деле, лучший, что когда-либо был у Эрвина. Леви был прекрасен под ним: активный и полный энтузиазма. Он также был хорош и сверху. Его хотелось брать и ему хотелось отдаваться, да. Но… Но эта часть относилась только к доставлению удовольствия…

      Ладно, может быть, дело не только в этом. Ибо Леви заботливо подавал ему стакан с водой в постель или вручал Эрвину очки для чтения, когда оный хотел погрузиться в одну из своих любимых книг перед сном.

      Именно это было ядром их — или, скорее, Эрвина — проблемы: сон. Если быть более точным — его отсутствие.

***

      — Ты выглядишь чертовски уставшим, — поприветствовала его Ханджи на пороге квартиры, которую сумасшедший начинающий ветеринар делила со своим партнёром Моблитом. Ханджи ухмыльнулась. — Я предупреждала тебя о привычках Леви спать, — неоднократно отмечала она, а Эрвин тяжело вздыхал.

      «Привычка» Леви и была этим странным и единственным «но» в их трёхмесячных отношениях и причиной, по которой Эрвин не мог нормально спать по ночам.

      Леви тоже предупредил Эрвина. Поначалу это не казалось чем-то серьёзным, но Смит не ожидал… подобного.

      — Я ворочаюсь с боку на бок по ночам. Много, — объяснил ему Леви после того, как Эрвин пожаловался на то, что его парень ещё ни разу не ночевал у него дома и никогда не приглашал самого Эрвина на ночёвку в течение первого месяца знакомства. — Вот почему я не хотел оставаться на ночь…

      После этого разговора они нашли компромисс. Правило.

      — Давай просто не будем засыпать в обнимку, — предложил Леви, — прямо перед тем, как заснуть, тебе нужно переместиться на свою сторону кровати как можно дальше от меня. Потому что я не хочу случайно разбудить тебя тем, что буду вертеться и копошиться в одеяле, потому что… Ну… Тебе нужно высыпаться, хорошо?

      Эрвин согласился.

      Но Леви, очевидно, понятия не имел, насколько часты и сильны его «ворочания» по ночам. Для Эрвина перекат на другую — свою — сторону кровати не решал… вообще ничего. Леви не только бубнил и вертелся по ночам, он был ещё и путешественником. Что означало: как бы далеко от него ни спал Эрвин, Леви всегда находил дорогу к любимому.

      Иногда Эрвин просыпался из-за того, что его нос был болезненно придавлен к чему-то твёрдому и холодному, а спина Леви прижималась к спине Эрвина, подталкивая его к краю кровати — и, таким образом, вдавливая его в стену, — в то время как сам виновник бормотал себе под нос тарабарщину («Это что, латынь?») во сне. В другое время Эрвин просыпался с отпечатками стены, разбросанными по всей поверхности своего лица, когда Леви прижимал его к ней под другим углом. И очень часто Эрвин вздрагивал, просыпаясь, потому что Леви придвигался ближе и фактически вдавливал всё тело Эрвина в стену, прижимая ноги к широкой спине мужчины — холодные ноги. Арктические. Так что Эрвин собирал весь набор: холодные ноги сзади и такая же холодная стена спереди.

      Это заставило Эрвина отодвинуть кровать от стены. Но после этого он даже не мог решить, что хуже: быть прижатым к этой чёртовой стене или, как сейчас, быть выброшенным на пол, когда Леви навалился на него в бессознательном состоянии. Спиной, ногами, иногда даже всем телом.

      — Так что было на этот раз? — спросила Ханджи, которой посчастливилось несколько лет назад делить комнату с Леви.

      Эрвин вздохнул, задаваясь вопросом, какой из последних инцидентов был наиболее плачевным для его организма.

      — Я не знаю, как он это сделал, — Эрвин взял любезно предложенный кофе, — но Леви полностью развернулся в постели и пихнул меня ногой в лицо. Холодной ногой. Очень холодной и, к сожалению, не очень хорошо пахнущей ногой. Но мне, наверное, не следует говорить ему о…

      Ханжи разразилась смехом. Эрвин, поморщившись, сделал глоток.

      — О господи, это так весело!.. Мне срочно нужно рассказать Моблиту о выкрутасах Леви с его вонючими ногами… — хихикнул Ханджи, и Эрвин закатил глаза.

      И когда они закончили с тем, ради чего Эрвин изначально пришёл сюда — выбор и заказ подарка Майку на день рождения и организация его вечеринки-сюрприза, — Эрвин, наконец, выговорился.

      — Я не могу продолжать в том же духе. Я имею в виду… Я действительно не высыпаюсь.

      — Тогда спите на разных кроватях.

      — Но мы же пара!

      — И что? Только потому, что вы пара, ты думаешь, что вы обязаны делить постель? — заметила Ханджи, удивлённо приподняв бровь.

      — Нет… Ну… Да. То есть… Я хочу спать с Леви.

      — Ну, тогда придётся смириться с тем, что тебя прижимают к стене, а Леви пинает тебя в лицо своими шикарными ножками, солнце…

      Ещё один глубокий вздох вырвался из горла Эрвина.

      — Но я больше не выдержу…

      — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы связать его ночью?

      — Меня не интересует БДСМ.

      Ханджи снова захихикала, глядя на Эрвина довольно… дерзко. Хитрая морда.

      — А Леви сказал ина-а-а-аче.

      — Этот мелкий…

      Ханджи уже не пыталась скрыть смех и захохотала на всю кухню, и Эрвин почувствовал, как его щёки покрылись стыдливым румянцем от осознания, что ему действительно нравилось, когда его парень держал его и связывал, шлёпал по заднице. Но, во-первых, ему не хотелось связывать Леви. А во-вторых, связывать кого бы то ни было во сне в принципе едва ли было безопасной затеей. Просто безумие.

      — Ты не помогаешь, — заметил он, на что Ханджи лишь пожала плечами.

      — Я, может, и хотела бы помочь, но не могу. Может быть, вам следует сходить к сомнологу или что-то в этом роде?

      — Ага, как будто Леви принял бы такую помощь…

      Леви ненавидел врачей, психотерапевтов, психологов. На самом деле, любого человека, предлагающего профессиональную помощь.

      — Он может передумать, если ты скажешь ему, как сильно страдаешь из-за его ночного буйства, милый…

      Эрвин понимал, что не сможет долго скрывать свою усталость. Что круги под глазами становились всё больше и темнее и что Леви больше не собирался вестись на его оправдания о том, что ему снились кошмары. Эрвин был почти уверен, что до Леви потихоньку начала доходить истинная причина его недосыпа, и что его «верчения» ночью случались чаще и масштабнее, чем признавался Смит.

      Но он действительно не хотел расстраивать Леви. И спать один тоже не желал. Но находиться в этой неприятной ситуации было просто невозможно.

      — Это сводит меня с ума, — пробормотал Эрвин, когда Ханджи ободряюще похлопала его по спине.

***

      Когда он вернулся домой, Леви уже готовил ужин. Любимое блюдо Эрвина — спагетти с фрикадельками и большим количеством сыра. Они вместе поели и поговорили о том, как прошёл их день. Наслаждались вином, просматривая телешоу. Анализируя последний эпизод, начинали готовиться ко сну.

      А Эрвин до сих пор не мог начать этот разговор с Леви.

      Он не хотел портить настроение и, подумав, отложил беседу на потом. И поклялся сначала попробовать предпринять что-нибудь самостоятельно, чтобы помешать маленькому путешественнику отправить его самого в дальнее плаванье на холодный пол.

***

      Ночью, когда Леви уже спал, Эрвин соорудил между ними стенку, состоящую из запасного толстого одеяла и пары больших твёрдых подушек с огромного дивана Леви в гостиной.

      Это не сработало.

      Барьер был частично разрушен, частично захвачен — или, скорее, просто «перевёрнут» — Леви перекатился через него, прижав Эрвина к стене. Опять. Спасибо, что не пол.

      Несколько дней спустя, когда Леви ночевал у Эрвина, Смит снова чуть не упал с матраса, когда вытянутая как струнка, сильная, мускулистая нога Леви упёрлась ему в спину. Затем он осторожно выскользнул из постели и аккуратно перекатил Леви, которого и паровозом не разбудишь, на его, Эрвина, сторону, надеясь, что мужчина успокоится и останется там, в то время как он сам укрылся на половине, изначально принадлежавшей Леви.

      Это не сработало.

      Леви мгновенно повернулся, и ему удалось разбудить едва успевшего закрыть глаза Эрвина, когда холодные ноги внезапно оказались между его бёдер.

      Ещё несколько ночей спустя путешественник снова продемонстрировал свои способности, не давая Эрвину уснуть, ворочаясь и извиваясь, хватаясь за простыни и одеяла, и, наконец, заставляя Эрвина закричать — потому что Леви, случайно и всё ещё во сне, пнул его по яйцам. В два часа ночи.

      И вот тогда терпение Эрвина лопнуло.

      — Чт… П-почему ты к-кричишь? — спросил хриплым и тихим ото сна голосом полубессознательный Леви, протирая глаза, моргая, выглядя ещё более сбитым с толку, чем Эрвин. — Хм? Ч-что такое…

      Думая о совете Ханджи связать Леви, Эрвин схватил его, перевернул на бок и прижал к своей груди; его большие, тренированные руки обхватили тело коротышки, нос Эрвина прижался к чёрным растрёпанным волосам, слабо пахнущим древесным шампунем, в то время как он просунул одну ногу между бёдер Леви, переплетая их вместе. Хватка была крепкой, и он почти закрыл глаза, но ощущение напряжённого тела Леви начало его злить.

      — Э-Эрвин… — Леви запротестовал, что было вполне ожидаемо, пытаясь вырваться из крепких объятий Эрвина. Но Смит ему не позволил.

      — Не надо, — попросил он. Или, может быть, это прозвучало как приказ. Как бы то ни было, Леви послушался, его тело расслабилось, и Эрвин почувствовал себя немного виноватым из-за того, что разозлился. Потому что Леви делал всё это не нарочно и с самого начала всегда заботился об интересах своего парня. Эрвин вздохнул, поцеловал Леви в макушку и обнял его покрепче, чтобы подчеркнуть своё тёплое намерение. — Всё в порядке, давай просто попробуем вот так…

      — …но я могу причинить тебе боль.

      — Ты уже сделал это.

      — …уже?

      — Ты только что пнул меня по яйцам.

      Эрвин снова почувствовал, как тело Леви напряглось.

      — О чёрт, я…

      — Всё в порядке, — ответил Эрвин, зарываясь носом в чёрные пряди Леви, вдыхая его запах. — Просто расслабься и спи. Пожалуйста…

      — …что, если в таком положении я сделаю ещё хуже?

      — Тогда это будет на моей совести. Договорились?

      Леви потребовалось несколько секунд прежде, чем ответить. Наконец он кивнул.

      — Ладно. И… Мне действительно жаль…

      — Не волнуйся. Давай просто… поспим.

      Эрвин закрыл глаза. И, несмотря на раздражение, переполняющее его с самого пробуждения, он почти сразу же уснул, думая о чём-то приятном и таинственном. Об океане, о прекрасных драконах и о замке, наполненном старинными запретными книгами.

***

      В этот раз именно Эрвин выглядел озадаченным.

      Потому что комната была наполнена слабым солнечным светом, проникающим сквозь жалюзи, а это означало, что было уже позднее утро. Это означало, что Эрвин проспал с двух часов ночи, не просыпаясь. Это означало, что—

      Полностью придя в себя, Эрвин отметил, что находится почти в том же положении, которое принял в последний раз: на боку, обнимая Леви. Его руки всё ещё держали парня.

      Он моргнул, его радость внезапно сменилась очень неприятной догадкой. Неужели теперь Леви не спал всю ночь только для того, чтобы дать Эрвину выспаться, но… Но когда Эрвин задержал дыхание и сосредоточился на своём парне, он мог — совершенно точно — различить ровное дыхание Леви. И когда Леви вдруг начал храпеть — а Эрвин очень хорошо знал этот храп — счастье и облегчение затопили всё его существо, и Эрвин не смог сдержать радостного смеха.

      — …ч-что смешного…? — спросил разбуженный Леви, зевая и поворачиваясь в объятиях Эрвина. Теперь был его черёд застыть в изумлении. Моргнуть. Повернуть голову, чтобы посмотреть Эрвину в лицо, и понять, где он на самом деле находится. В объятиях Эрвина. Там же, где он заснул. Не ворочаясь. Не перекатываясь. — Какого?!

      — Я думаю, мы нашли лекарство, — ласково улыбнулся Эрвин, и они оба начали смеяться.

***

      После ещё нескольких «пробных» ночей в объятиях друг друга они выяснили, что их тела, так или иначе, остаются на месте, крепко переплетённые друг с другом. Ибо Леви не метался, не ворочался, не двигался, не пинался, не толкался и не перекатывался через Эрвина. Он крепко спал — и Эрвин, наконец, тоже.

      И когда люди комментировали, каким счастливым он выглядел рядом со своим парнем, больше не было никаких «но», и Эрвин безо всякой тревоги подтверждал свою радость от того, что он с Леви, и праздновал окончание своей нежелательной привязанности к стенам.